Темный Лорд Устал. Книга III

Глава 4

Мэр Степан Васильевич не спал уже двое суток. Его кабинет в здании городской администрации превратился в командный центр во время стихийного бедствия. Коммуникатор разрывался от звонков, голографический стол был завален новостными лентами со всей империи, а за окном творилось что-то невообразимое.

Его маленький, еще недавно депрессивный городок внезапно стал эпицентром главной новости столицы и ближайшего региона.

— Степан Васильевич! — ворвался в кабинет начальник полиции Михаил Петрович, размахивая планшетом. — У нас проблемы! Все гостиницы забиты до отказа, репортеры разбивают палаточные лагеря на окраинах, а на центральной площади собралось уже больше тысячи человек!

Мэр потер покрасневшие от усталости глаза и взглянул на экран. Новостные сводки сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой:

«СТОЛИЧНЫЙ ВЕСТНИК: Назначен день суда над загадочным Вороновым»

«ИМПЕРСКОЕ ОКО: Эксклюзивные кадры из Воронцовска — города, который изменил один человек»

«РЕГИОНАЛЬНЫЕ НОВОСТИ: Древний ритуал впервые за три века — что скрывается за 'Вызовом Истины"?»

— Господи, — простонал мэр, — на нас смотрит половина империи. Михаил Петрович, сколько журналистов приехало?

— Больше сорока съемочных групп, — ответил начальник полиции. — От столичных изданий, региональных хроник. Они берут интервью у всех подряд — у торговцев на рынке, у рабочих с фабрик, даже у детей во дворах.

Степан Васильевич подошел к окну. Центральная площадь была заполнена людьми, и от этого зрелища у него сжималось сердце.

Они не кричали лозунгов, не держали плакатов. И это было логично, ведь это был не митинг и не праздник, а просто молчаливое, напряженное бдение. Простые рабочие стояли рядом с владельцами лавок. Фермеры — с мастерами. Все те, чья жизнь изменилась к лучшему с появлением Воронова, собрались здесь не для протестов и не для празднования.

«А что им еще делать? — с горечью подумал мэр, глядя на их сосредоточенные лица. — Выйти с вилами против ФСМБ и Великих Кланов? Самоубийство. Устроить шумный митинг? Это ничего не даст. К тому же, этим митингом они только навредят ему. Все это понимают».

'И все же они пришли, — продолжил он свои размышления. — Пусть они не могут сражаться, но они могут стоять. Могут смотреть. Это их единственный способ показать свою лояльность. Молчаливый, упрямый укор столице.

— Они не понимают, что такое «Вызов Истины», — тихо сказал мэр. — Но чувствуют, что их благодетелю угрожает опасность.

— А вот эти понимают, — мрачно добавил начальник полиции, указывая на другую часть площади.

Там расположился совершенно иной контингент — элегантно одетые люди. Представители нейтральных кланов, независимые маги, любопытные аристократы. Эти уже приехали специально, посмотреть на город, а, возможно, и оторвать кусок пожирнее, когда их благодетелю придется туго.

— Степан Васильевич, — прервал его размышления секретарь, — вам звонит губернатор области, министр внутренних дел и еще семь высокопоставленных чиновников. Все требуют доклада о ситуации.

Мэр тяжело вздохнул. Еще неделю назад он был никем — руководителем захолустного городка, о котором в столице и не слышали. Теперь его маленький мир стал ареной для противостояния, которое могло изменить судьбу империи.

— А что из «Эдема»? — спросил он. — Какие-то заявления, комментарии?

— Полная тишина, — ответил начальник полиции. — Их охрана вежливо, но твердо отказывается пропускать журналистов. Никто не выходит, никто не заходит. Как будто там все вымерли.

Эта тишина пугала мэра больше, чем любая паника. Человек, который в одиночку изменил жизнь целого региона, молчал перед лицом обвинений, способных его уничтожить. Либо он готовил нечто грандиозное, либо… либо уже сдался.

Олег, журналист «Имперского Ока», с отвращением сделал глоток отвратительного кофе из автомата в холле гостиницы. В Воронцовске он был уже третий день, и это место ему осточертело. Особенно местные. Простые, грубые лица, такая же одежда и такие же разговоры. Если бы не сенсация в виде «Вызова истины», он бы в жизни не приехал в эту дыру, которую они гордо именовали развивающимся городом.

— Толя, ты готов? — бросил он своему оператору, который как раз проверял заряд камеры. — Пора снимать очередной репортаж о том, как дикари поклоняются своему новому идолу.

— Готов, Олег, — вздохнул тот. — Ты уверен, что нам нужно снимать возле этой толпы?

— А что они нам сделают? — усмехнулся Олег, направляясь к выходу. — Вся это толпа симптом того, как быстро деградирует провинция без твердой руки столицы. Этот Воронов для них — мессия, а на деле — просто зарвавшийся нувориш, который скоро очень больно упадет и мы будем в первом ряду, чтобы это заснять.

