Танец В Небесах

ГЛАВА 20

Джасу не хватало времени. Постоянно он куда-то уезжал, проверял, ругался с упертыми степняками, спешил успеть до свадьбы хоть что-то начатое завершить. Как торопились со стадионом — поле давно было уже в деле, а пристроить уступами лестницы и сиденья рядами, а также мудреную крышу, чтобы сдвигалась и раздвигалась…

Лена, смеясь, называла это строительство «комсомольско-молодежной стройкой», а степняков стройотрядовцами, даже напела какую-то песню из своего мира:

— «Радостный звон гитар, яростный стройотряд, словно степной пожар, песен костры горят!»

А молодежь сразу же подхватила её, постоянно напевая. Сури же отличился, пристал к Лене, чтобы она остальные слова вспомнила, но увы… Тогда Сури, промучившись ночь, придумал свои слова на этот мотив, и распевали степняки новую песню. Приставали к Сури, чтобы придумал ещё какую-то песню. Лена подумав, напела про свадьбу, и разучивали потихоньку, чтобы Джас не слышал эту песню, желая порадовать просто возродившегося Повелителя.

Некоторые, помнившие того Джаса, не верили, в разговорах между надежными собеседниками проскакивало опасение, что вырвется наружу Джасов зверь, но с каждым днем все меньше оставалось таких, кто вспоминал того Джаса.

Грурги, облетающие степи, посмеивались и говорили, что степь стала как разворошенный муравейник — везде что-то сторили, копошились люди, протянулись через степь две главные дороги — одна в страну грургов, другая к айнам.

Мудрая Лена давно отбросила идею рассказать об авто. Зачем загрязнять воздух и усложнять жизнь, пусть на велосипедах народ ездит — и полезно, и воздух остается чистым. Появились уже всякие велики, для пожилых — низенькие трехколесные, тандемные — когда двое ехали на одном, более длинном велосипеде с двумя сиденьями и могли периодически по одному отдыхать. Больше всего, конечно, полюбились велики детям и молодежи.

Вилье сшили платье, на последней примерке она аж прослезилась, нежно-голубое, пышное платье, оттеняло её глаза и волосы, казалось, воздушное неземное создание вместо неё залетело к ним. Все потрясенно молчали… Лена первой пришла в себя:

— Да, в моем мире много красавиц, но ты, сестричка, превзошла всех. Твои мужчины — им предстоит пережить шок.

В день свадьбы повелителя толпы принаряженных степняков с раннего утра тянулись к стадиону. Успела-таки молодежь сделать все кроме крыши, но дни стояли погожие, решили достроить её после свадьбы. А пока народ степенно рассаживался на стадионе, мест не хватало, дети и молодежь пристраивались прямо на ступеньках, предвкушая красивый праздник.

В центре поля установили помост, украшенный цветами, постелили дорожки, по которым сначала пройдет Джас, потом названный отец — Юнчи приведет невесту.

Пропел рожок, возвещающий о том, что торжество начинается. Все притихли.

Показался Джас, за ним степено вышагивали: Джаймис, Сайх с лабисом, Лена с Людигом и Голубой, семья сестры Джаса — Фатмы.

Джас в светлом, непривычном для степняков костюме, заметно волнующийся, был хорош, многие женщины восхищенно ахали — статный, широкоплечий, без единой жиринки, высокий… А рядом шел сын, во многом повторявший отца — та же фигура, мощные плечи, черные отцовские глаза. Только волосы светлые говорили о наличии грурговой крови.

Важно шествующий Джаймис на фоне высоких сына и внука явно проигрывал, но кого это смущало. Дед Джай упивался радостью и гордостью за своих любимых сына и внука. Взошли на помост, туда же с другой стороны поднялись Правители грургов и айнов и замерли в ожидании.

Через несколько минут из двери торжественно и неспешно вышел Юнчи, ведя под руку… небесное создание. Казалось, Вилья превратилась в фею… Восторженный вздох всего стадиона был единым…

Под руку с торжественным Юнчи, наряженнным в халат, вышитый золотыми нитками и сверкающий на солнце, просто плыло невесомое нежное воздушное создание.

Как Джас сдержался, чтобы не подбежать и взять свою Вилю на руки? Остановил его только насмешливый вопрос Сима:

— Что, степняк, нет терпения?

— Ой, зверь мифический, я все слова растерял!

Юнчи, подведя Вилью к Джасу, торжественно сказал:

— Отдаю тебе, Джас из рода Джаймисова, свою главную драгоценность, дочку мою — Вилью! Береги и люби её!

Джас, не сводя восхищенного взгляда с Вильи, осторожно взял её ручку:

— Клянусь перед всем народом никогда и ни в чем не обидеть мою нареченную Вилью, быть ей опорой во всем, любить и уважать до конца моей жизни! Да услышит меня Великий Путник!

Сайх, тоже восторженно и с нежностью смотрящий на свою мамочку, подал ему на маленьком подносике два кольца — опять же Лена подсказала, и сначала Джас осторожно надел на тоненький пальчик своей, теперь уже жены колечко, а потом смущающаяся Вилья старательно надевала ему.

Юнчи надел на их головы ободочки, накинул сверху расписной узорный платок и что-то зашептал над ним.

Ждали все привычного грома и сверкающих искорок, но на то он и Великий Путник — никогда не угадаешь, что он решит.

Поднялся над помостом небольшой ветерок, платок вернулся в руки Юнчи, а Джас и Вилья… стали подниматься в небо.

