Трехликий III: Властелин

Глава 19 Фундамент

Искалеченная вампирша была подвешена на крюке. Фисборн постарался на славу. Переоборудовал один из жилых чертогов под камеру и установил решётку на входе. Заковал вампиршу в цепи, завязал ей глаза, рот набил тряпками, а туловище помимо верёвок повязал цепями.

Крюк, закреплённый на потолочной балке ещё одной цепью, стал вишенкой на торте его жестокости.

— Ты исполнил всё в точности, и даже… больше.

— Мерзость не желает умирать. — Кузнец нахмурился словно не услышав меня. — Зачем она тебе? Не проще снести голову и выбросить останки на солнце?

Он был прав. Вампирша не погибла от ужасных ранений. Потеряла всю кровь. Ссохлась, растеряв былую красоту, и обернувшись высохшим, лишённым большей части мышечной массы трупом, продолжающим при этом жить.

— Оставь нас.

Кузнец недовольно засопел и вышел вон, бурча себе под нос что-то о бестактных ярлах. А я остался с пленницей один на один.

— Я отпущу тебя сегодня. Ночью.

Упырица не ответила. Висела всё так же неподвижно. Делая вид, что не слышит.

Подойдя к стене, я отпустил закреплённую на штыре цепь и под лязг ударивших друг об друга звеньев вампирша свалилась на пол. Камеру огласил приглушённый тряпками стон.

— Знаешь… у карлов обширная библиотека. Особенно любопытные экземпляры попадаются среди книг и свитков, оставленных хрустальными жрецами. Но даже там об вас сказано поразительно мало. Высшая нежить. Бессмертные. Кровопийцы. Хотя как по мне не такие уж вы и бессмертные.

Я вырвал из её бока крюк и вытащил кляп. Пасть полная белоснежных зубов тут же раздвинулась и обдала меня шипением. На пергаментной, натянутой коже лица проступили звериные черты.

Следом за кляпом была сорвана повязка, а затем я попросту взял пленницу за волосы и отшвырнул в угол. С таким расчётом чтобы она осталась в сидячем положении.

Камеру огласил новый стон, а я стряхнул с перчатки вырванные волосы и пройдя в другой угол сел напротив вампирши:

— У одного из ваших в руках был сломанный клинок, кто он?

Ужасная образина нашла силы улыбнуться и слабым голосом прошептала:

— Тот, кто вырежет тебе сердце.

Наклонившись, я запустил руку в самую большую поясную сумку и достал оттуда изящную рукоять, из которой торчал обломок меча. Звякнув, артефакт упал на пол, между нами.

— Он уже никому и ничего не вырежет. Я приказал выставить его тело на свет, после того как отрубил ему голову.

Вампирша удивилась и ужаснулась. Смотрела на рукоять вытаращив глаза, пока не поверила в происходящее и не отвернулась, повернув голову в сторону и закрыв глаза. Читать её было сложно. Она была непростым местным, куда как более сложным чем обычные воины, горожане и владельцы таверн. Вглядываясь в её аватар, я не видел открытых словно распахнутая книга вариантов диалога и приходилось проводить анализ по массе косвенных признаков.

Её слабый шёпот был мне ответом:

— Чего ты хочешь?

— Хочу прекратить вражду. Я могу перебить вас всех до единого, но у меня нет на это времени, к тому же вы можете оказаться полезны. Не вынуждайте меня убивать вас и возможно, мы договоримся.

Лишённое конечностей, обтянутое морщинистой шкурой чудовище повернуло ко мне голову:

— О чём?

— С тобой? Ни о чём. Ты доставишь послание. Скажешь, что я приглашаю тех, кто решает, на пик четырёх ветров, сегодня, перед рассветом. Если они придут, я попробую договорится и учесть интересы вашей семьи. Если нет… тогда я сам к вам приду. Но разговаривать мы не будем.

Поднявшись, я поднял с пола рукоять сунув её обратно в поясную сумку и вышел, встретившись снаружи с кузнецом:

— Она доставит послание остальным. Заверните её в ткань, да так, чтобы солнце не навредило и отнесите на лестницу. Пусть уползает.

