Темный Лорд Устал. Книга III

Глава 21

Генерал Тарханов стоял у окна своего кабинета, глядя на удаляющуюся фигуру Стрельникова. Валерий Иванович был человеком, который всю жизнь умел извлекать выгоду из чужих неудач. Сын мелкого партийного функционера, он с детства усвоил главный урок — власть принадлежит тем, кто готов на все ради ее получения и удержания.

Его карьера в ФСМБ началась тридцать лет назад с должности младшего следователя. Тарханов не блистал интеллектом, как Стрельников, не обладал особыми способностями или талантами. Зато у него было другое качество — беспринципность, замаскированная под служение государству.

Он умел находить компромат на нужных людей. Умел быть полезным тем, кто стоял выше по иерархии. Умел предавать подчиненных, если это служило его целям. И самое главное — он никогда не задавался вопросами о правильности своих действий. Для него существовала только целесообразность.

Последние десять лет, занимая пост главы ФСМБ, Тарханов превратил ведомство в инструмент личного обогащения и укрепления власти. Половина его подчиненных работала не на государство, а лично на него. Вторая половина просто боялась ему перечить.

На полированной поверхности стола лежали красная книжица удостоверения и серебряный жетон — жалкие останки двадцатилетней карьеры Стрельникова. Тарханов смотрел на них с удовлетворением. Он не любил таких как Стрельников.

«Идеалисты,» — презрительно думал он. «Стрельников всю жизнь верил в справедливость, в поиск истины. И куда это его привело? К позорной отставке и забвению.»

Но Воронов… Воронов был другим делом. Это была угроза не просто его карьере, а всей системе, которая кормила таких, как Тарханов. Системе взяток, коррупции, торговли влиянием. Если позволить этому человеку и дальше демонстрировать альтернативу, рано или поздно люди начнут задавать неудобные вопросы.

«Хватит этих игр в шахматы,» — размышлял он, сжимая кулаки. «Стрельников пытался переиграть его умом. Глупец. Время для кувалды. И если с ним самим сложно иметь дело, то будем иметь дело с теми, кто стоит рядом с ним.»

Тарханов не был стратегом или тактиком, но он прекрасно понимал человеческие слабости. Знал, что у каждого есть цена. Что каждого можно сломать, если найти правильный рычаг давления.

И у него была идея, как найти такой рычаг.

Он вернулся за стол и активировал самый защищенный канал связи — тот, который использовался только для операций высшего уровня секретности.

— Центр, говорит Тарханов, — произнес он в микрофон. — Запрашиваю немедленный доступ к архивам проекта «Кассандра». Личная санкция, код доступа «Черный Дождь».

Несколько секунд молчания, затем механический голос системы:

— Генерал Тарханов, для доступа к указанному проекту требуется подтверждение от Совета Безопасности…

— У меня есть чрезвычайные полномочия по делу «Воронов», — перебил Тарханов. — Проверьте директиву от вчерашнего дня.

Еще одна пауза, более долгая.

— Доступ подтвержден. Передача данных.

На голографическом экране появилось досье, помеченное красными символами максимальной секретности. «Проект „Кассандра“» — программа по созданию и контролю псайкеров, которых официально не существовало.

Тарханов пролистывал файлы, изучая профили активов. Большинство из них были слишком нестабильными или слишком слабыми для его целей, но один профиль заставил его остановиться.

Даниил Константинович Смирнов.

Возраст: 26 лет.

Способности: эмоциональная индукция, манипуляция восприятием, создание психологических иллюзий.

Уровень опасности: критический.

Статус: содержится в изоляции на объекте «Зеркало».

«Идеально,» — подумал Тарханов, читая дальше. Даниил не был телепатом в классическом понимании. Он не читал мысли — он их менял. Мог усиливать страхи, раздувать сомнения, превращать любовь в ненависть одним прикосновением к сознанию.

— Подготовьте вертолет, — приказал он по коммуникатору. — Лечу на объект «Зеркало» немедленно.

Имперская военная разведка

В то же время, в сером здании штаб-квартиры Имперской Военной Разведки, царила совершенно иная атмосфера. Здесь не было золоченой мебели и показной роскоши — только функциональность, четкость и железная дисциплина.

