Тайны затерянных звезд. Том 9

Глава 20

Эсминец двигался медленно, как ему и положено двигаться в пространстве, в котором он зажат, как суслик в норе. Не место ему здесь, в этом спутанном клубке щупалец стальной каракатицы, не предназначено это пространство для таких огромных кораблей. Но эсминцу было плевать. Он уже влез сюда, влез за добычей, и теперь не намеревался её упускать. Для этого придётся сбросить скорость до такой, что её смело можно будет охарактеризовать как «ползком», но это ничего, это мелочи. Зато будет больше времени на то, чтобы отрабатывать траекторию многочисленными маневровыми двигателями, не переживая о том, что столкнёшься с каким-то препятствием.

А даже если и столкнёшься — ему наплевать! Это же боевой эсминец, а не какая-то там полуразрушенная скорлупка, на которой в космос-то выходить страшно! Даже если на его обшивке из композита, верхний слой которого — толстенная броневая сталь, — появится пара царапин, вмятин или даже пробоин, это его не остановит. Такие мелочи его только раззадорят и заставят ещё активнее искать добычу, чтобы отыграться на ней и за это тоже!

Я молча наблюдал, как мимо протягивается небоскрёб, который кто-то додумался положить набок, покрасить в белый и облепить орудийными башнями, и в голове вертелась только одна мысль…

Шрап, какой же он огромный! Просто бесконечно огромный!

Это не «Санджи», на котором летала Кирсана, это «Аллигатор», самый большой из серийных эсминцев. Ещё чуть-чуть, и он бы вовсе вышел из этого класса, переместившись в более высокую лигу, но не хватило буквально пары десятков тонн веса.

И теперь этот почти-линкор медленно, бесконечно медленно тянулся мимо нашего убежища. Было отлично видно, как поворачиваются антенны радарных каскадов, пытаясь нащупать нас сканирующим излучением, как вместе с ними движутся орудийные башни, у каждой из которых больше огневой мощи, чем у всего нашего корабля, даже если приплюсовать возможности экипажа… И все это могло означать только одно. Если на экране радарного поста появится засветка нашего корабля, все пушки моментально повернутся в эту сторону и произведут слаженный залп.

«Если».

Судя по тому, что до сих пор эсминец не стрелял, хотя я, казалось, могу разглядеть в его иллюминаторах перемещающихся по коридорам людей, если выкручу масштаб на максимум, он нас не видел. Мы его видели, а он нас — нет. Слишком много вокруг нас сейчас было металла, слишком близко он располагался к корпусу корабля, чтобы наш корабль можно было обнаружить как-то ещё, кроме как визуально. Учитывая, что мы ещё и все системы выключили, по которым нас можно было бы вычислить, на радарах «Фиолетового» мы сейчас должны быть лишь ещё одним куском «каракатицы»… И остаётся лишь надеяться, что капитан эсминца не излетал в своё время каждый кубический сантиметр этого тренажёра, не запомнил его как свои пять пальцев и сейчас не обратит внимания на то, что какой-то кусок совсем на себя не похож.

В комлинке раздался тихий сдавленный стон, как будто кого-то прижали в слишком сильных объятиях, и я предупредил ещё раз:

— Ни звука!

Конечно, эсминец никаким образом не мог определить наше местонахождение по звуку. Даже если бы в космосе не было вакуума, а был вместо него… да хоть тот же воздух, мы всё равно находились слишком далеко для того, чтобы даже самые чуткие звуковые сенсоры уловили этот сдавленный стон. Метров пятьдесят разделяло нас и эсминец, и, пусть по космическим меркам это абсолютное ничто, почти что математическая точка, на самом деле это приличное расстояние.

Но даже при всём при этом лучше сохранять молчание. Услышат нас на эсминце или нет — это не столь важно. Намного важнее сейчас сохранять спокойствие, если не каждому члену экипажа по отдельности, то хотя бы — всему экипажу как общности. И при таких вводных пусть уж лучше все сидят наедине со своими мыслями, придумывают себе всякие бояки, главное, что не транслируют их в окружающее пространство. А то когда помимо своих собственных страхов начинаешь и чужих тоже бояться, все это суммируется и умножается, пока не превратится в настоящую бесконтрольную панику. А паника — это всегда плохо.

