Тень чупакабры

Глава 4. Подарок судьбы

Все переглянулись. С одной стороны, обнаруживать засаду — не дело. С другой — пропустить Кристину одну, да ещё там, где, возможно, гуляет маньяк… Зыкова дёрнула головой и беззвучно плюнула. Потом убрала пистолет, поднялась на ноги и оправила форму.

— Кристина Васильевна! — громко произнесла Зыкова, широкими шагами направляясь к профессорской дочке.

— А? — Кристина обернулась. Даже не испугалась, как будто встретить в лесу Зыкову для неё — обычное дело. В опасном лесу, куда мало отважится зайти. — Добрый день.

— Что вы здесь делаете? — Зыкова подошла ближе, Новиков и Артём — за ней.

— Я? Здравствуйте, — кивнула Кристина соседям по дому. Потом снова посмотрела на Зыкову. — Так я это, подыскиваю место для пленэра.

— Для чего? — переспросил Новиков, рассматривая ветви белой сирени у неё в руках.

— Это когда картины пишутся с натуры на природе. А что, что-то случилось?

— И часто вы рисуете в этом лесу? — спросил Новиков, осматриваясь. Лес действительно симпатичный. Только пустынный и с нехорошей репутацией.

— Ну… бывает, — пожала плечами Кристина. — Так что случилось?

Художница переводила разноцветный взгляд со следователя на сотрудников Первого отдела и обратно. Никто не мог решить, что с ней делать. Не провожать же её до города.

— Вам придётся пройти с нами, — произнесла наконец Зыкова.

— Это ещё зачем?

— Затем! — рявкнула Зыкова. — Шастаете по одной, да ещё в коротких юбках. Потом спасай вас.

Кристина удивлённо осмотрела своё платье, доходившее до середины голени. На мини-юбку оно явно не тянуло.

— Пошли, — кивнула Зыкова.

— Мы её туда с собой возьмём? — осторожно спросил Артём.

— Ещё чего! — буркнула Зыкова. — Я что, совсем? Отправим в город с кем-нибудь.

Уже вчетвером они снова направились к бетонным плитам забора. Кристина, видимо, решила оставить выяснение происходящего на потом, и шла молча. Внезапно за их спинами что-то прошуршало, потом раздался тихий хруст. Артём мгновенно оттеснил Кристину за спину Новикова и вскинул винтовку. Зыкова моментально снова достала пистолет.

Но лес молчал. Сосны с малахитовыми кронами и янтарной корой, полянки с разноцветными цветочками. Кусты, прудики. Мелькнувшая вдалеке тень. Кажется, кто-то из женщин резко вдохнул.

Когда над их головами раздался частый стук, все разом присели и подняли головы. Но это всего лишь дятел решил выбить дробь на сосновом стволе. Зыкова убрала пистолет, качнула головой в разные стороны, разминая шею, и снова двинулась к забору.

О тени, растворившейся в лесной чаще, никто вслух говорить не стал. Может, показалось. Всем четверым одновременно.

— Ну и что? — Зыкова остановилась в нескольких метрах от ограждения и упёрла руки в бока. — Где этот лаз?

Действительно, в обе стороны уходили лишь уже знакомые скучные плиты, плотно стоявшие на земле. Правда, в некоторых местах у забора росли кусты, а кое-где валялись поваленные ураганами сосны.

— Ну, Колосов, — процедила Зыкова. — Запустил территорию.

— Вы что, ищете тоннель? — спросила Кристина. Произнесла вопрос так размеренно и спокойно, будто интересовалась, что сегодня на обед.

— Предположим, — кивнула через плечо Зыкова. Коротко глянула на Новикова, и он понял, что потом с Кристины надо будет взять подписку о неразглашении.

— Может, он там? — Кристина своим букетом указала на сухой раскидистый куст пируса у самой стены. — Какой-то неправильный куст.

— И что в нём неправильного? — резко спросила Зыкова.

