Трофей Степного Хана

Глава 13

Пока ехали через становище, на нее глазели все кому не лень. Как будто никогда в жизни женщину на лошади не видели. Но если в первый раз, когда Алю вели по стану в шатер Тэмира, ей кричали: «Цом! Цом!», а вслед неслись смех и улюлюканье, то теперь смотрели молча.

Аля в полной мере осознала, насколько сложный и опасный этот мир. Все на условностях, нюансах, попробуй ошибиться, оступись - тебя ждет смерть. Ей невольно припомнились документальные фильмы о жизни диких животных. Здесь ведь то же самое - мир добычи и хищников. И все зависит от того, кто ты.

Она уже поняла, что здесь нельзя показывать страх. Увидят страх - сожрут. А если ты не боишься, со временем начинают бояться тебя.

А вид становища постепенно менялся. Шатры, мимо которых Тэмир вел ее лошадь в поводу, становились все богаче и красивее. Вроде получалось, что они переезжали в более «престижный район». Наверное, надо радоваться, но чувство тревоги не отпускало. Аля смотрела на широкую мощную спину Тэмира, а он все шел вперед.

И вдруг этот тип.

В богатой одежде. Который тогда еще за нее с Тэмиром дрался. И потом еще вламывался к ним в шатер. Уставился на нее глазами голодного тигра, впору было зарыться под землю с головой. Больше всего Аля боялась, что они с Тэмиром снова сцепятся. Но, слава Богу, обошлось.

Зато, когда они добрались до места, там их ждала новая неприятность.

К виду всех этих вооруженных страшных мужчин она уже привыкла. Но там были еще две женщины с узелками. Молодые, ухоженные. Неприязненно на нее зыркнули.

Аля поняла инстинктивно, просто увидела, как напрягся Тэмир. Не дура же, не настолько инфантильная.

Это уже однажды было.

Пашка в кафе в обнимку с той незнакомой девицей. Аля о ней знала только то, что та с параллельного потока, и все.

Она тогда увидела их издали и замерла столбом, смотрела и шевельнуться не могла. А Пашка тоже ее заметил и только слегка изменился в лице. А потом и вовсе позвал:

- А, это ты. Иди к нам.

Третьей будешь.

Именно тогда она решила изменить свою жизнь. И татуировку ту сделала, чтобы помнить и никогда к подобному не возвращаться. А жизнь - вот оно как. Чувство - как наждаком по ране.

Если бы сейчас Аля заметила хоть какой-то интерес в глазах Тэмира, она бы ушла. Неважно как, нашла бы способ. Но по тому, как враз закаменели его плечи, а рука, державшая повод, непроизвольно сжалась, она поняла, что ему самому не нравится ситуация. И еще подумала - возможно, даже вероятно, все это прилагается к новому шатру. Стало жаль, что они в старом не остались.

Просто это такой мир. Здесь все на нюансах, со всех сторон опасности, постоянные подвохи и подлянки. Надо держать лицо и не показывать страх, иначе сожрут.

А Тэмир не сбавил хода, не остановился, даже головы в их сторону не повернул. Довез ее до нового высокого большого островерхого шатра, снял с коня и внес в шатер на руках.

И только там, когда полог за ними закрылся, он поставил ее на пол. Но не отпустил, сжал за плечи крепко и долго так смотрел в глаза, а потом сказал:

- Дуртай, любимая.

Снова с силой сжал ее плечи, поцеловал и хотел повернуться, чтобы выйти. Но Аля не пустила. Каким-то внутренним чутьем вдруг поняла, что так нужно. Потянулась за ним и окликнула:

- Ой, подожди!

Мужчина резко развернулся и снова подхватил ее в объятия, стал вглядываться так жадно. А сам хмурый. И понятно, что ему уже надо идти. Аля не выдержала, прижала пальцы к губам и выдохнула:

- Ты... осторожно там.

Как Тэмир понял, что она сказала, неважно. Важно, что у него лоб разгладился, а в глазах мелькнуло что-то похожее на улыбку. Быстро и жарко поцеловал ее и вышел.

А она осталась в шатре одна.

И вот сейчас в голову полезли мысли. Если эти две мымры прилагаются к новому шатру, то надо сразу показать, кто в доме хозяин. Но. Им же где-то надо будет жить? И как теперь все это организовать?

Но ей ничего не пришлось делать, все решилось очень неожиданно.

***

В первый момент, когда Тэмир ее только внес в шатер, Аля ничего не успела заметить, все заслонил собой он. А теперь надо было как-то осваиваться. И в прошлый раз ей помогала Цэцэг, а тут надо самой. Но Аля уже более или менее представляла, что и как делать.