Это было… Замерли все. Пара, держащаяся за руки, поднималась… и у Вильи за спиной развернулись красивые крылья, голубые с черно-красными, цвета глаз, бывающих иногда у Джаса, полосками.

Пара кружилась в воздухе, хрупкая, тоненькая Вилья, легко удерживала своего мощного, высокого степняка. Как заорали все присутствующие при этом чуде!

Лена, Фатма, Джаймис — плакали, у Сайха на руках восторженно прыгала птичка-невеличка, что-то радостно крича, Сим довольно скалился, Юнчи часто моргал, Людиг, крепче обнимая свою все больше грузневшую жену, задорно смеялся.

Пара стала опускаться, Джас, первым вставший на помост, бережно принял свою птичку на руки и больше не отпустил, так и держал её на руках, до танца, говоря:

— Боюсь, улетишь!

А с трибун враз полилось:

«Ах, эта свадьба, свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала…»

Как пели её степняки! Видно было, что поют от души, понравившаяся всем без исключения песня на много лет стала главной на всех свадьбах.

А Голуба загрустила:

— Сай, мы тоже с тобой полетим так?

— Обязательно, птичка-невеличка!

— Я маленькая, когда хоть вырасту? Вон, какие тетеньки красивые есть…

— Малышка, у нас с тобой крылья одинаковые, не переживай, я ни с кем не смогу взлететь, только с тобой.

— Тогда я стану много кушать, чтобы вырасти быстрее!!

Сайх нажал на её носик.

— Я тебя честно-честно дождусь!

— Сай! — обняв ручонками его лицо, зашепталаа Горуня. — У нас с папой есть секрет, наша мамочка скоро родит трех братиков. Мы с папой имена им придумываем!!

Сайх озадаченно уставился в хитрющую моську невесты.

— На самом деле?

— Да! — радостно кивнула девчушка. — Ох, ты! Сай, Сай, смотри! — закричала Голуба, поворачивая его голову в сторону…

По стадиону шел Джас с драгоценной ношей на руках, а с неба сыпались искорки, закручиваясь у ног Джаса в небольшие воронки, и опять было много восторженных криков. А потом они танцевали… не было для них никого вокруг, только черные и голубые глаза, с любовью и нежностью смотрящие друг на друга, и не надо было что-то говорить, говорили их души. Не осталось никого, кто бы не понял, что они истинная пара, достаточно было взглянуть на них.

А Сайх, приобняв деда Юнчи, негромко говорил:

— Деда, я даже представить не мог, что все так сложится. Что мамочка и отец… они такие счастливые, я рад за них!

— Великий Путник, он знает, что делает! — тоже любуясь парой, подтвердил Юнчи.

И был сюрприз для Вильи — Джас уже в темноте внес свою бесконечно любимую Вилечку в небольшой домик о трех комнатах, построенный для новой семьи.

— Вот, Вилечка, наш с тобой и сына, дом. Пока небольшой, но захочешь — дворец построим?

— Джас, отпусти меня, поставь на пол, пожалуйста!

Он нехотя поставил её на пол, но рук с талии не убрал.

— Я только самое необходимое установил, остальное все по твоему вкусу, все, что захочешь.

Вилья улыбнулась, бережно сняла одну его руку с талии и потянула за собой. Осмотрели домик, две спальни — одна для них, вторая для Сайха с Симом, большой зал и уютная кухня в углу. Вилья разулыбалась:

— Джас, для меня это целые хоромы, особенно после нашего жилища в горах.

— А я постоянно вспоминаю, как очнулся там и увидел вас с сыном. Как я боялся, что ты меня узнаешь… Мне, поверь, в этой жизни мало что надо без вас, я просто задыхаюсь, когда вас долго не вижу. Девочка моя, нежная!! — Он осторожно обнял её и внимательно вглядываясь в её лицо произнес. — Маленькая моя, я больше тебя боюсь сделать что-то не так, нечаянно обидеть, я не умел, да и сейчас не умею говорить красиво и возвышенно, одно точно знаю — то, что я испытываю к вам с сыном… — он замолчал, — слов не находится!!

— Джас, — привстав на цыпочки, маленькая его девочка осторожно погладила его по щеке, — если бы у тебя были какие-то нехорошие мысли, мы бы никогда не смогли взлететь. Ведь самка грурга заведомо слабее, а я тебя там, в небе, как перышко держала в руках. Нам с сыночком Великий Путник давно предсказал, что мы оба взлетим в небеса, исполним свой танец… Когда я поняла, что меня тянет к тебе, долго сомневалась, пыталась постоянно напоминать себе о… — она запнулась.

Джас грустно усмехнулся:

— Если б я мог вернуть все назад…

— Подожди, — положив свой тоненький пальчик ему на губы, сказала Вилья, — я не договорила!

Джас прижал губами её палец и не выпуская из кольца рук, ловко опустился вместе с ней в кресло. Вилья устроилась поудобнее и продолжила:

— Только как Лена говорит, «сердцу не прикажешь», и когда ты так долго не приходил в себя, а наш сын, едва встав, по стеночке добрел до тебя, долго смотрел на тебя, не подающего признаков жизни, я как-то четко поняла, что или ты — или никто. И пусть я не взлечу, но ты мне нужен!

Вилья, проговорив это, спрятала лицо у него на груди.

— Маленькая моя, — расплылся Джас в счастливой улыбке, — самая желанная и необходимая!!

Посидели вот так, обнявшись, Вилья вдруг зевнула.

— Я сегодняшнюю ночь не спала, волновалась сильно, извини.

— Пойдем спать?