— Первое, что нужно сделать по окончании зачистки, это привлечь в город новых жителей. Ходоки и авантюристы всех мастей будут привлечены сюда на начальном этапе, но их сложно удержать на одном месте. Поэтому я хочу сделать ставку на население ближайших городов и посёлков. Обычных семей с крепкими мужчинами, женщинами детородного возраста и детьми. Именно они, привязанные к одному месту, станут защитниками города, торговцами, лесорубами и охотниками, всеми теми, кто может заполнить демографическую яму. Поэтому мне нужен список выживших и список их недвижимого имущества. Эта задача ляжет на твои плечи Фисборн.

В свете кристаллов зала совета, кузнец отвесил лёгкий полупоклон. А воевода тем временем заметил:

— Не рано ли думать о таком? Да и как подобный список тебе поможет? Я с трудом понимаю о чём идёт речь и все эти странные словечки.

Измеряя шагами зал, я ответил:

— После зачистки выжившие будут расселены по своим домам, а бесхозное недвижимое имущество, ставшее таковым ввиду смерти владельцев, перейдёт к новым семьям. Приглашённым во Въёрнову падь из других городов и посёлков. Но только при условии, что семья переселенцев насчитывает определённое количество детей.

Воевода кивнул:

— Мудрое решение. Но у нас есть более насущные проблемы.

Остановившись, я повернул к нему голову:

— Пища. Вампиры. Нежить. Я знаю.

Шадарат, уже отошедший от полученных увечий тоже присутствовал в зале советов. Стоял на фоне околачивающихся у стен хускеров и пэров. Немногочисленных выживших, оставшихся от придворного пула прошлого ярла.

Колдун прошипел:

— О кровопийцах нет вессстей несколько дней.

Я кивнул:

— Сегодня будут. Я отправил им послание. Возможно, с ними получится договориться.

Воевода надул щёки, а среди хускеров и пэров раздались шепотки:

— Договорится? Но они же упыри! Нежить!

— Ты прав мой друг. Но они разумная нежить. Они пришли во Въёрнову пядь преследуя свои цели. Мы нанесли им поражение в битве получив дипломатическое преимущество. Возможно, ничего не выйдет, но как ярл я обязан попытаться решить дело таким образом, чтобы мой измученный народ понёс минимум потерь. Если же они не захотят меня понять, мы всегда сможем решить наши разногласия в битве.

Воевода кивнул. Ответ его удовлетворил, но я не закончил:

— Скажите мне, сколько детей рождается в семьях карлов?

Народ переглянулся. Со стороны пэров вновь раздались шепотки. Поморщившись, я повысил голос:

— Хватит шептаться. Говорите так, чтобы я слышал, или не смейте болтать. Это зал советов, праздным разговорам и сплетням тут не место. Здесь решаются судьбы сотен разумных.

Воцарилась тишина, которую нарушил один из хускеров. Карлик, в одеждах из кожи с накинутым на плечи плащом из медвежьей шкуры:

— Никто не считает детей в чужих семьях. Зачем тебе это?

Повернувшись к нему, я спросил:

— Как тебя зовут?

Карл запустил пальцы за широкий пояс и отвесил лёгкий поклон:

— Торвин Медвелап, сын Юргунда Снежной Масти.

— Я даю тебе три дня Торвин. За которые ты обойдёшь всех живущих в крепости и узнаешь сколько у них в семьях было детей. После чего ты принесёшь мне список, и я, благодаря этому списку, назначу ежемесячные выплаты из казны города каждой семье, в которой число детей будет превышать определённую меру. Думая о войне, мужчины не должны забывать о тех, кто терпит лишения у них за спиной.

Шадарат легонько стукнул пяткой посоха о пол, привлекая к себе внимание:

— Въёрнова падь лишиласссь хруссстальных жрецов господин. До меня дошли вессти, что ты приказал перенести всё их имущессство в сссвой чертог. Что ты намерен делать ссс этими вещами? При вссём моём уважении, я, как сссведущий в чародейссстве, нашёл бы им куда лучшее применение.

