Танец В Небесах

ГЛАВА 8

Ешё спускаясь с последнего перевала, Сайх и Джас насторожились, лежащая в дне ходьбы долина степняков казалась какой-то не такой, что-то было не так. Джас остановил всех и жестами показал, что впереди опасность-не опасность, но что-то странное, и он пойдет один на разведку.

Сай было вскинулся идти с ним, но Джас только кивнул на мамочку и деда. Договорились, что в случае какой-то неприятности, в схватку вступать не станет, а постарается незаметно отойти.

Чего-чего, а умение маскироваться и выжидать у Джаса имелось с тех ещё, давних пор — в набегах, бывало и сутками сидели неподвижно.

Оставив своих дорогих за густыми кустами, Джас неспеша стал спускаться в долину, чем ниже он спускался, тем больше не нравилось ему все — он помнил совсем другой воздух родной степи. Сейчас же, вместо весеннего благоухания от расцветших одновременно цветов и разливающегося в воздухе чудесного аромата, пахло чем-то прелым и горелым. Так, помнится, пахло когда маленький Джас, доведенный сестрами до озлобления, поджигал им в отместку войлок в комнате для игр, где любили играть эти змеи. Будучи молодым, наглым и жестоким, Джас бы не стал заморачиваться и попер бы напролом — сейчас же, битый жизнью, он неслышно шел, осторожно ступая на запах со стороны ветра, потом пополз, услышал обрывки разговора:

— Джайм… ис … ста… ый, буд… ет … ем легко…

Джас совсем затаился, услышав имя отца.

— Жив, значит?

Едва-едва, проползая по миллиметру, подполз ближе и замер у большой кочки, щетинившейся острой травой-резой — встречались в степи такие островки травы, растущей именно на кочках, и мало кто не знал, что малейшее прикосновение к острой травке чревато порезом, из которого потом долго сочится кровь, и заживают такие порезы весьма не скоро. Вот и выбрали непонятные люди такое местечко, и совсем не опасаясь — объезжали-обходили такие места и люди, и животные — особо не таясь, о чем-то говорили…

Джас, имеющий большой опыт, сорвал пяток плотных листиков стелющейся по земле травки и, сложив три вместе, осторожно отогнул несколько острых травинок. Впереди полулежали три человека, явно не степняки, скорее всего, смесь айнов и степняков, и негромко переговаривались:

— Вот вернется Ольм из этого княжества, наверняка, там пир горой, а мы как раз и подгадаем! Думают, если Черна казнили, то все-мы лапки кверху. А мы вот вам — подарочек!! Пока Джаймис узнает, пока повернется, стар он стал. Джас, тот да — всю степь бы перевернул, с тем бодаться было — упаси Великий! Да уж сколько годов, как сгинул, а его главный враг… — говоривший заскрипел зубами, — вот кого я бы на кусочки порезал, на маааленькие! Так, — он прислушался, — слышу топот, — Ольм, похоже?

Привстал, всмотрелся:

— Точно, он!

Джас совсем затаился, он узнал этого, что скрипел зубами, вспомнилось, что в последний набег он не поехал — сразила его тогда лихвова болезнь — не вылазил из отхожего места. Джас тогда ещё взял на заметку — после набега, вернувшись, избавиться от трусоватого, вот как довелось встретиться.

Ольм, подскакавший через пяток минут, торопливо сказал:

— Надо уходить, там, вместо праздника и веселья, отряд прискакал, Сури — за старшего, я в толпе был слышал, как он вещал. Договорились, и ни с кем-нибудь, а с Людигом — грурги будут помогать всех свободных людей, то есть нас — вылавливать!

— Ха, пусть попробуют найти!! — воскликнул знакомец Джаса.

— Ты что, совсем ум потреял? Забыл, что эти птички могут летать?

— Пока до нас долетят!

Ольм сплюнул:

— Вы как хотите — я домой возвращаюсь! Не нужны мне все ваши богатства, жалею я, что связался с вами тогда. Сладко пить и есть хотел, а теперь вот начнут по степи гонять, как лихва.

Он повернул коня и, взмахнув плеткой, поскакал было обратно, но свистнула стрела, и Ольм завалился набок, конь рванулся вперед.

— Не догоним, даже если и ещё жив — к вечеру сдохнет. Плохо, кровь пролили, к вечеру здесь объявятся падальщики, надо уходить!

