Тайны затерянных звезд. Том 9

Глава 4

Администрация — это мощная структура, объединяющая весь обжитой космос… Ну, или хотя бы пытающаяся его объединить. Это десятки планет, сотни космических станций, и, без преувеличения — тысячи кораблей. Администрация — это титан, власть которого за последние несколько веков не то что не пошатнулась, а даже наоборот — постоянно укреплялась, пусть и только лишь за счёт постоянного приращения территорий, и, как следствие — сфер влияния.

Но одновременно с этим Администрация это люди. Даже в первую очередь — Администрация — это люди. Люди, что создали эту организацию, люди, что привели организацию к её нынешнему величию… И, конечно же, люди, которые поддерживают это величие сейчас.

А люди — они же все разные. Нет единого стандарта, под который было бы возможно подогнать всех работников, хотя Администрация очень и очень старалась. Стандарты устанавливались не для всей структуры разом, а для её отделов, и носили скорее рекомендательный характер, чем обязательный. Скажем так, среди двух техников выбрали бы того, кто более стрессоустойчив, даже если бы его технические компетенции оказались чуть ниже второго соискателя. А из двух кандидатов в военное подразделение выбрали бы того, кто умеет быстрее принимать решения, даже если в остальном в отношении военного дела он дуб дубом.

Впрочем, военное подразделение Администрации — это отдельный вопрос. Туда обычно требуется больше людей, чем способны предоставить рекрутёры, поэтому берут всех без разбора.

Разумеется, это касается только линейного состава, самых низких званий, или даже скорее — тех, кто не имеет званий вовсе. Но при этом нельзя забывать и о том, что некоторые обладатели красивых погон и личных многосложных идентификаторов выросли из точно такого же линейного состава. Из тех, кого брали «без разбора». Из тех, кто мог быть лишён, полностью или частично, тех качеств, которые приветствуются у людей на подобных должностях. Тех качеств, что принесли в жертву массовости и выполнению плана.

Поэтому Кирсана Блок, личный идентификатор танго дельта восемь восемь зулу два четыре танго, капитан целого огромного эсминца «Чёрный-три», строгая блондинка с ледяным взглядом и стальным голосом, сейчас плакала.

Да, до этого она пересмотрела видео, которое смонтировала Вики, пять раз.

Да, первые три раза она решительно отказывалась верить в его правдивость, и Кайто пришлось снова подключаться к капсуле и вытаскивать из неё сырые данные, чтобы Кирсана убедилась, что информация никак не искажена и не подана под неприятным углом.

Да, в четвёртый раз она смотрела видео так внимательно, словно пыталась разглядеть на экране терминала космических китов, флотилию Джонни Нейтроника или стаю антиматериальных торпед — в общем, хоть что-то, что могло бы оправдать поведение администратов! И, конечно же, ничего из этого не увидела…

Зато в пятый раз она просто смотрела на движущиеся на экране картинки пустым взглядом, словно и не пыталась ничего разглядеть, и вообще не была заинтересована в происходящем. И тем не менее, когда видео закончилось, она неуверенно ткнула в экран пальцем, оттянула ползунок на самое начало, и запустила по новой. В шестой раз.

А потом опустила голову и заплакала. Тихо и бессильно, как маленькая девочка, оказавшаяся на пустой космической станции в полном одиночестве. Осознавшая, что она оказалась в полном одиночестве. Что мама и папа больше ни придут. Никогда.

К тому моменту Кирсана уже настолько пришла в себя, что даже смогла выбраться из капсулы гибернации, но ей это не сильно помогло. Бессильные слёзы сделали бессильным и её тело тоже, поэтому Кирсана прислонилась спиной к капсуле, сползла по ней, безжалостно пачкая белоснежную форму, и села на пол, подтянув к себе колени и прикрыв глаза одной рукой.

Терминал выпал из бессильных пальцев и чуть не упал на пол — Кайто едва успел подхватить его, и отойти назад, упихивая в нагрудный карман любопытную Вики, высунувшую наружу камеру. Его явно железки интересовали больше, чем плачущая Кирсана.