Тёмный эльф продолжал оставаться самостоятельной фигурой. Признал моё лидерство, но не желал отступать от своего положения эножи и пытался продавливать собственные интересы. Но он был мне нужен. По сути, кроме него во Въёрновой пади не осталось колдунов подобного уровня. Серриса тоже являлась уникальной боевой единицей, но до Шадарата ей было ещё далеко.

— Ты не чародей, а колдун Шадарат. Твоя магия темна, как и те места, из которых ты черпаешь силу. Об этом знает каждый разумный в этой крепости. Я с пониманием отношусь к твоей амбициозности, но имущество карлов должно принадлежать карлам. Я приложу все усилия чтобы во Въёрновой пади снова появились хрустальные жрецы, но для этого мне нужно изучить их образ жизни и артефакты. Занимайся своим делом. На тебе и Серрисе круглосуточное наблюдение.

Имитируя подчинение, тёмный эльф склонил голову принимая мой ответ. Я знал, что доверять ему нельзя. Всё происходящее это шахматная партия, в которой он в конечном итоге видит себя ферзём.

Следующим, слово взял воевода:

— Есть ещё кое-что. Врата на нижние ярусы покрылись ржавчиной и грибком. Зараза, оставшаяся там, никуда не делась. Что будем делать?

Я пожал плечами от чего латные наплечники лязгнули:

— Ничего. Время играет нам на руку. Если есть возможность не тратить резервы на зачистку этого логова, мы не будем их тратить. Я мог бы пойти туда, но, если в моё отсутствие по крепости будет нанесён внешний удар, это может закончиться катастрофой. Пока наблюдаем и ждём. Вести разосланы. Если они дойдут до адресата, очень скоро во Въёрновой пади появятся первые искатели приключений.

Мы проговорили ещё пол часа о разнообразных бытовых нуждах, а затем я распустил знать, но не все из них покинули зал советов. Пока остальные втягивались под арку ворот, четвёрка карлов осталась, бросая на меня странные взгляды они шушукались и явно не могли решить кому из них следует ко мне подойти. В каждом из их аватаров, я видел ауру, говорящую о развитии магических навыков.

Не желая тратить время, я подошёл к ним сам:

— Совет распущен, но вы не торопитесь на выход. Что-то не так?

Карлы склонили головы. И без того невысокие, они терялись на фоне моего роста и накопленной мышечной массы. За последнее время я сравнился габаритами с Виллертом, который на фоне остальных воинов казался настоящим монстром.

Карл в простом тканном балахоне, подпоясанный типичным для их расы широким поясом, встретился со мной взглядом:

— Я Вук, старший сын Ярика Зубоскала. А это. — Он по очереди указал на каждого из своих друзей. — племянник Дурлина Камнелома, Тугобор. Татана, внучка Глума Сверкающего Молота, дочь Лима Заклинающего Облака, Виннита, и Анак, младший брат Гортика.

Кивнув, я озвучил общую мысль:

— Вы родственники хрустальных жрецов.

— Да ярл. И сегодня мы видели, что над вещами наших родичей уже кружат стервятники.

Он смотрел в мои глаза прямо, с вызовом. Упрямо поджатые губы и иные косвенные признаки отражённые языком его тела, прямо говорили о едва прикрытом оскорблении. Под стервятниками он имел ввиду не только Шадарата, но и меня.

Удерживая шлем на сгибе локтя, я позволил себе добрую улыбку:

— Если я ещё раз услышу намёк на оскорбление в твоих словах мне придётся вызвать тебя на поединок и убить. Впредь будь осторожен в своих высказываниях. Тебе ясно?

— Я бы…

Я не дал ему слова. Улыбка исчезла с моего лица:

— Я не спрашивал, что ты думаешь по этому поводу сын предателя. Я спросил ясно тебе или нет?

