Темный Лорд Устал. Книга III

Глава 13

Кабинет главы ФСМБ был воплощением бюрократической власти. Стены из темного мрамора, массивный стол из редкого дерева, портреты основателей службы в золоченых рамах. Все здесь было рассчитано на то, чтобы человек, стоящий перед этим столом, почувствовал себя ничтожеством.

Игорь Стрельников стоял по стойке «смирно» перед своим начальником — генералом Тархановым, который изучал документы, не поднимая головы. Эта театральная пауза была частью ритуала унижения.

— Стрельников, — наконец произнес генерал, не отрывая взгляда от бумаг. — Ваше расследование привело к беспрецедентному политическому кризису. Три Великих Клана, три столпа власти шатаются, экономическая стабильность под угрозой. Нам приходится прилагать огромные усилия, чтобы стабилизировать обстановку.

Стрельников молчал, глядя в точку над головой начальника. Его лицо было каменной маской.

— С одной стороны, — продолжил Тарханов, наконец подняв глаза, — можно сказать, что коррупция была выявлена и наказана. Для толпы это хорошо, да и для аппарата управления держать Великие кланы на коротком поводке тоже неплохо, но методы… методы были неприемлемыми. Использование священного ритуала в качестве политического инструмента недопустимо.

— Я действовал в рамках закона, — тихо сказал Стрельников.

— Закона? — генерал откинулся в кресле. — Игорь Александрович, вы превратили зал суда в цирк. Ваш подопечный, этот Воронов, провел всех нас. Он использовал вас как пешку в своей игре, а вы этого даже не заметили.

Стрельников сжал челюсти, но продолжал молчать.

— В связи с вышеизложенным, — Тарханов взял официальный документ, — приказываю отстранить вас от всех полевых операций бессрочно. Причина — провал расследования и создание политической нестабильности. Вы переводитесь на архивную работу с понижением в должности.

Генерал ожидал вспышки гнева, попыток оправдаться, мольбы о пересмотре решения. Любой нормальный человек в такой ситуации либо взорвался бы, либо сломался.

Но Стрельников лишь кивнул:

— Понятно. Где мое новое рабочее место?

— Секретные архивы, подуровень семь, — ответил Тарханов, слегка озадаченный такой реакцией. — Ваши задачи — каталогизация старых дел и подготовка отчетов. Игорь Александрович, я понимаю, что это тяжело…

— Ничего не понимаете, — перебил его Стрельников с такой ледяной вежливостью, что генерал почувствовал неприятный холодок. — Разрешите идти?

— Идите, — протянул Тарханов.

Стрельников развернулся и направился к выходу. Его походка была абсолютно спокойной, уверенной. Не было ни поникших плеч, ни судорожной спешки униженного человека.

Дверь закрылась за ним с тихим щелчком, оставив генерала наедине с тревожными мыслями. Эта нечеловеческая выдержка и абсолютное спокойствие перед лицом карьерного краха настораживали.

«Что-то он точно задумал, стервец.» — подумал Тарханов, но тут же отмел эту мысль. ' — Хотя, что он может сделать, сидя в архивах?'

Он ошибался.

В лифте, спускающемся в подземные уровни ФСМБ, Стрельников позволил себе тонкую улыбку. Впервые за много дней он чувствовал что-то похожее на удовлетворение.

Его отправили в архивы как в ссылку, но для него это был не приговор. Стрельников благодаря этой ссылке получил доступ к самым секретным материалам службы, к знаниям, которые копились веками. К информации, которую полевые сотрудники никогда не видели.

«Они думают, что похоронили меня,» — размышлял он, наблюдая за мелькающими номерами этажей. «А на самом деле дали мне ключи от самого ценного — от знаний, которые помогут мне понять природу моего врага.»

Лифт остановился на подуровне семь, и двери бесшумно разошлись. Перед ним открылся длинный коридор, уходящий в полумрак. Стены были выложены тем же темным камнем, что и наверху, но здесь не было роскоши. Только функциональная, почти аскетичная обстановка.

Стрельников шагнул в коридор, и за его спиной двери лифта закрылись. Теперь между ним и поверхностным миром лежали семь уровней бетона, стали и магических барьеров.

Он был похоронен в недрах ФСМБ. Вот только мертвые не планируют месть, а Игорь Стрельников планировал.