Джас понаблюдал, как эти три негодяя собирали свои пожитки, долго засовывали под большую, подрытую заранее кочку, оставляя в схроне что-то тяжелое, потом неспешно, по одному, зашагали в сторону предгорий. Джас порадовался, что путь их пролегал намного левее от оставленных им, дорогих ему людей. У него темнело в глазах от одной мысли, что эти скоты могут только увидеть его сына и, тем более — Вилью.

Выждав время, Джас, выросший в степи, прикинул на какое расстояние могли уйти эти… и подумав, решил-таки посоветоваться с Юнчи и Симом, что и как делать дальше. Опять же осторожно, пригибаясь — в ином месте и проползая, начал продвигаться к кустам, сзади послышался конский топот…

Испуганного коня с убитым на спине гнали лихвы, два крупных серых самца. Ещё немного и они его достанут.

Свистнула одна стрела, потом вторая, и оба лихва забились в агонии.

Джас ухитрился прыгнуть и схватить коня за уздечку. Конь храпел и пытался вырваться из крепкой руки Джаса. А он тихонько приговаривал и поглаживал его по морде, с удивлением осознавая, что он безумно соскучился по этим животным.

— Тихо, тихо!

Конь успокаивался, Джас посмотрел на убитого, понимая, что нельзя так явно оставлять следы — мало ли эти скоты вернутся. Степняка надо похоронить, а этих оттащить хотя бы немного в сторону. Подумал, потом точно зная, что в суме у степняка всегда есть веревки, потянул к себе её и услышал едва слышный стон.

— Ох ты, живой, значит! Явно, много знает, что делать?

А потом мысленно громко позвал:

— Зверь мифический! Помощь твоя нужна!!

Ответа не было, Джас вздохнул, как бы совладать с конем, если…

Как из под земли появился Сим.

— Что, степняк, зачем своего убил?

— Ох, зверь мифический, не время ехидничать!

Джас в нескольких предложениях мысленно рассказал что и как.

— Веди коняшку к нам, эту падаль уберу и следы конские тоже. Давай быстрее, можешь не успеть — рана тяжелая.

Джас благодарно поклонился Симу и быстрым шагом поспешил к своим, но не удержался и возле кустов на мгновение остановился — увидел нежные цветы, которые нечасто попадались в степи и очень ценились у женщин. Сорвал красивые бело-лиловые цветы и бережно понес их в свободной руке. И был это первый в жизни Джаса букет цветов для женщины.

Никогда, никому он не дарил цветы. Драгоценности, всякие побрякушки — да, но то была плата за удовольствие. А сейчас он так хотел сделать этой девочке приятное — когда улыбалась она, в душе Джаса расцветали вот такие же цветы. Помнил он с детства, что они самые нежные и красивые из цветов, которые цветут весной в степи.

Джаса долго не было, Сайх порывался пойти на помощь, но деда ворча сказал, что Ас не маленький — раз задержался, значит что-то увидел. А потом они услышали далекий топот копыт — как определил с ходу Юнчи.

Насторожились, Сайх приготовил лук и стрелы, Айн, сидевший на верхушке тонкого дерева, подал сигнал что идет Ас. Сайх, увидев раненого, ничком лежащего на лошади, спросил:

— Что?

Джас сделал знак рукой, как бы говоря:

— Потом!

— Деда, здесь раненый!

Юнчи шустро приготовил свои снадобья, кивнул Джасу на стрелу, так и торчащую в спине степняка — надо было вытащить её, негромко сказал Саю:

— Мамочку уведи!

Но мамочка удивила:

— Юнчи, давай-ка я тебе помогать стану, похоже, без происшествий по землям степняков мы не пройдем, а должна же быть от меня польза.

— Смотри, сама напросилась!

А Джас протянул ей букетик.

— Мне? Какие красивые. Я про такие цветочки только слышала! Спасибо!!

Мамочка была в восторге-ей тоже никто пока не дарил цветов, кроме её славного сына. Она осторожно расправила примятые листочки и, налив в какую-то плошку-воды, бережно опустила цветы туда.

Пошла помогать Юнчи — на удивление, она не побоялась вида окровавленной спины, не бледнела, как Айн, не морщилась, а старательно исполняла все поручения Юнчи.

— Ну вот! — вытер мокрый лоб Юнчи. — Сейчас вольем ему сонное питье, и утром он уже сможет говорить, наверняка расскажет хоть часть того, что творится в родной степи.

