Трехликий III: Властелин

Глава 7 Тур

Человеческая часть нашей личности взбунтовалась против голого прагматизма.

В отличии от неё машинный разум не цеплялся к вещам. Не был к ним привязан и не испытывал никаких эмоций от обладания хорошей вещью. Единственным мерилом его анализа становилась эффективность. Как сиюминутная, так и перспективная.

Именно поэтому комплект королевского пожирателя топи, больше не был в его глазах ценным.

Проклятье, подвергающее разрушению не отмеченную тьмой экипировку, делало старое оружие и одежды неэффективными, особенно в условиях, когда пресловутая эффективность требовалось здесь и сейчас.

Несмотря на сопротивление и неприятие такого подхода, человеческая часть вынуждена была согласиться с логикой машины. Наш аватар уже видел статую Тура, как и наковальню, на которой нам будет суждено поработать. Оба объекта были сложными виртуальными структурами, способными даровать различные бонусы кузнецам.

Тур, бог-кузнец в виртуальной реальности, в реальности истинной был ИскИном. Одним из величайшей восьмёрки искусственных интеллектов корпорации A. R. G. E. N. T. U. M. Именно благодаря ему люди научились строить огромные и многоярусные города ульи, не рискуя их потерять от малейшей сейсмической активности.

Тур был отцом множества инженерных решений. ИскИном строителем с большой буквы. Но здесь и сейчас, его статуя была всего лишь инструментом, дарующим временное благословление тому, кто поднесёт ей дары.

И чем лучше подношение, тем сильнее будет благословление.

К вечеру карлы отрыли в ущелье Глодатель костей. Последний из элементов болотного доспеха. Его принесли в покои и сообщили, что Друма похоронят завтра, на северном балконе крепости в одном из погребальных костров, а прах поместят в склеп под горой.

Лица слуг, притащивших клинок и передавших приглашение на похороны были замотаны тряпками, но заглянув в глубины их аватаров мы видели, что двое из четверых уже заражены. А значит вероятность заражения нашего аватара увеличивалась с каждым часом.

На пик мы поднялись после заката. Разминувшись на внешнем балконе с целым десятком вооружённых до зубов карлов. В тёмную безоблачную ночь усыпанного звёздами неба целилась своим молотом статуя.

К нашему приходу горн был растоплен и гудел жаром. На верстаке царил идеальный порядок, а рунная наковальня отливала начищенными боками. Брови Фисборна взлетели вверх, когда мы развернули огромный свёрток с подношениями (который тащили вдвоём) и он понял, ЧТО ИМЕННО мы собираемся принести в дар.

— Ты уверен? Если Тур примет дары обратного пути не будет.

— Как ты и сказал. Вещи, созданные нашими руками.

Статуя Тура стояла в такой позе будто намеревалась опустить свой гигантский молот на наковальню, и на неё же, в жёлтом свете растопленного горна мы положили Глодатель костей.

Фисборн встал у нашего плеча и сказал:

— Произнеси любые слова, говорящие о том, что эти вещи теперь его.

Мы не стали противиться:

— Мы приносим этот дар Туру, богу-кузнецу, почитаемому народом карлов и просим его позволения работать в кузнице четырёх ветров!

ДУМММ!!!

На секунду показалось будто земля ушла из-под ног, в глазах потемнело и повело в сторону, но аватар устоял на ногах и судя по аналитике не получил никаких повреждений. Лишь где-то на самых задворках разума успел жалобно вскрикнуть голодный демон, не успевший толком проснуться от своей спячки.

С остальными вещами всё повторилось по одному и тому же принципу. Возложение на «алтарь», затем невидимый удар ментальной атаки, заставляющий мир вокруг нас темнеть и исчезновение. Вещи испарялись одна за другой, полыхал горн и светили звёзды. Казалось, будто каждый раз огромный молот опускается на наковальню, но на самом деле статуя оставалось неподвижной.

С последней жертвой на площадке раздался треск и с безоблачного неба сорвалась молния.

Эта молния угодила в сундук под ногами статуи, на мгновенье напитав вырезанные в камне письмена силой. Наши жертвы, привлекли внимание Тура, и чтобы не раскрыть себя, машинной части нашего разума пришлось уснуть.

Прекрасный меч достойный руки великана. Прекрасный комплект, достойный легендарного воина. Отчего ты щедр так, юноша?

Статуя стала проводником воли того, кому была посещена. Передавала его слова, не раскрывая рта и в сказанном чувствовалось неприкрытое любопытство.

— Из-за проклятья мы больше не можем использовать эти предметы, так пускай послужат кому-то ещё. Надеемся на твоё благословение Тур, нам предстоит много работы.

Ты хочешь выковать вещи стойкие к тлену?

— Да Тур, мы хотим использовать трофейные доспехи для того, чтобы на их основе создать что-то стойкое к проклятью.

Ты принёс достойные дары. Позволь и мне отплатить тебе подарком. Положи на наковальню материалы, которые хотел использовать .

Фисборн за нашей спиной охнул и я знал почему. Проявление воли Тура редкое явление. И просьба предоставить ему материалы скрывает за собой что-то куда весомее обычного благословения.

Разложив на огромной серебряной наковальне снятые с короля мёртвых латы. Я добавил к ним костей проклятых, пару пузырьков эктоплазмы, тканный материал чьей основой являлись попоны мёртвых жеребцов и срезанную с их туш шкуру. Туда же отправился волнистый меч мёртвого консорга и его знамя. И как только закончил, в рассудке снова раздался громоподобный голос Тура:

Отойдите смертные, бог будет работать!

