Темный Лорд Устал. Книга III

Глава 2

Кабинет Игоря Стрельникова в столице разительно отличался от того, что могли бы ожидать посетители. Помещение напоминало тихую библиотеку древних рукописей или кабинет ведущего юриста — упорядоченное пространство, где каждая деталь служила интеллектуальной работе.

Высокие стеллажи были заставлены томами юридических кодексов, философских трактатов и магических справочников. Голографические проекторы создавали в воздухе сложные схемы — планы ритуального зала Великого Магистериума, психологические профили ключевых фигур, древние тексты с переводами и комментариями.

Стрельников сидел за своим рабочим столом, игнорируя триумфальные сообщения от патриархов кланов. Волконский прислал поздравления с «блестящей победой». Змеева уже планировала празднование. Артемий Громов требовал немедленно начать подготовку силового захвата после ритуала.

Максим Кардиев, его помощник, не мог сдержать восторга:

— Господин Инквизитор, поздравляю! Вы заставили его согласиться! — дознаватель едва сдерживал свой энтузиазм, его глаза горели. — Что теперь? Я уже подготовил несколько вариантов дальнейших действий. Мы можем организовать полную блокаду его поместья, привлечь армейские части для оцепления или надавить на его так называемую «семью», этих Вороновых, найти у них рычаги давления. Заставить их работать на нас!

Он понизил голос, в его тоне появилась тревога.

— И еще… меня беспокоит вмешательство Великих Кланов. Они уже здесь, их агенты повсюду. Они только мешают, создают еще больший хаос! Может, стоит использовать их вслепую, стравить их с Вороновым и не дать ему подготвоиться к ритуалу?

Стрельников выслушал этот поток идей, не прерывая. Когда Максим замолчал, он сделал глоток воды.

— Дознаватель Кардиев, я вас услышал. Ваши планы основаны на предположении, что мы имеем дело с обычным нарушителем, и это грубейшая ошибка. Блокада? Он ее проигнорирует. Давление на семью? Ему на них плевать. Кланы? И они тоже не помеха.

Он поставил стакан и посмотрел на своего помощника скучающим взглядом.

— Поэтому, пока мы забудем о штурмах и давлении. Ваша первая задача — предоставить мне все сырые данные. Не ваши выводы, не ваши отчеты, а исключительно записи с камер, аудиоперехваты, финансовые транзакции, показания свидетелей без редакторской правки. Я хочу увидеть не то, что вы думаете, а то, что произошло. И начнем мы с самого начала — с дуэли. — Стрельников решаи направить энтузиазм своего «помощника», плещущий через край, в нужное русло.

Максим нахмурился:

— Но шеф, а что если ритуал не сработает? Что если он найдет способ обмануть древнюю магию?

— Древнюю магию нельзя обмануть, — ответил Стрельников, продолжая изучать схемы. — Можно лишь неправильно ее применить. Именно поэтому я не буду полагаться на случай.

Он активировал новую проекцию — список имен и досье:

— Заставить Воронова согласиться на ритуал было лишь половиной дела. Теперь нужно провести сам ритуал безупречно, и для этого мне нужны лучшие специалисты империи.

Стрельников вернулся к столу и взял список контактов. Каждое имя в нем было тщательно отобрано после анализа.

— Мне нужны те, кто понимает суть того, с чем мы имеем дело, — сказал он, активируя защищенную связь.

На экране появилось изображение Великого Магистериума — массивного здания, чьи шпили терялись в облаках. Где-то в его глубинах находился зал, не использовавшийся уже три столетия. Зал, который через шесть дней станет ареной решающего противостояния.

Стрельников понимал — физическая победа над Вороновым была невозможна, но юридическая, метафизическая победа… это было достижимо.

— Начнем с самого важного, — произнес он, набирая первый номер. — Мне нужен человек, который видел этот ритуал в действии.

Первым в списке Стрельникова был Магистр Элиас. Это имя было словно легендой, покрытой вековой пылью. Человек, который был стар еще тогда, когда дед Инквизитора только поступал в Академию. Элиас был реликтом, едва ли не последним представителем эпохи.

В молодости он был одним из самых блестящих и амбициозных магов своего поколения, пророчили ему пост главы Магистериума, но что-то сломало его. Говорили, что, заглянув слишком глубоко в природу самой магии, он увидел там нечто, что заставило его ужаснуться и отвернуться от мира. Он добровольно отказался от всех постов и регалий и ушел на покой в самые глубокие, нижние архивы. Говорили, что он уже почти не покидает их, став частью пыли и тишины, живым призраком, охраняющим запретные знания.

Он был не просто экспертом по концептуальной магии, а последним из тех, кто видел «Вызов Истины» в действии, будучи еще юным послушником триста лет назад, когда судили последнего из ложных пророков. Его знания были не теорией из книг, а живой памятью. Элиас станет гарантией того, что ритуал не превратится в фарс.

