Свет на вершине

Глава 17

Нормальный человек на месте Светы разговаривать давно бы перестал. Он издавал бы совершенно другие звуки — если, конечно, к моменту нашего появления был бы ещё в состоянии их издавать.

Аватарка не была человеком и головокружениями не страдала. Она смирно стояла… то есть, скорее, висела посреди клетки — так, будто была приколочена к невидимой площадке, приподнятой над полом. И с надеждой смотрела на меня.

Я услышал странные булькающие звуки. Не сразу понял, что это хохочет Страж.

Он разлёгся посреди зала, как довольный, обожравшийся кот. Даже вставать при нашем появлении поленился.

— Булькай, булькай, — проворчал я. — Хорошо булькает тот, кто булькает последним.

— Костя! — позвала Света. — Ну что же ты?

— Подожди. Ботинки чищу.

Я повернулся к своим.

— Есть идеи, как добраться до клетки?

— Она мечется, будто курица с отрубленной головой, — глядя на клетку, пробормотал Мишель. — Куда метнётся в следующий раз — непредсказуемо.

Полли повела плечами.

— Курица с отрубленной головой! Какой ужас. Неужели ты лично это наблюдал?

— Там, где я рос, многие держали кур…

— Но такое обращение — бесчеловечно!

— А как по-вашему, госпожа Нарышкина, следует умерщвлять кур человечно? — хмыкнула Кристина.

— Я бы скорее задал вопрос, как остановить такую курицу. — Андрей перевёл взгляд с клетки на Мишеля.

— Н-ну, — смущенно проговорил тот. — Просто накинуть мешок, да к земле прибить. Дело нехитрое…

— Отлично, — осенило меня. — Молодец, Мишель! Слушайте, что мы делаем дальше.

— Костя! Я могу тебе чем-то помочь? — Света преданно смотрела на меня сквозь прутья клетки.

— Можешь.

— Чем?

— Не мешай!

Я раскручивал над головой цепь, заставляя её становиться всё длиннее. Когда Мишель сказал о мешке, которым прихлопывали к земле кур, решение пришло само собой.

Моя цепь описала виток вдоль периметра зала. Скоро чуть выше появился второй виток. Третий. Постепенно я создал из цепи что-то вроде гигантской пружины, кольца которой начал сжимать. Теперь, куда бы ни метнулась клетка, она натыкалась на преграду, состоящую из Истинного Света.

Страж, разгадав мой трюк, мгновенно перестал походить на обожравшегося кота. Попытался кинуться на меня, но его встретили сабли, меч и стрелы Полли.

Воины Света отбивались от Стража, а я сжимал пружину вокруг клетки.

От столкновений с пружиной траектория движения клетки менялась. Амплитуда метаний становилась всё меньше. И всё бы ничего, но с каждым ударом клетки о цепь ощутимо встряхивало меня самого. С каждым ударом я всё больше терял силы.

Когда клетка наконец грохнулась и покатилась по полу, я был выжат почти полностью.

Собрав остаток сил, бросился к клетке. На этот раз адскую конструкцию, состоящую из первозданной Тьмы, создатели снабдили дном. Зато потолок клетки представлял собой две перекрещенные дуги, в моём мире на такой каркас натягивали туристические палатки.

— Ничему ребята не учатся, — пробормотал я. И крикнул Свете:

— Вылезай!

Клетка лежала на боку. Света, сжавшись в комочек, замерла на невидимом постаменте посреди неё. Я помнил, что дотрагиваться до клетки, состоящей из первозданной Тьмы, для аватарки — смерти подобно. Так же, впрочем, как для меня и любого, присутствующего здесь.

Теоретически, сквозь треугольную секцию между перекрещенными дугами «потолка» Света проходила свободно. Практически — для того, чтобы из положения «на корточках» изящно нырнуть вперёд, не прикоснувшись к дугам, нужно было быть чемпионкой мира по гимнастике или цирковой акробаткой. А Света, впервые оказавшись в реальном мире, по лестнице-то ходила с трудом.

