Венец Бога Справедливости

25 глава. Освобождение невольника

Незавидная судьба ждала околдованного невольника, Кайла Новилина, принц гнал его вперед до самой глубокой ночи, не давая отдыха ни ему, ни себе. Георг управлял своим живым средством передвижения, а средство передвижения безропотно подчинялось, утратив своё истинное "я". Георг хотел нагнать ту непредвиденную задержку в Тэнии, не то, чтобы он жалел о помощи, которую оказал Дэвину, скорее он злился на весь порядок Риданы, допускающий такое мерзкое и низкое обращение с разумными существами. И все-таки он не сделал ничего за эти дни, чтобы помочь ей, Руфине, и это страшно угнетало его. Именно страх за неё и злость за свое бездействие заставили его так поступить с Новилиным, с преданным ему драконом — Георг уже буквально боролся с укорами совести. Неизвестно еще, послушались ли его Марго, Митиний и Индира, скорее всего, нет, от одной мысли, что они летят следом и с ними неизвестно что может случиться, в душе Георга холодело. Но начало было положено — отступать некуда, сейчас либо твердость, либо шаг назад. "Видно никогда мне не иметь друзей, все реально боятся меня, а при таких обстоятельствах и будут продолжать бояться. Да, теперь я по-настоящему понимаю Андрея: с тобой общаются, но в душе проклинают и ненавидят, боятся и завидуют. Хотя последнее только от незнания. Кайл, Кайл, сможете ли вы когда-нибудь простить меня, понять?"

Глубокой ночью, близкой к рассвету, Георг велел, наконец, опуститься на ночлег, после долгих раздумий он решил сначала поговорить с Новилиным, и только в случае его окончательного несогласия, продолжать решительные действия. Цепкие мощные крюки постепенно покидали сознание Кайла, неожиданное здравое ощущение мира и собственного состояния дало понять ему, что он долго летел, не по своей воле, и теперь безумно устал, он буквально повалился на землю, едва пришел в себя. Георг не на шутку испугался: уж не перестарался ли он. Он тут же подбежал к Новилину, помог сесть и протянул ему кружку сока, однако невольник не торопился брать её, хотя тяжелое частое дыхание говорило о противоположном сознанию устремлении тела.

— Зря вы отказываетесь, Кайл, вам нужно попить, да и поесть тоже. — Георг встал и, не обращая внимания на пронзительные взгляды Новилина, стал готовить пищу. Оба не проронили ни слова до тех пор, пока Георг не протянул своему недавнему пленнику тарелку с едой, молча поднял на него Кайл удивленный взгляд, очень быстро смененный на насмешливый.

— Кормите живой транспорт? Что ж, разумно.

— Да, и на месте живого транспорта я бы поел, думая о предстоящей дальней дороге, — говорил Георг, ставя тарелку на землю, подле Новилина, тот не удостоил её и долей внимания.

— А мне что? Загоните и ладно.

— Ладно? О матери своей подумайте!

— Нет, лучше вы, о чем будете говорить ей, когда вернетесь.

— О вашем нежелании помочь и моем глубоком сожалении по поводу вашей бесславной кончины.

Насмешливое выражение вмиг слетело с лица Новилина.

— Вы же её убьете этим!

— Наверно, во всяком случае, она очень расстроится, — произнес Георг, располагаясь на противоположном о Кайла конце большого костра.

Глаза Новилина слились в одну щелочку, он пристально посмотрел на принца, но потом решительно возразил.

— Я вам не верю, вы этого не сделаете.

— Неужели? Вы не верили и в то, что я смогу… надавить на вас.

— Почему же не верил? Верил, но только это продиктовано вашей любовью и нарастающим отчаянием: вы боитесь опоздать.

Георг внимательно посмотрел на Новилина, однако возражать не стал.

— Да, верно, но в этом-то и вся суть. Во имя цели я могу не только убить. Зря вы считаете меня святым.

— Нет, я не сказал, что вы святой, но определенные стойкие грани морали в вас есть, перешагнуть через которые вы не сможете.

