Трехликий III: Властелин

Глава 24 Ритуал

Яйцо хрустального дракона было доставлено к железнорудной шахте под покровом абсолютной секретности. О том, что я везу в сундуке не знал ни один из моих подчинённых.

В курсе был лишь Ликвик. Жрец забытого храма.

Я показал ему яйцо в своих покоях и приложив к нему ладонь эльф был безмерно удивлён. Спящий в недрах хрусталя зародыш впитывал в себя любые окружающие его энергии, и свет, струящийся с ладони эльфа, не стал исключением.

Тогда я сказал, что рождённый в солнечном колодце, он может стать величайшим защитником света и Ликвик был вынужден со мной согласиться. Мы привезли его к пещере с караваном, доставившим дополнительных рабочих для выработки обнаруженных рудных жил, и обнаружили в храме удивительную картину.

У солнечного колодца молились карлы.

При нашем появлении они стушевались, испугались меня и заторопились наружу, а эльф позволил себе тёплую улыбку:

— Похоже свет даровал им прозрение. Рядом с колодцем от разумных отступают их горести.

Неся на спине сундук, обвязанный цепями, я спросил:

— Не боишься пускать сюда посторонних? Я не разрешал им спускаться в пещеру.

— Не наказывай их. Твой приказ закрывал дорогу к свету и потому был нарушен. Это не их вина, а твоя. Увечья и совершённые ошибки привели этих карлов к свету, им нечего стыдиться. Гораздо хуже было бы продолжи они падение во тьму.

Спорить тут было не с чем, к тому же эльф был прав. Солнечный колодец и в самом деле подхлёстывал восстановление выносливости и окружал аватар незримым облаком бонусов к бодрости, стойкости разума и концентрации. Карлам из чёрного хирда, обманутым и предавшим собственный народ, получившим массу увечий, было легче рядом с ним. Он стучался в их разумы и манил.

Убедившись, что мы остались одни, я опустил сундук на каменные плиты пола и распахнул его крышку:

— Ты должен доставить его в глубины колодца.

Эльф не мог знать, что я покрыл нижнюю, выпуклую часть яйца вязью рун. Рисунком на собственной крови, призванным подчинить нерождённое существо и сделать его лояльным. Со стороны их было не видно.

Ликвик встретился со мной взглядом:

— Зачем? Ты можешь сделать это сам.

Я не хотел касаться точки системного доступа:

— Я проклят Ликвик. А мой доспех может утратить свои свойства.

Эльф тихонько рассмеялся:

— Свет тебе не повредит. Он сделает тебя лучше. Иди.

Снять проклятье рунными рисунками не выходило. Я уже пробовал сделать это в крепости. Комбинировал различные наборы, подделывал отчёты о срабатывании удачи и оставался не с чем. Дважды едва не разнёс чертог, из-за пошедших вразнос рунных рисунков.

Но проклятье всё равно требовалось снять. Моя экипировка была неполной, не хватало бижутерии, а невозможность носить корону ярла лишала уймы характеристик.

Вытащив из сундука тяжёлое яйцо, я прижал его согнутой рукой к корпусу и понёс к свету, оставив жреца позади. И только подойдя к солнечному колодцу в упор, я увидел, что его округлые, медные борта, не везде обрываются в бездну.

Балкон из начищенной меди, узкой дорожкой простёрся до самого центра колодца, в разные стороны отражая падающий на его зеркальную поверхность лучи и создавая тем самым оптическую иллюзию. Со стороны казалось, что это сам колодец источает свет в разные стороны, освещая шпили.

Настал момент истины. Шанс проверить насколько вмешательство Тура укрыло мой аватар от системы.

Я ступил на выпирающий из борта колодца «язык» и пошёл по нему, чувствуя, насколько статичен и тонок вокруг меня вирт. Не будь я лишь частью себя прежнего, я бы смог установить связь с системой одним единственным касанием к этому свету, но даже попытка подобной связи могла закончиться плачевно, поэтому я просто шёл, пока не оказался на самом краю.

Здесь я приклонил колено и оставил яйцо.

