Темный Лорд Устал. Книга III

Глава 1

Все замерло. Территория перед главными воротами «Эдема» застыла в напряженной тишине после слов Воронова. Легкий ветерок шевелил листья на деревьях, но даже природа словно затаила дыхание, ожидая развития событий.

Игорь Стрельников на мгновение застыл, словно не веря услышанному. Он потратил недели на подготовку этого момента, просчитал все возможные реакции, подготовил аргументы на любые возражения. Он ожидал чего угодно — гнева, угроз, попыток торговаться, требований отсрочки, даже открытого сопротивления, но явно не такого быстрого и спокойного согласия.

«Слишком легко, — промелькнула тревожная мысль в голове инквизитора. — Идеальные ловушки не должны захлопываться так просто. Либо он не понимает всей серьезности ситуации, либо… либо что-то здесь не так. Что я упускаю?»

Он бросил быстрый взгляд на своих «союзников». Патриарх Волконский не мог скрыть торжествующей улыбки, его лицо выражало злорадное предвкушение. Елена Змеева, напротив, была напряжена; ее холодный, оценивающий взгляд не отрывался от Воронова, она анализировала каждый его жест. Артемий Громов стоял с каменным лицом, но его сжатые кулаки выдавали внутреннее напряжение и жажду реванша. Они все уже праздновали победу, каждый по-своему.

Стрельников мысленно встряхнулся и быстро восстановил самообладание, заставив лицо стать непроницаемой маской профессионала. Сомнения сомнениями, но дело нужно довести до конца.

— Ваше согласие принято и засвидетельствовано, — произнес он четким, официальным тоном, чеканя каждое слово. — Согласно статье седьмой Древнего Кодекса Магиархата, ритуал «Вызов Истины» состоится через семь дней в нейтральном зале Великого Магистериума в столице. Свидетелями будут высшие чины ФСМБ, глава Гильдии Охотников и главы Великих Кланов-обвинителей. Любая попытка саботажа, уклонения или неявки будет расценена как официальный отказ от Вызова и признание враждебности государству.

Воронов выслушал весь этот формальный текст с выражением вселенской скуки, словно ему зачитывали условия договора на поставку садовых удобрений. Он даже не моргнул, когда Стрельников упомянул возможные последствия неявки.

— Семь дней. Зал Магистериума. Понятно, — кивнул он с той же невозмутимостью, с какой можно было бы согласиться на деловой завтрак. — Можете идти. У меня дела поважнее.

Последняя фраза прозвучала как пощечина. У него есть дела поважнее, чем подготовка к ритуалу, который может стоить ему жизни? Такая реакция ошеломила всю делегацию больше, чем любые угрозы или яростные протесты. Стрельников увидел, как на мгновение спала маска триумфа с лица Волконского, сменившись недоумением. Змеева слегка приподняла бровь — признак крайнего удивления. Громов нахмурился.

«Он не блефует, — с леденящей душу ясностью понял Стрельников. — Это не высокомерие. а… безразличие. Абсолютное безразличие к угрозе, которая должна будет его уничтожить. Он либо безумец, либо его план уже приведен в действие, а мы — лишь актеры в его спектакле».

— До встречи в Магистериуме, господин Воронов, — произнес он наконец, пытаясь вложить в голос максимум официальности.

— До встречи, дознаватель, — равнодушно ответил Воронов.

Делегация развернулась и направилась к своим автомобилям. Каждый шаг отдавался эхом в напряженной тишине. Воронов не удостоил их больше ни единым взглядом, повернулся и неспешно пошел обратно к особняку, словно только что закончил рутинную деловую встречу.

«Игра началась, — думал Стрельников, садясь в машину и наблюдая, как удаляется силуэт Воронова. — Но почему у меня все сильнее ощущение, что он уже давно знает, как она закончится? И почему это меня пугает больше, чем должно?»

Кортеж тронулся с места, увозя делегацию прочь от «Эдема», но тревожное чувство, что они только что стали участниками чужой игры, не покидало его.

Пока Кассиан разговаривал с делегацией, командный центр «Эдема» превратился в эпицентр хаоса. На главном голографическом экране застыло изображение ворот Магистериума — места, которое через семь дней должно было стать ареной финального противостояния.

— Это ловушка! — рявкнул Антон, ударяя кулаком по консоли с такой силой, что несколько индикаторов мигнули красным. — Они заманили его в столицу, чтобы убить! В случае чего, я поднимаю «Стражей»! Мы прорвемся к Магистериуму и вытащим его оттуда. С боем!