Художница только пожала плечами, поправляя листья у веток сирени.

— Пойду проверю. — Артём направился к кусту, Новиков пошёл следом.

Вместе они обошли куст, заглянули под сухие ветки. Вроде обычные высохшие прутья. Ломаются, колются. Хотя правда, было в нём что-то неправильное. Новиков взялся за две ветки потолще и тряхнул куст. Тот вздрогнул и легко отделился от земли.

Артём ухватился за другие ветки, и вместе они оттащили растение от забора. У основания плиты зияла продолговатая яма с метр в длину.

Зыкова громко выругалась. Она достала фонарик и, сев на корточки, посветила в лаз.

— Уходит в периметр. — Зыкова села на колени и упёрлась рукой в землю, наклоняясь к самому краю ямы. — Как они его выкопали-то?

— А зачем копать?

От голоса Кристины Новиков вздрогнул и обернулся.

— То есть — зачем? — спросил Артём, глядя то на лаз, то на художницу.

— Так это, наверное, провал. Здесь же пески. — Кристина как будто вообще мало интересовалась тоннелем, ведущим на территорию колонии. Она всё рассматривала свои цветы. Потом обрадовано оторвала один из цветиков и закинула в рот. — Пятилепестковый. Это на счастье.

— Карстовый провал, значит. — Зыкова снова посмотрела на лаз. — Подарок судьбы. А они его просто расширили. Может, ещё и подпорки соорудили. Там же полно железок.

— Земляной пол. — Новиков хлопнул себя по лбу. Вот что было не так в том сарае — горки рыхлой земли кругом. Как будто огромный крот покопался.

— Ничего себе тоннель. — Артём почесал затылок. — Аж до самого сарая.

— Чего только люди не придумают. — Зыкова поднялась на ноги и глянула на Артёма. — Вези её домой. — И на Кристину. — А вы, пожалуйста, не болтайте.

— Не буду, — спокойно пообещала Кристина.

Когда пара удалилась и скрылась за деревьями, Зыкова и Новиков вернули куст на место и направились к главным воротам.

Убедить начальника колонии посодействовать в организации засады оказалось нетрудно. Как и все, имеющие хоть какую-то власть, он держался за своё место всеми конечностями и панически потел от одного намёка на шатающийся стул. Правда, надо было ещё убедиться, что со страху он не начнёт бузить и не сорвёт всю операцию. Но Зыкова прозрачно намекнула на своих сотрудников в колонии и обещала в случае чего табуретку-то под ним опрокинуть.

Ещё разок побеседовали с щипачём. Тот нехотя рассказал, что «бегунки» выбираются за ограду после отбоя, в темноте, а обратно возвращаются через сутки. Видимо, задержанный хотел приберечь этот факт на случай, если Зыкова слово не сдержит и о поблажке не походатайствует. Но ему и так повезло — начальница Первого отдела скорее сама бы погоны себе оторвала, чем нарушила обещание. Даже если оно дано вору.

Солнце уже село, на улице стало свежо. Новиков стоял у открытого окна своей комнаты, опираясь на подоконник. От запаха гиацинтов, тюльпанов и распускающейся сирени слегка кружилась голова. Где-то в тёмных шелестящих ветвях берёз заливался трелями соловей.

Из-за угла дома появилась Кристина с авоськой. Новиков отклонился назад и повернулся боком, так, чтобы его прикрыла занавеска и чтобы рисовальщица его не увидела. А то ещё поздоровается и болтать начнёт. Всю сосредоточенность развеет.

Следом за художницей бежала довольно крупная дворовая собака. Виляя лохматым хвостом, псинка всё норовила засунуть нос в авоську Кристины — подбегала то с одной стороны, то с другой.

— Ну, ладно, угощу тебя, так и быть. Только будь умницей, — проговорила Кристина.

Новиков подался вперёд, но так, чтобы видеть улицу, а самому остаться незамеченным. Кристина достала из авоськи завёрнутую в бумагу колбасу.

