В шкуре демона. Орды Хаоса

Глава 20

К середине дня чудовищное мочилово в центре Гарада достигло своего апогея. Вначале Убадан, за считанные часы нарастив армию чуть ли не вдвое, просто затопил нас в новорожденных Бесах Хаоса, повторив мою тактику в отношении Вочарки. Бесконечные волны перемазанных в слизи, покрытых шевелящимися отростками тварей, казалось, не имеют конца. Отчаянная попытка добраться хотя бы до одного Искажателя провалилась. Стены Внутреннего города надежно защищали их от моих бойцов.

Но постепенно положение стало выравниваться.

Во-первых, противник был вынужден отвлечь солидные силы на южный фланг. Удар двух легионов — «Черного» и «Аура» отбросил говноедов обратно к порту, поставив под угрозу самоходное Убежище.

Во-вторых, прочухались гарадийцы. Их командующий — стратег Гналий, объявился в моей расположившейся на пороге храма Троицы ставке, в домашнем халате, босой, но живой. Вторжение застало его в уютном особняке одной уютной вдовушки в припортовом районе. Двое сопровождающих были убиты и съедены какой-то чудовищной тварью, состоящей, казалось, из одной лишь пасти. Не вовремя завопившая вдовушка также очень скоро окончила свои дни в оной же пасти. А сиганувший в окно стратег чудом сумел пробраться до Внутреннего Города, где и с удивлением узнал, что теперь Гарад входит в мое государство.

До начала атаки в городе находилось более трех с половиной тысяч солдат (гарадийкая гвардия, наемники, стража, дружины Семей, городское ополчение). Самая боеспособная часть — гвардия, находилась у храма, но она была сильно потрепана еще до моего подхода. До тысячи рыл — в южной части города — эти войска сохранили организацию и сейчас активно помогали Фингалу в порту. Сюда на Площадь Великой Троицы, постепенно подтянулись отряды со стен, и это позволило вначале остановить убадановых ублюдков, а потом и вообще выдавать из Внутреннего города.

В-третьих, хаоситы были остановлены и на северном фланге. С трудом, но остановлены. Когда туда прибыл Гасаурий с «Меензином» и тремя сотнями наемников, ублюдки уже чувствовали себя хозяевами. Войск гарадийцев тут почти не было, а те, что были, были быстро рассеяны, перебиты, или захвачены, чтобы быть скормленными Искажетелям и воевать отныне во славу Изначального Хаоса в виде чудовищных тварей. Вскоре к Гасаурию подтянулись выделенные для охранения подступов к Гараду войска Асгеста: легион «Скорж», «Фиолетовый» эскадрон и сотня наемников. В узких улочках Трущоб развернулась жесточайшая битва. Разделив легион на когорты, и поддержав их собачками и стрелками меерала, Гасаурий повел наступление сразу по нескольким улицам. Численность была на стороне хаоситов, но высокая выучка моих бойцов и воинское искусство Гасаурия все-таки переломили ход сражения в нашу пользу. Остатки гарадийских войск тем временем спешно осуществляли эвакуацию населения через Северные ворота. Это нужно было не только для спасения местных, но и для недопущения роста численности армии Убадана.

Обезлюживание подконтрольных ему районов стало также весомой причиной остановки наступления. В работе Искажателей наметились перебои.

К полудню установилось шаткое равновесие, я выдохнул и стал испытывать надежду, что совместными усилиями мы таки одолеем ублюдков Хаоса. Задуманный план в целом выполнялся. Появление убаданового воинства толкнула Гарад ко мне в объятья. Но ни о какой победе не могло идти и речи, пока на сцену не вышел сам названный братец.

И где-то после полудня… он вышел.

Вернее, вначале вышел не он, а его величество Изначальный Хаос.

В мгновение посмурнело. Откуда ни возьмись, явился колючий ветер, набежали тучи. Контуры зданий расплылись, сквозь висящее над городом дымное марево обрисовались контуры болезненно изломанных скал. Концентрация Хаоса скачкообразно возросла, словно кто-то выплеснул на порт ведро с отходами.

Ба-бах!

Сумрачное небо рассекла цвета гнилых яблок мохрявистая молния.

Ба-бах!

Еще одна.

Они били куда-то к подножью убаданового Убежища.

— Он колдует… господин Агрбадан… Что-то очень… запредельно масштабное…

Я резко обернулся. Рядом стоял Аурон. За ним виднелось еще несколько разномастно, но дорого одетых холеных мужиков и одна облаченная в предельно несуразно смотревшееся на кровавом поле боя вечернее платье девица ослепительной красоты. Магики. Девица с вызовом глядел на меня, задумчиво поводя по краю корсета, что едва справлялся с задачей по поддержанию пышной открытой груди.