Прибежал Сим, подлез к Саю, чтобы его погладили, а Джас услышал:

— Все в порядке. Но сам видишь, придется идти очень осторожно, вся надежда на тебя и твой опыт, иначе…

— Понимаю, очень боюсь за всех, но постараюсь сделать все возможное.

Вилья весь вечер любовалась цветами, удивляясь, как этот угрюмый степняк сумел догадаться про букет.

А угрюмый степняк был в печали, так далеко и так недосягаема мать его единственного сына… если б мог, завыл бы на всю степь, но одно утешало — они были рядом, не волновало его нисколько, что может погибнуть, твердо знал, что в степи не останется ни за что, пока нужен сыну и всем остальным, что стали ему необходимыми. Понял он, что отец стал стар и слаб, но какой из него правитель — немой? Пока кто-то выучит его жесты, пока поймет, что нужно в данный момент… А интуиция просто кричала о том, что ох, неладно у них в степи!

Раненый проспал всю ночь спокойно. Юнчи имел богатейший опыт врачевания — за свою долгую жизнь много повидал всякого, не зря был самым опытным и мудрым шаманом много лет, и все его настои были весьма эффективны.

Утром, отрыв глаза, Ольм испугался — возле него сидела… небожительница…

— Я что, попал к небожителям? — хрипло спросил он.

— Нет, ты никуда не попал, пока ещё на грешной земле степняков! — возле нежного создания появилось старческое лицо, и Ольм задохнулся:

— Не может быть? Учитель Юнчи, Вы живой?

— Как видишь!

— Но как же, ведь Вас тогда искали везде — и в степи, и в горах, все уверены, что Вас нет в живых!

— Как видишь — жив. Кто же это меня искать взялся?

— Правитель Джаймис, везде было объявлено о Вашем поиске!

— Плохо искали, значит, — хмыкнул дед.

Не станет же Юнчи говорить, что его полянку с хижиной могут видеть только сильные шаманы или ведуны, незачем кому-то было знать, что он жив. Когда пришла полуживая Вилья, а потом родился Саюшка, этот отвод глаз просто стал необходимым.

— Ну рассказывай, что и почему в родной степи изменилось все, даже запахи?

— Как? Как я здесь оказался, последнее что помню-удар в спину…

— Тебе повезло-Ас поблизости был, вот и успел ко мне привезти, там уже твою конягу лихвы гнали.

Раненый содрогнулся, а Юнчи продолжил:

— Значит, рассказывай все подробно и правду, если ты меня узнал, то должен помнить-я не приемлю вранья!!

Ольм вздохнул и перевел глаза на сидевших рядом седого степняка и молодого юношу, явно грурга, но с черными глазами.

— Слушаем тебя…

И Ольм, нехотя, запинаясь, стал рассказывать…

После исчезновения Джаса отец его сильно сдал, и этой слабостью воспользовались бывшие друзья сына, начали как лихвы, грызться за власть, отрывая от единой страны куски, объявляя себя, не больше не меньше — удельными властителями. Появились новые уделы, кто был недоволен, тех или сгоняли с родных мест, или они просто исчезали, бесследно.

В степи стали появляться мелкие шайки, которые сначала грабили одиноких путников, затем начали баловаться набегами на небольшие поселения. Вот тогда и встрепенулся Джаймис, но было уже поздно — у шаек везде были осведомители, и им частенько удавалось уходить от наказания.

Через какое-то время появился в степи непонятный человек, сначала над ним посмеивались, называя его чудиком, но чудик, прикидывающийся таким, за полгода сумел собрать почти все шайки под свою руку. А потом начались непонятные задания, вроде безобидные — например, поджечь участок сухой травы, добавив в костер немного какой-то жидкости.

Сначала не придавали этому значения-степь частенько горела, но вот белесый дым… После вдыхания этого дыма, даже в малых дозах, люди начинали задыхаться, синеть, и редко кто из них выживал. Многие степняки, увидев несколько поселений с умершими от самых маленьких до самых старых, повели себя по-разному — одни тихо исчезали, забираясь далеко в горы, другие пытались возмущаться и тоже… исчезали — находили задохнувшимися, третьи же — наоборот, уверовали в свою безнаказанность, и те давние прегрешения наследника Джаймиса были детскими шалостями по сравнению с теми, что творили эти, утратившие все человеческое… И все чаще степняки вспоминали Джаса, однозначно говоря, что вот Джас-то непременно, будь он жив, навел в степи порядок.