Секретные архивы ФСМБ — святилище самых опасных знаний, собранных империей за всю ее историю.

Массивная дверь с тройной системой защиты — магической, электронной и биометрической — отворилась перед Стрельниковым с тяжелым металлическим скрежетом. За ней открылся огромный зал, уходящий в полумрак. Ряды стеллажей тянулись до самого потолка, заставленные документами, кристаллами памяти, артефактами и запечатанными контейнерами.

У входа его встретил архивариус — древний старик по имени Константин Печальный, который работал здесь уже больше сорока лет. Его седые волосы и бледная кожа делали его похожим на призрака, навеки привязанного к этому месту.

— Стрельников, — произнес старик скрипучим голосом, изучая электронное предписание. — Вас сослали к нам в наказание, полагаю?

Он ожидал увидеть сломленного, унылого человека — такими обычно приходили опальные сотрудники службы сюда на последнюю станцию их карьеры, место, где амбиции приходили умирать среди пыльных фолиантов.

Но реакция Стрельникова его удивила. Инквизитор медленно обвел взглядом бескрайние ряды стеллажей, и в его глазах загорелся интерес. Он смотрел на архивы как на сокровищницу.

— Покажите мне структуру хранения, — сказал он, не отвечая на вопрос.

— Э-э… конечно, — растерялся Печальный. — Вот здесь у нас дела по коррупции высших чинов, тут — материалы о заговорах против трона, а там — документы по экономическим преступлениям…

Стрельников прошел мимо этих секций, едва удостоив их взглядом. Он двигался глубже в архив, словно ища что-то конкретное.

«Все это — детские игры,» — думал он, проходя мимо полок с делами о взятках, политических интригах и финансовых махинациях. «Борьба за деньги, за власть, за влияние… Я потратил всю жизнь, наводя порядок в этом муравейнике, не понимая, что истинная угроза находится за его пределами.»

— А что у вас в дальних секциях? — спросил он у архивариуса.

— Там? — Печальный нахмурился. — Там материалы, к которым допуск имеют только сотрудники высшего ранга. Дела о… нестандартных угрозах.

— Покажите.

— Но у вас нет соответствующего допуска…

Стрельников достал свое удостоверение:

— У меня допуск Альфа-7. Этого достаточно?

Старик взглянул на документ и кивнул, хотя и с явной неохотой:

— Следуйте за мной.

Они прошли через лабиринт стеллажей в самую дальнюю часть архива. Здесь атмосфера была другой — более гнетущей, напряженной. Контейнеры были более массивными, с дополнительными печатями и защитными рунами.

— Сектор «Метафизические Угрозы», — объявил Печальный. — Класс «Омега». Здесь хранятся дела о сущностях и явлениях, которые не вписываются в обычные рамки расследований.

Стрельников остановился перед огромным стеллажом, заставленным запечатанными контейнерами. На каждом была табличка с кодовым обозначением дела.

— «Дело о Шепчущих Тенях Валенсии», — читал он вслух. — «Инцидент с Временной Петлей в Нордхейме». «Случай Коллективной Амнезии в Старом Городе»…

— Большинство этих дел засекречены навечно, — пояснил архивариус. — Слишком опасные знания. Некоторые ваши коллеги, изучавшие эти материалы, сходили с ума.

— А кто имел к ним доступ в последние годы?

— Практически никто. Последний запрос был три года назад от… — Печальный проверил журнал, — от Главного следователя Морозова. Он искал что-то о «переписчиках реальности».

Сердце Стрельникова забилось быстрее:

— И что он нашел?

— Ничего конкретного. Ушел разочарованный, сказал, что это «мифы и бред сумасшедших». Но вы можете изучить те же материалы, если хотите.

— Хочу, — коротко ответил Стрельников. — Выделите мне рабочее место. Я буду здесь долго.

Печальный указал на уединенный стол с терминалом в углу сектора:

— Вот ваше место, но предупреждаю — эти знания изменяют людей. Не все из тех, кто здесь работал, остались прежними.

Стрельников сел за стол и активировал терминал. На экране появилось меню с сотнями заголовков дел, каждое из которых описывало столкновение с чем-то, что не должно было существовать в рациональном мире.