— Очень… очень машс… смашс… большо-о-е! — вынырнул из-за спины Аурона Урм.

Маленький маг был по уши перемазан копотью и слизью, как будто махался с хаоситами врукопашную.

Присутствие союзных магов вселило некоторую уверенность.

Меж тем одна из молний вдруг ударила прямо в гущу сгрудившихся у Чистых Ворот зараженных Бесов. Раздались скрежещущие крики. Они проникали в саму подкорку мозга, насылая притягательные образы поклонения Хаосу. Я ожидал увидеть аккуратную стопочку головешек… но вместо этого перекособоченные Бесы стали быстро расти, раздуваясь, подобно накачиваемым насосом воздушным шарам. Вот их кожа с громким «треньк» начала трескаться и из-под нее полезли многочисленные щупальца с множеством то ли клешней, то ли пастей.

Избранный Бес.

— прочитал я системную надпись, над одной из шарообразных тварей, что теперь больше походили не на Бесов, а на каких-то сухопутных осьминогов.

Ублюдки распихали бывших собратьев, походя отправив нескольких в монструозные пасти, и обрушились на противостоящих им солдат. А за ними…

Шел сам Убадан.

Громадная фигура казалось окутанной лиловой дымкой. Хаос сочился из каждой поры продавшего душу братца. Дымка мешала рассмотреть его внимательнее. Какие-то бугры, наросты, рогав самых неожиданных местах. На мгновение марево развеялось, открыв прыщавую рожу с тяжелой челюстью и извивающимся розовым отростком на подбородке. Под тяжелыми надбровным дугами горел фиолетовый огонь. Подле Убадана высились три массивные фигуры –уменьшенные копии своего господина, они также буквально истекали Хаосом.

Убадан медленно обвел взглядом заполненную тварями и людьми площадь. И везде, куда падал его взгляд, метрика пространства стонала и изгибалась под напором бьющего «с изнанки» Хаоса. Камень трескался и сочился гнилью, металл покрывала склизкая ржа, кожа демонов грубела и отслаивалась, а люди седели на глазах и покрывались струпьями. Не выдержав напора иномировой темной энергии несколько гарадийцев с воем опустились на колени. Их кожа быстро покрывалась язвами, сквозь доспехи, словно молодые побеги, прорастали отвратного вида щупальца.

Пара мгновение и наши взгляды встретились.

Ох ты ж…

Это было словно падение в чадящую зловонием бездну. Я падал и падал и не мог остановиться. Все вокруг заволокло лиловой дымкой, смрад Изначального Хаоса забил нос и настойчиво лез в легкие, вытеснив из них воздух.

— Хозяин!.. — донесся издалека слабый голосок Урма.

Я забарахтался, забился в чертовой лиловой дымке. Завыл от отчаяния и гнева. И словно та лягушка в кадке с молоком вдруг ощутил под ногами зыбучую дрожащую, но твердь.

Высшие Демоны плоть от плоти Хаоса. Но есть Хаос, и есть Хаос. Великий Дутур, его Дети и прочие Высшие умеют балансировать на грани, черпая из него мощь, но не отдавая взамен душу. Кроме случаев, подобным Убадану. Сама наша кровь и плоть несет заряд сопротивления Изначальному Хаосу Из-за-Грани Вселенной.

Не знаю, чьи это были мысли, то ли мои, то ли Агри, то ли Зога… но я понял, что пока еще могу сопротивляться.

И в тот же миг тоскливый вой обратился в гневный рык, а лиловая дымка начала рассеиваться.

Я вновь стоял на залитой красной и черной кровью площади. Мой названный брат, пожертвовавший душой ради силы, находился в нескольких десятках метров. Было время, я бежал от подобных ему. Куда тягаться жалкому землянину Славику с истинным Сыном Великого Дутура? Но не сегодня. За моей спиной были сотни воинов и еще больше их были раскидано по всему огромному государству, по моей Империи Демона! В этот миг я как никогда ощутил их бьющиеся в мою славу сердца.

На мгновение сражение затихло. Сотни глаз обратились в нашу сторону. Убадан сделал шаг и вдруг поднял руку, будто бы желая что-то сказать, но я не желал ничего слышать.

Ар-р-р!

Мой громоподобный рык раскол было сгустившуюся тишину.

И тут же в руках родился косматый шар огня!

Ох, ты ж! Гнев накачал его, превратив в ярое солнце. Стрелой промелькнула мысль, что если я его в эту секунду не отпущу, огонь к черту спалит руки до кости!

И э-эх!