Его глаза горели фанатичной преданностью, а массивные руки сжимались в кулаки. Шрамы на его лице, оставшиеся от старых битв, казалось, стали еще уродливее от ярости. Он смотрел на Глеба и Алину, и в его взгляде читалась настоящая решимость.

— Прорываться вслепую — самоубийство, Антон, — холодно возразил Глеб, его голос резко контрастировал с яростью «Молота». — Нас встретит вся имперская гвардия. Нужно действовать тоньше. У меня есть агенты в столице. Мы можем организовать серию диверсий по всему городу, создать хаос и вывезти его по тайным каналам, пока все будут отвлечены.

Его лицо было напряженным и сосредоточенным, глаза быстро бегали по тактической карте столицы, которую он вызвал на вспомогательном экране.

— Вы оба не понимаете! — почти кричала Алина, ее пальцы летали над голографической клавиатурой, вызывая схему за схемой. — Это не военная операция, а магический ритуал! Ваши диверсии и штурмы будут бесполезны, если его душу разорвет на части древнее заклинание!

На экране перед ней появились сложнейшие диаграммы — переплетения магических линий, древние руны, формулы, которые выглядели скорее как математические уравнения, чем заклинания.

Антон «Молот», сжав свои огромные кулаки, с силой ударил по краю стола, заставив всю голографическую проекцию дрогнуть и исказиться на мгновение.

— А что ты предлагаешь, Алина⁈ — взревел он. — Сидеть здесь и ждать, пока они его казнят⁈ Мои «Стражи» готовы прорваться сквозь любую оборону! Мы разнесем к чертям их Магистериум, если понадобится! Мы вытащим его!

— «Вытащим»? — с ледяным сарказмом парировал Глеб. Он стоял, скрестив руки на груди, и от него исходил холод профессионального аналитика. — Антон, в столице сейчас сосредоточены лучшие силы трех Великих Кланов и вся гвардия ФСМБ. Плюс личная стража императора на всякий случай. Твой «прорыв» закончится бойней через десять минут после начала. Мы потеряем всех людей, а Хозяина не спасем. Это не план, а массовое самоубийство.

— Это лучше, чем твое трусливое бездействие! — прорычал в ответ Антон, делая угрожающий шаг к Глебу. — Пока ты будешь плести свои шпионские сети и чертить планы эвакуации, его уже убьют! Он вытащил меня из забвения, исцелил мое тело и душу, когда все остальные от меня отвернулись. Я не позволю этим столичным шакалам забрать его! Лучше умереть с честью, чем жить с позором!

— Я не предлагаю бездействовать, я предлагаю думать! — голос Глеба стал жестче, в нем появились стальные нотки. — Он поверил в меня, когда я был никем. Когда меня считали предателем и изгоем. Он дал мне не просто работу, а честь служить делу, которое больше нас всех. Мой долг — обеспечить его безопасность, а не вести его людей на бессмысленную бойню! У меня есть агенты в столице, контакты в подполье, люди, которые готовы помочь за деньги. Мы можем подорвать систему изнутри, создать достаточно хаоса, чтобы…

— Хватит! — крик Алины заставил их обоих замолчать и обернуться к ней. Она стояла перед главным экраном, где висела невероятно сложная схема ритуала. — Вы спорите о мечах и пистолетах, когда его собираются убить с помощью фундаментальной магии! Это не армия, которую можно обмануть или подкупить! Мы имеем дело с силами, заложенными в основание самого мира!

Она развернулась к ним, и в ее глазах горело отчаяние гения, столкнувшегося с неразрешимой задачей.

— Мне нужно время! — продолжала она, указывая на схему. — Я должна найти способ взломать этот «Кодекс», найти технологический способ создать помехи! Понимаете? Древние ритуалы работают на уровне квантовых флуктуаций реальности! Это не заклинание, которое можно прервать выстрелом! Это… это словно операционная система самой вселенной!

В ее голосе звучало отчаяние человека, привыкшего решать любые технические проблемы и внезапно столкнувшегося с чем-то, что лежало за пределами ее понимания.

— Семь дней! — орал Антон. — Семь дней, чтобы спасти человека, который спас нас всех! А ты хочешь сидеть и читать книжки!

— Ты не понимаешь! — отчаянно кричала в ответ Алина. — Если я ошибусь, если мои расчеты будут неточными, ритуал может убить его мгновенно! Одна неправильная помеха, и…

— А если ты вообще ничего не сделаешь, его убьют наверняка! — рычал Глеб, тоже теряя самообладание.

Они были на грани открытого конфликта — их паника, отчаяние и абсолютная преданность своему лидеру толкали их на край пропасти. Каждый видел единственно правильный путь спасения, и каждый считал планы остальных безумием.