Его хрустальная скорлупа слоилась, словно нарастающая на рану, свежая кожа. Убедившись, что оно никуда не денется я поднялся и пошёл обратно. Вот только сколько бы я ни шёл, щуря глаза от слепящего света и осторожно переставляя ноги, край бассейна, шпили храма, или Ликвик — не показывались.

Свет заключил меня в ловушку и набор органов чувств, а также совершенный аналитический рассудок, подсказывали, что я прошёл вдвое большее расстояние, чем требовалось, чтобы вернуться обратно. Но не вернулся.

Слепящий свет рассеялся, сошёл на убыль, но место, в котором я оказался, не было верхней площадкой колодца, пролегающей между двух шпилей. Я оказался внизу, на самом его дне. Заклятье сродни телепортации перенесло меня туда, где свет отвоёвывал у мрака лишь жалкий круг, падающим с высоты, широким лучом. За которым пролегала колючая темнота.

Я видел течения вирта и улавливал суть магической ловушки, в которую попал. Чтобы активировать обратный переход требовалось провернуть этот трюк снова. Покинуть свет шагнув за его пределы и вернуться. Но я не спешил ступать на резко очерченную границу между тьмой и светом. Закономерно опасаясь подвоха, начертал и активировал сразу две руны — Иргус и Оус.

Руны дарующие способности ночного зрения и срывающие покров с сокрытого.

То, что мы приняли за храм, оказалось тюрьмой. Клеткой, для существ настолько тёмных, что само устройство шахты не давало им покинуть это место. Задрав голову, я взглянул наверх, в самое сердце структуры вирта и убедился в своей правоте. Свет в колодце не исчезал даже ночью, питая заклятья, не позволяющие вырваться из клетки запертым здесь существам.

Продолжая осматривать окружающее пространство, я вытащил из ножен крест. Знакомая багровая паутина простёрлась за пределами светового круга, а клетки вмурованных в стены каменного мешка камер, были разрушены чем-то напоминающим кислоту. Стальные, покрытые чародейскими знаками прутья оплавились, демонстрируя «зубастые» дыры на месте решёток.

Глядя на багровую паутину, знакомую по первому посещению рукотворной пещеры я понимал, что возможно та, кого мы считали мёртвой, выжила, укрывшись в колодце от вспышки, которую выплеснул Ликвик. Нам дали достижение за победу над ней, но эта формулировка не всегда подразумевала гибель противника.

Тем не менее встречаться с настолько сильными противниками в мои планы не входило, не несло мне никакой выгоды и поэтому я сделал один единственный шаг в темноту. Пересёк границу света только затем, чтобы тут же вернуться.

Портал не сработал, а свет над моей головой тут же угас. Не было больше отверстия в потолке каменного мешка, как и пути наружу. И только после того, как собственноручно отрезал себе пути к отступлению я понял, что всё происходящее изначально было испытанием.

Свет не выпустит меня, пока я не пройду его до конца.

Те, кто скрывался от моего взора боясь солнечного света, тоже это поняли и сразу растеряли страх. Паутина шевельнулась и сотни пауков с человеческий кулак размером каждый, бросились ко мне из трещин на потолке и стенах.

Я остался на месте безучастным к их появлению, и только когда первые из них достигли моих сапог, я прошёл проверку и топнул ногой с такой силой, что камень под ней брызнул осколками. Прошедшая в стороны сейсмическая волна перемолола маленьких созданий, оставив тёмный ковёр агонизировать у меня под ногами.

Я многому научился за эту зиму. Прочитал массу книг и провёл время в многочисленных тренировках. Это позволило значительно увеличить арсенал доступных комбинаций и навыков. Изучал я и магию, но использовать её в тяжёлом доспехе было неэффективно.

Обойдя каменный мешок по кругу, я заглянул в каждую из камер и ни где не нашёл останков тех, кто был в этих камерах заперт. Только паутина и немногочисленные пауки встречали меня в каждой из них.

А вот следов прошедших здесь боёв, было хоть отбавляй.

Резкие, аккуратные, словно расчерченные высокотемпературным лучом линии. Блямбы подпалин. Взломанные изнутри проломы в стенах и потёкший, словно ставший на несколько секунд жидким, камень. Кто бы ни томился за стальными решётками, он не обрадовался тому, что пожаловало извне.

Но на камерах внутренние помещения тюрьмы — не заканчивались.