Вилья кивнула и как-то враз провалилась в сон. Как замучился Джас снимать с неё воздушное пышное платье! Она в этом платье занимала всю их кровать, да и жалко, такое произведение искусства — помнется. Вот и раздевал Джас свою девочку, стараясь не разбудить неловким движением. Платье наконец-то снял, полюбовался на красивое необычное, явно с подачи Лены, белье, наверное минут пятнадцать снимал со сторйных ножек чулочки, — руки упорно не желали отрываться от маленьких, меньше его ладони, ступней, от коленей и пальчиков.

Он бы всю ночь так просидел, дотрагиваясь до неё, но она поежилась во сне, явно от прохлады. Быстренько снял свой костюм, рубашку и, оставшись в привычных уже трусах, подвинул маленькую свою, лег рядом, осторожно прижал к себе и, счастливо вздохнув, тоже заснул.

Как смеялась Лена, когда утром, накормив мужчин, они остались одни, и Вилья, краснея, призналась, что они оба просто уснули.

— Ой, сестричка, как ты Джаса, бывшего Жеребца одним движением пальчика укротила! Не обижайся, это наоборот, очень замечательно, он ради тебя, твоего спокойствия и месяц продержится, ты сама будь посмелей! То, что случается между двумя любящими, это всегда красиво и сказочно!

— Знаешь, Лена, я ещё с тех давних пор, когда он только начал обучать Сая, увидев его жуткую спину, очень захотела погладить все эти шрамы, пожалеть.

— Вот и пожалей, он тоже боится, что его всё в шрамах, тело, покажется тебе непривлекательным. И не стесняйся!! Поверь, мы с Людигом чего только не вытворяем.

— Людиг? Он же такой, как каменный??

Лена расхохоталась:

— Этот каменный со мной песком осыпается! Так что не бойся, наоборот, Джас от счастья ошалеет!

Вилья весь день думала над словами Лены, к вечеру, видя, как смотрит на неё Джас — решилась. Понимая, что им надо побыть одним, все ещё днем поразошлись-поразъехались, Людиг с семьей, Сай с Симом уехалаи в Куифру, деды, забрав своих мелких внуков, отправились в поездку по степи. Надо было посмотреть на детей, что пока не были записаны в школы, рассказать и пояснить их родителям, что не отпускать детей учиться — это пережиток.

Джас устало присев на кухне, с облегчением вытянул гудевшие ноги.

— Знаешь, такое ощущение, что сегодня все степняки возжелали со мной поговорить, замучился целый день выслушивать их. А Марай, хитрюга, к вечеру сказал:

— Джас, это они к тебе рвутся, надеясь, что ты сейчас совсем размягчел и будешь добрым-предобрым.

— Но зачем? — не поняла хлопочущая у стола Вилья.

— Видишь ли, многие, кто помнит меня, молодого, в душе имеют сомнения, не стану ли я тем, прежним. Увидев вчерашний наш танец, часть из них поверила в меня сегодняшнего, — пробуя приготовленную персонально для него еду и зажмуриваясь от восторга, проговорил Джас. — Надеюсь, что неверящих в меня остается совсем немного…

А жена удивила, подошла сзади и обняла его своми маленькими ручками.

— Вилюша? Это то, что я думаю? — замер Джас.

— Да, только я боюсь…

— Маленькая моя, думаешь — я не боюсь?

— Чего может бояться прошедший сквозь ужас и жуткие испытания степняк?

Джас накрыл её ручки своими и негромко признался:

— Степняк боится только одного — разочаровать свою маленькую, безумно желанную девочку!

— Давай бояться вместе! — улыбнулась ему в макушку Вилья.

Остывал на столе недоеденный Джасом ужин, он уже привычно подхватил свою женушку на руки, через два шага останавливаясь и нежно целуя, пошел в спальню.

— Джас, ты только не торопись!

— Не буду!!

— Я… я очень хочу, — смутилась Вилья, но потом, выдохнув, сказала, — хочу погладить твою спину!

— Но, — дернулся Джас, — там же одни рубцы.

А его маленькая радость, дернула за рукав рубашки.

— Снимай и ложись на живот!!

Когда ручки ласково погладили его спину, он дернулся и застонал.

— Что, больно?

— Нет, наоборот, продолжай!

Вилья, дорвавшись до спины, осмелела, она погладила все шрамы и рубцы, подула на них, не переставая гладить спину до талии, прикоснулась к каждому губами. Четко поняла, что вот этот мощный, сильный степняк полностью в её власти. И засмеялась, вспомнив, как Лена сказала, что Людиг осыпается песком.

— Что, маленькая?

— Да, Лена говорит, каменный Людиг с ней осыпается песком, а ты вот …

— Как глина, что хочешь, то и лепи! — подвел итог Джас, осторожно переворачиваясь на спину. Вилья приступила к изучению шрамов на груди и на лице. Джас полузакрыв глаза наслаждался этими исследованиями. Потом осторожно сам стал прикасаться к ней.

— Надо бы снять все наши одежки, я тоже хочу погладить, потрогать тебя.

Вилья было заволновалась, потом, опять вспомнив Лену, решилась.

— В самом деле, у нас взрослый сын, а я как маленькая…

Как сдерживался Джас… ему хотелось сразу заклеймить, заставить забыть обо всем свою девочку. Но не спешил степняк, понимая, что сорвись он, и она закроется, а ему нужно от Вильи абсолютное доверие.

Вот и узнавали-изучали друг друга сначала осторожно, потом совсем осмелевшая Вилья начала прикусывать его нижнюю губу, у Джаса темнело в глазах, он сначала потихоньку потом жадно стал целовать её.