— Какая проницательность! — с чуть ехидной усмешкой сказал Георг. — Давно заметили или на днях вывод сделали?

— Давно.

— О! Не ожидал!

— Так всё-таки, что вы скажете моей матери, ваше высочество?

— Я уже сказал вам: о вашем нежелании помочь.

— Нежелании помочь! — не выдержав, воскликнул Новилин. — Если бы я не желал вам помогать, то я не полетел бы вообще, просто не надо забывать о допустимых пределах, по-моему, вы их не заметили!

— Видимо, они не входят в состав моих моральных принципов, Кайл, как вы сами только что сказали.

— О! Прекратите! Неужели вы не понимаете, что лететь туда двоим, слишком рискованно? Думаете, я не вижу, что дело тут серьезное, и ваша Руфина пропала не просто так. Зачем вы летите в Чертомир? Очевидно не за тем, чтобы купить амулет Богини Амнэрис!

— Нет, Кайл, я не брал на это денег, хотя… кто знает, может, я и пожертвую чем-нибудь в угоду такому заманчивому предложению.

— Опять шутите! Шутите! Только знайте: либо я знаю всё, либо вам придется постоянно управлять мной.

Георг молчал с минуту, потом мрачно и твердо ответил.

— Значит, буду управлять.

— Но почему?! Что такого, если вы расскажете мне истинные мотивы ваших намерений? Неужели я кому-то побегу рассказывать о них — я, в конце концов, офицер армии, и я не собираюсь попирать свою честь!

На это раз Георг молчал минут пять, когда он заговорил, Новилин даже вздрогнул.

— Хорошо, знайте, я направляюсь к Богине Амнэрис, потому что уверен: это она захватила Руфину. Возможно, Руфина именно в Чертомире, я чувствую, что она где-то в Идэлии. Во всяком случае, в Чертомире я смогу получить ценную информацию о встрече с госпожой Амнэрис. Довольны?

— Но… но с чего вы так решили, что это Она? Зачем ей это? Не говоря уже про то, что вы на себя берете.

— Та крылатая тень в Каримах, тот демон, что напал на Индиру — всё это её послания, напоминающие мне о силе своей госпожи. Не знаю, почему она взялась за меня именно сейчас, почему молчала эти пять лет, но теперь всё так, как есть.

— Но зачем всё это? Что вы такого сделали?

— Победил её ученика, Сина Балскове. Вы ведь помните, что пять лет назад произошло в Ридане. Тот маг, которого все называли Кириллом Белорским, на самом деле был Син Балскове, тело Белорского, а душа Балскове, это сделала она, Богиня Амнэрис. Я победил Балскове, её ученика, а значит, бросил вызов и ей. Только тогда я думал, что наша война на земле, а война Богов, наших учителей, в небесных сферах, но, как видите, я ошибался.

То, что он говорил, с трудом поддавалось осмыслению. Кайл смотрел на него так, словно еще ничего не услышал и только собирался услышать объяснения.

— Но ведь этот Балскове жил тысячу лет назад, если не больше.

— Я ведь о душе говорю, Кайл, тело его и оставалось в прошлом, в тюрьме, которую он сам сделал.

Новилин изумленно смотрел на принца, кто знает, может он и прав в своих догадках: Богиня так просто ничего не прощает. Зато Георг испытал явное облегчение, он говорил об этом только Андрею, продолжая изворачиваться в разговорах с родителями, а потом и с друзьями. Ему стало несказанно легче, что сейчас рядом есть кто-то, кто всё знает и не надо лгать и искать несуществующие доводы.

— Так вы поможете мне, Кайл? — спросил он тихо, Новилин также тихо ответил ему.

— Да.

Георг на минуту устало закрыл рукой глаза.

— Спасибо! Спасибо вам, Кайл, и простите, если только о таком можно просить, что не сказал вам всего сразу. Просто признаться в том, что твой учитель Тасмир, а ты пять лет назад сражался с учеником Богини Темных Сил, на сущностных началах перешедшего в тело Кирилла Белорского, не так-то просто.

— Да, услышать такое тоже не просто.