А вот остальные не могли похвастаться тем же самым. Плачущая женщина — это одно, с этим мы все имели представление как обращаться, в той или иной степени. Пиявка могла бы вколоть какой-нибудь препарат, Кори — просто обнять и поговорить по душам, Магнус — принести вкусной еды или какого-то алкоголя, капитан вообще в силу возраста мог сойти за отца…

Но вот что делать с плачущим капитаном администратского эсминца — вот это, без преувеличения, вопрос года.

С одной стороны, она была администратом. И, может, врагом, её напрямую никто бы не назвал, даже после того, как она чуть не сожгла корабль в нашу первую встречу, но всё равно добрых чувств к ней никто из нас не питал — это факт.

С другой стороны, она сейчас меньше всего на свете была похожа на администрата. На винтик огромной, всеобъемлющей машины, или даже скорее — смазку, что обеспечивает работу этой машины.

Сейчас она была больше всего похожа на простого человека, которого одели в форму Администрации. И не просто человека, а человека сломленного. Человека, который только что утратил какую-то важную часть жизни. Часть, без которой этот человек, или Кирсана в нашем случае, этой самой жизни уже не мыслила.

И это явно был не «Чёрный-три». И даже не его экипаж. Это состояние Кирсаны явно было вызвано именно тем, как Администрация поступила уже после того, как эсминец погиб в неравном бою. Тем, что её оставили болтаться в пустом космосе, с высокой долей вероятности обрекая всё равно что на гибель.

И казалось бы — это же администратка, она должна понимать, частью чего она является. Никогда для Администрации отдельные люди не были приоритетом. Даже много людей не были приоритетом, Администрация вообще никогда не существовала для людей. Разве что в то время, когда в её названии были ещё другие слова и с космосом она была связана постольку-поскольку.

Не мог человек на такой должности, как Кирсана Блок, не понимать этого. Но, видимо, она всё равно не понимала.

Она плакала долго. Казалось, она не плакала всю жизнь, и специально всё копила в себе для этого момента, который мог никогда не наступить, но всё же наступил. Под конец в ней уже даже слёз не осталось, она лишь сидела на полу и всхлипывала. И каждый всхлип отзывался в её теле нервной судорогой.

— Да идите вы… — внезапно вздохнула Пиявка, подошла к Кирсане, присела рядом и положила руку ей на плечо.

Просто положила руку на плечо, молча, не сказав ни единого слова, но Кирсане этого словно бы было достаточно. Она резко притихла, как-то вся сжалась, словно боялась, что Пиявка её ударит, и из-под руки взглянула на неё. Затравленно, нервно.

— Пиявка… — непонятным упавшим тоном протянула Кори, но Магнус дёрнул её за руку, и, когда она посмотрела на него, покачал головой — не надо, мол. Не сейчас.

— Хочешь, я дам тебе седативное? — негромко спросила Пиявка, глядя на Кирсану таким взглядом, какой я у неё ещё ни разу не видел. Взглядом, каким смотрела бы мать на своего ребёнка, наверное… Более правильного сравнения даже в голову не приходит.

— За… зачем? — едва слышно прошептала Кирсана, глядя на Пиявку покрасневшими от слёз глазами.

— Успокоишься хотя бы, — Пиявка непонятно повела плечом. — Увы, больше ничего я тебе предложить не могу.

Кирсана несколько секунд смотрела на Пиявку, а потом едва заметно улыбнулась:

— Нет… не надо. Я… Нормально.

— А с виду и не скажешь, — Пиявка покачала головой.

— Я… правда нормально, — Кирсана вздохнула. — Сейчас…

Она принялась торопливо вытирать рукавами капитанской формы слёзы с лица, словно внезапно устыдилась своих эмоций, и через тридцать секунд действительно пришла практически в норму. Красные глаза, конечно, никуда не делись, но по крайней мере Кирсана стала похожа на себя — на ту себя, которую я помнил ещё по первой «встрече». Хотя и сняла с лица это выражение мрачной отрешённости, словно пыталась сравниться по степени холодности с ледяной кометой, последний раз пролетавшей возле какой-то звезды годы и годы тому назад.