— И что теперь делать? Ножа-то у меня нет, — задумчиво проговорила художница. — Вот что. Ты сиди тут, а я сейчас вернусь.

Скрипнула дверь, быстрые шаги пробежали по подъезду. Собака послушно сидела, глядя на дверь. Через полминуты снова вышла Кристина, уже в накинутой на плечи кофточке. Собака привстала и замотала хвостом так, что Новиков понял, как был изобретён пропеллер.

— Вот держи. — Кристина поставила перед псинкой железную миску, из которой та стала быстро есть. — Я тебе ещё вчерашние котлеты принесла.

Пока собачка угощалась профессорским ужином, Кристина, застёгивая кофту мерила шагами маленький дворик, глядя то на глубокое тёмно-синее небо, то на застывшие в майском безветрии деревья. Когда она повернулась к дому, Новиков распластался по стене. И в таком положении ждал, пока художница заберёт миску и пойдёт домой.

Странное дело. Несколько лет назад какая-то злая псина чуть не оставила её без пальцев. Карьеру поломала. А страха или отвращения к бродячим животинкам не появилось. А может, она эту добрую зверюшку отравить решила?

Новиков снова наклонился к окну. Собака уже весело рыскала между берёзами. Да нет, не похоже. Кристина, не подозревая, что за ней кто-то наблюдает, прогуливалась рядом и разговаривала с собакой дружелюбно. Может, на всякий случай? Да нет, всё равно не похоже.

В дверь постучали.

— Поехали, — тихо сказал Артём, когда Новиков открыл.

До места добрались быстро. Новикову достался наблюдательный пункт в небольшом овражке рядом с Артёмом. Пока ждали, Новиков перевернулся на спину и наблюдал, как почти невидимые в темноте верхушки сосен колыхались на слабом майском ветру.

Здесь, конечно, симпатично. Сосны, цветы, кое-где ивы у небольших прудиков. Но чтобы устраивать рядом с территорией колонии… как там она сказала?

— Кто сказал? — переспросил Артём.

— Я что, вслух это произнёс? — Новиков чуть по лбу себя не хлопнул. Видимо, задремал и озвучил мысли. Нехорошо, надо себя контролировать, особенно при его профессии. — Да я про Кристину и этот её… как его — что она там присматривала?

— Пленэр, — подсказал Артём. — А что не так?

— Да странное место она выбрала.

— Так не выбрала ещё. Сказала же, что только подыскивает.

Новиков повернул голову и посмотрел на профиль Артёма. Да, личные симпатии могут затуманить разум. Вправить ему мозги или пусть живёт? Лучше вправить.

— У её сирени были срезы, — тихо произнёс Новиков.

— Что? — не поворачиваясь, спросил Артём.

— Ветки сирени, которые были у Кристины. У них ровные срезы.

— И что? — повернулся наконец Артём.

— Она их не наломала, — разделяя слова, чётко произнёс Новиков, глядя в лицо Артёма. — Их кто-то где-то срезал.

— Ну, срезала. И что?

Новиков только покачал головой и отвернулся. Да, трудновато до Артёма доходит.

— Нет, правда. Может, она сама их срезала, — пробормотала Артём.

Дошло, значит. Только верить не хочет. Бывает.

— Где? — спросил наконец Новиков. — В лесу сирени нет. А у нашего дома — полным полно. Зачем куда-то тащиться, если можно там целый букет нарезать? Даже два.

— Ну…

«Баранки гну», — захотелось ответить Новикову, но он решил предоставить Артёму возможность поскрипеть собственными извилинами. Кристина, конечно, очаровательный ребёнок, но опасный. Поймёт, что может вертеть Артёмом, в бараний рог его скрутит. Просто для развлечения.

Раздался условный звук — будто птичка пропела. Новиков и Артём мигом пригнулись к самой земле, от которой шёл почти ледяной холод.