Связь установилась не сразу. Пришлось ждать почти час, пока архивариусы нашли Магистра в глубинах подземных хранилищ. Наконец на экране появилось лицо, похожее на высохший пергамент. Из-под капюшона ритуальной одежды виднелись лишь горящие умом глаза.

— Инквизитор Стрельников, — прошелестел он голосом, напоминающим шуршание древних страниц. — Говорят, вы собираетесь разбудить старые силы.

— Магистр, мне нужна ваша помощь, — прямо сказал Стрельников. — «Вызов Истины». Полный протокол, все тонкости, которых нет в книгах.

Элиас долго молчал, его глаза будто заглядывали в далекое прошлое.

— Я был тогда совсем юн, — наконец произнес он. — Но помню каждую деталь. Как не помнить кошмар, который снится тебе триста лет?

Следующие три часа они обсуждали детали ритуала. Элиас говорил о «гармонии потоков» и «резонансном эхе». Его объяснения звучали скорее как поэзия, чем инструкция, но за метафорами скрывались точные технические детали.

— Ритуал не ищет ложь в привычном смысле, — объяснял он, чертя в воздухе светящиеся символы. — Он ищет диссонанс. Каждое разумное существо резонирует с основной частотой реальности. Люди — на одной волне, твари из Разломов — на другой. Ритуал заставляет субъекта показать свою истинную частоту.

— А если частота окажется… нечеловеческой? — спросил Стрельников.

Лицо Элиаса стало еще более мрачным:

— Тогда ритуал изгонит диссонанс — автоматически. Без возможности остановки.

— Вы сомневаетесь в правильности моих действий, Магистр?

— Ты уверен, Инквизитор? — В голосе старца звучала тревога. — Этот ритуал словно молот, который бьет по самой ткани реальности и изгоняет все, что не соответствует гармонии этого мира. Мы тревожим силы, которые должны спать.

— Абсолютно уверен! — твердо подтвердил Стрельников. — Спасибо, Магистр.

Следующей была Юстиция Валерия. Если Элиас — это душа ритуала, то она — его стальной скелет. В отличие от Элиаса, Валерия не была реликтом из прошлого. Она была продуктом жестокой современности. Валерия выросла в тени могущественного, но коррумпированного клана, видя с детства, как Закон изгибают и ломают в угоду сильным мира сего. Это ее закалило, превратив в абсолютного, бескомпромиссного фанатика Порядка. Ее карьера была построена на крови и принципах, и именно это собирался использовать Стрельников.

Ее кабинет был аскетичным — никаких украшений, только бесконечные ряды томов законов. Сама Валерия, одетая в строгую темную мантию, выглядела как живое воплощение справедливости.

— Игорь Александрович, — приветствовала она его официальным тоном. — Я изучила ваши материалы. Дело интересное с юридической точки зрения.

— Мне нужно безупречное правовое обоснование, — сказал Стрельников. — Чтобы ни один адвокат не смог подкопаться.

— Термин «нечеловеческая природа» слишком размыт, — сразу же указала она на слабое место. — Нам нужна точная формулировка.

Следующий час они скрупулезно прорабатывали каждый параграф будущего заключения.

— «Сущность, чья онтологическая матрица не соответствует базовым параметрам человеческого вида, утвержденным в Кодексе Основателей», — диктовала она. — Так будет юридически безупречно.

— А если он попытается оспорить решение?

— После «Вызова Истины» оспаривать будет нечего, — холодно ответила Валерия. — Ритуал сам даст нам все необходимые доказательства.

Последним элементом было общественное мнение. И здесь Стрельникову нужен был не просто психолог, а деконструктор человеческого сознания. Доктор Арон Фельдман — гений и чудовище в одном лице. Его выгнали из всех приличных институтов за неэтичные, но гениальные работы по ксенопсихологии, где он пытался понять логику существ, чей разум был абсолютно чужд человеческому. Он единственный, кто пытался составить психологический профиль тварей из Разломов, анализируя их поведение не как бессмысленную ярость, а как проявление чуждой, но все же логики.

Фельдман был моложе остальных, энергичнее. Белоснежный халат, аккуратная стрижка, но в его глазах горел нездоровый блеск исследователя, столкнувшегося с уникальным экземпляром.

— Потрясающе, — прошептал он, изучая досье Воронова. — Это же классический профиль «гармонизирующего хищника»!

Его глаза загорелись профессиональным азартом:

— Он ассимилирует! Превращает хаос в свой порядок, делая окружающую среду идеальной для себя, но абсолютно смертельной для изначальной экосистемы! То есть для нас!

— Мне нужен отчет, который объяснит людям истинную опасность, — сказал Стрельников.

— О, это будет не отчет, Инквизитор, — лицо Фельдмана исказила улыбка. — Это будет моя лучшая работа! Я покажу им, почему нужно бояться не монстра с клыками, а тихого, идеального «благодетеля».