Убеждение и угроза сработали. Слишком велика была разница, между нами. Они, итак, чувствовали мою силу, выраженную в лёгкой тревоге скребущийся в их рассудок. Но стоило надавить и сопротивление рассыпалось. Карл отступил на шаг и склонил голову опустив глаза в пол. Его щёки стали пунцовыми от стыда за это «отступление».

— Мне всё ясно ярл.

Удовлетворённый его ответом я приказал:

— Идите за мной.

Вместе со мной они добрались до чертога, в котором хрустальные жрецы некогда проводили свои ритуалы. Место было примечательным. Располагалось между пиком четырёх ветров и ярусом знати. Чтобы попасть в него требовалась либо удача, либо точное знание о расположении входа.

Я узнал об нём благодаря проваленной проверке удачей, которая возникала каждый раз, когда я поднимался по этой лестнице к кузнице. Причём точно такая же проверка на второй лестнице — отсутствовала.

Дело оказалось в оптической иллюзии, созданной без вмешательства магии. С виду лестница ведущая с внешнего балкона на пик четырёх ветров, была неотличима от её близнеца по другую сторону скалы. Но на самом деле метровый ширины парапет внешнего балкона, на определённой высоте пересекающий ступени, не обрывался в пропасть за лестницей, а являлся дорогой, к сокрытому в теле лестницы арочному входу.

Чтобы увидеть его, требовалось шагнуть со ступеней прямиком на обледенелый парапет и пойти пройти по нему десяток метров. И не сказать, чтобы дело это было безопасным. Справа простиралась пропасть, а ветер и лёд под ногами, норовили в неё скинуть.

Пройдя по этому парапету и оказавшись под аркой мне пришлось наклонить голову. А карлы, свернув в этот окружённый камнем закуток вздохнули свободно. Весь их вид говорил о том, что им ещё не приходилось бывать на этой тропе.

Прямо перед нами простёрлась головоломка. Две створки врат из стали, настолько плотно подогнанные друг к другу, что стык не разглядеть. В них вплавлены четыре сферы по одной на каждую сторону света. Солнце и луна узнаваемы, а вот две других — загадка, ответ на которую наверняка хранился в одной из библиотечных книг.

Жрецы схитрили. Врата открывались скрытым механизмом, который я обнаружил благодаря руне Оус. Обычный камень в стене по правую руку от входа сдвигался и створки беззвучно отворялись. А вплавленные в ворота сферы являлись ловушкой для умников, которые попробуют к ним сунуться. И трюк нужно признать был действенным. Сферы буквально притягивали к себе взгляд крича о том, что разгадка находится именно в них.

Но в них находилась лишь смерть. Для тех, кто их тронет и для каждого, кто воздействует на врата магией, в попытке разгадать загадку.

Пройдя внутрь, мы оказались в просторном помещении и врата за нашими спинами сами собой закрылись, отсекая завывания ветра.

— Вы не бывали здесь раньше?

Мне ответил Анак, младший брат жреца Гортика:

— Жрецы берут в ученики очень редко. Никто не хочет делиться таким знанием и силой. Их секреты передаются из уст в уста и недоступны даже родственникам.

Глядя на выемку в полу по центру зала я сказал:

— Секретов больше не будет. Вы ведь пришли в зал совета за силой?

— За знаниями.

Взгляд карлицы Винниты был острым и проницательным. Взглянув на неё, я кивнул:

— Вы их получите в обмен на верность.

В отличии от них я успел осмотреть каждую вещь, перенесённую из этого зала в мой чертог. И знал, откуда жрецы черпали свою силу. Ныне пустая выемка на полу, была выточена под яйцо хрустального дракона.

Но им этого знать, не следовало.

Над пиком четырёх ветров простёрся непроницаемый мрак.

Я знал, что вскоре он уступит место рассвету. Небо посветлеет и солнечные лучи разгонят темноту, а затем по небосводу поползёт по-зимнему яркое солнце. Но в ту минуту, когда пришла одна из НИХ… казалось, будто над головой повисла антрацитовая линза.