Для мира наверху он был сломленным инквизитором, сосланным в архивы за провал. Но здесь, среди запретных знаний, он чувствовал себя исследователем, стоящим на пороге великого открытия.

Стрельников сидел за старым терминалом, окруженный пыльными фолиантами и мерцающими инфокристаллами памяти. Три дня он провел, изучая дела о «метафизических угрозах», но пока не находил ничего, что могло бы объяснить природу Калева Воронова.

Большинство документов описывали локальные аномалии — призраков, временные петли, места, где нарушались законы физики, но все это были явления хаотичные, неконтролируемые. Ничего из этого не относилось к Воронову.

На четвертый день он принял решение, которое изменило весь ход его расследования. Вместо поиска новых улик он решил заново проанализировать все, что уже знал, но с совершенно иной точки зрения.

Он отбросил психологию, криминалистику, юриспруденцию — все инструменты обычного следователя. Теперь он смотрел на события как метафизик, изучающий фундаментальные законы реальности.

На экране терминала появилась запись «Вызова Истины». Стрельников запустил ее уже в сотый раз, но теперь он анализировал не действия участников, а саму структуру происходившего.

«Древний ритуал работал по заложенным в него принципам,» — размышлял он, делая пометки. «Магия Истины должна была вскрыть обман, показать подлинную природу объекта исследования.»

Он поставил запись на паузу в тот момент, когда свет ритуала коснулся Кассиана. На лице молодого человека не было страха, напряжения или даже концентрации. Только легкая скука.

«Здесь,» — пробормотал Стрельников. «Здесь началось что-то невозможное.»

Он включил режим покадрового анализа и начал изучать магические потоки. Сначала все шло по протоколу — энергия ритуала устремилась к цели, намереваясь проникнуть в ее суть. Но затем…

Затем что-то изменилось. Потоки магии не отразились от барьера, не рассеялись в хаосе. Они… повернули. Изменили направление как река, которой внезапно прорыли новое русло.

«Он не сопротивлялся ритуалу,» — понял Стрельников. «Он его возглавил.»

Инквизитор откинулся в кресле, чувствуя, как у него перехватывает дыхание от осознания масштабов произошедшего.

«Я думал, он обманул ритуал. Но какая глупость, он не обманул его. Он его реально переписал, заставил сам Закон, саму Истину, подтвердить эту иллюзию как непреложный факт.»

Стрельников встал и начал ходить по узкому проходу между стеллажами. Мысли в его голове выстраивались в пугающую, но логичную картину.

«Он не ломает правила реальности,» — понимал он. «Он создает свои. Локально, временно, но достаточно убедительно, чтобы даже древняя магия поверила в их подлинность.»

Это меняло все. Стрельников понял, что имеет дело не просто с могущественным магом или даже иномирной сущностью. Перед ним был «переписчик реальности» — существо, способное локально изменять фундаментальные законы мироздания.

Обычные методы борьбы против такого противника были бесполезны. Нельзя арестовать того, кто может переписать законы ареста. Нельзя убить того, кто может изменить саму концепцию смерти в своем присутствии.

Но это открытие не сломило Стрельникова. Наоборот — впервые за много дней он почувствовал прилив энергии. Теперь он знал, с чем имеет дело, а значит, мог искать соответствующие средства борьбы.

Он вернулся к терминалу и открыл новую поисковую строку. Теперь его интересовали не обычные преступления, а теоретические работы о природе реальности, о константах мироздания, о том, что лежит в основе всех законов.

«Если он может переписывать правила,» — думал Стрельников, вводя новые параметры поиска, «то должно существовать что-то, что эти правила стабилизирует. Что-то, чего даже он не может изменить.»

На экране появились результаты поиска — десятки теоретических работ о «концептуальных константах», «точках стабилизации реальности», «метафизических якорях». Большинство авторов были объявлены сумасшедшими, их работы засекречены.

Но Стрельников больше не считал их безумцами. Возможно, они были единственными, кто приблизился к пониманию истинной природы мироздания.

Он открыл первый файл и углубился в изучение. Где-то в этих «еретических» теориях скрывался ключ к победе над врагом, который считал себя неуязвимым.

Прошла неделя с тех пор, как Стрельников погрузился в изучение запретных архивов. Он практически не покидал свое рабочее место, питаясь закусками и засыпая прямо за терминалом. Архивариус Печальный с тревогой наблюдал за ним — такое поведение было типично для исследователей, которые слишком глубоко уходили в опасные знания.

