Танец В Небесах

ГЛАВА 19

Суд был сложный и тяжелый — у грургов, этих гордых-людей птиц и завелись такие чудовища?? Пользуясь тем, что из службы охраны города почти третью часть перекинули для облета степи и уверившись в своей безнаказанности, стали принуждать девушек смесок оказывать интимные услуги. Двух, не согласившихся, замученных нашли в небольшом, заросшем болотной травой ответвлении пересыхающей реки, четырех оставшихся в живых уже отправили на лечение, если бы Най не вознамерился принудить к этому мать наследника Правителя степи, сколько бы ещё невинных девушек пострадали??

Грурги — не степняки, они не кричали на площади, наоборот, с каждым словом судьи, выбранного для прочтения преступлений, становилось все тише, тишина стала просто звенящей, и от такой вот тишины становилось страшно.

Вышел вперед Правитель Айхо:

— Стыдно и горько мне, люди-птицы… не было у нас до этих пор такого безобразия, не рождались ещё среди грургов такие вот чудовища. Я бы мог своим указом просто без огласки, сослать из всех на остров Барт, но замалчивать такое нельзя. Решили, что весь народ должен знать про такие мерзкие дела. Все виновные находятся здесь и вам решать… Ещё я должен попросить прощения у Правителя степняков, что находится здесь и ждет справедливого наказания, за его будущую жену, никому не надо объяснять, во что могло вылиться такое вот нападение?

Впервые площадь загудела… какой-то самый храбрый выкрикнул:

— Не хватало войны со степью, из-за каких-то лихвов.

В голове у Айхо всплыли слова жены Людига: — Козлы, озабоченные!

— Вот и решайте, люди, как считаете справедливым.

Опять площадь замерла, а к невысокому помосту подошла средних лет женщина:

— Повелитель, можно сказать?

— Да!

— Я мать… — она всхлипнула, — мать одной из тех замученных… Не было у неё ещё даже просто симпатии, совсем юная она была, доченька моя единственная.

Она поднялась на помост и подошла к сидевшим в отдалении виновным.

— Значит, это ты возжелал мою девочку?

Най заерзал, от пронзительного взгляда матери не было спасения. Она же обвела своим полубезумным взглядом всех:

— Чтобы вы все сдыхали в страшных корчах и муках, а до этого гнили заживо!! — И плюнула в лицо Наю. — Услышь меня, Великий Путник, я справедливости прошу!

В чистом небе грянул гром… Убитая горем мать истово поклонилась небу:

— Услышал ты меня, благодарю тебя, Великий! Я всегда знала, что ты справедлив!

И все грурги, собравшиеся на площади, единодушно закричали одно слово.

— Барт!

Не было на планете человека, который бы не знал про страшный остров. С виду такое райское местечко посредине бескрайнего моря, остров, весь зеленый, как оазис в пустыне — он одним названием наводил ужас. Ещё до Великого Потрясения создали Боги его для наказания преступников, так и остался он незыблемым, даже Потрясение его не задело. Не было там никаких рудников, шахт, жили себе люди и жили, только вот не могли никуда выбраться с него, даже в море броситься не удавалось никому. Но была в нем какая-то сила, кто-то или что-то, наделенное понятием, как и кого наказать за преступление — остров просто высасывал их, отщепенцев, жизненные силы. Мало кто умирал быстрой смертью, заживо гнили и мучились на этом острове, и попадать сюда не хотелось никому.

После Потрясения лишь самые отпетые оказывались на нем — степняки, айны — да, но грурги, вернее, смески, это было впервые после Великого Потрясения.

Джас мысленно возблагодарил Великого за то, что не вложил он в голову Людига в то время такую мысль о наказании. Пусть галеры, пусть язык и все остальное, но он жив, узнал сына, держит маленькую ручку единственной для него женщины, а попади он на Барт…

Как выли эти отщепенцы, позор рода людей-птиц, но кто бы их стал жалеть, после полубезумного вида почерневшей от горя матери?? А тем более — Великий услышал её пожелание. Айхо спокойно сказал:

— Запомните все, кто сейчас здесь находится, передайте всем — так будет всегда. Для преступников всегда есть ждущий их — остров Барт!

И опять громыхнуло в небесах, подтверждая слова Айхо.

Решил Правитель пройтись немного по улицам — тяжко было у него на душе, выбило его из равновесия душевного это преступление, вот и шел он смурной, не замечая ничего вокруг. Охрана, зная эту его привычку, шла в нескольких шагах, а на повороте на него наскочила маленькая девчушка, помладше Людиговой Голубы. Он успел подхватить её на руки:

— Что ты, маленькая, так бежишь, упадешь ведь?

— Неаа, — помотала головой смешная растрепанная девчушка с хитрыми глазенками.