— Вилечка, я после тебя ведь ни разу не был с женщиной, и сейчас больше тебя боюсь оказаться торопливым!! Поверь, я умираю от желания сделать наш первый раз запоминающимся, но вот выдержу ли — вопрос?

Вилья, полностью расслабившаяся под его руками, улыбнулась.

— Я знаю, ты меня не обидишь!!

И Джас старался — не осталось ни одного местечка не теле Вильи, где бы не побывали его губы и руки-она плавилась в его руках, задыхаясь от поцелуев, лихорадочно притягивала его к себе, старалась тоже подарить ему такие же ощущения…

— Я больше не могу!! — простонал Джас и осторожно заполнил её. Она прислушалась к себе — боли не было, было какое-то томление, хотелось выгнуться как кошке. Она притянула к себе его лицо, прижалась к ненасытным губам, ей хотелось как и вчера взлететь куда-то.

И Джас, четко осознав это, постарался. Ему казалось, он раскрошит себе все зубы, стараясь не сорваться первым — ему во чтобы то ни стало, надо было, чтобы его такая сладкая девочка полностью потерялась в их обоюдном наслаждении.

Вилья уже не понимала, где она находится, парила где-то в небесах, но было ещё лучше, чем вчера, откуда-то неслись стоны. Не осознавая, что эти стоны её — она всем телом тянулась к Джасу, ожидая, что вот ещё чуть-чуть, и они опять улетят… в недосягаемую высь. Джаса накрыло в то же мгновение, когда его девочка замерев, а потом ахнув, восторженно закричала, и вплеталось в её крики рычание мужчины.

Он успел перекатиться на бок, и они оба провалились в сон. Сколько времени прошло, Джас не знал — проснулся как-то рывком, вскинулся было, но его Вилюшка, доверчиво прижавшись к нему всем телом, крепко спала. И пришло к нему осознание, что именно так случается, когда происходит не только единение тел, но и душ, и весь его прошлый опыт не идет ни в какое сравнение.

— Ох, Великий!! Только теперь я понял, что такое истинная любовь, ты провел меня всеми кругами преисподней, но и награда за это — она бесценная!

Вилья шевельнулась во сне, что-то пробормотала и ещё теснее прижалась к его горячему телу. Джас лежал, ни о чем не думая, просто наслаждаясь дыханием своей жены, и пылало у него в душе яркое солнце. Так и уснул он, с улыбкой.

Таким вот и увидела его проснувшаяся Вилья. Приподнявшись на локте, она внимательно вглядывалась в расслабленное, слегка улыбающееся, с появившейся за ночь колючей щетиной, родное лицо. То, что она видела сейчас, очень ей нравилось — улыбающийся во сне Джас сильно походил на спящего сына, она четко осознала — вот этот мощный степняк — её, и она может по ночам лепить из него все, что пожелает.

Не удержавшись дотронулась рукой до его колючей щеки, провела по ней и осторожно прикоснулась к губам, тут же оказалась схваченной сильными руками, перевернутой на спину и зацелованной.

— Джас!

— Да??

— Джас, то что было ночью… — она смутилась.

— Тебе не понравилось?

— Нет, наоборот, очень даже, я как бы… — она подумала, — как бы опять летала…

Джас заулыбался.

— Повторим?

И повторили, отстранились друг от друга, когда повсюду слышались голоса. Степняки, народ неугомонный, вставали рано.

— Ох, маленькая, пора вставать!

Джас, нисколько не стесняясь уже своих шрамов — жена, оказывается, давно мечтала их погладить, понес свою девочку в душ. Помыться быстро не получилось. Потом Джас ел уже на ходу — понадобилось его срочное присутствие — где-то в дальнем поселении появились лихвы. Он нежно расцеловал свою девочку и убежал.

А Вилья весь день, занимаясь осмотром готовой лечебницы, задумывалась и нежно улыбалась, вспоминая эту безумную ночь, и не замечала, как от её сияния вокруг начинают улыбаться степняки.

Джасу тоже сегодня удавалось все — окружили и полностью уничтожили большое семейство лихвов. Благодарные жители поселения уже приготовившиеся к жуткой бойне — мало мужчин осталось в нем после Наиминых жестоких расправ с неугодными, со слезами благодарили Джаса с его воинами, а старейшая из женщин принесла ему подарок для жены:

— Слышали мы, твоя жена из грургов смогла поднять тебя в небеса. Великой милости ты удостоился. Вот, вышили мы твоей жене, а по слухам она у тебя маленькая и хрупкая, наше старинное национальное одеяние, скоро и оденете оба, у тебя-то наверняка с тех давних пор имеется, а это для жены. Передай ей наш низкий поклон и от чистого сердца поблагодари за то? что смогла усмирить она дикого степняка.

Джас с почтением взял подарок, развернул его, и засияли на нежном шелке, цвета глаз его Вилюшки, вышитые сказочные цветы и птицы. Вся эта красота переливалась и горела на солнце.

— Это очень дорогой подарок и для меня, и для жены, благодарю вас, славные женщины!!

— Погоди, Повелитель Джас. Мы и для тебя, и сына твоего, великого ума юноши, приготовили вот, примерь-ка.

Женщина протянула Джасу расшитый жилет. И не удержался Джас, так и не снимая жилета, поцеловал всем женщинам их загрубевшие руки, потом, подумав, сказал:

— Вижу я, совсем захирело ваше поселение, а поскольку такие золотые руки надо беречь, собирайте свои вещички, и перевезем мы вас всех в нашу, теперь уже точно столицу. Есть у грурга Людига жена — умница, она, увидев ваши вышивки, меня съест с потрохами, если я вам не помогу.