И я внезапно понял, что она, чёрт возьми, красива! Без этой протокольной маски, характерной для всех более или менее высоких чинов Администрации, с распущенными и подпаленными волосами, с покрасневшими глазами, Кирсана была действительно красива.

Странная ситуация, к которой она совершенно точно не была готова и которую она никогда в жизни даже не представляла себе, превратила её из «представителя Администрации» в живую, настоящую женщину. «Смазку системы» — в человека.

А ещё до меня только сейчас дошло, что Кирсана на самом деле молода. До этого момента, в виде капитана «Чёрного», она представлялась мне как человек без возраста, как это обычно и бывают с людьми её уровня и должности. Какой-то возраст у таких людей, конечно, есть, но при взгляде со стороны он всегда плавает между двадцатью и шестьюдесятью.

Сейчас же стало ясно, что Кирсана если и перешагнула порог тридцати, то прямо одной ногой и буквально вчера. Скорее всего, ей даже меньше и тем удивительнее, что в таком юном возрасте она уже стала капитаном целого эсминца.

Может, именно это стало причиной её бурной реакции на поведение Администрации? Не напрямую, конечно, а через цепочку каких-то фактов, о которых я не знаю, и, скорее всего, никогда не узнаю… Но других вариантов у меня просто нет.

— Нормально, — уже твёрдым голосом повторила Кирсана, и обвела нас взглядом. — Ещё раз спасибо за то, что не прошли мимо, как…

Она прервалась на полуслове и не стала заканчивать, но все и так поняли, что она имела в виду.

— Просто спасибо! — торопливо повторила она. — Уже не от Администрации, а лично от меня. Как от человека. Человеческое вам спасибо.

— Пожалуйста, не за что, — вздохнул капитан. — Но делать-то теперь с тобой что, девочка?

Он явно пришёл к тем же выводам, что и я, насчёт возраста Кирсана, и сам не заметил, как с его языка сорвалось это «девочка». Ведь Кирсана, по сути, ровесница Кори, а для капитана это и есть — «девочка».

— Ничего делать не нужно, — Кирсана слегка улыбнулась. — Я сойду на первой попавшейся по пути структуре. Никого оповещать не нужно, я всё… сделаю сама.

— Мы можем высадить тебя прямо на Маэли, — напомнил капитан. — Спустимся, и…

Он резко прервался, и перевёл взгляд на Кайто, который требовательно дёргал его за рукав. Азиат поймал взгляд капитана и очень медленно покачал головой, явно пытаясь дать понять, что нет — мы не спустимся. И не высадим Кирсану на Маэли.

И я его прекрасно понимал. Капитан — нет, а я — да. Это же я бегал по всему кораблю, запенивая проблемные места, которые вскрылись после взлёта.

Капитан, может, и понимал, что корабль нынче не в лучшем состоянии, но он явно не понимал, насколько именно всё плохо. И ещё одного спуска в атмосферу Маэли мы не выдержим. Заплатки сорвёт воздушными потоками, аварийная пена прогорит от дикой температуры, и, вероятнее всего, мы развалимся ещё на высоте километров так двадцать. И никуда, конечно же, не сядем.

А если вдруг случится чудо, и не развалимся, и пена не прогорит, то всё равно взлететь уже потом не сможем. Маловероятно, что шахтёры устроили свою колонию на таком же удобном обрыве, как тот, с которого мы стартовали. А других людей на планете больше нет — мы-то улетели.

— Да, действительно, — капитан вздохнул, за секунду поняв всё, что ему пытался взглядом сказать Кайто. — Поправка — на Маэль мы сесть не можем. Поэтому доставим тебя до ближайшей станции, и потом наши пути разойдутся.

Кирсана только молча кивнула. Она не стала спрашивать, почему мы не можем сесть на Маэль, не стала спрашивать, что это будет за станция, на которой мы разбежимся, ничего не стала спрашивать. И это было хорошо, конечно… Но странно.