Я прошёл под арку свода, ударив по застлавшей проход паутине руной Феррис. Нити полыхнули подобно тополиному пуху и потухнув, огонь оставил после себя жалкие обрывки, кислый запах и висящую в воздухе сажу.

Вырубленный в толще камня коридор с высоким сводчатым потолком привёл меня в самое сердце темницы. В восьмиугольный зал с полупрозрачным коконом по самому центру и десятком коконов поменьше, связанных с центральным багровыми нитями, пульсирующими подобно кровеносной системе. А под всем этим растянутым под потолком непотребством, высилась гора сброшенного хитина и кожи.

Оттуда на меня полезли уже знакомые драк’калис, одержимые эльфы, чьи тела стали демоническим гибридом. И крупные, невиданные раньше пауки, чьи раздутые задницы светились ярко красным, не предвещающим ничего хорошего, светом.

Их название снизошло на меня озарением, как нисходило на всякого, кто имел достаточно развитую характеристику интеллекта чтобы «видеть» имена тех или иных чудовищ. Мне противостояли Иллис' Мандир, красные стражи демонической паутины.

Разжигая руну Иллюминус я рванулся навстречу.

Ошеломлённые демоны завизжали и зашипели, отскакивая от обжигающего света. Красные лучи исторгнутой пауками энергии высекли целые снопа искр из развёрнутого на их пути щита, а затем крест нашёл свою первую добычу.

Рассечённый на две половины одержимый покатился по грязному полу.

Особо хитрая тварь сумела обойти меня со спины и в прыжке преодолела разделяющее нас расстояние приземляясь на плечи. Острые когти заскребли по латам ища уязвимые точки, но подняв сверкающую светом руку я ошпарил одержимого и заставил свалиться наземь, чтобы мощнейшим пинком отбросить в сторону и сорваться с места избегая новых попаданий красной энергии.

Следующей жертвой стал один из красных стражей.

Крест отсёк ему лапы и пронёсся сквозь тело, завершая рывок я крутанулся юлой и добавил к удару мечом мощнейший толчок надгробием. Паук отлетел, разбрызгивая из лопнувшего брюха опаляющие блики магии.

От последующего за этим ударом взрыва заложило уши.

Ошмётки плоти и всполохи убийственной магии разлетелись по всему залу калеча одержимых и оставляя бреши в багровой паутине. Я двигался от одного противника к другому излюбленным рывковым приёмом, выбирая максимально эффективные углы атаки. Разил противников, позволяя волшебному мечу восстанавливать силы моему аватару. И уходил раньше, чем на меня обрушивались багровые лучи или когти безумцев.

Иллис’Мандир были разумны и сделали из смерти сородича выводы. Разорвав дистанцию, они перемещались по потоку и стенам, используя крепкую паутину и приспособленные для подобных передвижений лапы. Но продолжающая сверкать в моей руке Иллюминус с одинаковой эффективностью плавила как хитин их панцирей, так и паутину у них под лапами.

Разгром противников был делом времени. Уничтожая одержимых и перемещаясь по всему периметру зала вокруг останков гигантского паука, я подловил ещё одного Иллис’Мандира и новый взрыв принёс на своём хвосте ещё больше разрушений. Часть коконов лопнула, вываливая на пол полупереваренные останки заключённых внутри существ.

Произошедшее запустило цепную реакцию. Паутина запульсировала сильнее прежнего и под оглушительный ментальный крик центральный кокон взорвался, рождая физическое воплощение хозяйки этого места, багровой королевы. Я спасся от опаляющей волны, укрывшись за развёрнутым надгробием, но из моего носа всё равно брызнула кровь, а ноги стали ватными от сильнейшего ментального воздействия.

Забавно. Это снова ты… надоедливый кусок мяса, облачённый в новую металлическую оболочку. Сегодня ты станешь ключом от темницы, в которой мне пришлось укрыться.

Демоница вырастила в коконе гуманоидное тело, покрытую хитином клешню, венчающую одну из рук, и выпуклую, покрытую многочисленными глазами, голову. Доступная ей психическая сила была так велика, что мелкий мусор приподнялся над землёй, когда остатки багровой, пульсирующей паутины, были притянуты к её спине и сформировали два рваных крыла.