Генерал Соколов — седой мужчина с глубоким шрамом через левую щеку — изучал голографическую карту Воронцовского региона. Вокруг него собрались лучшие аналитики ИВР.

Михаил Владимирович Соколов был военным в третьем поколении. Его дед воевал в Великой войне, отец служил в элитных десантных частях, а сам Михаил начинал службу в разведроте мотострелковой дивизии. Шрам на лице — память о диверсионной операции в горах, где его группа три дня уходила от преследования, неся раненого товарища.

В отличие от многих коллег, Соколов никогда не стремился к кабинетной работе. Он предпочитал поле, реальные операции, конкретные результаты. Возможно, именно поэтому его назначили главой Имперской Военной Разведки — слишком много генералов превратились в бюрократов, забывших, что такое настоящая война.

ИВР была совершенно иной структурой, чем ФСМБ. Если «федералы» утопали в интригах и политических играх, то военная разведка оставалась прагматичной и жесткой. Здесь ценились не связи и умение плести заговоры, а способность выполнять задачи любой сложности.

Соколов презирал «штатских» из ФСМБ за их методы. Слишком много философии, слишком мало действий. Он привык решать проблемы прямо и эффективно — находить цель, изучать ее, наносить точный удар.

Фамилия у него была та же, что у одного из влиятельных кланов, но родственных связей не было. Михаил происходил из обычной военной семьи, и совпадение имен скорее раздражало его, чем помогало в карьере.

— Докладывайте ситуацию, — коротко приказал генерал, не отрываясь от карты.

Вокруг него собрались лучшие аналитики ИВР — люди, которые привыкли оперировать фактами, а не предположениями.

— Товарищ генерал, — начал подполковник Краснов, главный аналитик по внутренним угрозам, — провал операции ФСМБ открывает перед нами уникальные возможности.

Он активировал проекцию с данными разведки:

— Наблюдение за «Эдемом» показало три критически важных аспекта. Первое — технологическое превосходство «Стражей Эдема». Их броня, оружие и тактика на десятилетия опережают наши разработки.

На экране появились фотографии, сделанные со спутников: четкие снимки патрулей в неизвестной экипировке.

— Второе — источник энергии комплекса. Наши сканеры фиксируют энергетические выбросы, которые не соответствуют ни одному известному источнику. Потенциально неиссякаемый ресурс.

— И третье? — спросил адмирал.

— Полная дискредитация ФСМБ, — с удовлетворением ответил Краснов. — Их методы привели к катастрофе. Самое время показать Императору, кто действительно способен решать проблемы такого масштаба.

Соколов медленно кивнул. Военная разведка всегда соперничала с ФСМБ за влияние и ресурсы. Теперь представилась идеальная возможность переломить ситуацию в свою пользу.

— Полковник Зимин, — обратился он к офицеру в углу, — ваша оценка возможности проникновения в «Эдем»?

— Сложно, но выполнимо, — ответил специалист по диверсиям. — При условии правильной подготовки и отвлекающих маневров.

— Что нас интересует в первую очередь?

— Образцы технологий, схемы энергетических установок, любая техническая документация, — перечислил Краснов. — Один удачный рейд может дать нам преимущество на годы вперед.

Адмирал Соколов встал и подошел к карте:

— Готовьте операцию, но помните — мы не ФСМБ. Мы не устраиваем показательные процессы и не играем в политику. Мы берем то, что нам нужно, тихо и эффективно.

— А если нас засекут?

— Тогда это будет несанкционированная операция группы ренегатов, — холодно ответил адмирал. — Официально мы ни о чем не знаем.

Генерал ФСМБ Тарханов

Вертолет Тарханова приземлился на территории объекта «Зеркало» — засекреченного комплекса в глухом лесу, существование которого отрицали даже в высших эшелонах власти.

Объект представлял собой современную тюрьму, замаскированную под научно-исследовательский центр. Здесь содержались самые опасные псайкеры империи — те, кого нельзя было убить, но и выпустить на свободу было невозможно.

Генерала встретил директор комплекса, доктор Волков — худой человек с нервным тиком и постоянно дрожащими руками. Анатолий Сергеевич был блестящим психиатром, который двадцать лет назад работал в обычной клинике, лечил депрессии и неврозы. Все изменилось, когда его исследования привлекли внимание спецслужб.