Размахнувшись, я запустил сгусток ярого пламени в Убадана. И тут же рядом взвизгнул Урм, посылая в братца ослепительно яркую молнию. Ненависть моих юнитов к коллегам по походу за троном Великого Дутура, была куда сильнее моей. Такой молнии позавидовал бы и сам Зевс! А за спиной послышался негромкий речитатив гарадийских магов. Каждое слово тяжелой гирей падало на залитую кровью площадь, превращаясь в сгустки едко-белого свечения.

Попавших под вал магии убадановых Бесов, как ветром сдуло. Но сам порченный Хаосом братец устоял. С гневным шипением он вскинул руки и вмиг окутался лиловыми разводами силовых полей. Мой огненный шар растекся по ним косматой кляксой. Молния Урма, хоть и не пробила щитов, но, отскочив, впилась в двух его подручных. От чего тем зримо поплохело. Сгустки света, притянувшись, будто магнитом, облепили одного из них. Раздался громкий «хлюп» и ублюдок натурально взорвался! Забрызгав пол площади своими кишками.

Я ожидал ответного удара, но Убадан не стал швыряться заклинаниями, а лишь еще сильнее закутался в защитные поля. Он словно выжидал… Чего?

Не все ли равно⁈

Я, наконец, встретился лицом к лицу с соперником, которого твердо решил самостоятельно замочить! Не бегать, не хитрить, а сойтись в честной рубке, лицом к лицу, армией к армии!

Что-то назойливое ткнуло в сознание, какой-то голос или голоса забормотали где-то далеко-далеко. Но совокупная мощь веры и обожания вознесла меня на недосягаемую прежде высоту. Казалось, в этот миг я мог дотянуться до любого из своих воинов, от Селастра, до Рубца! И каждый из них слал мне в поддержку всего себя!

— Вперед, мать вашу-у-у! — рявкнул я, что есть мочи, подкрепив рык Матерным приказом.

И сотни, и тысячи моих верных воинов рычащей, клокочущей волной рванулись на врага!

И мир померк.

Чтобы вспыхнуть вновь!

В нос ударил неожиданно знакомый запах. Но перед глазами все еще плясала белесая муть, а тело будто только что вынули из ледяной проруби.

Ничего не видя, я рубанул секирой налево, направо, еще левее…

Бам!

Ага! Кого-то зацепил!

Получай, сука! Н-на нах!

Рука, держащая секиру, от удара едва не отсохла.

— Может, хватит? — с усмешкой сказал подозрительно знакомый баритон.

Шта?

Я замер, прислушиваясь, готовый обрушиться на врага, едва только услышу хоть звук.

И тут вернулось зрение. Сквозь белесую муть проступили знакомые очертания. Взгляд, супротив воли, уткнулся в тщательно вырисованного меня самого, что с полной отдачей пер загнутую раком демонессу. Чуть левее высился трон, с которым я так упоенно сослепу воевал последние полминуты. Верхняя часть трона была вся в зазубринах, но к удивлению, он стойко отразил атаки одного из Сыновей Дутура.

Твою мать.

Помотав головой и окончательно вытряхнув из нее белесую муть, я обернулся и медленно обвел взглядом тронный зал.

Экспозиция была достойна пера художника.

У стены, прямо под чадящим факелом расположился Зог. Он с интересом на меня глядел пыльным взглядом, в котором плясали веселые чертики. Но и хрен бы с ним! Но в другом конце зала, мрачно осматривая посвященную мне любимому мазню на стенах, высился… никто иной, как Убадан!

Какого, понимаешь ли, х*ра?!!

Я глубоко вздохнул… а потом еще раз глубоко вздохнул. И еще раз. Мысли заметались под черепной коробкой, словно горошины в дуршлаке. Что было сделано — понятно. С какого-то х*ра Зог портанул нас с братаном в Тронный Зал Дыры. Но вот…

С КАКОГО Х*РА???

— Успокоился? — участливо поинтересовался Мертвый Бог.

Ох, как мне захотелось в этот миг на*бнуть его секирой!!! Вы бы знали, господа… вы бы знали…

А еще, вы бы знали, сколько мне стоило сил таким же ровным голосом небрежно проронить:

— Ну, валяй, рассказывай.

Зог раздвинул губы в улыбке и оторвался от стены.

— Что ж. Буду краток. Тем более что я не смогу держать темпоральный карман долго… — он бросил взгляд на Убадана, который выглядел так, будто совсем не удивлен столь внезапному перемещению (хотя, кто его разберет в этой дымке и под попятнаной Изначальным Хаосом шкурой), потом вновь оборотился ко мне. — Вторгнувшийся в Защитную Сферу Ррана Хаос смешал мне все карты. Я не могу противостоять и Троице, и Хаосу одновременно. По понятным причинам с Троицей на мировую я пойти не могу. Значит, придется договариваться с Хаосом.