На моей памяти эта форма была уже третьей. Первая, могла оперировать энергиями багрового колодца, но продержалась слишком мало чтобы продемонстрировать моему отряду свою силу. Вторая, жуткая помесь огромного паука и тёмного эльфа была в равной степени сильна и одарена магическими способностями.

Теперь же мне противостояла ловкость и псионика. Жуткий багровый хлыст в гуманоидной руке, сила мысли и крепкая клешня, способная ударить в сочленения доспехов и оторвать конечность.

Видя внутреннюю суть её аватара и веер способностей, я даже не помышлял о лобовом столкновении. Психокинетический щит, мерцающий едва видимым куполом вокруг гибкой, багровой фигуры, отталкивал любое физическое воздействие и искажал направленную магию, в то время как мой аватар был вынужден избегать прямого взгляда. Ведь психокинетик, стоит ему только завладеть чужим вниманием, тут же получит многочисленные бонусы к психическим воздействиям на свою жертву.

Не желая тратить остатки энергии на бесполезную в текущих условиях руну света, я потушил её и рванулся за труп массивного паука, спасаясь от многочисленных и острых каменных обломков, вырванных из пола и брошенных в меня силой мысли. Снаряды с визгом пронеслись мимо и в моём разуме поселился чужой смех.

Я разгадал замысел покровительницы пауков. Она выдала себя первой же фразой. Хотела, чтобы я убил её физическую оболочку и изгнал тем самым дух. Сражалась для вида, скорее играясь, чем пытаясь меня убить.

И всё ради того, чтобы покинуть клетку.

Огибая гору хитина и плоти, я встретил на своём пути одержимого и обменявшись с ним ударами оставил его без лапы. Нарочно не став добивать своего противника, я позволил ему отпрыгнуть куда-то к стене и услышал, как на останки гигантского паука за моим плечом, приземлилась красная королева.

Багровый хлыст распрямился со свистом и щёлкнув опутал мою шею, найдя кротчайший путь в уязвимую зону. Рывок был столь резок, что подлатник скрипнул, но напрягая развитые мускулы я прошёл проверку силой и оружие красной демонессы сыграло против неё. Желая зацепить меня и повалить своим хлыстом, она не прошла проверку силой и сама полетела на землю, повинуясь рывку, который я совершил сразу, как только попал под удар.

Стремясь реализовать немедленную контратаку, я круто развернулся и рванулся в обратную сторону. Падение на землю и выпавший из руки хлыст пошатнули уверенность демонического отродья, заставляя её психокинетический щит истончиться и замерцать. Я врезался в него стальным, массивным паровозом, сметая надгробием и замедляясь.

Проносясь мимо и взмахивая крестом, я на мгновенье увидел в многочисленных глазах отблеск триумфа. Она не знала, что крест убивает не только материальное тело, но и саму душу. До последнего мига считала, что, подставляясь под удар, всего лишь покидает этот пласт вирта, проваливаясь в свой, демонический план реальности.

Впрочем, в отличии от существ, намертво привязанных к физическим оболочкам, она не умерла моментально, успев осознать конец своего бытия. От её ментального, предсмертного крика я упал на колено, а из моего носа рванулась новая порция крови.

Безголовое, уродливое тело умудрилось встать на ноги за моей спиной. И я видел его не оборачиваясь. Видел страшную агонию, хлещущую из шеи кровь, клацающую клешню и исчезающую, чёрную душу, чью память переписывала и стирала виртуальная реальность.

Водоворот чужих посмертных образов ударил в мой разум. Страшных, мычащих словно зажёванная пластинка и искажённых.

Демон умер, тело рухнуло за моей спиной, но я ещё долго стоял на одном колене, не понимая, где нахожусь и не делая попыток подняться. Адская тварь поделилась своей агонией с моим разумом, заставив заново пережить события далёких дней. Я вспомнил как сверкающая перчатка друга проломила мою грудную клетку, как обжигающий свет пронзил естество, стирая и человека и ИскИна, заключённых в единое тело.

Тогда мы выжили, став единым. Но порог, на котором я тогда побывал, вселял в моё сердце ужас.