Кто-то топал по тропинке, тихо разговаривая. Прямо рядом с Новиковым упал свёрнутый в шарик фантик от конфеты.

Снова условная трель, но уже другая. Тихие шаги с разных сторон, слабый вскрик — и два человека лежат на земле лицами вниз.

Допрос проводил лично начальник колонии. Но оба «бегунка» всё время поглядывали на сидевшего рядом Новикова. Ничего особенного, правда, не сказали.

— Мы так, по мелочи, — бормотал тот, что помоложе. Спину согнул в знак вопроса, коленями зажал ладони. — Папироски там, конфеты… так, приносили с воли чего попросют.

— Отчего не сбежали? — начальник колонии ходил по кабинету, заложив руки за спину. Прямой, как жердь. Ясно, старается не выдать волнения.

— Так это… а на кой? Так — отсидишь да выйдешь. А дёру дашь — поймают. Хорошо, если живым оставят. — Последнюю фразу «бегунок» произнёс, склонив голову аж до груди.

Новиков всё рассматривал этого человека. Сел он за пьяную драку, дали не много, учли, что молодой и с хорошими характеристиками. Мог на девчонок охотиться? А почему нет? Симпатичный — блондинистый, высокий, лицо открытое. Такие легко знакомятся, умеют нравиться.

Только чутьё подсказывало, что не в нём дело. И уж явно не во втором — тот постарше, тощий, мелкий. Бывший токарь с мебельной фабрики. Трёх пальцев на руках не хватает.

— Кто бегал? — начальник колонии наклонился к задержанному.

— Только мы, — кивнул парень. — Палец — он в любую форточку пролезет. А я вроде как при нём. Вроде как охрана на случай чего.

— Позволите? — Новиков подошёл ближе. Начальник колонии пожал плечами.

Новиков подвинул стул и сел напротив «бегунка».

— Вы всегда выбирались в город вдвоём?

— Угу, — кивнул парень, быстро глянул на начальника колонии.

— В городе вы разделялись?

— Нет, никогда, — замотал головой сиделец.

Новиков помолчал. Кажется, выстрел в молоко. Не те. Но с этой овцы всё-таки можно хоть клочок получить.

— Скажите, а вы в лесу видели что-то необычное? — спросил Новиков, изображая простое любопытство.

— Это… чего это? — парень непонимающе переводил взгляд с Новикова на начальника колонии.

— Ну, зверей, например. Скажем, волков? Или медведей?

Парень прищурился. Понял, куда клонил следователь. Помолчал, потом подался вперёд и затараторил почти шёпотом:

— Пару раз было. Шаги какие-то тихие, и вой иногда. И сопит, что собака. А ещё я раза два видал как зенки светятся в темноте красным. И вроде тень пробежала, большущая такая. Вроде волк, только лапы длиннющие, как у обезьяны. И морда треугольная. Но я тогда был со хмеля, поэтому… сами понимаете.

— Спасибо. — Новиков поднялся и ушёл в свой угол, где просидел до конца процесса, то есть до утра.

Солнце уже взошло, когда Зыкова принесла крепкий чай.

— Цейлонский. — Зыкова осторожно передала горячую кружку, от которой шёл густой пар, Новикову. — Не те, да?

Новиков пожал плечами и отпил чаю. Действительно, ароматный, терпкий, немного горький.

— Надо всю их одежду и обувь к экспертам отправить.

— Сделаем, — кивнула Зыкова.

— Вот что. — Новиков поставил свою кружку на стопку папок на столе. — Вы договоритесь с этим, — он кивнул на мундир начальника колонии, оставленный на спинке стула. — Пообещайте не поднимать шум. Пусть запишет, что лаз они нашли сами. И «бегунков» тоже задержали сами. И сами пусть с ними разбираются.

— Это ещё зачем? — опешила Зыкова. Она, похоже, уже приготовилась затянуть на шее начальника колонии петлю.