Он оборотился к Убадану.

— Хаос не враг тебе, Зог. И никогда не был врагом, — произнес он, и от его голоса меня едва не вывернуло наизнанку.

В этом голосе сосуществовали тысячи других голосов. Из прошлого, настоящего и будущего, умерших и ныне живущих, всецело принадлежащих Хаосу и тех, кто коснулся его впервые. Обладатели которых еще не знали, что уже стали его рабами. От этого голоса каждая частица, каждая молекула прячущегося в моем теле Хаоса громко и настырно заявила о себе.

Пыльный бог скривился от звуков своего имени.

— Ну да, ну да… знаем мы эти сказки…

— Хаос знает, что рано или поздно, все Сущее вернется в его лоно, — продолжил Убадан. — Чуть раньше, чуть позже… не имеет значения. Хаос умеет ждать.

Зог снова повернулся ко мне.

— То есть вы уже обо всем договорились?.. — скорее выплюнул, нежели произнес я. — И чем же ты заплатишь за такую отсрочку? Чем за нее заплачу я? Тоже… отдамся этому дерьму, как он?

Я с ненавистью сплюнул в сторону Убадана.

— Я заплачу… — негромко произнес Зог. — И немало. Ты же отдашь ему город, из которого я переместил вас сюда. Со всеми жителями.

Вот же сукин сын! Нет, ну какая же тварь. Собирается оплатить свою жизнь жизнями гарадийцев!

Гнев вскипел клокочущей массой. Мир побагровел, а из нутра непроизвольно вырвался хриплый рык…

Но Зог словно бы и не заметил этого.

— Это единственный выход, Славик, видят Сущие, я никогда не пошел бы…

— Кому ты п*здишь, пыльная твоя душонка⁈ — взревел я, разрывая витиеватую паутину его слов. — Плевать ты хотел на жизни смертных червей! Х*й тебе, я не союз с этим обмылком! — я ткнул зажатой в руке секирой в Убадана. — Он уже отдал своему засратому Хаосу сотни и тысячи людей! Он…

— Выбора нет! — возвысил голос Зог. Он заметался по комнате, пригвождая к месту, а сухощавая фигура Мертвого Бога вдруг выросла в гигантский колосс, что попирал небеса.

«Выбора нет». Ох, и намонстрячился этот говнюк ставить меня в безвыходное положение. И да, я скорее ему верил, чем не верил. На самом деле нынче Мертвый Бог как никогда за время нашего знакомства выглядел мертвым. Но пойти на сделку с Хаосом? Отдать продавшемуся Хаосу выродку Гарад со всеми жителями и получить у себя под боком исходящую на гниль и сукровицу язву? Жить с ожиданием удара в спину? Уверен, дай только Хаосу укорениться, очень скоро он раскинет щупальца на полконтинента. Столкновение неизбежно и скоро, и в намного более худших для меня условиях.

— Выбора нет, — повторил Зог, вдруг оказавшись совсем рядом. — Поверь, Славик, сделка с Изначальным Хаосом — это последнее к чему я хотел бы прибегать. Но выбора нет. Троица во главе с Ганешем не жалеет сил, чтобы пробиться на Рран. Они понимают, что если я получу достаточно сил, они никогда больше не смогут ввергнуть меня в небытие. Больше никогда. От того сделают все, что задавить меня сейчас!

Горячий шепот пыльного бога внедрялся в подкорку мозга, словно перфоратор. Давил, ввинчивался. Сколь он был непохож на обычно вкрадчивые интонации. Неужели, он настолько перепугался, что готов пойти даже на это? Или то снова обман? Сколько раз эта скотина кидала меня в самых неожиданных местах.

— … Выбора нет, Славик, выбора нет. Не для меня, не для тебя. Мы в одной лодке. И выбора нет…

Но ведь выбора же в самом деле нет! И мы действительно в одной лодке! Хочу я или не хочу, но я прикован к пыльному божеству. Пойдет ко дну он, пойду и я…

Стоп! Чьи это мысли? Мои… или его? Почему в голове столько тумана? Почему эти самые мысли еле ворочаются?

Взрыкнув, я оттолкнул ублюдка! Толчок получился слабым, будто я не двухсполовинойметровый демон, а сущее дитя. Ладонь обожгло иномировым хладом, а Зог взревел разъяренным быком.

— Дашак! Ты сам на это напросился!

От его крика зашатался потолок. Мозг заметался по черепушке, не зная, где можно укрыться.

Мгновение и Мертвый Бог вновь рядом. Его высохшая рука легла на рукоять торчащего из моей груди костяного клинка, и внутрь мне хлынул космический холод.