— Но где же мы станем жить, у нас тут хоть и старенькие, но дома имеются?

— Строим мы на пустырях небольшие домики для мастеровых и всяких других умельцев, расселяем по улицам, есть уже Кузнечная, Гончарная, Плотницкая, Каменщиков. А ваша будет с самым красивым названием — Вышивальщиц. Сроку вам на сборы две недели, пришлю подводы, совсем уже старье с собой не тащите, на первое время поможем продуктами, детишек определим учиться. Вам, я уверен, работы сразу найдется много, за ваши чудесные вышивки, женщины грурги и айны будут хорошие деньги платить.

— А родные могилы?

— Навещать станете, кто помоложе на великах будет наезжать, а самым старшим повозки выделим по определенным дням.

— Ай, Повелитель Джас, каким ты стал, мед у тебя на языке, так ли на самом-то деле??

Вмешался Сури:

— А давайте двух-трех самых неверящих мы с собой возьмем, дня на два, потом привезем, пусть они сами все увидят.

Джас кивнул:

— И подарок свой сами жене моей отдадите!

Бабульки попросили два часа, принарядились в национальные расшитые одежды, Джас оставил для охраны поселения нескольких человек, и поехали две пожилые женщины на встречу с женой Джаса.

Вилья расстаралась — приготовила так любимый всеми друзьями Людига рыбный пирог — Лена научила Вилью готовить необычные поначалу блюда из своей земной кухни, потушила овощи с мясом, в холодке остывал компот, и как раз пришел довольный Джас с двумя пожилыми женщинами.

— Вилюша, я с гостями!

— Да, проходите!

Вилья с любопытсвом рассматривала двух старушек, одетых в расшитые национальные одежды степняков. Бабули тоже с не меньшим любопытством разглядывали действительно маленькую, хрупкую жену Джаса.

Она шустро поставила на стол тарелки, ложки, вилки, и настойчиво усадила смутившихся старушек. Видя, что жена Повелителя очень приветливая и открытая, они осмелели, приготовленные необычные кушанья им сильно понравились, они в два голоса нахваливали Вилью и благодарили. А потом, после ужина, переглянувшись, поклонились Вилье и преподнесли расшитое платье.

— Примеряй-ка, госпожа наша!!

Вилья держала на руках чудо.

— Великий Путник! Это надо в музей, это же чудо.

— Что такое музей, мы не знаем, но нам приятна твоя похвала, и видим, что наш подарок тебе по душе!

Вилья порывисто обняла обоих.

— Я никогда не видела ничего более прекрасного, разве что крылья Великого Путника!

Бабульки засияли, потом заспешили в гостевой домик, где все было приготовлено для них.

Вилья, выслушав все об этом поселении, ласково провела ладошкой по щеке Джаса:

— Умница! Ты великолепен, муж мой!

Джас обнял её:

— Столько лет ждал таких вот слов, я тебя больше чем люблю. Примеряй, маленькая, для меня платье?

Когда она вышла в этом платье, Джас долго молчал, потом сказал:

— Никто, кроме Сая, ну ещё Юнчи с Симом, не должен увидеть тебя в этом наряде, украдут сразу!

И опять была ночь, наполненная нежностью и растворением друг в друге. Вилья только изумлялась, Джас на какую-то секунду раньше угадывал её желание и делал именно то, что ей хотелось.

— Джас, как ты можешь так угадывать, что мне хочется?

— Не знаю, милая, это откуда-то изнутри идет, как-то враз догадываюсь, очень хочу, чтобы так было всегда!! Степняков лихих и горячих вокруг много, а я уже седой старый! — заприбеднялся Джас.

— Да, седой, старый, хи-хи, тридцать семь всего-то, но такой один. Что мне лихие и горячие, когда есть ты?

Любопытные старушки побывали везде, прошлись по новым улицам, пыхтя, полазили на стадионе, поднялись по ступенькам аж на самый верх, поахали на открывающийся оттуда вид, побывали в доме знаний, дотошно пытая учителей, чему и как станут обучать детей. В лечебнице, увидев Вилью, сильно удивились.

— Разве не должна жена Повелителя целый день сидеть, есть фрукты, пить напитки, слушать музыку и вести разговоры?

Вилья засмеялась:

— Нет, это только в сказках такое бывает. Столько дел вокруг, нельзя бездельничать!

Лена запросилась к своим шамбаям. Людиг сначала был категорически против, но к просьбам присоединилась Голуба, и не устоял суровый папка. Сайх с Симом тоже собрались с ними, только не полетели, а выехали за полтора дня на привычном уже транспорте велосипедах. Ещё с ними поехал — упросил взять его — Айн. Сим довольно урча, посмеивался:

— Привыкну вот так ездить на тебе, растолстею, буду, как Лена рассказывала про какие-то их мультики, где кот штаны на брюхе застегнуть не мог и с крыльца сползал. Я подсмотрел у неё в голове, там такой рыжий в полоску, буду только рот открывать, а ты станешь меня кормить…

— Кашей, — иронически сказал Сай.

— Вот, умеешь ты фантазии мои… убить!

По новой хорошей дороге ехали с ветерком, только ближе к горам она повернула в другую сторону. Юноши спрятали велики и налегке стали подниматься к заповеднику. Предупрежденный смотритель уже ждал их, приглашая в дом, ребята упросили его сходить хоть издали посмотреть на так любимых Леной зверей.