Особенно когда на расстоянии вытянутой руки от тебя — вражеский эсминец, который только и ждёт, когда же кто-нибудь допустит ошибку и через это позволит нас обнаружить. Например, в панике начнёт задыхаться и решит, что надо срочно вернуть в работу систему жизнеобеспечения, что неминуемо отзовётся электрической активностью. Или, тем более, решит кто-то, что сидя здесь, в этой норе, мы сами себя убьём, и единственный способ выжить — попытаться на полной тяге полететь туда, откуда эсминец прилетел, в надежде на то, что он не способен развернуться в этом стеснённом пространстве…

Даже самые безобидные, на первый взгляд, вещи, в такой ситуации могут оказаться ошибкой. Фатальной ошибкой. И единственное, что радует — то, что пока что никто этих ошибок не допускал.

Эсминец скользил мимо невозможно долго. Просто невообразимо долго — казалось, не меньше часа. Уже было очевидно, что он нас не видит, потому что иначе он бы, даже не останавливаясь, влепил пару залпов в нашу нору и на этом вся история бы закончилась. Он нас не видел, но я всё равно не мог заставить себя оторвать глаз от белоснежного бесконечного небоскрёба, будто лишь только мой взгляд удерживал это хрупкое состояние неведения.

И вот наконец эсминец закончился. Протянулись мимо блоки двигателей, тут и там перемигивающихся короткими импульсами активности, и «Фиолетовый» полностью скрылся за краем стального коридора. Я медленно и вдумчиво выдохнул, потом так же медленно и вдумчиво вдохнул, и вернулся к привариванию заплатки на место пробоины.

А в комлинке висела всё та же тишина. То ли все, кто остался на мостике ещё не поняли, что опасность миновала, то ли слишком буквально восприняли мои слова и не смели произнести ни звука, пока не поступит обратного указания. Так оно даже и лучше — хоть отвлекать от работы не будут.

С заплаткой я покончил быстро — пять минут и всё готово. Воздух нигде больше не травил, а значит, какое-то время мы продержимся. Да, последние несколько дней эта фраза вообще стала нашим девизом по жизни, и «какое-то время» незаметно переросло во «всё время», но будем надеяться, что эта чёрная полоса наконец закончилась. Вот сейчас выберемся из Солнечной системы и наконец-то починимся нормально.

— Кайто, я закончил, — доложил я в комлинк. — Включайте системы и открывайте шлюз. Я возвращаюсь.

Пока я полз до шлюза, корабль уже полностью проснулся — загорелись приборы внешнего освещения, шевельнулись уцелевшие назло всем перипетиям антенны, и главное — когда я добрался до шлюза, он оказался открыт и ярко освещён. Вот и славно.

Возле шлюза меня никто не встречал, поэтому пришлось снимать снаряжение и скафандр самостоятельно. Мысленно пожурив лентяев, которым лень даже встретить того, кто только что спас их жизни (в очередной раз) я разделся, оставил всё в шлюзе и прошёл прямиком на мостик.

На мостике царила тишина. Я уже привык, что она — самое частое агрегатное состояние этого корабля, и даже присутствие нового человека не нарушало этого устоявшегося порядка. Я встал в дверях, привалившись к косяку, обвёл всех взглядом, и остановил его на Кирсане:

— Объяснишься?

Она отвела взгляд и безразлично повела плечом:

— Что именно тебе нужно объяснить?

— Желательно, всё, — я не сходил с места и не менял тона. — С самого начала.

— Ну, началось всё на планете Сайла. Мама и папа встретились и… — с ухмылкой начала Кирсана, но я её оборвал, подняв ладонь:

— Не паясничай. Ты меня прекрасно поняла.

Кирсана вздохнула, глядя в сторону, и наконец перевела взгляд на меня:

— Что конкретно ты хочешь услышать? Когда мы оказались тут, в Солнечной системе, я решила, что вы привезли меня сюда, чтобы сдать Администрации.

— Мы могли это сделать в любом другом месте, — я покачал головой. — Для этого нет нужды лезть в самое логово.