— Как вылезать? — пискнула Света.

— Я могу прикоснуться к тому, на чём ты сидишь? — я, хоть и приблизился к клетке, по-прежнему не видел, что это.

— Не знаю, — Света посмотрела на невидимость под собой. — Наверное. Если я могу, то и тебе, наверное, ничего не будет?

— Сейчас узнаем, — активируя цепь, пожал плечами я.

Собирался зацепиться за то невидимое, на чём сидела Света, создав для аватарки что-то вроде троса. Но мне не позволили.

Джонатан Ливингстон издал протестующий вопль и спикировал сверху прямо мне на локоть.

— Понял, — сказал я. — Что-то нехорошее, видимо, всё же будет. Этот ВИП-зал — только для ВИП-посетителей. И что делать, спрашивается? А, Джонатан?

В ответ Джонатан рассыпался стаей… даже не воробьёв. Крошечных птичек, размером едва ли со стрекоз. И так же быстро и отчаянно, как стрекозы, трепыхающих крыльями.

За то время, что я провёл в Императорской академии, память пополнилась знаниями в самых неожиданных областях. Например, я знал, как называются эти птички. Колибри. Если ничего не путаю, самые крошечные птицы в мире.

Колибри разноцветными змейками втянулись в клетку сквозь прутья. Облепили Свету так плотно, что я почти перестал её видеть. Света пискнула.

— Не мешай! — прикрикнул я. — Джонатан знает, что делает.

Тело Светы, окутанное птичками, вытянулось в струнку. После чего девушку потащили в сторону условного выхода.

Если хоть одна из колибри коснётся прутьев, сквозь которые они протаскивают Свету… Я почувствовал, что невольно затаил дыхание.

— Костя!

Я обернулся вовремя. Ко мне вприпрыжку нёсся Страж.

Мои Воины — молодцы, конечно, но порождение Тьмы есть порождение Тьмы. То, что ребята продержались всё то время, пока я разбирался с клеткой — уже подвиг.

Стража я встретил Белым Зеркалом.

Пробормотал:

— Знаю, знакомый трюк. Но другого пока не придумал, прости.

Страж, отброшенный недалеко и ненадолго, немедленно вскочил. Но и ко мне уже бежали Воины Света. Пусть измотанные, но полные решимости сражаться. И сама Света тоже бежала — целая и невредимая. Без окутавшей фигуру стаи колибри, зато с торжествующим Джонатаном над головой.

— Бьём! — скомандовал я.

Цепь прянула вперёд, обвив шею Стража. В неё полилась энергия моих Воинов. Страж взвыл.

— Ага! — обрадовалась Света. — Не нравится⁈

Вскинула руку. В то место, где я затягивал петлю, ударил световой столп. Через мгновение рядом вонзилась стрела.

Голова Стража запрокинулась. Я рванул цепь изо всех сил. Голова отделилась от тела. Рассыпая во все стороны чёрный прах, покатилась по полу.

Тело Стража какое-то время держалось на ногах. Потом колосс начал как будто таять, осыпаясь вниз струйками чёрного праха.

Зрелище было завораживающим, но я заставил себя встряхнуться. Приказал:

— Уходим. Скорее!

Времени мало…

Да. Я помню.

И я действительно помнил. Откуда-то точно знал, что времени у нас очень мало. Надо спешить.

Мы бросились к лестнице.

Для того, чтобы увидеть, что она истаивает. Двух верхних ступеней уже не существовало. Третья исчезла прямо на наших глазах. От четвёртой тянулись вверх тонкие струйки Тьмы…

Я прыгнул на тающую ступень. Приказал Свете:

— Сюда!

Света, по счастью, вопросов задавать не стала. Спрыгнула. Я поймал аватарку и, не отпуская её руки, шагнул на ступень ниже. Рядом со мной Света бы просто не уместилась, ступени были слишком узкими.

Следующей прыгнула Кристина. В руку Светы вцепилась так, что на девушке, состоящий из плоти, остались бы синяки.