Налетевший со всех сторон ветер взревел настоящей бурей, таща к пику скалы-крепости снежные хлопья и заставляя нас отступить. С оглушительным шорохом опустился молот, и земля ушла у нас из-под ног. Ментальная отдача от присутствия бога была так сильна, что нам прижимало к земле. Где-то за спиной, сквозь рёв я услышал крик Серрисы и смазанные воем ветра восторженные молитвы Фисборна.

Карл, как и мы пал на колени, но был в восторге от происходящего.

ДУМММ!!!

В круговерти снега и бьющих с небес молний, казалось, что статуя сошла с постамента. Я несколько раз отчётливо видел фигуру огромного карла с не менее огромным молотом в руках. Но на третьем ударе, каменный пол бросился прямиком мне в лицо, и я потерял сознание.

Воевода стоял у узкой бойницы и хмуро смотрел на усыпанный снегом город. Закованный в тёмные латы, он прятал лицо за забралом закрытого шлема, стилизованного под диковинное лицо, лихо усатое и источающее призрение своей мимикой.

Но под этой железной маской, никто бы не нашёл и капли презрения… только усталость.

Управление отрядами окончательно развалилось. Воины не хотели охранять и обслуживать больных из-за быстрого распространения заразы. Подобно лесному пожару среди них распространялись слухи о том, что советники не в состоянии решить проблему и тратят свои ресурсы на обречённого ярла.

Воевода отдал приказ закрыть уже четыре чертога, по сути, заблокировать целый этаж, но проблему это не решило.

Многие просто скрывали болезнь.

Решение о досмотре, отданное сутки назад, не принесло избавления. Почти сотню выявленных заражённых заперли в темнице, но это решение окончательно добило карлов.

Их можно было понять. Заражёнными были их побратимами и родственники. Начались стычки среди своих, появились убитые и раненные.

Ночью воеводе снился странный сон. Сам Тур, покровитель мастеров бил своим молотом по серебряной наковальне и смеялся. Хороший знак, в который совсем не верилось с учётом происходящих событий.

Ему было стыдно это признать, но в тайне от хрустальных жрецов и Шадарата он готовил побег. Не для себя, конечно, а для всех, кто решит принять смерть в бою вместо медленной и бесславной гибели в очередном запертом чертоге.

Прорыв обсуждался в совете, но идею отбросили в самом зародыше, так как было понятно, что зачистка города от нежити потребует куда более вдумчивой работы чем прямолинейная и бесхитростная атака. Потому как несмотря на победу над безголовым всадником, мертвецов было всё ещё слишком много, чтобы наедятся их победить в открытом бою, имея за плечами несколько сотен карлов.

Но для того, чтобы погибнуть с честью, численность была не важна.

Остатки первого хирда трудились у медового зала, перетащив туда малую оборонительную баллисту. Они уже перебросили через ущелье несколько цепей, зацепив их за копья баллисты и выстрелив ими прямиком в торчащую над лестницей скалу. Получилось далеко не с первого раза, но всё же получилось.

По этим цепям, потеряв ещё четырёх храбрецов, на другую сторону перебрались редкие везунчики, обмотанные канатами. Сейчас они переправляли на другую сторону доски, в желании как можно быстрей соорудить навесной мост.

Конструкцию, по которой воины Въёрновой пади уйдут в свой последний бой. На прорыв, прочь из собственного дома.

Стук в дверь заставил воеводу вздрогнуть. Он ухнул «да!» и в дозорное помещение шагнул один из его десятников:

— Бойцы Вульфа не вернулись из подвала. Ребята на посту слышали крики, доложили по цепочке, я решил проверить.

Воевода не оборачивался. От его десятника несло боем. Кровью и потом с явственным запахом гнили:

— И?

— Тюрьма их больше не держит. Они бы не смогли сами покинуть её. Кто-то их выпустил.

— Что с постовыми?

— Когда мы спустились их уже связали боем. У них не было шансов. Галерейщики молчали, я не слышал ни одного щелчка тетивы. А парней внизу… парней просто зажали толпой. Они пытались слажено отступать, но заражённые… с ними что-то не так. Клянусь я видел в подвале очень страшные вещи. Кажется, там был кто-то ещё.

Десятнику было тяжело говорить об увиденном, но воевода продолжал задавать вопросы:

— Створки заперты?

— Да, мы заперли ярус. Десяток Ивара выставил заслон за вратами, пока там тихо.

— Хорошо, проверяй посты у чертогов каждую половину часа и заглядывай к Ивару. В конце обхода, доклад. Сними кого-нибудь с верхних балконов, пусть сядут в засаду во внутренних помещениях рядом со створками, когда тот, кто открыл тюрьму ударит в спину Ивару, они должны будут захлопнуть капкан.

Воевода знал, что створки заражённых не удержат. Чужак был прав, за болезнью стоит невидимый кукловод. Решётка в тюремный тоннель открывалась только снаружи и тем не менее кто-то выпустил запертых там чужаков и местных. А значит стоит ожидать нападения на заслон.

Только что побывавший в бою карл качнул головой:

— Меня не послушают воевода. Те, кто ушёл наверх больше не слушают приказов. Винят во всём тебя и хрустальных жрецов, ты же знаешь.

Десятник ударил себя кулаком по нагруднику и вышел. Воевода знал, что он прав. Не послушают. Считают, что болезнь распространилась из-за того, что хрустальные жрецы и целители помогали ярлу. Но они не правы. Пришедшая в скалу-крепость чума, не исцеляется известными им заклинаниями и эликсирами.

Взяв в руки топор, воевода вышел вслед за десятником.