Я прошёл испытание очистив тюрьму от захватившего её демона. С трудом поднявшись на ноги, увидел сочащийся из коридора свет. Ментальный крик багровой королевы отбросил её слуг в демонический план, и враги исчезли, оставив после себя бездыханные физические оболочки.

Набив трофеями сумки пагубного комплекта, я вышел из восьмиугольного зала и пройдя вытянутым коридором оказался под арочным сводом, чтобы снова шагнуть на освещённый солнечным колодцем участок. В этот раз портал сработал как нужно. Под моими ногами искрилось светом яйцо хрустального дракона, а отполированный медный мостик отражая свет заставлял наклонять голову в попытке избежать слепящих лучей.

Не желая падать в многометровую шахту, я аккуратно развернулся и оставив яйцо нетронутым покинул солнечный колодец. А как только ступил на каменный пол, навстречу к ожидающему в отдалении Ликвику, на мой разум обрушился поток информации.

Проклятье было снято, а пагубный комплект очищен.

Баюн не признал меня сразу. И даже сейчас, оставив за спиной длинный путь от железнорудной шахты и до самого города, иногда подозрительно косился своим большим, чёрным глазом.

Всё дело было в экипировке, которая претерпела серьёзные внешние и внутренние изменения.

Латы утратили свой мрачный, тёмный оттенок. Впрочем, одним только оттенком дело не ограничилось. Очищенный и освящённый светом металл, больше не распространял вокруг себя ауру тревоги и не вытягивал силу из моих противников. Эта способность, наравне со способностями меча вытягивать силы через ранения, помогала мне придерживаться тактики молниеносных и частых перемещений рывковым приёмом, который был требователен к запасам выносливости.

Именно постоянное пополнение выносливости ударами меча и аурой доспеха, позволило справиться с многочисленными противниками как в самой Вьёрновой пади, так и за её пределами. Но это не значит, что комплект, сменивший название с «пагубного» на «освещённый», стал хуже.

На самом деле, он просто стал иным.

Основным бонусом от ношения полного комплекта Освящённых доспехов стала отмена штрафов за использование магии. Теперь я мог дополнить развитие своего аватара уклонившись в сторону развития магического резервуара и его ауры, формируя по-настоящему универсальный боевой стиль.

Два ранга рун уже давно не были пределом того, что я мог использовать. Но мешало железо на плечах, серьёзно ограничивающее запасы энергии и коэффициент полезного действия заклинаний. Теперь же мои руки были развязаны.

Крест тоже изменился. К нему так же прилипла приставка «освящённый», переработавшая как внешний вид, так и свойства. К моему большому сожалению, новые характеристики меча, были не настолько эффективны как прежние. Если раньше, убивая врагов волшебным оружием я поглощал их энергию, а нанося раны восстанавливал выносливость и здоровье, то теперь все эти способности исчезли, будто их никогда и не было. Вместо этого, урон клинка сменился на магический и использовал в качестве своего множителя уровень насыщенности моей ауры.

В перспективе это могло увеличить его разовый ущерб до невероятных высот, но проблема была в том, что я, итак, убивал большинство противников одним ударом.

Его внешний вид претерпел кардинальные изменения. Стоило потянуть крест из ножен, как его клинок оборачивался чистой энергией, похожей на ту, что вырывалась при использовании руны Курт. И тем ярче она была, чем сильнее была насыщена моя аура.

Уже сейчас, ещё ни разу его не использовав, я мог с уверенностью сказать, что этот меч будет не столько рассекать своих врагов, сколько запекать подобно разряду электричества. Страшное оружие в своей силе, одинаково эффективное против разных типов существ. Но всё же не настолько многофункциональное как его старая версия.

«Надгробие» превратилось в «Оплот». Не утратив данных ему Туром механических качеств, волшебный щит потерял способность разрушать чужие доспехи, что, впрочем, никакой роли не играло, с учётом того, что освящённый крест состоял из чистой энергии и игнорировал физические преграды из металла.

Взамен утраченной ауры, способной состаривать и разрушать экипировку противников, оплот обзавёлся дополнительным защитным свойством. Куполом праведности, способным возникать раз в несколько минут при первом разворачивании оплота в полную защитную форму.

Замена параметров экипировки требовала изменений в боевой доктрине. Которые я немедленно произвёл, больше не помышляя о многочисленных рывках из стороны в сторону.