— У них семейство значительно прибавилось, сейчас две кошки ждут котяток, самцы все ходят под самым старшим, которого жена Людига зовет по имени, мы же не имеем права — просто называем старшим.

Посмотрели на красивых зверей издали, и пошли спать.

Людиги прилетели рано утром, птичка-невеличка тут же побежала впереди всех в сторону зверей, громко крича:

— Друг, Краса, я прилетела, где вы?

В кустах мелькнуло что-то рыжее, Лена негромко сказала:

— Дочка, зверюшек стало больше, не пугай их, они же тебя не знают!!

А на поляну медленно вышел крупный, явно не молодой шамбай, остановился и внимательно смотрел на людей.

— Рыжик, Рыженька, какой ты стал!! — восхищенно скзала Лена. — Иди, мальчик, я тебя обниму!

Шамбай с достоинством подошел к Лене, она опустилась на подставленный Людигом небольшой табурет и обняла своего любимого Рыжика. — Мальчик, какой ты красивый стал! — Лена гладила его, трепала за мощный загривок, шамбай, совсем как домашний кот, урчал и лизал щеки Лены огромным языком. — Рыжик, Вася где?

— Мама, а мои ребятки где же? — приплясывала от нетерпения дочка.

— Рыжик, позови Голубиных друзей.

Рыжик негромко рыкнул, и на поляну вышли два зверя, который пониже и поизящнее — явно Краса, а крупнее и мощнее — Друг.

— Ох ты, какие ребятки красивые выросли! — восхитилась Лена, а Голуба раскинув ручонки старалась обнять двух сразу.

— Рыжик, Вася где? — уже встревоженно спросила Лена.

Умный Рыжик потянул за собой, немного подальше на полянке лежала на солнышке Вася.

— Васенька, девочка моя, как я по тебе соскучилась!! — заторопилась к ней Лена.

Вася тяжело встала, Лена запнулась, потом удивилась:

— Вась, и ты тоже? — И захохотала. — Людиг, вы с Рыжиком как договорились, посмотри, какие мы с Васей грузные, опять почти в одно время родим! Вот тут уж ничего не попишешь — мужской заговор! — Лена радовалсь и нацеловывала свою подружку минут пять..

А Вася удивила — положила морду на живот Лены, послушала и три раза рыкнула.

— Да знаю, Вась, сказали вот недавно, что там тройня, обрадовали, блин! — вздохнула Лена. Кошка громадная легла у ног Лены и, тоже вздохнув, опять три раза рыкнула.

— Что? — не поняла Лена. Вася повернулась на бок и, глядя на свой живот, рыкнула три раза.

— Вася, ты хочешь сказать, что и у тебя три котенка???

Кошка согласна рыкнула.

— Но это же невероятно? У вас же по одному детенышу рождается???

Вася только вздохнула.

И тут Лена засмеялась, она почти рыдала от смеха:

— Вася, у нас с тобой мужики-производители! Ха-ха-ха, а если ещё раз родить придется — точно, пять будет?

Голуба уже каталась на Друге, из-за кустов выглядывали любопытные мордочки подросших новых котят.

— Какие славные детеныши! — восхитилась Лена.

А на поляне как-то враз стало тревожно.

— Сай, забирай девочек, отходите к шамбаевой пещере!! — прозвучало у него в голове, — Скажи Людигу, пусть будет наготове, но пока не вмешивается — это наша с шамбаями охота. Молодняк остается с вами, а мы сейчас повеселимся, лихвы рискнули, эхх, славная будет охота. Если понадобится помощь, я позову, пусть никто не лезет, звери мы или шавки трусливые??

Рыжик носом подтолкнул Лену к Васе, рыкнул на молоденьких, присмиревших шамбаев, откуда-то из кустов вынырнули ещё два крупных самца и стая стремительно исчезла.

Людиг, грурги, прилетевшие с ними, смотритель, Сайх — все были наготове, Сайх натянул тетиву, все тревожно ждали. Одна Вася безмятежно разлеглась на траве, подставив свою мощную голову Голубе. Люди же были в напряжении, где-то через час Сайх услышал:

— Малыш, у нас все нормально, только один молодой пострадал, пусть Айн соберет все, что надо, воду возьмите и побольше!

— К вам идти?

— Да, молодой не дойдет, я вас встречу. Женщин сюда не пускай, особенно твою любопытную птичку-невеличку. Смотритель пусть готовит лопаты, и все такое прочее, яму большую копать.

— А может лучше сжечь, и другие учуяв дым, остерегутся??

— Мысль, малыш. Точно, только надо их, зараз, чем-то облить, чтоб веселее горели.

Людига и одного грурга оставили с женщинами, остальные разделились — смотритель и второй грург быстро пошли в домик, где имелись факелы, пропитанные горючей смесью. Сай с Айном пошли на голос Сима, выйдя на поляну, остолбенели — везде валялись растерзанные лихвы.

— Ничего себе! — присвистнул Сайх. — Вот это битва!!

— Сай, давай сюда, мы здесь!!

Взъерошенные, уставшие, измазанные в крови, кое где с кровавыми царапинами, шамбаи стояли возле тяжело дышащего, израненого молодого самца.

Айн мгновенно оказался рядом с ним, осторожно осмотрел его, сказал:

— Сайх, будешь мне помогать! — и поспешил заняться самцом, приговаривая:

— Потерпи, родной, будет больно, но ты же боец, только не кусайся. Потерпи, я помогу тебе, ты выздоровеешь.