— Ты как оказался в этой грязи? — Спросил Юнчи.

Ольм тяжело вздохнул, помолчал, потом сокрушенно сказал:

— Дурак был, много хотел — когда родители уехали из владений наглого и жадного нового правителя, долго скитались по степи, вот я и подался в шайку. Сначала был доволен, кой чего перепадало в набегах этих, родителям немного помог, там ещё четыре сестренки… — он сглотнул, — было. Не вникал особо ни во что, не видел, как нас всех хитренько сумели сделать жуткими тварями. Так бы и не понял, если бы, в очередной раз приехав к родителям… — он помолчал, — все, кроме одной сестренки, лежали как живые — туман их всех… Одну правда, среднюю, нашел неподалеку без сознания — убегала, видно.

— Поклялся на их могиле… что отомщу! Начал искать возможности, сумел украсть баночку этого тумана, тут слух по степи прошел, что грурги с их железным Людигом обещали помощь. Отвез сестричку к надежным людям, да очень боюсь — не вытянет она. Там как раз Сури приехал — на большом кругу громко всем сказал, что грурги помогут, и летающие будут сверху смотреть, где и что.

Понял, что пора и мне, да вот… думал, сумею справиться с тремя — тем более, два явно не хотели губить своих же.

Юнчи подхватился:

— Где эта баночка?

— В надежном месте.

— Надо бы мне её порассмотреть и побыстрее, может, сумею понять, как с этой гадостью справиться. Но зачем было травить неповинных бедных степняков?

— Слышал краем уха — чтобы эти все правители меж собой перегрызлись, а оставшиеся обвинили Джаймиса. Его, значит, вина, что допустил такое.

— Ага, на костях безвинных и въехал бы этот чудик ваш на место Правителя.

— Да, начали шептаться о таком некоторые из нас, но мало кто остался в живых после этого, вот и меня … не случись ваш Ас — та же участь ждала.

— Учитель Юнчи, если бы вы смогли помочь моей сестренке? — Ольм опять замолчал, пытаясь сглотнуть. — Я Вашим верным рабом стану на всю жизнь!!

— Только рабов мне и не хватало, — фыркнул Юнчи. — Мы тебя сейчас перевяжем, пару дней и будешь почти здоров. Эх, мифру бы где найти, тогда совсем быстро на ноги бы встал.

Раненый встрепенулся:

— Мифра? Сури сказал, что у грургов теперь есть мифра, они поделятся с нами.

— Чудеса! А и похоже, действительно, страшный этот ваш чудик — замыслил и против грургов пакости. Отдыхай пока!

После перевязки Юнчи спросил Джаса:

— А ведь вот-вот в степи появится твой заклятый враг — Людиг?

Джас написал:

— Нет, враг — эта тварь, что хочет на крови стать… Людиг? Хотел бы рядом с ним уничтожать эту мерзость.

— Да, сынок, теперь вижу — ты действительно многое понял, ведь будучи тем Джасом, ты бесился от одного намека на Людига.

— Идиот был! Жалею!

Через два дня отправились Джас, Ольм и Сай в степь, за баночкой, оставив своих на Сима. Вооружившись что называется до зубов, прикрыв оружие своими старенькими одежками, большей частью пошитых из тонких шкурок, неспешно, стараясь маскировать свои следы, пошли.

Джас показывал и учил Сая, как надо уметь прятаться в степи, быть недвижимым, Ольм только головой крутил восхищенно:

— Ну, степняк, ну ты и силен. Я по рассказам отца только одного знаю, кто в степи был невидим и неслышим — Джаса, несмотря на жестокость, много чего умел тот!

— Ещё бы, — невесело ухмыльнулся про себя Джас, — ещё бы не уметь, когда с тех пор, как стал себя помнить, получал пинки и тычки от многих, вот и научился прятаться так, что найти его не удавалось никому!

Потом эти свои умения по молодости, довел до совершенства.

Дошли до тайного места, забрали эту безобидную на вид баночку. Джас жестами показал Саю что-то, Сай перевел:

— Теперь на место вашей стоянки, очень интересно, что там спрятали под кочками рез-травы!

— Как ты его понимашь!! — восхитился Ольм. — Надо же, такой умелец и воин — и немой уродился??