Плюсом было то, что тут имелось зонирование, и часть шатра была отгорожена плотным занавесом. Уже легче. Аля заметила, что у этого шатра и конструкция несколько иная. В старом шатре Тэмира крыша нависала низко и видны были толстые дугообразные жерди, замыкавшиеся в центре в кольцо.

Здесь же в центре шатра стоял столб. Она рассудила, что скорее всего на этот столб и приходили элементы покрытия, но ничего этого не было видно, потому что все закрывал натянутый внутри второй тканевой потолок. Кстати, ткани тут были богаче намного.

Все это было хорошо. Аля отодвинула занавес, за ним была довольно просторная спальная зона. Нормально для двоих, даже роскошно. Но если им придется поселить тут еще этих двух мымр, надо срочно отгораживать часть шатра, чтобы не пересекаться с ними.

Аля стала осматриваться, чтобы определиться, что делать. А снаружи невнятно доносилось гортанная речь, какое-то звяканье. Все это шло фоном.

И вдруг шум!

Ржание, шаги, голоса. Неожиданно. Тэмир что-то громко говорил, она встревожилась и стала прислушиваться. Узнала голоса парней, к которым уже успела немного привыкнуть, выдохнула спокойнее. У нее отлегло от сердца, а когда в шатер влетела раскрасневшаяся Цэцэг с какими-то тюками, Аля и вовсе обрадовалась.

Девушка как увидела шатер изнутри, так побросала тюки и завертелась на месте. Ахала:

- Ай, яхшы!

И смеялась, показывая жестом, мол, хорошо!

Ну да, тут было красиво и просторно, правда, некоторые обстоятельства омрачали радость от новоселья. Аля уже собралась просить девушку, чтобы та помогла ей отгородить еще часть шатра, и тут услышала хрипловатый надтреснутый голос старухи шаманки. Та бодро покрикивала:

- Айте! Хурдан! Хурдан*! (быстро).

Так быстро и деловито, скороговоркой, стал доноситься какой-то стук. Аля вытаращила глаза, а Цэцэг захихикала, глядя на нее. Потом тронула ее за руку и показала на себя и куда-то в сторону:

- Биз барыбыз бергэ.* (мы будем вместе)

И потянула ее к выходу.

- Э? Айте, айте.

Отодвинула чуточку край полога, выглянула в щелочку и поманила ее. Аля глянула осторожно и поразилась. Вроде совсем недавно здесь было пустое место, а теперь вокруг их шатра уже лепилось несколько других шатров, и парни Тэмира устанавливали еще. А старая Давина бабка сидела на тюке и раздавала указания, как заправский надсмотрщик.

Уже разожгли костер, на него установили котел. Вокруг были люди, все они суетились и что-то делали. Но главным было то, что их маленький привычный мирок переехал сюда. Это было неожиданно. Неожиданно и здорово!

***

Ханский подарок здорово осложнял Тэмиру жизнь. Если бы он был бездумно падок на дармовщину - две наложницы могли бы только обрадовать. Топтать их не перетоптать. Пока не сотрутся и не возьмет новых.

Но, во-первых, он не хотел от хана ничего принимать. А во-вторых, ему не нужна была такая награда. Это могло разрушить все, что было у него с Алией. Отравить, посеять сомнения и раздор. Поэтому - нет, Тэмир не собирался к ним прикасаться. Однако вернуть, продать или передарить их он не мог. Милость хана должна приниматься с благодарностью, даже если она тебе поперек горла.

Теперь он должен был их кормить, содержать и обеспечивать жильем. Единственный вариант от них избавиться - это дать им приданое и выдать замуж. Но и то не сразу, обе еще должны были пожить в его доме. Иначе хан сочтет, что его милость принята без должного почтения.

Он уже примерно знал, что будет делать, а тут еще парни навалились толпой, и все пошло быстро и слаженно. А больше он был благодарен Давиной бабке. Та сразу взяла всех в оборот.

- Айте, давайте! Берите немного от наших и ставьте для жарие* (наложниц) нашего юзбаши отдельные шатры!

Тэмир и собирался сделать так, чтобы эти женщины не пересекались с Алией, но Давина бабка предложила идеальный выход. Даже сам Угэ не сможет придраться. У каждой из подаренных им наложниц теперь был пусть небольшой, но отдельный шатер. Правила соблюдены. А то, что он не собирался их посещать, - это уже касалось только его.