Наш караван въехал в ворота Вьёрновой пади затемно. Привёз первые железные чушки, добытые и переплавленные в лагере рудокопов у железнорудной шахты. Но по прибытию мне не удалось немедленно отправиться в крепость. Посланник, дожидающийся у ворот, передал мне письмо от Серрисы, в котором говорилось, что с созданием комплектов из шкуры и кости, что-то пошло не так. Некротическая энергия пошла в разнос и когда бы я не прибыл, мне требуется немедленно явится в ремесленный квартал.

Я не видел причин отказывать некромантке. Взял с собой десяток личной охраны и свернул на ремесленную улицу. Идущая через весь город она далеко не везде была «ремесленной». Никак не объясняя этот маршрут охране я дважды сворачивал в переулки и объезжал дворы. Возможно, подчинённым казалось, что я таким образом контролирую порядок и осматриваю улицы. Но на самом деле после заката что-то осматривать было затруднительно, далеко не везде у ворот горели фонари, а все эти изменения маршрута зачастую служили способом снизить вероятную угрозу от наёмных убийц и засад на пути следования.

Я не знал, что именно пошло не так при создании комплектных доспехов для лавки гильдии авантюристов. Но на самом деле произойти могло что угодно. Появление демона, восстание призрака, новая некротическая тварь из костей и кожи.

В любом случае крест решит проблему отправив её в бездну.

Пока боевой баран цокал копытами по мостовой покачивая меня в седле, мой разум расцветал графиками вероятностей, отводя часть вычислительных мощностей на постоянный мониторинг актуальной ситуации и анализ местности. Вероятности просчитывались, возможная линия событий дополнялась рекомендациями и возможными цепочками действий.

Через десяток минут в наши ноздри ударил специфический запах кожевенного производства. После заката мастерские не работали, но врата ведущие за стену, к теряющимся в темноте складским и ремесленным помещениям, были приоткрыты, а рядом скучали сторожа из местных.

При появлении моего отряда они повскакивали с мест. Эти карлы прибыли из посёлка в горах и ещё не видели своего ярла. Не знали, как себя вести и немного терялись, наслушавшись обо мне самых разных рассказов.

Чуть наклонившись в седле, я обратился к встречающим:

— Доброй ночи. Всё в порядке?

Тройка сторожей замялась, переглянулась, а потом один из них дёрнул себя за седую бороду и махнул в сторону склада:

— Да как сказать… выло чего-то днём. Чаровница ваша всех по домам раньше срока разогнала и нас вызвала. Наказала никого не пускать, ждать ярла, а как прибудет, передать ему чтобы на склад топал.

Спешившись, я обратился к охране:

— Ждите здесь, смотреть в оба. Наблюдателей на углы.

Мои приказы были выполнены в абсолютном молчании. Две двойки карлов повинуясь жестам своего командира побежали в разные стороны, чтобы держать под приглядом улицу, а я прошёл мимо молчаливых сторожей и шагнул к тёмной громаде ангара.

Двор утопал во мраке, расчерченный узкой линией освещённого изнутри и распахнутого входа. Где-то там горел масляный фонарь, чей жёлтый свет простёрся по земле в каком-то метре от моей левой руки. Луна светила не ярко и её голубоватого света едва хватало чтобы очерчивать острый гребень крыши.

Выделяя его на фоне абсолютного мрака.

Я шёл параллельно освещённому пространству, не заходя на его территорию до самого последнего мига, не желая становиться хорошей целью для возможных дистанционных атак. Мой резервуар бурлил и полнился силой, а освящённый доспех позволял реализовать целую массу рун и заклятий.

Что я и делал с каждым шагом усиливая базовые характеристики аватара и накладывая на него весь доступный спектр защитной магии. И закончил ровно в тот миг, когда шагнул на скрипучие, деревянные ступени, ведущие к освещённому входу.

Протиснувшись внутрь, с трудом, не задев плечами хрупкие косяки, я увидел множественные кровавые отметины на полу и стенах. Они не были напрямую связаны с насилием. Видя виртуальную структуру этих отметин, я знал, что в размазанных по полу кляксах, на первый взгляд хаотичных и несвязанных между собой, таиться заклинание призванное запутать нежить. Заставить плутать из угла в угол, пока она не вернётся откуда пришла — в глубины склада.