— Во-первых, лишний шум нам ни к чему. А во-вторых, он по гроб жизни вам будет благодарен за то, что сохранит место и погоны.

Лицо Зыковой, уже налившееся яростью, потихоньку расправилось. Крутить этим чинушей ведь куда полезнее, чем просто отправить его валить лес.

— То есть, вы уверены, что к делу с девицами эти «бегунки» отношения не имеют? — выдохнула Зыкова.

— Не уверен, конечно. Надо ещё результатов экспертизы дождаться. Но думаю, что, — Новиков сделал паузу, вдохнул и выдохнул, — думаю, что нет.

— А эта зверюга, про которую они рассказывали? — Зыкова даже голос понизила. Видимо, сама то ли стыдилась, что поверила, то ли опасалась, что байка окажется правдой. Тем более что мелькнувшую тень в лесу, во время поисков лаза, она не могла не заметить.

— Не самые надёжные свидетели, — признал Новиков. — С другой стороны… всё может быть. Может, это неизвестный зверь.

— Разве такие ещё остались? — мрачно спросила Зыкова.

— Кто знает. Если не возражаете, я поеду домой.

До дома Новиков добрался быстро, мечтая завалиться спать. Завтра понедельник, надо хоть чуть-чуть отдохнуть.

Но на Божедомке было странно шумно. Уже в начале улицы в нос ударил едкий запах, а во дворе десятого дома гудела толпа соседей.

— Да что это творится! Когда это кончится! — неслось со всех сторон. — Тоже мне, интеллигенция! Профессор кислых щей!

Новиков протиснулся между возмущёнными людьми. На пороге их дома стояла женщина в строгом сером костюме, очень похожая на Герду.

— Товарищи, успокойтесь! Всё в порядке! Никакой опасности нет! — надрывала голос дама, выставляя ладони.

— А вонь есть! — прокричал кто-то из толпы.

— Ничего страшного, скоро всё проветрится!

— Да на зону его отправить с его опытами! Может, он на человеках опыты ставит?!

Мужчина, набивавший трубку у открытого окна второго этажа, усмехнулся. Это, видимо, и есть знаменитый на всю Божедомку профессор Сергомасов, отец Кристины. Художницы, кстати, нигде не видно. И почему она не защищает папашу?

— Товарищи, расходитесь! — трубно прокричала женщина на пороге. И тут заметила Новикова. — А, вот и вы, наконец-то. А то я хожу-хожу сюда, никак вас не застану. Я — товарищ Вислогузова, зампред профкома на заводе. Веду общественную работу.

Новиков пожал протянутую руку. Вислогузова тряхнула его так, что плечо чуть не вывихнула.

— Вот, проверяю, как вы устроились. Всего хватает? — Вислогузова наконец выпустила руку Новикова.

— Да, вполне. Спасибо. — Новиков выдавил улыбку, мечтая плюхнуться на койку. — А что случилось?

— Товарищ Сергомасов, — Вислогузова неприязненно глянула вверх, — имеет собственную лабораторию в квартире. И проводит там эксперименты, которые иногда заканчиваются неприятно для соседей.

— Берёт работу на дом? — вяло попытался пошутить Новиков.

— Вроде того. Из-за этой лаборатории, да ещё из-за студии его дочки их и уплотнить не могут. Поэтому ценным работникам вроде вас приходится ютиться чуть ли не в чуланах, пока некоторые несознательные индивиды пользуются совершенно лишними материальными благами.

— У меня прекрасная комната, я доволен. — Новикова от этих «правильных» речей аж затошнило.

— Это вы из вежливости, — отмахнулась Вислогузова.

— Разрешите, — Новиков протиснулся мимо общественницы в подъезд. — Всего доброго.

Не став дослушивать высокопарные разглагольствования Всилогузовой, Новиков поднялся в квартиру, где в общей комнате за столом с соседями сидела Герда. Молча кивнув всем, прошёл к себе и, быстро раздевшись, задёрнул шторы и лёг спать.