Стрельников выглядел изможденным — впалые щеки, красные от усталости глаза, но в его взгляде горел огонь исследователя, нашедшего важную зацепку.

На его столе лежали стопки распечаток из самых еретических трактатов: «Теория Концептуальных Якорей» Архимага Мертвого, «О Природе Неизменяемого» философа Градского, «Константы Мироздания» безумного математика Кравченко. Все эти авторы закончили свои дни в психиатрических лечебницах или просто исчезли при загадочных обстоятельствах.

— Стабилизация локального пространства, — бормотал Стрельников, сравнивая формулы из разных источников. — Создание зоны концептуальной неизменности… Все они писали об одном и том же, но разными словами.

Он открыл очередной файл — трактат под названием «О Природе Абсолютного Закона», написанный одним из основателей Магиархата, Архимагом Константином Непреклонным. По официальной истории, этот человек умер от старости в своем замке, но архивные документы рассказывали другую историю.

«…Константин исчез на пятьдесят седьмом году жизни во время попытки создать то, что он называл „Концептуальным Якорем“. Обнаружена лишь выгоревшая лаборатория и записки, большей частью нечитаемые. Некоторые фрагменты сохранились…»

Стрельников активировал голографический проектор и начал изучать сохранившиеся страницы рукописи Непреклонного. Текст был написан дрожащим почерком, местами переходящим в неразборчивые каракули — почерком человека, балансирующего на грани безумия.

«…видел за завесой реальности то, что не должен видеть смертный разум… есть силы, способные переписывать законы мироздания как ребенок переписывает задачку в тетради… но есть и то, что не может изменить даже бог… основа основ… якорь, удерживающий реальность…»

Дальше шли безумные формулы и схемы, но среди хаоса символов Стрельников различил знакомые элементы. Это были те же принципы, о которых писали другие «еретики» — создание зоны стабилизированной реальности, где никто не сможет изменить фундаментальные законы.

— «Закон Равновесия», — прочитал он название центральной диаграммы.

Схема изображала сложный артефакт — кристалл особой формы, окруженный системой резонаторов и стабилизирующих элементов. Это была скорее тюрьма, чем оружие.

«…в радиусе действия Якоря реальность становится абсолютно стабильной… никто не может изменить ее законы, переписать ее правила… даже сущности высшего порядка теряют способность к локальной коррекции мироздания…»

Стрельников отклонился в кресле, чувствуя прилив адреналина. Он нашел то, что искал. Способ связать его, лишить главного преимущества.

«Это клетка для бога.» — проговорил он мысленно.

Однако создание такого артефакта требовало ресурсов и знаний, которых у него не было. Некоторые компоненты, упомянутые в схемах, считались мифическими. Другие были настолько редки, что их местонахождение было засекречено на высшем уровне.

Стрельников посмотрел на свое удостоверение. Формально он был отстранен от полевой работы и не имел права запрашивать секретную информацию, но формальности еще никого не останавливали, если речь шла о спасении мира.

Он активировал защищенный канал связи и начал составлять запрос в отдел глубокой разведки. Его пальцы быстро набирали текст:

«Запрос данных по компонентам артефакта „Закон Равновесия“. Требуется информация о местонахождении: Кристалла Вечной Стабилизации, Эссенции Неизменного Времени, Порошка из Костей Первых Магов. Уровень допуска — высший. Лично. Инквизитор И. Стрельников.»

Он колебался секунду, зная, что этот запрос может стоить ему не только карьеры, но и свободы. Использование служебных каналов для неавторизованных целей каралось тюремным заключением.

Но затем он вспомнил лицо Воронова во время ритуала — абсолютно спокойное, скучающее лицо существа, которое играло с реальностью как ребенок с игрушкой и нажал кнопку отправки.

Запрос ушел в зашифрованном виде в глубины государственной машины. Теперь оставалось ждать.

Стрельников сохранил все найденные схемы на защищенный, носитель и спрятал его во внутреннем кармане. Он понимал, что только что начал свою настоящую с силой, угрожающей самим основам реальности.

Мир считал его сломленным и изгнанным инквизитором, но Игорь Стрельников знал правду — он только что сделал первый шаг к созданию оружия, способного остановить бога.