— Только попробуй ещё раз куда-то деться! — донеслось до меня негодующее шипение.

Главная сложность заключалась в том, что нам приходилось снова держаться друг за друга. Без моего присутствия никто из Воинов Света не смог бы находиться на лестнице, это я тоже откуда-то знал.

Последним спрыгнул Платон, добровольно взявший на себя роль замыкающего. Проём, отделяющий лестницу от зала, к тому времени увеличился ещё на две ступени.

— Вперёд! — приказал я. — Быстро, как только можем!

С десяток ступеней мы пробежали. А потом Тьма вокруг нас захохотала.

— Костя! — тут же закричали разом несколько голосов.

Я обернулся.

Стражу для того, чтобы находиться здесь — где бы мы ни были — не нужны были ступени. Тьма возродила своё детище. И оно, вися в воздухе, атаковало Платона, стоящего наверху.

Платону приходилось работать одной рукой, другой он держался за Андрея. Но и одной саблей получалось неплохо.

Первый удар Стража Платон отразил Белым Зеркалом. Второй встретил ударом меча. Рубанул Стража, прыгнувшего на него, наискось, снеся условную голову вместе с плечом.

Знакомые струйки чёрного праха, посыпавшиеся вниз. Тихий шелест. И — хохот Тьмы вокруг.

Осыпающийся прах вновь собирался воедино. И вот уже Платон бьётся с возрожденным Стражем, а на Андрея напало то, что получилось из его отрубленной головы.

Крик — ступень под Платоном истаяла. Если бы не Андрей, удержавший его, Платон улетел бы в бездну.

— Спускаемся! — рявкнул я. — Скорее!

Спуск мы продолжали так, чтобы видеть происходящее выше. И картина нравилась мне всё меньше. Отрубленные части Стража немедленно превращались в новых тварей.

— Гидра, — прошептала Полли. — На месте отрубленной головы вырастают три…

— Без паники! — приказал я. — Ускоряемся!

Со Стражами бились уже Платон, Андрей, Анатоль и Мишель. Полли отправляла навстречу адским порождениям стрелу за стрелой.

Когда какая-то из отрубленных частей Стража материализовалась перед Светой, та взревела от злости. Стража не просто отшвырнуло. Он исчез. И, похоже, безвозвратно.

— Вот как это работает, — пробормотал я. — Бей! Бей всех, до кого дотянешься! Отряд! В оружие — Истинный Свет!

И ударил цепью. Страж добрался и до меня.

Мы отбивались, не забывая перемещаться по ступеням вниз. У каждого работала только одна рука, второй приходилось держаться за того, кто был рядом. Истинный Свет позволял расправляться со Стражами, но скоро стало ясно, что плодятся они быстрее, чем нам удаётся их истреблять. Истинный Свет забирал слишком много энергии.

— Костя… — услышал я голос Кристины.

Других слов не понадобилось, хватило звучания голоса. «Костя, меня надолго не хватит».

А ведь Кристина — один из самых сильных моих бойцов. Если не считать Свету, то сильнее только Платон.

Вот уж кому приходилось тяжелее всех! Стоя на самой верхней ступени, он первым встретил атаку Стража. Помимо того, чтобы отбивать атаки, должен был следить за тем, чтобы перескочить на следующую ступень раньше, чем исчезнет предыдущая. К тому же Платон воевал с самым сильным Стражем. То как будто постоянно получал подпитку — сверху, из того зала, в который тянулась лестница. Платон был уже почти истощён, а его соперник и не думал становиться меньше…

Ч-чёрт! И как я сразу не вспомнил!

— Тьма подпитывает своих тварей! — заорал я. — Она даёт им силы! Нужно перекрыть лестницу! Щиты!

Мои бойцы давно научились понимать меня с полуслова.

Анатоль, Андрей, Мишель, Полли и Платон одновременно вскинули Щиты.

— Света! — гаркнул я. — Кристина! Бьём тварей!