Волков специализировался на изучении аномальных психических состояний и методах их контроля. Его докторская диссертация была посвящена воздействию на человеческое сознание через управляемый стресс. Работа, которая в мирной практике помогала бы лечить травмы, в руках государства превратилась в инструмент создания управляемых псайкеров.

Последние пятнадцать лет доктор Волков управлял объектом «Зеркало» — местом, которого официально не существовало. Здесь проводились эксперименты по «развитию человеческого потенциала», как это называлось в засекреченных отчетах. На практике это означало попытки превратить людей с врожденными псионическими способностями в контролируемое оружие.

Большинство экспериментов заканчивались неудачей. Подопытные либо сходили с ума, либо умирали от перегрузки нервной системы. Но некоторые выживали, обретая способности, которые делали их крайне опасными. Таких, как Даниил, приходилось держать в специальных камерах, блокирующих псионическое воздействие.

Волков ненавидел свою работу, но не мог от нее отказаться. Он знал слишком много государственных тайн, чтобы ему позволили уйти. К тому же, где-то в глубине души он понимал, что его исследования действительно расширяют границы человеческого понимания — пусть и ценой жизней невинных людей.

— Генерал Тарханов, — поприветствовал он, явно нервничая. — Не ожидали вашего визита. Если бы предупредили заранее…

— Мне нужен Смирнов, — перебил его Тарханов. — Немедленно.

— Даниил? — доктор побледнел. — Генерал, он крайне нестабилен. Последний раз, когда мы его выпускали из камеры…

— Доктор, — тихо сказал Тарханов, и в его голосе прозвучала угроза, — я не за советами к вам приехал. Ведите к нему.

Они спустились в подземную часть комплекса, где располагались камеры особо опасных заключенных. Коридоры были выложены специальным сплавом, блокирующим псионические способности.

— Камера номер семь, — сказал Волков, останавливаясь у массивной двери. — Генерал, прошу вас, будьте осторожны. Он может показаться вполне адекватным, но…

— Открывайте.

Дверь отъехала в сторону, и Тарханов вошел в просторную камеру. Внутри было удивительно уютно — книги, картины, даже рояль в углу. За инструментом сидел молодой человек с тонкими чертами лица и пронзительными голубыми глазами.

— О, гости! — воскликнул Даниил, поворачиваясь к вошедшему. — Как мило! А я уже думал, что все меня забыли.

Его голос был мелодичным, почти гипнотическим. Тарханов почувствовал, как что-то пытается проникнуть в его сознание, но ментальные барьеры, установленные лучшими специалистами ФСМБ, держались.

— Даниил Смирнов, — сказал генерал. — У меня для вас работа.

— Работа? — Даниил рассмеялся, и звук его смеха отдавался эхом по камере. — Какая интересная формулировка! Обычно говорят «задание» или «приказ». А вы предлагаете работу, как равному.

— Потому что это действительно работа, — ответил Тарханов. — И очень интересная.

Он достал планшет и открыл подробное досье:

— Знакомьтесь. Калев Воронов. Почти лишил власти патриархов трех великих кланов, создал технологии, опережающие наше время на десятилетия, имеет свою частную армию, которая зачищает разломы с поразительной эффективностью и построил практически независимое государство в государстве.

Даниил взял планшет, но вместо того чтобы сразу смотреть на фотографию, начал листать информацию. Его поведение было странным — он читал данные, слегка покачиваясь, словно танцуя под неслышимую музыку.

— Ммм, интересно, — протянул он, наконец добравшись до фотографии. — А это не фотошоп случайно? Потому что обычно люди с такой биографией выглядят как… ну, как вы, генерал. Усталые, озлобленные, с печатью власти на лице. А этот…

Он поднял планшет и повертел его в руках:

— Этот выглядит так, словно только что проснулся от приятного сна. Либо он гений актерского мастерства, либо действительно не считает все ваши проблемы… проблемами.

Тарханов нахмурился:

— Поясните вашу мысль.

— О, генерал, — Даниил вскочил с места и начал ходить по камере, — вы же понимаете, что люди — это открытые книги для тех, кто умеет читать? Лица не лгут. Микровыражения, напряжение мышц, дыхание — все рассказывает историю.