Рядом с израненным шамбаем остался только Рыжик, остальные потянулись к ручью, напиться и смыть с себя следы битвы. Куда только делась застенчивость и робость Айна — сейчас это был настоящий лекарь, спасающий своего раненого пациента. Он промывал рваные раны, самец дергался, но сердитый рык Рыжика заставлял его замирать. Айн все так же приговаривая:

— Потрепи родной, немного осталось!! — осторожно выстриг шерсть вокруг наиболее страшных ран, потом вздохнул, сказал Саю:

— Ты меня, если я совсем ослабну, куда-нибудь с этой поляны унеси, уж больно здесь противно.

— Да, конечно.

Айн сказал Рыжику:

— Прости, старший, но я тут малость помагичу, придется потерпеть, иначе он не вытянет!

Рыжик, внимательно наблюдавший за человеком, как-то понял, рыкнул негромко и отошел на небольшое расстояние.

— Сай, поддержи если что!! — Айн вздохнул и зажмурился, держа руки над самой глубокой раной. Сайх замер в изумлении — с рук Айна прямо на рану полилось голубоватое свечение, и рана на глазах затягивалась. Сколько так сидел Айн, Сайх не запомнил, он изумленно наблюдал, как и другие раны понемногу затягивались.

— Всеё!! — выдохнул Айн и стал заваливаться на бок, Сайх тут же подскочил к нему, поднял на руки и понес бледного, без единой кровинки в лице, Айна обратно на поляну, к женщинам.

А сзади, недоверчиво мотая лобастой башкой, поднимался, несколько минут назад едва дышащий, молодой шамбай. Его качало, лапы дрожали, но он стоял, к нему метнулся Рыжик, подпер его своим туловищем, от ручья прыжками принесся Друг. И вот так, втроем звери медленно-медленно покинули место жуткой кровавой битвы. До позднего вечера все люди очищали поляну, стаскивали лихвов в яму, затем накидали сухой травы, веток, сушняка и подожгли. Ветер, налетевший из ниоткуда весело подхватил пламя и понес дым в сторону степи, где учуявшие его лихвы спешно покидали опасные места, и, забегая вперед, не появлялись в этом районе лихвы с тех пор никогда.

Айн и привалившийся к нему спасенный шамбай спали и оберегали их сон и люди и звери.

К вечеру Лена и Голуба ушли с Людигом в домик смотрителя, остальные остались возле шамбаев, долго сидели у костерка, иногда переговариваясь, у всех перед глазами была та поляна. — Четыре шамбая и один лабис против… сколько их там было, штук пятнадцать? — Спросил Сай. — Нет, — покачал головой смотритель, — двадцать два. — Вот это зверюшки, такую стаю разметали! — Надо бы проверить, откуда они набежали. Что же там их сильно испугало, да так, что они, зная о шамбаях, полезли сюда? Скорее всего, что-то там есть такое жуткое, из-за чего они сюда и рванули.

— Сима, свяжись с отцом. Пусть завтра степняки его подъедут, поищем-прочешем все, чтобы точно знать, что их так напугало.

Айн спал и было ему так жарко, какое-то тяжелое одеяло он никак не мог сбросить, оно так тяжело на него почему-то навалилось. Запарившись окончательно, замычал, заметался от бессилия, одеяло само сползло с него, он облегченно вздохнул и теперь уже спокойно заснул. Одеяло валялось где-то сбоку, горячее.

— Странно, — просыпаясь, подумал он, — почему одеяло такое горячее?

А оно зашевелилось… Айн открыл глаза — возле лица была морда шамбая, дернулся, а шамбай осторожно положил голову ему на грудь и заурчал. Айн понял, какое одеяло его грело, поднял руку, погладил лобастую башку:

— Ты кто?

А потом вспомнил — он же лечил полуживого шамбая. Вернее, попытался сделать так, как учил его Фейх, ворча постоянно, что он никак не хочет вызвать свою магию. Айн же не верил ему, упорно доказывая, что нет у него никакой магии и не будет.

— Что же было вчера? — задумался Айн, почесывая уже намного громче урчащего шамбая. — Сначала я его раны промывал, потом выстригал, потом почему-то понял, что надо постараться, как-то передать ему свою силу — жалко, такой красивый, мощный зверь и умрет? А дальше — дальше был провал.

Послышался топот — к нему подбежала Голуба:

— Айн, Айн, ты спишь и спишь, вставай! Мама, он проснулся!

Подошедшая Лена внимательно вглядывалась в него:

— Айн, ты вчера сделал невозможное — вытащил умирающего шамбая.

— Но как? — удивился Айн.

— Магией своей, Сай был рядом и видел, как с твоих рук на страшные раны лился голубой свет.

— Но, я же не маг?

— Теперь точно маг, Фейх тебе подробнее пояснит. А котику спасенному ты должен имя дать, он теперь как и мои Вася с Рыжиком — навеки твой.

— Но, — растерялся Айн, — я не знаю, как! — и попросил шамбая: — Родной, отпусти меня!

— Вот, — улыбнулась Лена, — Сай говорил, что ты шамбая, когда лечил, называл постоянно — родной. Вот и имя для него, только давай он станет Родя — покороче и понятнее.

— Родя? Родя, — протянул Айн, а котище муркнул и слегка боднул его мордой.

— Ты не помнишь, когда Сай тебя сюда принес, этот котик даже во сне — спал-то все время возле тебя, грозно рычал и не позволил тебя куда-то перенести, так и спали вы с ним, рядышком.

— Надо же, у меня, почти как у Сая — свой зверь имеется?? А где все?? — он с удивлением увидел, что кроме Лены и малышки возле них никого нет, только неподалеку лежит беременная самка и по поляне прохаживается большой самец.