- Шертэ-ханым! - сказал он Давиной бабке. - Дай я тебя расцелую!

Старуха смеялась и махала на него руками, но все же дала себя поцеловать в морщинистую щеку.

Новые наложницы смотрели на все происходящее молча, только брезгливо кривили губы и морщились. Вероятно, рассчитывали на другое. Тэмиру это было глубоко безразлично. По его приказу парни заселили каждую в свой шатер, он распорядился занести им еды и забыл о них.

У него и без них хватало дел.

Ведь раньше он был по большей части предоставлен сам себе, а теперь надо было позаботиться о лошадях и вооружении. Обойти сотню, выставить своих людей, проверить посты. Незаметно наступил вечер, пока закончил.

А потом он ужинал в новом шатре с Алией. И любил ее. Жарко, жадно, томно. Любил и не мог насытиться. Уже после всего, перед сном, думал - раз с переселением закончено, надо скорее готовить свадьбу. Если Алия станет его женой по закону, это закрепит ее статус окончательно.

Неожиданно все сложилось хорошо, он был доволен.

***

А вот Угэ-хан доволен не был.

Как он и приказал, его старший сын убыл еще утром. Полдень даже не наступил, как он взял два мингана* (тысячи), троих из своих младших братьев и выдвинулся в земли даулетов. Шел быстрой рысью и очень спешил.

Дер-Чи был молод, полон сил и зол. Он рвался в бой, хотел убивать, ему нужно было выплеснуть бродившую в нем неудовлетворенность. Его войско накрывало степь щетинящимся оружием ковром и сметало все на своем пути.

Даулеты тоже не стояли на месте. Предвидя удар, они снялись с насиженного места и отвели основные силы. Ему попадались лишь отряды арьергарда. Небольшие, меньше сотни. Но этого было достаточно, чтобы постоянно отправлять к отцу воинов с донесениями об очередной победе.

Сначала Угэ посмеивался в усы, переглядывался с Забу-Дэ и отпускал шуточки.

- Молодой щенок быстро бегает и громко лает. Но его лапы заплетаются.

А старый темник сидел с непроницаемым лицом, и что там отражалось в узких щелочках его глаз, один шайтан знает. Гвардию, свой личный минган, Забу-Дэ старшему ханскому сыну не дал, но в тех двух тысячах были тоже хорошие, закаленные в боях воины.

Хан должен быть доволен. Его будущий наследник одерживает победу за победой. Казалось бы. Но нет.

Вечером, когда в шатре собрались его сыновья и советники и все стали дружно восхищаться успехами Дер-Чи, это вывело хана из себя. Он сидел и посмеивался, однако пристально отслеживал и запоминал реакцию каждого.

Старый Угэ был жаден до власти и смертельно ревнив к любому успеху. А сейчас он вдруг понял, что молодой щенок может так его обскакать. Нет. Пока жив, Угэ-хан не мог допустить этого. Поэтому выждав паузу, он сказал:

- Наш сын хорошо проторил для нас путь. А теперь мы пойдем и сотрем с лица земли становища даулетов. Выступаем завтра. Возьмем гвардию и три мингана, четыре оставим здесь.

Для кого-то, может быть, это решение великого хана и было неожиданным, только не для Забу-Дэ.

- Айте! - кивнул тот, не меняя выражения лица.

Как будто знал, что именно так и будет. Это тоже не понравилось Угэ.

Хану доносили обо всем, что происходило с его старшим сыном. О том утреннем столкновении с сыном Сохраба Тэмиром, которое чуть не случилось, разумеется, тоже донесли. И о том, что воины Забу-Дэ встали между ними. Старый темник объяснил это тем, что уберег Дер-Чи от ненужной траты сил перед важным походом.

Тогда Угэ все показалось правильным. Теперь он вообще начал подозревать старого темника в том, что тот хочет поставить на его старшего сына. И эта возня вокруг Тэмира тоже казалась подозрительной. Но змееныш до белого каления злил Дер-Чи, а значит, он был полезен и нужен.

Угэ-хан посмотрел на своего темника и сказал с ехидным смешком:

- И нашего умного сотника тоже надо не забыть взять. Вдруг в походе его совет пригодится?

Раздался смех. От этого настроение хана не исправилось, и он ничего не забыл.

А перед сном смотрел на две убывающие луны и думал.

Он предвкушал, как отберет у сына победу. Потому что войско должно знать руку только одного хозяина. А Дер-Чи пусть радуется тому, что змееныш скоро снова будет рядом с ним. Вот это немного повеселило старого хана. Его отпустила бессонница, и он заснул.