Георг печально усмехнулся.

— Но вот видите, а вы так настаивали. Я же ведь жалел вас! Но не пожалею в будущем, если это кому-то станет известно от вас, Кайл.

— Даю слово, что никому не скажу об этом, если я нарушу его, то пусть гнев Азалии уничтожит меня в тот же миг! Только… последний вопрос, можно?

— Ну, валяйте, может, я и отвечу.

— Вы вообще никому никогда не говорили об этом?

— Зачем вам это? — удивленно задал Георг встречный вопрос, но все-таки ответил. — Брату, конечно же, сказал. Больше никому. Вам нужно поспать, Кайл, впереди дальняя дорога.

На следующее утро они отправились в Чертомир, редко кто желал по собственной воле попасть туда. Чертомир — город — жрецов Богини Темных Сил Амнэрис. Его называли так потому, что он находился на границе известного этому времени мира, окраина Идэлии, на берегу океана. Власть Береднора сюда не доходила, его возвращение не нарушило принятые ранее границы. Даже идэлийцы считали город концом света, черта мира — именно они дали такое известное всем название, хотя внутри самого города, среди жрецов, существовало свое, изначальное название: Град Амнэрис.

Никто из ныне живущих смертных не знал: что находится за океаном, хотя ближайшие к материку острова были освоены, на них никто не жил постоянно, туда отправлялись на работу, поскольку там росли редкие виды растений, обитали невероятные для большого мира животные, весьма полезные в различных отраслях почти всем народам. Поэтому Чертомир был очень богатым городом, и если кто и хотел попасть туда, то только затем, чтобы разбогатеть. Богатыми им быть позволяли, но только в пределах города, уйти из него было практически нереально, это надо было признать и принять всем, кто желал служить Богине Амнэрис. В основном это были эльфы, тэнийцы, реже драконы и еще реже гномы.

От Тэнии до Чертомира было не менее 8 дней, когда Георг думал об этой пугающей цифре, сознание его мутнело, он уже думал о том, чтобы сделать отчаянную попытку просить Тасмира, зная прекрасно, что он не поможет. "Только бы успеть!", — то и дело повторял он про себя. Даже если Амнэрис не причинит её никакого вреда, всё равно, он должен освободить её из плена. Даже если впереди только обмен, его свобода на свободу Руфины, он готов на это.

***

Пересуды по поводу обвинения Храмова долго не утихали, но, в конце концов, раннее пробуждение, уверенно отправляло всех отдыхать, ведь на следующее утро никто никому не стал делать уступок, экзамены, конечно, отменили, но вместо них назначили обязательные консультации, некоторым поставили дополнительные занятия, таково было распоряжение Дэ" Найялы — загрузить учеников и учителей работой. Зачем? Мало кто понимал, ведь все равно забыть о таком сразу не могли, даже за самым активным трудом, да и нужно ли было забывать? Когда утром погиб один из учеников…. Когда вечером осудили заместителя Долины Времен Года за столь дерзкие преступления. Но у Дэ" Найялы были свои идеи на этот счет, он хотел, чтобы не нарушалась работы школы, ее сохранение — более важная задача, чем страхи и волнения учеников, самые маленькие из которых могли обратиться к родителям, с просьбой защитить их, а те, безусловно, расценили бы это, как проверки отношений к их детям, и при нежелании руководства школы содействовать им, и вовсе могли забрать ребят. К тому же это в целом могло вылиться в недоверие к ордену магов Долины Времен Года, к школе, а этого Дэ" Найяла не мог допустить. Несмотря на волнения вечера, тревожную ночь, он встал рано утром, чтобы отдать дополнительные распоряжения по режиму работы школы, а также попросил пригласить к себе Андрея Бероева для решения вопроса об управлении башней постижения законов Природы на время его отсутствия. В то, что он отправится на поиски убийцы Фёдора, сомнений не было, хотя отчет о своей беседе с ним и с Беатрис Марк Сметин не давал, Астэлиас надеялся, что всё прошло благополучно.