— Это верно, — Кирсана кивнула. — И это стало второй мыслью, которая пришла мне в голову. А значит, мы в Солнечную систему попали случайно. Поэтому я тут же начала думать о том, как нам спастись.

— А вот с этого момента поподробнее! — подал голос капитан. — Тебе пришло в голову, что спастись возможно только лишь спрятавшись в этом… хм… месте?

— Да, конечно! — Кирсана снова повела плечом. — Я уже сто раз так делала.

— Так-так, что? — тут уже Кори заинтересовалась. — Ты уже сто раз пряталась от эсминца, преследующего тебя?

— Нет, я сто раз пряталась конкретно в этом месте, — пояснила Кирсана. — И не от эсминца, а от других… угроз, скажем так.

— Так, хватит метафор и аллегорий! — я покачал головой. — Рассказывай нормально.

— Да что тут рассказывать? — Кирсана пожала на сей раз обоими плечами. — Когда я ещё училась в пилотской академии Администрации, мы в этой мини-каракатице проводили тренировочные полёты. Сначала обычные, потом — групповые, а потом перешли на имитацию боя в сложной среде. Командный бой, смешанные команды, каждый сам за себя — совершенно разные сценарии, в общем. Лёгкие одноместные истребители и пушки-имитаторы, заглушающие корабль противника на пять минут, если было зафиксировано попадание. Ну и пилота ещё электротоком шибало, чтоб не расслаблялся.

— Продолжай! — подбодрил я, чтобы её не увело на другую тему.

— А нечего продолжать, — Кирсана чуть улыбнулась. — Так я и обнаружила это место. Ещё в то время, когда отрабатывала одиночные полёты. Сначала обнаружила, а потом начала использовать во время «боевых», если их можно так назвать, вылетов. Постоянно пряталась сюда, пропускала мимо противника, и атаковала его с хвоста. А он и понять не мог, откуда я там взялась.

— О, как благородно и достойно, — ехидно произнесла Кори, но Кирсана посмотрела на неё совершенно спокойным взглядом:

— За благородство мне Администрация не платила. Она платила мне за результат, и я его им предоставляла.

На это Кори ответить уже было нечего, поэтому она замолчала, но смерила администратку таким взглядом, что сразу стало понятно — ничего ещё не закончено.

— Ладно, одной тайной меньше, — произнёс капитан. — Но откуда ты знала, что эсминец нас тут не найдёт? Что его капитан не знает об этом месте тоже? В «каракатицу» он полез вполне уверенно!

— Она, — поправила Кирсана. — Потому что капитан «Фиолетового» у нас кто?

— Кто? — эхом отозвался Кайто, не сводя глаз с Кирсаны.

Она удивлённо посмотрела на него, и открыла было рот, но тут же улыбнулась:

— Ну да, действительно… Откуда вам знать. Капитан «Фиолетового» — Фарида Малик, командир всего «Фиолетового» звена. Моя однокурсница во время обучения в академии, и моя вечная соперница на протяжении всего этого обучения.

Командир фиолетового звена… теперь понятно, почему она командует огромным «Аллигатором» — потому что это флагман, главный корабль всего формирования, что носит название «Фиолетовый». А Фарида Малик, стало быть, командир всего этого фиолетового звена, действительно важная шишка в иерархии военного отделения Администрации. Нет ничего странного в том, что Кирсана так удивилась тому, что Кайто её не знает. Для неё это такое же важное имя, как… ну почти как Джонни Нейтроник для пиратов, пожалуй.

Но я-то это понимал потому, что сам когда-то был цепным псом Администрации. И был достаточно долго для того, чтобы по верхам нахвататься всякой разной информации, включая и ту, что мне, по-хорошему, не полагалось знать. У всех остальных такого опыта за плечами не было, поэтому и трепетать перед званием капитана «Фиолетового» они не собирались.

— Вот прямо соперницы… — недоверчиво спросила вместо этого Кори.

— О, ещё как! — усмехнулась Кирсана. — Чуть ли не до драк доходило… Но в пилотировании я всегда её уделывала, хотя и не без труда.