Через какой-то небольшой промежуток времени Джас насторожился, тронул Сая за руку и знаками показал залечь в траву, он сползает на разведку — впереди явно люди.

— Как ты это понял? — шепотом спросил Сай.

Джас показал рукой на небо — впереди шумно взлетали из травы небольшие птички.

— А-а-а, понял, ты мне говорил, что быстрокрылы очень чуткие, приближение людей чувствуют издалека и тут же улетают.

Джас кивнул и спустя минуту просто растворился в траве.

— Силен степняк! — восхищенно сказал Ольм. — Мне до него, хотя я тоже всю жизнь в степи — ой, как далеко.

Сай приложил палец к губам, они замерли. Джас появился как и прежде — бесшумно, показал пять пальцев, ещё что-то, Сай кивнул, радуясь, что успели изучить и запомнить все жесты Аса.

— Что? — тревожно спросил Ольм.

— Пятеро, едут, не таясь, мы с Асом идем им навстречу — бедняки и бедняки, ты — в засаде. Если что пойдет не так, я свистну, до свиста не высовывайся. Ты пока слаб, да и, может, это твои убийцы и едут.

Пять явно привыкших к безнаказанности степняков ехали, ничего не опасаясь. Кто им что может сделать? Они ж хозяева здесь в глухих местах.

Идущих неспешно им навстречу старика и молодого парнишку заметили издалека.

— О, хоть кровь разгоним, старика сразу, молодого на аркан… — глумливо сказал тот самый, Джасов знакомец, когда разговор не услышал бы только глухой.

Джас опустил голову, была у него такая особенность — в минуты гнева его глаза становились черно-красными, и ему совсем не хотелось, чтобы этот трус узнал его раньше времени.

— Эй ты, старикашка, молись перед последними минутами жизни!! — Трусливый когда-то, а сейчас обнаглевший донельзя, мужик направил коня прямо на Джаса, старась сбить того с ног, и не понял, почему сам грохнулся оземь, сильно ударившись спиной.

— Ах ты старая гадина!! — выхватив меч, ринулся он к Джасу, намереваясь махом срубить ему голову, и пропустил короткое обманчивое движение Джаса. Тот ловко скользнул ему за спину и прижал к горлу невесть откуда взявшийся нож.

Сай тоже не дремал, пара степняков уже валялись на земле, пытаясь встать — самый ловкий с бешено оскаленным ртом наступал на него. Сай успешно отбивался, а пятый, повернув коня, усиленно нахлестывал его, пытаясь удрать. Джас, опытный и умелый в драках, резко уклонился, и развернул своего заложника навстречу очухавшемуся — тот попал под рубящий удар степняка. Вот тут-то Джас и показал свое умение — в две минуты оба степняка валялись недвижимыми кучами. А Сай, победно ухмыляясь, вытирал свой Меч мечей.

— Один убежал? — спросил он. Джас отрицательно покачал головой, показав вбок — того сумел заарканить Ольм.

Заарканенного степняка пытались спросить хоть о чем-то, он же, мельком увидев полыхающие глаза Джаса, испуганно пытался отползти подальше, дрожащим голосом говоря:

— Говорила моя старая бабка — увидишь полыхающие глаза — смерть твоя рядом!!

Сай удивленно спросил у Джаса:

— Какие полыхающие глаза?

Джас пожал плечами, а пленник обреченно затих, понимая, что пощады ему не будет — у одного глаза жуткие, у мальчишки какой-то необычный меч, а третий… третьего три дня назад они убили — дьяволы точно. Дьяволы тщательно обыскали убитых, нашли ещё три баночки, мечи степняков Джас легко сломал напополам.

— Сталь совсем дрянная, хуже ножей для кухни!

Увидев баночки, седой помрачнел, мальчишка тоже насторожился, и потащили связанного степняка на аркане в сторону их схрона.

Уже на подходе к тайнику Джас замер и показал Саю на небо… а там… там летели большие птицы, красивые, не такие, правда, как Великий Путник, но все равно красивые.

Сай замер, восторженно смотря на них, он твердо верил, что и он полетит когда-то — обещал же Великий.

Птицы быстро снижались, приземлившись, пошли рябью, и вот уже стоят три грурга.

— Кто такие, куда идете? — спросил старший.