Когда в дверь постучали Дэ" Найяла подумал, что это Андрей, поскольку ему давно надо было уже придти, но оказалось, что это пришел его второй заместитель, Сергей Рубин Алиев.

— Можно, Астэлиас?

— Да, конечно, входи.

— Ждешь кого-то?

— Да, нашего непокорного князя, но его уже почти час нет.

— Странно, хотя он, должно быть, порядком вчера вымотался.

— И все-таки, Сергей, это на него непохоже.

— Вспомни его вчерашние выходки, пусть успокоится, не торопи события. К тому же он последнее время спал исключительно по утрам, после того, как ночи проводил с этими кристаллами, так что он чисто физически не готов еще говорить с тобой.

Астэлиас помрачнел, какое-то время он молчал, и потом сказал, скорее, размышляя, чем вынося какое-то решение.

— Кристаллы… я что-то о них совсем не подумал. Надо будет и этот вопрос решить: кого он наблюдать за ними поставит, да и что, собственно, наблюдать, скажет, потому что я лично, вообще практически не вижу их.

— Да и видит, похоже, он один. Он ведь их заметил, тогда, как никто не видел в той полумрачной пещере ничего дальше собственного носа.

— Что ж, в таком случае, это все осложняет. Пусть думает, кого поставить наблюдать за ними.

— А во главе башни, что ты решил, кого назначишь?

— Пусть он сначала предложит.

— Ну да, это верно, ему в данном случае видней.

— Ты это серьёзно? — Астэлиас удивленно вскинул брови.

— Тебя это удивляет?

— Честно, да, я же знаю: как ты к нему относишься.

— Ничего ты не знаешь! Просто нельзя ему свободы давать, сейчас, потом, да, но не теперь. Вообще, я им восхищаюсь, Астэлиас, но… мне ведь не зря прозвище дали "вредный старикашка". — Алиев от души рассмеялся.

— Ну, знаешь, не ожидал от тебя!

В это время в дверь постучались.

— Наверно, это он. Войдите.

В дверях, действительно, показался князь Бероев, он вежливо спросил разрешения войти, очень любезно поприветствовал главу и заместителя Долины.

— Мне уйти? — спросил Алиев.

— Нет, почему же. Андрей ведь не против, чтобы ты остался?

— Нет, конечно, нет, — не в меру степенно ответил князь. Не то, чтобы он не ответил так раньше, просто сказал он это с какой-то особой любезностью, не свойственной ему.

— Тогда, приступим сразу к делу, а то их сегодня и так будет предостаточно. Ну, что ты стоишь? — проходи, садись.

Андрей осторожно отодвинул кресло, сев, таким образом, чтобы видеть и Алиева и Дэ" Найялу, правую руку он накрыл левой ладонью.

— Андрей, что ты решил? Марк говорил вчера с Беатрис?

— А, так это вы подослали его, лично? — Андрей едва не сорвался со своего степенного тона, на который настроился, он сдержался и более спокойным голосом ответил. — Да он говорил с ней. Чего вы хотите от меня сейчас?

— Только того, чтобы ты сказал: отправишься ли ты на поиски убийцы Фёдора Кулаева?

— Я сказал об этом вчера.

— Значит, ты летишь?

— Да.

— А Беатрис?

— Да, мы летим вместе.

— Мало это, двое, — тут же вставил Алиев. — Надо взять кого-то еще, вы ведь отправитесь на место бывшего храма Зору?

— Да, господин Алиев, и в путь мы собираемся взять только сестер Домниных.

Астэлиас невольно выронил фигурку китовраса, сказочного существа, которую он часто крутил в руках — это помогало настроиться и собраться с мыслями.

— Что? Мне послышалось?

— Нет, господин Дэ" Найяла, вам не послышалось. Мы решили взять их с собой, чтобы отвезти домой.

— Интересно, кто дал тебе право решать это? — с полуотвисшей челюстью произнес Алиев, потому как Астэлиас так ничего и не сказал.

— Пожалуй, никто, как и вам.