Они вышли на центральную площадь. Картина была той же, что и вчера: толпа молчаливых, напряженных людей, смотрящих на холмы. Олег выбрал место с лучшим фоном — так, чтобы в кадр попадала и унылая городская администрация, и кусочек этой странной, фанатичной толпы.

— Включай, — скомандовал он, и на его лице мгновенно появилась маска профессионального, обеспокоенного эксперта.

— Доброе утро, столица. Мы продолжаем наш репортаж из Воронцовска — города, который стал эпицентром самого громкого скандала десятилетия. Именно здесь, в этом, казалось бы, тихом захолустье, загадочный аристократ Калев Воронов построил свою теневую империю…

Он говорил уверенно, вставляя нужные слова: «непроверенные источники», «аномальная активность», «возможное ментальное воздействие на население». Он видел, как к нему приближается какой-то местный паренек с любительской камерой. Отлично. Конфликт в прямом эфире — это всегда хорошие рейтинги.

— Да что вы несете⁈ — крикнул парень, подбегая к нему. У него на шее висела карточка местного журналиста. — Какое «захолустье»⁈ Вы были здесь полгода назад? Он дал людям работу и развивает город!

Олег с едва заметной усмешкой повернулся к нему, жестом показывая оператору снимать их обоих.

— Молодой человек, я понимаю ваши эмоции, но мы оперируем фактами, — начал он с покровительственной интонацией. — А факты говорят о том, что ваш «благодетель» находится под официальным расследованием ФСМБ.

— Да плевать на ваше ФСМБ! — не унимался парень. — Мы видим, что он делает для города! А вы приехали из своей сытой столицы, чтобы облить его грязью!

Олег повернулся обратно к камере.

— Как вы видите, местные жители фанатично преданы своему новому «хозяину». Классический пример стокгольмского синдрома в масштабах целого города. Очень печальное зрелище…

Договорить он не успел. Молодой парень с криком «Ах ты, стервятник столичный!» вцепился ему в воротник. Олег от неожиданности попятился. Толя попытался оттащить нападавшего, но тут же почувствовал, как его самого кто-то грубо хватает за плечо. Это был огромный, бородатый мужик в рабочем комбинезоне.

— Руки убрал от нашего, — пробасил он.

В следующую секунду их съемочную группу окружили. Охотники, рабочие, торговцы.

С визгом сирен подлетела полиция. Двое сержантов, не задавая лишних вопросов, профессионально скрутили именно Олега и Толю.

— Пройдёмте, граждане, — пробасил один из них, защелкивая наручники. — За нарушение общественного порядка и провокацию.

— Да вы с ума сошли⁈ — вопил Олег, пытаясь вырваться. — Я представитель прессы! «Имперское Око»! Я буду жаловаться!

— В камере разберемся, — безразлично ответил сержант, а затем, повернувшись к местному журналисту, подмигнул. — А ты, Коля, молодец, но впредь будь сдержаннее. Не марай руки.

Пока их вели к машине, Олег видел, как толпа молча и с нескрываемым удовлетворением расступается перед ними. Он понял. Это был не просто город, а настоящее логово и они только что совершили ошибку, пнув его хозяина.

Через час после полудня мэр созвал экстренное совещание с лидерами местного общества. В конференц-зале собрались те, кто мог дать ему представление о настроениях в городе и регионе.

Первыми прибыли командиры Георгий и Влад — те самые охотники, которые месяц назад терпели поражение у Разлома, а теперь стали неформальными лидерами местного отделения Гильдии.

— Степан Васильевич, — начал Георгий без предисловий, — ситуация в Гильдии критическая. У нас практически гражданская война.

— Как это понимать? — напрягся мэр.

— Часть отрядов, верных столице, считает «Вызов Истины» законным, — объяснил Влад. — Они говорят, что если Воронов действительно не человек, то его нужно остановить любой ценой.

— А остальные?

— Большинство региональных групп видят в этом политическую расправу, — мрачно ответил Георгий. — Мы знаем Воронова не по слухам, а по делам. Он спас наших людей, когда официальные силы оказались бессильны. Теперь столичные бюрократы хотят его уничтожить из-за того, что он сделал их работу лучше них.

— И что это означает практически? — спросил мэр, хотя уже догадывался об ответе.

— В случае чего мы готовы встать на его защиту, — твердо сказал Влад. — И мы не одни. По всему региону формируется альянс независимых групп.

Следующими в зал вошли местные предприниматели. Мастер Брок выглядел особенно мрачно — его обычная уверенность куда-то испарилась.

— Степан Васильевич, — начал он, — мы в панике. Половина наших заказов идет от «Ворон Групп». Если Воронов падет, что будет с нами? Столица же не простит нам сотрудничества с «врагом государства».