Сай посмотрел на Джаса, тот кивнул, и сын сказал:

— Идем с гор, на родину моей мамочки — в страну грургов, по дороге вот спасли, вернее, Ас спас вот этого степняка. Много чего узнали о творящемся в степи, решили помогать избавляться от этой гадости, — он кивнул на баночки в руках Джаса.

— Почему седой степняк молчит? У Вас обычно старшие говорят, младшие молчат?

— У него нет языка, он не может говорить!

— Понятно.

Грурги и степняки тщательно осмотрели тайник, забрали с собой все эти баночки, ещё какие-то, явно не имеющие к степнякам отношения, коробочки.

Джас жестами что-то показал Саю. Тот кивнул и сказал:

— С нами идет мой дед — шаман степняков, учитель Аса — Юнчи.

— Не ври, молодой! — воскликнул один из грургов — помоложе.

— Помолчи! — тут же осадил его старший. — Как Юнчи? Его же уже лет под двадцать как нет?

— Мы с ним в горах жили, деду недавно Великий Путник приснился сказал — «Время пришло», вот мы и пошли!

Было давно так обговорено с Юнчи, при встрече с грургами или степняками, не бандитами — говорить почти правду.

— Так, так, так. Скажи, как вас зовут-то?

— Меня — Сайх, его — Ас, это мой учитель.

— Чему же тебя смог научить такой немой учитель??

— Многому!

— Меч, смотрю, у тебя имеется, покажи-ка, небось, железяка какая? — хмыкнул старший.

Сай, оскорбившись, что его Меч мечей назвали железякой, плавно достал его из ножен и показал грургам.

— Ух ты! Вот это да!! — восхитились все трое.

Старший, став серьезным, подумал немного и сказал:

— Сейчас мы улетим, но утром надо встретиться. Уверен, наш Верховный Файк не упустит возможности встретиться с Юнчи.

Договорились, где степняки буду ждать грургов, они попросили подержать пленника до утра — утром его заберут и, расспросив, как следует, будут судить на большом круге.

Пленник затрясся и завыл, Джас ловко сунул ему в рот комок листьев.

— Знал, на что шел!! — брезгливо посмотрел на пленника старший, и грурги, мгновенно став птицами, улетели.

И опять Сайх с завистью смотрел им вслед. Джас приобнял сына, знал он, что Великий предрек его сыну умение летать, вот и показал жестами, чтобы не переживал, все у мальчика впереди.

Лена, впервые попавшая в столицу, с любопытством осматривалась — грурги донесли их до ближайшего лесочка, где уже ждала закрытая, большая, наверное — карета.

Город ей понравился сразу. Не было разделения кварталов на бедные и богатые, дома — все без исключения стояли в глубине двора, в основном дворы были засажены деревьями и цветами, улочки чистенькие, через равные промежутки стояли урны для для мусора, и нигде ничего не валялось, дороги прямые, вымощенные крупным камнем. Уже потом Лена узнала, что от центральной площади лучами расходились улицы города, от которых так же — лучами разбегались маленькие улочки и переулки.

Одуванчик — пришло ей на ум сравнение, когда она увидела столицу с высоты.

Сейчас же она во все глаза рассматривала внушительное здание, монументально возвышающееся на площади, кто бы сомневался — Великого Путника, статуя которого украшала средину площади.

— Это дом правителя?

— Нет, — улыбнулся Людиг, держа на руках свою Голубушку-любушку, голубоньку-любоньку — мама так ворковала, кормя её, а папа вмиг подхватил.

— Заставь Айхо жить в доме, где от лишнего народу не протолкнуться. Он больше всего ценит тишину и покой, живет в небольшом доме с двумя своим давними женщинами — одна кормилица и повар, другая домоправительница, слуг не держит, приходят там убрать-помыть и все.

— А жена? — удивилась Лена.

— Да мы с ним два самых старых холостяка, — выговорил он иноземное слово, — мне вот, видишь, хвала Великому, повезло, а Айхо… Может, где-то и его половина ходит?

— Но как же без женщин, или он их меняет?

— Милая, у нас не принято жить с женщинами просто так, не получается, или половинка, или… — Людиг замялся.

— Понятно. Откуда же берутся девочки для..?

— По-разному, — уклончиво сказал Людиг, — но в большинстве своем — сами так желают.

— А ты теперь, как же? Вдруг тебе что-нибудь захо… — Не захочется, — перебил её Людиг, — я тобой вряд ли смогу насытиться!! Вон, видишь, красная крыша в саду виднеется? Это дом Айхо, а мой чуть подальше.