— Андрей, Андрей, — попросил Астэлиас, знаком прося Алиева помолчать. — Ты сейчас говоришь то, о чем можешь потом пожалеть, я понимаю, ты зол, обижен, но это не должно перечеркивать всё, что было до этого! Я прошу тебя успокоиться и говорить также спокойно, как и тогда, когда ты вошел в мой кабинет, хорошо?

Андрей кивнул.

— Хорошо, это предложила Беатрис, я согласен с ней, девочкам лучше сейчас побыть дома, с родителями её мы поговорим, вам бы тоже надо написать им письмо, хотя бы извиниться официально. А быть здесь — это тоже не вариант. И, да… мы не сказали вам. Ира была беременна, — не взирая на изумленные лица драконов, Андрей продолжал, — Беатрис и Юрский удалили ребенка, это на нашей совести, и я понимаю вину, которую вы можете нам вменить.

— Что еще скажешь? Говори, чего уж там! — нервно произнес Астэлиас, вновь взяв в руки фигурку, но едва ли это сейчас могло успокоить его.

— Могу только повторить просьбу о своей отставке.

— Нет! Только официальное разрешение на поиски Яромира. Предлагаю тебе взять с собой нескольких драконов, того же Марка Сметина, например.

— Ну, уж нет, кого угодно, только не его.

— С чего это вдруг такая нелюбовь? До недавнего времени вы, кажется, дружили?

— Кажется, но не более того. И туда мы полетим вдвоем с Беатрис.

— Андрей, неизвестно, что вас там ждет, двое — это слишком мало, Сергей прав.

— Тем более что не о любви сейчас надо думать, — начал, было, очередную волну нравоучений, Алиев, но Андрей тут же поднялся с места, собираясь уйти.

Левая ладонь соскользнула с правой, Андрей не думал об этом, тогда как Алиев не преминул поймать его за руку. Даже Астэлиас встал и вышел из-за стола.

— Как это понимать?

В глазах князя Бероева промелькнул настоящий гнев, он выдернул свою руку из руки Алиева и, обведя обоих стариков негодующим взглядом, с трудом сдерживая себя, произнес сквозь зубы.

— Это моё личное решение, и не вам, слышите, не вам указывать мне: правильно оно или нет!

— Андрей!

— Я не хочу ничего слышать!

— А зря! — спокойным голосом произнес Астэлиас. — Я, может, поздравить тебя хотел. И поздравляю, несмотря на весь твой гнев. Ты, конечно, можешь идти, письмо для родителей Домниных я напишу. Единственное что, скажи мне: кого бы ты хотел оставить вместо себя во главе башни?

Андрей недоуменно посмотрел на Дэ" Найялу, не веря в то, что он произнес эти слова, что он интересуется его мнением.

— Так кого?

— Диану Нечаеву, — полуотрешенно произнес Андрей.

— Сам с ней поговоришь, и, желательно, сейчас. Договорились?

Андрей молча кивнул.

— И еще: она будет смотреть также и за кристаллами?

— Нет, кристаллов больше нет. Вчера Мирон представил демона, они, то есть кристаллы, принимают форму желаемого.

— С мальчиком всё в порядке?

— Да.

— Тогда последнее — деньги на дорогу. Думаю, этого будет достаточно, — все тем же спокойным голосом говорил Астэлиас, взяв со стола мешочек с золотыми монетами, — но, конечно, в случае чего, вы можете взять деньги в любом банке.

— Благодарю.

— Ты можешь идти, и не думай, пожалуйста, о нас, как о монстрах, желающих тебе только зла. Я очень тепло к тебе отношусь, может, ты этого не замечаешь, но это так. И еще: не нужно стыдиться своей любви, ты должен радоваться этому и гордиться этим, и умей добиться уважения к ней у окружающих. Подумай над моими словами.

— Обязательно. Простите меня, господин Дэ" Найяла за мою грубость и неоправданный гнев. И не волнуйтесь, мы поговорим с родителями девочек, и не отступим до тех, пока они не оставят поклонение механическим законам общества. Даю вам слово.

Астэлиас улыбнулся.

— Вот и хорошо.