В его голосе звучал профессиональный восторг.

Армия Стрельникова была собрана. Эксперт по ритуалу, юрист и психолог. Трое лучших специалистов империи в своих областях. Каждый — фанатик своего дела, каждый — абсолютно компетентен.

Теперь оставалось только дождаться дня «X».

Поздняя ночь в штабе Стрельникова. Город за окнами спал, но в кабинете инквизитора горел свет. Максим давно ушел домой, секретари разошлись, даже охрана перешла на ночную смену. Стрельников остался один со своими мыслями и безупречно выстроенным планом.

Он еще раз просмотрел все детали. Магический протокол, разработанный Элиасом, был безупречен — каждый символ, каждое заклинание проверены. Юридическое обоснование Валерии не оставляло лазеек — любой исход ритуала давал им железные основания для действий. Психологический отчет Фельдмана уже готовился к публикации и должен был объяснить народу, почему он представляет угрозу самому существованию человечества.

Политическая поддержка была обеспечена — три Великих Клана, Гильдия Охотников и ФСМБ действовали как единое целое. Техническое обеспечение не вызывало сомнений — зал Магистериума был подготовлен, все необходимые артефакты доставлены и проверены.

Идеальный план. Безупречная подготовка. Абсолютная уверенность в успехе. Тем не менее, что-то грызло его изнутри.

Стрельников активировал главный экран и вывел запись момента, когда Воронов принял вызов. Увеличил изображение его лица и запустил повтор. Снова и снова он смотрел на эту сцену, пытаясь понять, что именно в поведении противника выбивалось из логики.

Воронов стоял спокойно, слушал условия без эмоций, согласился без колебаний. Классическое поведение человека, который либо не понимает серьезности ситуации, либо абсолютно уверен в своих возможностях.

Но была одна деталь. Едва заметная, длившаяся доли секунды. В момент, когда Стрельников произнес слова «Вызов Истины», в глазах Воронова мелькнула легкая, почти незаметная усмешка.

«Почему он улыбнулся?» — раз за разом задавал себе вопрос инквизитор. «Страх? Высокомерие? Нет… это нечто иное. Удовлетворение? Словно… словно я сыграл именно так, как он и ожидал.»

Стрельников откинулся в кресле, массируя виски. Его аналитический ум, привыкший находить закономерности в хаосе, регистрировал эту усмешку как аномалию. Она не вписывалась ни в один психологический профиль — ни в портрет напуганной жертвы, ни в образ самоуверенного гения.

«Словно я сам вошел в его ловушку, считая ее своей.»

Эта мысль прозвучала в голове инквизитора и заставила его замереть. Он попытался найти логическую ошибку в своих рассуждениях, но не смог. План был идеальным. Подготовка — безупречной. Команда экспертов — лучшей в империи.

Но интуиция, тот самый дар, что сделал его одним из лучших, кричала ему, что он упустил нечто фундаментальное. Что-то настолько важное, что могло обрушить всю его стратегию.

Он снова запустил запись. Та же усмешка, тот же спокойный взгляд, та же непостижимая уверенность.

«Что ты знаешь, чего не знаю я?» — мысленно обратился он к изображению на экране.

Стрельников поднялся и прошел к окну. Внизу простирался спящий город, где через пять дней должна была решиться судьба не только Воронова, но и всего региона. Может быть, даже империи.

Впервые за все время подготовки на лице инквизитора появилась тень сомнения. Не в правильности своих действий — тут он был полностью уверен, что Воронов представляет угрозу, и не в качестве подготовки — каждый элемент плана был проверен десятки раз. Сомнение касалось чего-то более глубокого.

«А что если это не я загоняю его в ловушку? Что если он с самого начала планировал именно такое развитие событий?»

Мысль была абсурдной. Никто не может планировать собственное разоблачение. Никто не согласится на ритуал, который должен его уничтожить. И все же…

Стрельников вернулся к столу и еще раз просмотрел досье Воронов. Человек, который в одиночку переиграл лучших стратегов столицы. Превратил экономическую блокаду в рекламную кампанию. Заставил элитных агентов выставить себя на посмешище.

Человек, который всегда действовал на несколько ходов вперед.

' Возможно, эта игра гораздо сложнее, чем я себе представлял,' — понял инквизитор, но это понимание пришло слишком поздно. Машина уже была запущена, союзники мобилизованы, общественное мнение подготовлено. Отступать было некуда.

Стрельников смотрел на улыбающееся изображение Воронов, впервые осознавая пугающую истину. Возможно, он действительно не был охотником, загоняющим зверя в ловушку. Возможно, он сам лишь еще одна фигура на доске гораздо более исксного игрока.

Вот только ничего нельзя было остановить — этот игрок уже сделал свой ход.