— Тогда почему командиром звена стала она, а не ты? — улыбнулся я.

— Тебе официальную версию или мою? — тоже улыбнулась она, но уже совсем не весело.

— Коррупция?

Кирсана отвела взгляд и снова пожала плечами с лёгкой улыбкой — мол, понимай как знаешь.

А я-то знал. Я очень даже хорошо знал, что такое коррупция, тем более в военном блоке Администрации. Когда всякие богатеи отваливали порой просто неприличные суммы за то, чтобы их детишки оказались пристроены на хорошие, а главное — статусные, — места. Командование моего отряда на три четверти состояло из таких вот «детишек», и, говорят, с тех пор ситуация не улучшилась, а очень даже наоборот.

— А с чего ты решила, что Фарида не знает об этом месте? — не унималась Кори, которую интересовали более приземлённые вопросы.

— Когда мы учились, она не знала. Я постоянно использовала его для атаки на неё или на её группу, но она никогда не могла понять, как и почему это происходит. До самого выпуска бесилась, даже хотела на выпускном снова подраться со мной из-за этого.

— Но за все эти годы она могла узнать о его существовании! — продолжала наседать Кори. — Как я поняла, вы не то чтобы лучшие подруги, и вряд ли общались после выпуска! Откуда ты знала, что тут всё ещё безопасно?

— Я не знала, — Кирсана пожала плечами. — Откуда я могла знать?

— То есть мы летели сюда… наобум⁈ — взвилась Кори.

— Мы летели сюда потому, что иных вариантов ни у кого не было! — хладнокровно возразила Кирсана. — А здесь шансы на выживание были хоть какие-то… Всяко больше, чем разворачивать вашу древнюю, едва дышащую «Барракуду» прямо перед носом эсминца!

Повисло недолгое молчание, а потом Кайто осторожно спросил:

— А откуда ты знаешь, что это «Барракуда»? Ты же не видела корабль снаружи!

— Да вы свой лобовик вообще видели? — усмехнулась она. — Такая форма, да ещё и молекулярная сварка вместо нормальной вклейки — такое только на «Барракуде» бывает! Ещё на «Еже», конечно, но у вас-то точно не «Ёж»!

Надо же, а девочка действительно разбирается в кораблях на весьма приличном уровне. Обучение в академии явно не прошло даром, и Администрация, говоря откровенно, в лице Кирсаны потеряла очень серьёзный ресурс…

И нам это на руку. Потеря любого ресурса Администрацией нам на руку, и, чем он серьёзнее, тем лучше для нас.

— Всё, хватит! — сказал я, видя, что Кори собирается что-то ответить Кирсане, продолжая перепалку. — Мы живы, это главное! Что теперь предлагаешь делать?

— Лететь обратно к спейсеру, — ответила Кирсана. — Пока «Фиолетовый» ищет нас впереди, мы окажемся у него за кормой. Развернуться он не сможет, подстрелить нас — тоже, ему для этого придётся повернуться как минимум на двадцать градусов. Поэтому со всех дюз летим к спейсеру и делам отсюда ноги, пока не прибыла подмога.

— А она прибудет? — я внимательно посмотрел на Кирсану.

— Всенепременно! — она ответила мне таким же серьёзным взглядом. — И это произойдёт быстрее, чем хотелось бы. Поэтому лучше бы нам поторапливаться.

Так как маневровые нам всё ещё никто не починил, и мы всё ещё могли поворачивать только в одном направлении, выбираться из «норы» пришлось по-хитрому — сначала вылетев до угла, а потом крутанув вокруг своей оси на целых двести семьдесят градусов вместо нормальных девяноста.

Корабельная эквилибристика всё же принесла свои плоды, и мы медленно начали продвигаться к выходу из тупичка, спасшего нам жизнь…

Но лишь только для того, чтобы узнать, что мы слишком рано обрадовались.

— Стоять! — одновременно закричали мы с Кирсаной, кидаясь к Кори. — Назад! Самый полный назад!

Прямо за углом поворота в нашу «нору», в каких-то пятнадцати метрах от лобовика нашего корабля, висела наша смерть. Одна на всех.