В отличии от подосланных убийц, появление женщины в красном сопровождалось туманом. Чьё неуместное и рваное покрывало медленно, на протяжении долгих минут, сопротивляясь ветру, наползало на окружающее пространство.

Видя её краем глаза, но не поворачивая головы я спросил:

— Остальным не интересно?

Темноту разрезал девичий смех-колокольчик:

— Бессмертие, без страха его потерять… не имеет смысла.

Я почувствовал, как она прошла за моей спиной и спросил:

— А как же ты?

Продолжая наматывать вокруг меня круги, она промелькнула в тумане левее, обозначив своё присутствие красным, теряющим в тумане очертания, силуэтом:

— Любопытство, отличительная черта любой женщины.

Я знал, что вокруг меня уже соткана паутина иллюзий. Пожаловавшая на пик вампирша разбиралась в этом виде магии почти безупречно. Туман, звуки шагов, шуршание платья, красный, ускользающий силуэт — всё это было фикцией. Обманом.

Тем не менее я оставался спокоен. Рунный рисунок, нанесённый на кожу под доспехом собственной кровью, продолжал работать.

— Вы мне мешаете. Ваше устранение обернётся большой и нежелательной для меня потерей времени.

— Ты хочешь предложить моей семье что-то конкретное?

— Да. Я предлагаю заключить сделку.

Вампирша была похожа на фарфоровую куклу. Стояла прямо напротив, надеясь, что я её не увижу за паутиной иллюзий. Холодная. Сильная. Заключённая в древний по меркам этого мира доспех. Она подготовилась к этой встрече как могла. А могла она, нужно признать, многое.

— Условия?

Её голос раздался левее того места, где она находилась. И подыгрывая вампирше я чуть-чуть довернул голову:

— Вы остаётесь здесь, с нами. Становитесь частью Въёрновой пади. Армия мёртвых опустошила посёлки у себя на пути. Вы можете занять любой из них и жить скрытно, не вызывая подозрений у местных. Выдавая себя за обычных переселенцев. В ответ я обеспечу вам свою защиту. Не буду преследовать. Стану союзником. Помогу избежать чужого внимания и лишних расспросов. Но став одними из нас, вы будете обязаны защищать эту землю и выделять своих воинов на случай похода.

Вампирша рассмеялась, в этот раз искренне, в голос:

— Ты всего лишь ярл. Конунг Сьётунхейма и другие ярлы не потерпят под боком гнездо вампиров. Нам нужно питаться. Охотиться! Если мы будем выпивать твоих подданых рано или поздно они отвернуться от тебя. А если будем охотиться за пределами твоей территории, другие ярлы придут за нашими головами. Ты не можешь этого не понимать и оскорбляешь меня своей ложью!

Она напала быстро и яростно. И совсем не оттуда откуда раздался голос. Два меча покинули ножны и красными молниями устремились к моему телу, в желании отделить руки от туловища, но под визг развёрнутого щита были отброшены прочь.

— Ты ошибаешься.

Сдвоенный удар был настолько силён, что каменная плита у меня под ногами брызнула осколками, а порыв ветра разогнал туман, но вампирша была быстрее чем можно было себе представить. Она отступила, не оставляя и шанса на контратаку.

— Убеди меня раньше, чем клинки найдут к тебе путь!

Красные «молнии» обрушились на меня сверху. Надгробие снова выдержало, но сила удара заставила меня упасть на колено. Крест со свистом покинул ножны, но моя противница уже была за спиной.

Я ушёл с линии атаки и провёл контратаку. Но мой удар не достиг цели, а её… высек искры из латного воротника и щитка на моём локте, на какие-то сантиметры разминувшись с уязвимыми зонами.

Она снова исчезла в тумане, а я сказал:

— Не в правлении Въёрновой падью моя цель, и не в сохранение мира с конунгом или другими ярлами. Я собираюсь править куда большими территориями и лучших лазутчиков чем вампиры, мне не найти. Дам тебе ещё один шанс, отражу ещё одну атаку, а затем… уничтожу.

Ответа я не дождался. Иллюзии рассеялись. Туман растаял. Вампирша ушла.