— Куда ж ты так бежала? — наконец-то заулыбался Айхо, любуясь девчушкой.

— К тебе! — выдал ребенок.

— Ко мне, зачем? — Удивился Айхо.

— Затем! Надо так, смотри!! — она извернулась в его руках, и удивленный Айхо увидел у неё на крылышках рисунок, точь в точь повторяющий его. От удивления он аж споткнулся. — Увидел? — девчушка мгновенно сложила крылышки, чтобы другие не поняли.

— Но, откуда, и кто тебе велел ко мне ээ… бежать?

— Деда, птичка большая, когда я спала, велел тебя найти и крылышки показать, он ещё сказал, чтобы ты не печалился больше!!

Взрослый, видевший много чего в своей жизни, прошедший долгий и тяжкий путь мужчина растерялся, а навстречу торопливо бежала молодая женщина:

— Альяна, безобразница, ты зачем убежала и почему ты у дяди на руках сидишь?? Ох, — она запнулась, узнав Повелителя, — простите неразумное дитя.

— Айхо, тебя так зовут? — полюбопытничала девчушка?

— Да!

— Красиво — Айхо и Алья! — Смышленый ребенок, появившийся так вовремя, очаровал Айхо.

— Малышка, приходи с мамой ко мне в гости!

— А у тебя морожно есть?

— Найду!

— Тогда приду, я морожно, знаешь, как люблю, у Голубы оно всегда есть, я с ней люблю гулять.

— Только из-за него? — улыбнулся Айхо.

— Неа, она хорошая и добрая, и не обижает меня.

— А тебя кто-то обижает?? — построжел Айхо. — Как папочка улетел и не вернулся, мальчишки обзывают, — пожаловалась девчушка.

— Разберемся!

— Вирт! — Айхо глазами показал на испуганно застывшую мать девчушки.

— Да, Повелитель! — Вирт мгновенно оказался возле матери девчушки, что-то спрашивая у неё.

А через день, по пустынному дому, так не любимому Айхо из-за скуки и тишины, весело топали детские ножки и звучали повсюду восторженные крики суженой его — Альяны.

Ленуша — умница и первая его помощница посоветовала организовать для таких вот деток, родившихся с крылышками, так смешно называемый там у них — детский садик, учить в игровой форме этих долгожданных девчушек петь, рисовать, лепить, танцевать.

— Пойми, Айхо, эти девочки, они уже одаренные, а вовремя заметить их умения, не спеша развивать их… да у нас в стране случится огромный прорыв. Детки здесь растут и взрослеют намного раньше, чем у меня на родине. Фактически по нашим меркам Голубе всего три с половиной, здесь уже пять, она взрослые мысли и идеи выдает. Это мы с Людигом стараемся — у нас есть кому с ней заниматься, а у твоей крошки-суженой одна замученная мать.

— Леена, ты права, где таких учителей для них взять?

— Я поговорю с выпускниками, пару-тройку найдем из них, сама пока живот не стал огромным, буду с ними заниматься. Юнчи, думаю, не откажется наезжать, давать уроки детям, вон, какого славного внука вырастить сумел.

— Но ему же тяжело самому добираться?

— Не волнуйся, мы тут с Людигом экспериментальный велик придумали, трехместный, как коляску — двое впереди сидят и педали крутят, а Юнчи сзади с комфортом сидеть будет. У него, Сайх сказал, скоро день рождения, который он никогда в жизни не отмечал, только и вздыхал в этот день, говоря:

— Вот и ещё год жизни отмерило время.

Не заморачиваясь, Айхо половину дома отдал под этот сад, подумав, решил, что надо и мальчишек таких поискать по стране, пусть растут и занимаются вместе. Местные будут приходить на занятия-игры каждый день, а из других мест кто, тем здесь и жить, естественно, отпуская их домой, когда приедут родители.

А Лена, Вилья, Сайх, Дажс — все придумывали, как устроить торжество для Юнчи, а потом уже и свадьбу.

Лена вспомнила обычай земной, когда невесту ведет отец к жениху, и посоветовавшись всем миром, решили, что вести Вилью должен все-таки Юнчи. У Людига была Голуба, а Юнчи, он с первого крика Сая был рядом и заботился и о нем, и о ничего непомнящей Вилье.

Забот навалилась куча — надо было сделать и обустроить жизнь детишек, устроить многих родителей, пожелавших жить возле своих малышей, мало кто пошел на разлуку с ними, надо было приготовить праздник-сюрприз для Юнчи, придумать для свадьбы одежду многим. Кроме невесты и жениха там были Сайх, Юнчи, Джаймис, Фатма с мужем и детками, они с Людигом и Голубой — у швей работы оказалось невпроворот.