В самый разгар их криков, когда голоса слились в один хор отчаяния и ярости, двери командного центра бесшумно разъехались.

В проеме появился Кассиан. Он вошел спокойно и неспешно, уже переодевшись в простую домашнюю одежду, с чашкой свежезаваренного чая в руках. С легким, почти академическим удивлением он посмотрел на своих паникующих подчиненных, словно наблюдал за интересным социальным экспериментом.

Все мгновенно замолчали и повернулись к нему. В воздухе еще висело эхо их криков, а на экранах продолжали мерцать схемы спасательных операций и магических ритуалов.

Кассиан

Первой не выдержала Алина. Она бросилась ко мне, едва сдерживая слезы отчаяния, руки дрожали от нервного напряжения:

— Господин! Это самоубийство! Ритуал невозможно обмануть, его магия абсолютна! — Она судорожно листала голографические схемы в воздухе. — Все мои расчеты показывают, что древние заклинания работают на уровне фундаментальных сил! Это не обычная программа, которую можно взломать и не механизм, который можно сломать!

Ее перебил Антон, поднявшийся с места и сжавший кулаки. Его голос звучал как сдавленный рык разъяренного зверя:

— Мы готовы пробиться к вам с боем в случае чего! — В его глазах горел фанатичный огонь. — Просто отдайте приказ! «Стражи» готовы умереть за вас! Мы прорвемся через любую оборону! Пусть попробуют нас остановить!

Он развернулся к голографической карте столицы:

— У нас есть тяжелая техника, экспериментальное оружие! Мы можем нанести удар одновременно хоть по десяти ключевым точкам! Создадим такой хаос, что они забудут обо всех ритуалах!

Глеб медленно поднялся со своего места, нарушив напряженную тишину. Он заговорил спокойно, но по тону было понятно, что Глеб оскорблен:

— Господин, прямой штурм — это безумие, — он активировал другую проекцию, показывающую схему обороны столицы. — Но у нас есть другие варианты. У меня есть агенты в столице, люди, которые готовы помочь за соответствующую плату. Мы можем организовать серию диверсий по всему городу, взорвать несколько стратегических объектов, создать панику среди населения. В хаосе мы сможем вывезти вас по тайным каналам, пока все службы будут отвлечены на ликвидацию беспорядков.

Алина в отчаянии замахала руками:

— Вы все еще не понимаете! — Она указала на сложнейшую схему ритуала. — Неважно, сколько зданий вы взорвете! Ритуал проводится в изолированном магическом пространстве! Даже если вы разрушите половину столицы, это не остановит древние заклинания!

Я сделал неспешный глоток чая, наблюдая за своими паникующими, но безгранично преданными подчиненными.

За их бесполезными телодвижениями было даже забавно наблюдать.

— Успокойтесь, они всего лишь пригласили меня сыграть на их поле, по их правилам, — произнес я спокойно, ставя чашку на стол с мягким звоном фарфора. — И в этом их главная ошибка. Они забыли, что я сам придумываю правила для игр.

Комната замерла в абсолютной тишине. Алина моргнула, пытаясь осмыслить услышанное. Антон напрягся всем телом, готовый выполнить любой мой приказ. Глеб внимательно изучал мое лицо.

— Но господин, — осторожно начала Алина, — ритуал основан на законах, которые…

— Которые старше этого государства, — закончил я за нее. — Которые кажутся незыблемыми. Да, я знаю.

Я поднялся из кресла и прошел к панорамному окну, откуда открывался вид на мой «Эдем»:

— Знаете, что самое интересное в древних ритуалах? Их создавали люди, а значит, у них есть слабые места, которые эти люди не могли предвидеть.

— Какие слабые места? — выдохнула Алина.

Я не ответил, лишь развернулся и направился к выходу.

— Господин, подождите! — крикнул Глеб. — Нам нужны инструкции! Как нам действовать? Что готовить?

Я остановился у двери:

— Продолжайте работать в обычном режиме. Алина, занимайся своими исследованиями. Глеб, держи агентов в готовности, но пока не активируй. Антон, «Стражи» должны быть готовы к любому развитию событий.

— Но план! — не унималась Алина. — Мы должны знать план!

Я обернулся, и в моих глазах мелькнула едва заметная усмешка:

— Через семь дней вы обо всем узнаете, а пока… просто доверьтесь мне.

Покинув командный центр, я оставил их в полном недоумении.

Они не понимали моего плана, но это было неважно, ведь итог все равно будет один.

Да и, в конце концов, лучшие спектакли те, где зрители не знают сценария до самого финала.

Этот спектакль обещал быть поистине грандиозным.