— Все рванули в найденную пещеру, остатки «клада» смотреть.

— Какого клада? — не понял Айн.

— Ну, этого, выученика бывшего. Он же собрался отсидеться в заранее приготовленном убежище тогда, когда Сая и Джаса… почти угробили. Здесь в горах имелось его второе, тайное, про которое никто не знал. Да что-то там пошло не так, камень, закрывающий вход, как-то отошел, образовалась трещина. Лихвы разрыли, что-то там разбили, пошел какой-то ядовитый газ, вот они и рванули, кто куда от страшного места. Часть в заповедник — решила прорваться-проскочить, а шамбаи на своей территории никого не потерпят. Джас, Фейх и Юнчи тоже здесь, Фейх и злится — как же его бывший выученик — он иначе его не называет — такая тварь, и после смерти сумел нагадить. А уж радуется как твоей проснувшейся магии, сияет весь!! Рад, что точно определил в тебе её наличие. Айн, ты как в себя придешь, осмотри Васю мою. Я тогда вторую малышку еле откачала, а сейчас троих она носит, как будет рожать-то, Рыжик ведь никого к ней не подпустит.

— А меня разве..?

— Ты вчера спас его, наверное, сына, он же неподалеку был, да и я уже с ним все утро разговаривала насчет Васи.

— Попробую посмотреть, я же не знаю, какие у меня теперь способности.

Айн умылся, плотно пообедал, потом, помявшись, решился.

— Лена, поговори со своим шамбаем, пока никого нет, посмотрю твою девочку.

Он помнил, что по имени своих кошек могли называть только те, кто давал имена.

Лена позвала самца:

— Рыжик, иди сюда, позволишь ли Васю осмотреть лекарю?? Я, сам видишь, такая же большая — помочь не смогу, а оставлять её просто боюсь. Рыжик, как?

Котище тяжело, совсем как человек, вздохнул, явно переживая за свою самку, и мотнул головой.

— Пойдем, Айн!

— Васенька, не дергайся, мальчик вчера вашего ребенка вытащил!!

Васенька и не думала — лежала спокойно. Айн осторожно дотронулся до её бока, послушал, улыбнулся, потом сказал Лене:

— Мне бы весь живот потрогать?

— Вась, покажи животик мальчику, Рыженька, не переживай!

Рыжик внимательно смотрел на руки Айна, который очень осторожно и потихоньку трогал большой живот Васи.

— Лена, там все неплохо, но вот один котенок — послабее, если муж разрешит, я немного подправлю его — подвину вперед, чтобы он родился первым, а котятки побольше после него.

— Рыжик, ты слышал? А Васе не будет больно?

Айн пожал плечами:

— Думаю, что нет, как себя вчера вел мой Родя, когда я его лечил, не дергался?

— Сай сказал, нет, спокойно лежал.

— Значит, и сейчас, скорее всего, так будет, только, Лена, надо сразу много еды для меня, чтобы я опять не вырубился.

— Тогда подожди, мы сразу все вот здесь и приготовим, тебе только рот останется открывать.

— Дочка, покормишь Айна?

— Конечно, если он нашей тетеньке Васе поможет.

— Ну, что, тетенька Вася, давай тебе неможко малышей переместим? — Айн, боязливо поглядев на Рыжика, протянул руки к животу. С рук опять потек голубоватый свет, Вася зажмурилась, Рыжик напрягся, Родя замурчал, воспринимая этот свет явно с радостью. Айн осторожно делал движения руками, как бы потихоньку подталкивая котенка. Потом вздохнул:

— Лен, она точно сегодня окотится, ты тут не мешайся, а то и твоих котяток придется принимать, мне надо воды побольше и всяких тряпок.

Лена шустро засеменила в сторону домика смотрителя, там оставалась охрана, старавшаяся не светиться возле шамбаев. Через полчаса вода была готова, Айн, ласково приговаривая, попросил Васю потихоньку перейти подальше, от всяческих глаз, и ещё через два часа он окликнул переживающую Лену.

— Всё, Лен!! Уфф, устал. Все три живы-здоровы, две девочки и один мальчик! — Взмокший, уставший Айн вышел из-за кустов. — Я теперь уникальный лекарь, первый в истории айнов — и человеческий, и звериный.

— Рыженька, я подойду к Васе?

Рыжик, уже лежавший возле своих деток, рыкнул, разрешая.

— Васенька, девочка моя, умница, поздравляю, какие у тебя хорошенькие котятки родились!

Три комочка — один поменьше, а два примерно одинаковые, присосавшись к мамкиным соскам, спали.

— Слава Богу и Великому Путнику — все хорошо у моей девочки! Айн, ты чудо!! — Лена расцеловала мокрого, смущенного Айна.

— Это почему моя жена целует молодого в мое отсутствие? — громко спросил Людиг, выходя на поляну.

— Твоя жена — беременная, ставшая бочонком на ножках, этого чудо-лекаря ещё много раз расцелует и поблагодарит! У Васи моей детки родились. Он самой маленькой помог, родилась первой!!

— А-а, тогда можно! — улыбнулся Людиг. — Не смущайся, я пошутил! А моей жене тоже ты будешь помогать??

— Нет, пусть Фейх, шамбаи — это одно, а женщины, нет, я пока не готов! — категорически отказался Айн. — Что там было, в пещере этой?

— Да в основном всякие гадости-отравы. Фейх с Юнчи разбираются, остальные прочесывают местность вокруг. Вот ведь, толковый, талантливый был, а вместо пользы столько зла принес. Ну, надеюсь, ему там за все воздалось!!