А ещё для детишек придумали веселенькие костюмчики с разными аппликациями: умеющим рисовать — с радугой на груди, петь — нежно-голубые цветочки, заниматься физическими упражнениями — желтенькое солнышко, с любителям что-то сажать-выращивать — зеленое деревце.

Жизнь закрутилась, Лена и не заметила, как пролетел месяц её беременности, а Людиг как с ума сошел-покупал какие-то детские вещички, игрушки в трех экземплярах, посмеиваясь, объясняя, что берет про запас… А Голуба почему-то всегда говорила, что у мамочки в животике — братики. Лена отмахивалась, детская фантазия — не было ни токсикоза, ничего, одно только она знала четко — родится сын.

Джас уезжал нехотя, но окрыленный, точно зная, что нужен своей семье.

Они долго и много говорили все вместе, даже Айхо сумел придти — решали, как и что сделать многое для улучшения жизни в степи.

Первое, что решили сделать — построить в кратчайшие сроки лечебницу и дом знаний — школу. Юнчи и Вилья станут в лечебнице вначале за старших, Юнчи по лекарской части, Вилья, проработавшая больше года у грургов, вникавшая во все тонкости — пока будет по организационным вопросам.

А после окончания учебного года в степь направится Айн. Айн, несмотря на нашедшуюся дальнюю родню, там, на родине, ехать туда не рвался.

— Я столько лет был даже без имени. Джас — он мне за отца, Сай — братом стал, вы все меня приняли, я четко понял, что ближе и роднее вас никого нет. А учиться, Лена подсказала — можно и наездами, как-то заочно. Куифра не так и далеко, в случае необходимости можно с грургами долететь, а-велик, это же здорово, всегда доехать можно.

Вся степь на велосипеды села, степнячки прозвали велосипед коняшкой и с удовольствием раскатывали на них по делам. Фейх с несколькими смышлеными учениками засел за решение одной из главных задач — связи между странами. Лена тут только и подсказала про вычитанные из книг фэнтези — магические средства связи.

— Не сильна, чего не знаю, того не знаю.

Джасу работы было невпроворот, сразу же по приезду, сияющий сын невероятно удивил отца, а потом и всех своих воинов — сначала заговорив, затем появившейся у него сумасшедшей энергией.

Кинули клич по степи, звали всех, кто хоть что-то соображал в строительстве, одновременно закладывали фундаменты под два больших здания, для лекарского дома и дома знаний.

Про дом знаний было объявлено особо, всем детишкам, от восьми до восемнадцати лет из расположенных неподалеку поселений, надлежало с осени начинать ходить учиться. Если старшие колебались, то маленькие детишки приняли такую новость с восторгом, шла по степи молва про трех внуков Джаймиса, что упорно учатся всему и тренируются. Опечалились было девочки, но Джас, Правитель их, заговоривший по милости Великого Путника, велел рассказать всем, что детишки должны учиться все — и девочки, и мальчики, пора степи стать сильной, грамотной и не краснеть за не умеющих написать даже свое имя.

Начали приезжать заинтересованные грурги и айны, многие желали поучаствовать в обновлении степи, попробовать свои силы. Джаймис охал, жался, расходы пошли большие, но сын и наезжавший на денек внук — оба в голос говорили, что все окупится.

Понимал Джаймис, что жить по старинке уже и нельзя, и не хочет почуявшая перемены степь быть в хвосте. Молодежь и детишки впитывали все новое, вон, одни велики мгновенно прижились везде. Нет, лошадей никто не бросил, но стали степняки беречь их, организовался первый в истории степи конезавод, где ожидался скорый приплод от самого мощного жеребца и трех специально отобранных кобылиц. Если все получится, то через несколько лет появится в степи новая порода лошадей, сильных, красивых, выносливых. Джас торопился, ему так хотелось, чтобы Вилья поскорее вошла хозяйкой в его новый дом и в лечебницу.

Сначала получился торжественный день рождения Юнчи — тот целый день ходил очумелый, никто никогда не поздравлял его с прибавившимся годом, а тут…

Утром под окном его комнаты послышались голоса, которые мешали ему сосредоточиться, он выглянул было, поругать мешающих, громко говорящих степняков и замер с открытым ртом…

Перед окном, на небольшой площадке, ровно выстроились воины из личной гвардии Джаса — слово мудреное, конечно же, придумала Лена. Она и перемены, начавшиеся в степи, обозвала непонятным словом — «целина», которое и прижилось.

Увидев выглянувшего Юнчи, они замерли, Марай негромко скомандовал, и они во всю мочь рявкнули:

— С днем рождения, Великий Шаман!

— Что? — удивился Юнчи, — какой такой день рождения?