Карета заехала во двор с другой стороны дома, на крыльцо тут же шустро выскочила недавно ещё совсем дряхлая Сель, приложила руку ко лбу от слепившего ей в глаза солнца, напряженно смотрела, кто же выйдет??

Увидев узенькую женскую ступню, радостно всплеснула руками и мигом слетела с крылечка.

— Леночка, девочка моя, Леночка — живая!

Бодренькая Сель гладила Ленку по плечам, по волосам, по лицу:

— Как я по тебе ску… чала… — она увидела, как из кареты вылезает Людиг, бережно прижимая к себе сверток.

— Ой, радость какая! — она мгновенно оставила Ленку и, осторожно взяв у сияющего папы ребенка, шустро посеменила в дом.

Людиг и Лена, зашедшие в дом позже минут на пять-семь, застали бабушку воркующей над проснувшейся малышкой.

— Ах ты, маленькая красавица, ах ты, деточка моя милая, как бабушка Сель тебя ждала!

Голуба внимательно смотрела на старушку, явно слушая, что ей говорит бабуля, находящая все новые слова для малышки.

— Людиг, — нехотя отдав внучку маме для кормления, спросила Сель, — исполнилось ли мое предсказание?

— В точности, сам роды принимал, думал, сдохну возле неё от страха, но никого рядом не было, только шамбаи.

Сель ахнула.

— Они её не тронули? Это же дикие звери?

— Не тронули, наоборот, самец меня к ней привел, а самке Ленуша и ногу залечила, и котенка второго оживляла.

— Чудеса! Ай, да дочка у меня!

Увидев у малышки крылышки, долго молча любовалась, потом сказала:

— Вызывай Фейха, надо на меня молчание наложить, сама не скажу никому, но стара я стала, мало ли, боли не выдержу.

Людиг улыбнулся:

— Фейх сказал, через пару месяцев у нас будут толпы желающих родить летающего ребенка, у него появилась твердая уверенность, что сочетание крови Лены и какой-то особой настойки из мифры, будет помогать беременным и начнут рождаться детки с крылышками.

— Он что, старый олух, у Леночки кровь будет брать? — насторожилась Сель.

— Да, один раз, немного, и пока не родят первые, получившие это питье, никто Лену трогать не станет, и знают от этом только Айхо, Фейх, мы с Ленушей и ты. С завтрашнего дня у нас будет жить Ниан, он согласился быть возле вас постоянно, раны-то стали беспокоить, радуется, что станет дедом для Голубы. Я, сама знаешь, постоянно дома быть не смогу, в степи пакостные людишки беззаконие творят, опыт у меня имеется — надо помогать, люди не должны страдать из-за всяких Чернов и Нинок.

— Людиг, ты только помни, что у тебя за спиной три женщины — нам ты нужен, даже необходим.

— Знаю, — улыбнулся Людиг, — не думал никогда, что у меня будет сразу и мать, и жена, и дочушка. Сель, ты, пожалуй, сама расскажи Ленуше про её Ниинку. Я не смогу так, помягче сказать.

— Не преживай, наша с тобой Лена — девочка разумная, всё поймет как надо.

Неделя проскочила быстро, Лена совсем оправилась от родов, что подтвердил осмотревший её женский врач. Деятельная натура жены Людига подмечала многое, она озадачила Айхо и Фейха дельными замечаниями.

— Леена, как можно было столько времени жить в маленьком городишке? — возмутился Айхо. — Я, с разрешения Людига, буду Вас ждать к себе в наше содружество — нам давно нужен свежий взгляд, вот сколько нужного и необходимого Вы уже увидели.

Людиг поморщился, но ответил:

— Малышке сначала надо подрасти, а там посмотрим!

Сим по утрам как всегда уже в последнее время — убегал. Сай даже обиделся было, что его самый верный друг частенько сидит возле Аса, но деда успокоил, пояснив, что Ас как-то улавливает эмоции Сима, а предупрежден — значит полдела сделано.

— Мальчик, не обижайся, Сим за тебя… страшно представить, что может сделать лабис во гневе. А он тебя даже не любит, он тобой живет, поверь, кто посмеет покуситься на тебя, ох, какая ужасная участь его будет ждать! А то, что он возле Аса сидит — понаблюдай, ведь совсем недолго, скорее всего, как-то доводит до него все, что заметил или его насторожило. Потом Ас с его опытом делает правильные выводы.