Следующие три дня мы провели в напряжении. В таком напряжении, в каком не были даже тогда, когда пытались нащупать радарами «Навуходоносор», идя практически вслепую. Впервые за всё время мы не ощущали себя на своём же собственном корабле как дома… Вернее, впервые это случилось, когда на борт проникла банда Ватроса, а сейчас второй такой случай…

Но первый, когда «лишнего» на борту человека не хочется уничтожить.

Тем более, что Кирсана и поводов не подавала. Всё это время она провела в каюте, которую ей выделили на борту корабля, выходя наружу только в гальюн и то — под конвоем кого-то из экипажа. На самом деле, это была каюта Кори, но она её уступила даже без особого недовольства — всё равно все, включая её саму, уже давно настроились, что она переедет ко мне. Просто теперь это пришлось сделать пораньше и слегка суетливо.

Кстати, как оказалось, жить вдвоём с женщиной в одной каюте не так плохо и неудобно, как думалось изначально. Возможно, дело в том, что Кори вопреки моим опасениям, не притащила с собой тонну одежды и полторы тонны косметики, а возможно в том, что всё произошло так быстро, и нам пришлось, по сути, мириться с происходящим, ведь свободных кают на «Барракуде» больше не было — я в своё время занял последнюю.

Даже пищу Кирсана принимала в своей каюте, отдельно от всех — Магнус носил ей отдельную порцию и не отходил от двери, пока она не доест. Даже Пиявка в первый же час пребывания Кирсаны на борту проводила ей обследование там же, в каюте. Она была крайне недовольна тем, что ей придётся обходиться только минимумом инструментов и препаратов, но капитан, я, и Кори были непреклонны — в лазарет её пускать мы не собирались, это через половину корабля её придётся вести. Уговорились в итоге на том, что если экспресс-анализы покажут что-то серьёзное, что потребует лечения в лазарете — усыпим её и перенесём туда. Всё равно «что-то серьёзное» почти наверняка потребует наркоза, что так, что эдак.

Однако, оказалось, что Кирсана практически в порядке, мелкие пост-сиптомы вынужденного фридайва Пиявка способна была вылечить и прямо в каюте. Вот в итоге и получилось, что Кирсана провела в четырёх стенах все эти дни, причём никто даже не мог точно сказать, чем она там занималась, ведь там буквально ничего не было. Кори вынесла из каюты всё, включая стационарный терминал, и правильно сделала — мало ли, вдруг администратка попытается связаться со своими через него! Конечно, всегда ещё оставался комлинк, но через комлинк, к счастью, наш сигнал не запеленговать, Кирсана же не Жи, у которого эта функция имеется в базе в силу его специфики.

Несколько раз мы засылали Вики проверить, что там делает Кирсана, но ответ всегда был один и тот же — или спит, или лежит на кровати, глядя в потолок невидящим взором, словно на самом деле она смотрит куда-то глубоко внутрь себя. Ещё два раза Вики заставала её за физическими упражнениями — скинув верх от капитанского комбинезона (а другой одежды для неё у нас не было), она отжималась, приседала, и делала другие вещи, которые позволяла делать площадь каюты.

Кирсана даже не задавала вопросов на тему того, почему её держат в изоляции, она просто бесспорно признала эти правила и следовала им. То ли сама понимала, что к чему, то ли ей просто было всё равно.

Во второе верилось охотнее.

В итоге, на исходе третьего дня мы прибыли в систему Адермир, и Кирсану впервые за все это время выпустили из каюты и привели на мостик.

— Почти на месте, девочка, — улыбнулся ей капитан. — Ещё пара часов, и будем на станции. Название говорить пока не буду, узнаешь на месте. Будет сюрпризом.

Само собой, сейчас никто не собирался ей сообщать, где мы находимся — а вдруг она решила бы сообщить об этом своим дружкам из Администрации? Хрен знает, зачем ей это, но то, что мы провели с ней три дня на одном корабле без происшествий — не повод доверять, в конце концов!

Внезапно на приборной панели заморгала тревожная лампочка канала связи.

— Это… В чём дело⁈ — не понял Магнус.

— Что такое? — капитан резко повернулся к нему.

— Нас вызывает администратский корабль! — Магнус развёл руками, глядя на капитана. — «Белый-два»! И я понятия не имею, какого хрена!