— Деда, деда! — из-за угла вышли три его теперь новых внука — нарядные, торжественные ребятишки несли на большом подносе что-то красивое, осторожно поставили на низенький столик и дружно закричали:

— Деда Юнчи, с днем рождения! Желаем тебе многолетия!

А маленький звонко докричал:

— Деда, мы тебя поздравили?

— Даа, — растерянный Юнчи лихорадочно вспоминал, где у него лежит праздничный, много лет назад приобретенный халат.

Младший опять переспросил:

— Деда, мы тебя поздравили?

— Да!

— Иди скорее, давай торт есть уже!

— Торт какой-то, наверное что-то вкусное, раз мальчишки аж приплясывают.

Юнчи плюнул на халат и пошел на выход в своей старенькой одежде. А выйдя на улицу, попал в крепкие объятья людей. Пришедших и приехавших поздравить его оказалось неожиданно много. Все его родные и любимые были здесь. Юнчи, побывавший в непредсказуемых и опасных ситуациях, сейчас откровенно растерялся — такого внимания и любви он не ожидал. Одно дело: Сайх, Саюшка — внук его, Вилья-девочка, Айн, Джас… а остальные-то??

И совсем добило его появление Фейха и Правителя грургов, который, приземлившись и складывая крылья, зычно сказал:

— Прошу слова, люди степей!! Все с любопытством замерли. Айхо подошел к Юнчи, бережно обнял его и громко объявил:

— Народ грургов в благодарность за добрые дела шамана Юнчи, дарит ему небольшой дом в столице и награждает его высшей наградой страны грургов — Знаком Великого Путника.

Осторожно взял лежащий на небольшой подушечке — орден (ну не было такого слова у них). На красивой ленте висела фигурка Великого Путника с расправленными крыльями, изукрашенная мелкими редкими камушками и покрытая красивой эмалью. Фигурка Путника немного качалась на ленте, казалось, он парит в небе.

Айхо бережно повесил Знак на шею Юнчи и добавил:

— Народ грургов уважает и ценит тебя, Великий Шаман! Живи долго и радуй нас!

Растерянный Юнчи не знал, что и сказать. А на него налетел Сайх:

— Деда, деда, с днем рождения!!

Сильно возмужавший внук легко приподнял своего худенького деда и заорал:

— Смотри, народ степи, на самого мудрого и доброго шамана и лекаря!

И кричали ему пожелания со всех сторон:

— Сайх, поставь меня уже на землю! — потребовал деда.

Внук послушался и сразу же накинул на его плечи роскошный халат, расшитый золотыми нитями.

Опять потерялся Юнчи, все дарили ему подарки, обнимали, и только младшенький из внуков сердито ворчал:

— Деда, торт, пойдем!!

Юнчи взял его за руку, и пошли старый и малый резать неведомый торт, который был совсем даже и не торт, а искусно выполненная картина из всяких фигурок, в одной из которых Юнчи с изумлением узнал себя.

— Леена?? — он растерянно оглянулся на немного округлившуюся жену Людига.

— Да, иду!

Лена показала как разрезать это чудо, и вскоре все с восторгом ели этот вкуснющий торт.

Джаймис, отведав такое, тут же пристал к Лене.

— Нам надо также научиться, это же необыкновенно вкусно, где взять такого искусника, плачу любые деньги??

Лена смеялась.

— Искусница у нас пока одна, а вам? Джаймис, поищите у себя среди женщин умелицу, что всякие ваши боурушики печет, отправим учиться, и будет у вас своя мастерица, а то и несколько.

Весь день Юнчи озадаченно мотал головой: для него и концерт придумали, и борьбу показали, вечером запустили в небо магические штучки, которые распускаясь как цветы — складывались в придуманные Саем и Симом картины. Что малые, что взрослые восторженно кричали, а Юнчи загрустил.

— Что ты, Учитель, устал? — спросил встревоженно Джас.

— Нет, я просто расстроился. Вы такие молодые, а я уже… доживу ли хоть до Саюшкиной свадьбы-то??

— Доживешь, Юнчи, сейчас такое движение везде, некогда и думать о возрасте. Вон, у тебя ещё малышня недоученная, — кивнул Джас на трех скачущих и вопящих племяшек. — Мы, я надеюсь, Сайху брата или сестричку подарить сможем с Вилей.

— Стар я, Джас, ой стар!

— Юнчи, Великий Путник — справедлив, не станет он забирать тебя раньше времени, именно ты стал сыну и за мать, и за отца, он обязательно оставит тебя здесь до, думаю, даже моих внуков.

А подарки Юнчи разбирал потом два дня с помощью мелких внуков, которые перемеряли, перетрогали все его новые халаты и обувь, выпросили у него сувениры — Джаймис ворчал, называя их грабителями, на что мелкие задорно смеялись и лезли к обоим дедам обниматься.