— Ты у нас ещё не набрался мудрости — в силу возраста и моей вины — не было у тебя общения — я, мамочка, да Сим. А Ас — он жизнью битый, много чего умеющий!

— Деда, я вас и ваше общение ни на чье не променяю! — горячо воскликнул Сай.

— А с Симом поговори, он все поймет! — мудро присоветовал Юнчи.

Вот и сидели на отдаленном камне Сай с Симом, нагло разлегшимся на коленях своего мальчика. Сим уткнулся лобастой башкой ему в живот и тихо, как домашняя совсем кошка, помуркивал. А Сай, высказывал ему все — как привык с детства делиться…

— Сим, вот почему ты Асу что-то внушаешь, и как — я даже обиделся! — Поглаживая и почесывая за ушами своего любимого зверя, обиженно спрашивал Сай. — Почему ты мне меня обижаешь??

И ошарашенно замер услышав в голове чей-то густой бас:

— Малыш, ты просто был мне недоступен все это время.

Рука Сая, поглаживающая зверя, замерла, потом он взял сразу двумя руками морду своего лучшего друга и удивленно проговорил:

— Сим, Сима, это что, ты со мной разговариваешь?

— А кто ещё??

— Сим, но как такое может быть??

— Малыш, меня твой о… Ас называет — зверь мифический, я много чего могу, но больше о своих возможностях только предполагаю, я же расту вместе с тобой!

На Сая смотрели знакомые до мельчайших подробностей глаза зверя, его самого лучшего и любимого Сима.

— Я почему с Асом общаюсь — надо же с кем-то вас охранять, и как бы, скажи, он стал тебя учить, не зная многих подробностей?

— Но почему ты то со мной в детстве не говорил, когда я..? — Сайх запнулся.

— Малыш, повторяю, я рос вместе с тобой и до определенного времени ты меня слышать не мог, если точнее — до первого твоего настоящего боя. Сейчас же — у нас с тобой мысленная связь — она с каждым днем будет все крепче. Можно даже вслух слова не говорить, вот сидим мы с тобой и сидим — никому в голову не придет, что разговариваем.

Сай уткнулся в его мех.

— Сима, я так тебя люблю, вы у меня такие!!

— Малыш, я тебя не меньше люблю, ты — мое продолжение!!

Долго так сидели два друга, мамочка было заволновалась, но мудрый деда сказал:

— Не надо им мешать, они наслаждаются друг другом. Впереди много неизвестного, и пока дойдем до грургов, сколько испытаний случится??

Вилья встрепенулась:

— И что, моему сыну что-то грозит??

— Девочка, у твоего сына два таких наивернейших защитника — Сим и Ас, не переживай, нашему мальчику предстоит много добрых дел, и вспомни — Великий Путник сказал, что он у нас взлетит, а это его самая заветная мечта!!

Утром все пошло наперекосяк — неладное учуял Сим… Едва только небо стало из черного синим, он ткнулся в плечо Аса:

— Вствай, степняк, подбираются аж двенадцать головорезов, собираясь поживиться! Сам понимаешь, надо быстро и бесшумно Вилью с дедом и Айна подальше увести.

— А Ённ, он же топотать громко будет.

— За него не переживай — сюрпризы тому, кто попытается его увести, обеспечены.

— Сайх, Саюшка, — промурчал в голове Сим, — вставай, мальчик, любители поживиться за чужой счет и не только этим как-то нас учуяли!! Тихо-тихо, не напугай нашу мамочку!!

Сай так порадовался вчера, когда Сим в разговоре с ним называл Вилью и Юнчи одинаково — «наша с тобой мамочка, наш деда».

Дед, привычный ко всему, бесшумно собрался, Вилья тоже быстро оделась в ставшие совсем маленькими ему, брюки сына, подвязала голову платком — кто бы узнал в этом худеньком мальчишке его мамочку??

Айна отрядили отвести немного подальше пленника и не ввязываться ни во что, если только возникнет прямая угроза.

Сим повел мамочку и деда куда-то в ему одному ведомое место, а Сай и Асс, крадучись, спрятались по разные стороны от пристанища. Начавшее сереть небо и небольшая туманная дымка хорошо скрывали их за небольшими, обросшими травой, камушками.