— Мой бизнес вырос в десять раз за последние месяцы, — добавил владелец крупнейшего магазина стройматериалов. — Теперь я боюсь, что меня обвинят в пособничестве.

— А что говорят ваши рабочие? — поинтересовался мэр.

— Они готовы идти войной на столицу, — мрачно усмехнулся Брок. — Для них Воронов — герой, который дал им работу и достойную зарплату. Они не понимают юридических тонкостей, но видят простую вещь: хорошего человека хотят уничтожить плохие люди. Тут как-бы до гражданской войны не дошло.

К концу совещания картина стала ясной. Город и весь регион раскололся на множество фракций, каждая из которых имела свои интересы и страхи.

— А что слышно из столицы? — спросил мэр у своего секретаря.

— По неофициальным каналам, — ответил тот, сверяясь с записями, — три клана — Волконские, Змеевы и Медведевы — жаждут крови и абсолютно уверены в победе. Они уже делят будущие трофеи.

— А остальные?

— Остальные кланы, которые до этого сохраняли нейтралитет, замерли в выжидании. Они готовы заключить союз с победителем, кем бы он ни оказался. Некоторые даже тайно прощупывают возможность переговоров с Вороновым на случай его триумфа.

Мэр покачал головой. Политическая машина империи разваливалась на глазах, а эпицентром этого хаоса стал его маленький городок.

— Есть еще одна проблема, — добавил начальник полиции. — К нам едут не только журналисты. По данным разведки, в город прибывают агенты различных спецслужб, наемники неизвестной принадлежности.

— Зачем? — не понял мэр.

— Некоторые хотят убедиться в исходе ритуала лично. Другие готовятся подобрать обломки, если все пойдет не так, а третьи просто изучают технологии Воронова на случай, если удастся что-то урвать в хаосе.

Степан Васильевич осознал ужасающую истину — его город превратился в пороховую бочку, где малейшая искра могла привести к взрыву, последствия которого затронут всю империю.

Поздний вечер застал мэра в его кабинете в полном одиночестве. За окном город гудел. На площади до сих пор стояли люди, несмотря на прохладу. Уличные фонари освещали лица, полные тревоги и ожидания.

Весь Воронцовск обсуждал, спорил, делал ставки на исход грядущего «Вызова». В тавернах не смолкали горячие дискуссии. Торговцы подсчитывали возможные убытки. Рабочие шептались о том, не собраться ли им с вилами и идти защищать своего благодетеля. А «Эдем» молчал. Пугающе молчал.

Степан Васильевич долго смотрел на коммуникатор, набираясь смелости. Наконец решился и набрал номер центральной связи «Эдема». После долгих гудков ответил знакомый голос — дворецкий Себастьян.

— Добрый вечер, господин мэр, — произнес он с безупречной вежливостью. — Чем могу быть полезен?

— Себастьян, — начал мэр, стараясь говорить уверенно, — я хотел бы поговорить с господином Вороновым. Или с Алиной. Город… город волнуется. Люди хотят знать, как они могут помочь.

— Боюсь, это невозможно, — ответил дворецкий тем же невозмутимым тоном. — Господин занят подготовкой к предстоящим событиям. Мисс Алина и остальные сотрудники также заняты важными делами.

— Но Себастьян, — настаивал мэр, — может быть, есть что-то, что город может сделать? Мы готовы предоставить любую поддержку…

— Господин благодарит за беспокойство, — прервал его дворецкий, — и просит лишь об одном — сохранять порядок в городе. Этого будет достаточно.

— А как он сам? — не мог удержаться от вопроса мэр. — Как его настроение?

Последовала долгая пауза. Когда Себастьян заговорил снова, в его голосе послышались едва уловимые нотки… удивления?

— Господин спокоен, — сказал он наконец. — Пожалуй, даже более спокоен, чем обычно. Он читает, пьет чай и отдает распоряжения. Вчера вечером я застал его за игрой в шахматы с самим собой.

— Шахматы? — не поверил мэр. — Накануне суда, который может стоить ему жизни?

— Именно так, господин мэр. Спокойной ночи.

Связь прервалась, оставив Степана Васильевича наедине с еще большим недоумением. Эта отстраненность пугала его больше, чем любая паника или ярость. Нормальный человек должен был метаться, искать союзников, готовить защиту, а Воронов играл в шахматы.

Степан подошел к окну и посмотрел в сторону холмов, где среди деревьев мерцали огни «Эдема». Издалека комплекс выглядел как обычная усадьба, мирно освещенная в ночи.

Степан Васильевич осознал ужасающую истину. Он стал мэром города прямо в эпицентре исторического момента.

И он не знал, за кого молиться — за древний Закон, который должен был защищать порядок, или за своего странного, пугающего, но единственного спасителя, который подарил его городу новую жизнь.

Где-то в глубине души Степан Васильевич понимал: после того дня, который наступит через четыре дня, его мир уже никогда не будет прежним. Какой бы исход не произошел.