Я знал, что такой способ часто используют против гулей и упырей, чтобы отвадить их от порога до самого рассвета, но вряд ли то, с чем имела дело Серриса было гулем или упырём. С любой из перечисленных тварей некромантка могла справиться играючи. А значит дело было в чём-то другом.

Впрочем, вероятность встретить кого-то равного, всё равно стремилась к нулю.

Вытащив крест, я пошёл вперёд под скрип половиц, издающих тяжкие вздохи под моим весом. По периметру стены в специальных держателях, отбрасывая тени на прокопченный потолок, горели факелы. Их света было достаточно чтобы поделить весь склад на промежутки между абсолютно освещённой территорией и тёмными сегментами, расположенными между источниками света.

Склад был велик. В спокойные годы сюда без конца свозили свежедобытые шкуры с предгорий и лесов. Скоблили их на улице, пропитывали различными смесями, натирали и обрабатывали, чтобы затем поместить на склад. Уже здесь сортировали, а после, отправляли караванами.

Я дошёл до дальней стены и упёрся в открытый, квадратный люк подпола. Там, в холоде, хранили самые разнообразные снадобья для выделки шкур, чьё производство было налажено прямиком через улицу.

Кровавые отпечатки обрывались у этого люка и вектор вероятностей изменился, выводя на передний план разнообразные ловушки. Но я не видел перекрывающих проход заклинаний и всё ещё находил риск приемлемым.

Под лязг собственных лат я зашагал по ступеням во тьму, полагаясь на активированные заранее руны.

Подпол встретил меня кругом из чёрных свечей и ритуальным рисунком. Серрисой лежащей в его центре и прижимающей руки к окровавленному животу. Ритуальным ножом из человеческой кости и чёрной книгой Арландира, выглядывающей из её сумки.

Аналитический аппарат работал на полную мощь пока я приближался к измазанному кровью ритуальному рисунку и колдунье. Разрозненные куски мозаики произошедшего постепенно складывались в общую картину, но Серриса раскрыла глаза раньше, чем я успел сформировать окончательный вывод:

— Прости Молчун. Я не смогла.

Окровавленная рука оторвалась от тонкого разреза на животе и ударила ладонью по полу. И именно в этот миг закончилась аналитика ситуации.

Любовница меня предала.

Мир утратил свои краски став пепельно-серым. Треснули и начали обваливаться балки, подпирающие потолок погреба. Я знал, что бежать бесполезно, ловушка захлопнулась. Скорость восприятия вышла на максимальный уровень замедляя ход времени.

Серриса улетучилась едва видимой дымкой, черты её смазались, и она ушла тенями, используя заготовленное заранее заклинание за миг до того, как складское здание начало складываться внутрь самого себя. Огромный колодец бездны, нарисованный по периметру его стен, замаскированный разнообразными вещами и аурой свежевального цеха, не был мной опознан до того, как предательство было вскрыто, и теперь я за это расплачивался.

Один из самых маловероятных сценариев предварялся в жизнь.

Наблюдая как мимо проплывает щепа от треснувшей потолочной балки я думал о том, как Серриса пыталась снять очередную печать с чёрной книги. Пришла сюда, нарисовала рисунок, соорудила колодец бездны, на случай если силы, разлитой по воздуху, просто не хватит. Взялась за нож рассчитав всё до последней мелочи, кроме анализа собственной психики.

Она не смогла принести в жертву своего нерождённого, пусть и виртуального ребёнка. Сделала надрез прекрасно понимая, что способность ускользать от смерти позволит ей пережить такое надругательство над собственным телом, но довести дело до конца просто не смогла.

Виртуальный мир заменял ходокам настоящую реальность. А прожитая здесь жизнь мало отличалась от прожитой там. При этом Серриса оставалась женщиной, со свойственными любой матери инстинктами.

Когда тот, кому полагалась жертва, был призван, но не получил обещанного, потребовалась замена. И этой заменой стал я.

За мгновение до того, как земля под ногами провалилась, формируя пролом в загробный мир, а стены сложились. Я сделал единственное, что можно было сделать в подобной ситуации.

Развернул Оплот.