Он остановился и пристально посмотрел на Тарханова:

— Вот вы, например. Кровяное давление повышено, зрачки слегка расширены — стресс. Напряжение в плечах говорит о том, что вы постоянно готовы к атаке. А складка между бровями… ох, сколько же лет вы хмуритесь!

— А он?

Даниил снова посмотрел на фотографию:

— А он спокоен. Не наигранно спокоен, не натренированно спокоен, а… искренне спокоен. Как человек, который знает что-то такое, чего не знают остальные. Или как тот, кто играет в игру по правилам, которые понимает только он.

Тарханов почувствовал легкое раздражение:

— Довольно философии. Он создал проблему, которую нужно решить. Его нельзя подкупить, запугать или убить обычными методами, но у него все равно есть слабости.

— Ах, вот в чем дело! — Даниил хлопнул в ладоши. — Вы уже пробовали все стандартные подходы, и они не сработали. Поэтому вы пришли ко мне. К сумасшедшему в клетке.

Он сел на пол в позе лотоса:

— А что если проблема не в том, что ваши методы недостаточно сильны, а в том, что вы воюете с кем-то, кто вообще не считает себя участником вашей войны?

— Объясните.

— Представьте, генерал, что вы играете в шахматы, а ваш противник играет в го. Вы ходите фигурами, а он ставит камни. Вы пытаетесь взять короля, а он просто окружает всю доску. Вы в панике мечетесь, а он даже не понял, что началась игра.

Даниил рассмеялся — звук был мелодичным, но в нем слышалось что-то нездоровое:

— Но у него есть слабость, говорите? Конечно есть! У всех есть. Только вопрос в том, правильно ли вы ее определили.

Тарханов достал следующую папку:

— Люди, которые ему дороги. Его окружение. Те, кому он доверяет.

— О-о-о, — протянул Даниил, изучая фотографии. — Классический подход. Если не можешь сломать крепость, сломай тех, кто в ней живет. И кто у нас тут?

Он рассматривал каждое лицо с выражением гурмана, изучающего меню:

— Алина… умница, видно по глазам. Но есть что-то… ах да, она влюблена! В него, естественно. Как трогательно. Дарина Орлова… интересно, а она знает про Алину? Антон и Глеб — типичные солдаты, преданность как религия. Константин Лебедев…

Он задержался на последней фотографии:

— А этот циник. Прагматик. Деньги для него важнее идеалов. Хм, интересная компания собралась вокруг вашего «идеального» человека.

— И что вы можете с ними сделать?

Даниил поднялся и подошел к стене, где висела репродукция картины:

— Генерал, вы когда-нибудь видели, как рушится здание? Не от взрыва, а от усталости конструкции? Сначала появляется маленькая трещинка. Потом она расширяется, к ней присоединяются другие трещины, и в один прекрасный день вся конструкция рассыпается, хотя на первый взгляд ничего не изменилось.

Он повернулся к Тарханову, и в его глазах плясали странные огоньки:

— Я могу найти эти трещины в душах людей. Сомнения, страхи, обиды, зависть — все, что делает нас людьми. И потом… потом я просто помогу этим трещинам расти.

— Конкретнее.

— А зачем конкретнее? — Даниил улыбнулся. — Искусство потому и искусство, что каждая работа уникальна. Но результат будет тот, который вам нужен. Его идеальный мир начнет рушиться изнутри. А он… он даже не поймет, что происходит, пока не станет слишком поздно.

Тарханов кивнул и направился к выходу:

— Завтра вас переведут в специальный центр под Воронцовском. Оттуда вы сможете работать. Все ресурсы будут в вашем распоряжении.

— Одну минуточку, — остановил его Даниил. — А что мне за это будет?

— Свобода, — коротко ответил генерал.

— А если не получится?

Тарханов обернулся:

— Тогда вы останетесь здесь навсегда. Или до тех пор, пока не сойдете окончательно с ума.

После ухода генерала Даниил еще долго стоял посреди камеры, глядя на закрытую дверь. На его лице играла та же безумная улыбка.

«Калев Воронов,» — мысленно произнес он. «Посмотрим, из чего сделан твой идеальный мир. И что случится, когда я начну его ломать изнутри.»

Генерал Тарханов запустил операцию, последствия которой не мог предвидеть даже он. В игру вступали новые силы, каждая со своими целями и методами. А где-то в тени уже начинали действовать другие, не менее опасные игроки.