Страж, стоящий на верхней ступени против Платона, оставшись без подпитки, отчаянно взревел. Сам Платон отбиваться не мог — он держал Щит. Как и ещё четверо Воинов.

Моя цепь прянула вперёд. Опутала Стража, бьющегося с Платоном, и разорвала его надвое. Но тот Страж, что был моим соперником, не дал мне и секунды на то, чтобы насладиться триумфом. В следующее мгновение я мог остаться без головы — если бы не другой конец цепи, устремившийся к Стражу.

Кристина тоже разрубила своего соперника надвое. Бросилась на соперника Мишеля. Света метала лучи истинного Света в Стражей, которые атаковали Анатоля, Андрея и Полли.

Мы бы справились. Наверное. Не будь этих тварей так много, а нас — всего трое. Плюс пятеро людей, вдруг оказавшихся беззащитными.

Первой упала на колени Полли. Кристине не хватило совсем немного времени для того, чтобы отразить удар Стража. Вторым стал Анатоль.

— Капитан! — крикнул Андрей.

Да, друг. Я вижу. Чувствую. Я понимаю, что Щиты вам не удержать.

— Уходим! — скомандовал я.

Всё, что нам остаётся — попытаться спастись бегством.

— Уходи ты со Светой, — сказал Андрей. — Главное ведь — спасти её.

— Но вы не сможете находиться здесь без меня!

— Пока не истает лестница — сможем. Кристина тоже пусть уходит. Она не белый маг, у неё нет Щита. Бегите, Капитан! Надеюсь, вам хватит времени.

Дежа вю. Однажды это уже было. Давным-давно, на самой первой Игре.

Андрей тогда не задумываясь пожертвовал собой, чтобы позволить мне с остальными бойцами уйти.

То, что окружает нас сейчас — не Игра. Во время которой погибнуть — означает всего лишь перестать быть игроком и присоединиться к зрителям. Андрей не может не понимать, что если останется здесь, умрёт по-настоящему. Но на его решение это никак не влияет. В день, когда он присоединился к моей команде, решил для себя, что будет со мной до конца. Так же, как все мои Воины. Ни один из них сейчас не дрогнул.

«Битва будет страшной, — вспомнил я вдруг слова Мурашихи. — Не все её переживут. Смерть я вижу ясно. Однако иного пути нет…»

— Уходите! — повторил Андрей.

Уйти. Спасти Свету — надежду этого мира. Спасти Кристину — девушку, которая мне дорога. Спастись самому, чёрт возьми — кому-то ведь надо будет потом спасать этот мир!

Всё так. С одним небольшим нюансом — тот, кто спасётся сейчас, кто убежит, бросив товарищей, уже не будет мной. Не будет Капитаном Чейном.

— Своих не бросаю, — отрезал я.

И сорвал цепью голову со Стража, замахнувшегося на Андрея.

В Стража, подобравшегося к Платону, на полном ходу врезался Джонатан.

Ничего. Ещё повоюем. Недолго, правда — по моим прикидкам едва ли минуту, но…

— Костя, — позвала Кристина. — Если нам суждено погибнуть, хочу, чтобы ты знал. Я тебя…

— Нет.

— Что — нет?

— Я не собираюсь гибнуть, и тебе не позволю. А кроме того, знаю, что ты хочешь сказать. Не трать силы.

— Знаешь? — Кристина, распахнув глаза, повернулась ко мне.

— Конечно. Давно. И я тебя.

— Костя!

Адский, невыносимый треск — наша защита рухнула. На самом верху лестницы заклубилась то, что через секунду должно было нас смять. Или раздавить. Или сбросить в бездну — разница не велика.

Кристина этого, кажется, не заметила. Глаза её будто светились в темноте.

— Костя… — Кристина прижалась ко мне.

— Стой!!!

Я не сразу узнал в этом голосе — голос Платона.

Человека, которого, казалось, невозможно было вывести из себя. По крайней мере, настолько, чтобы он поменял тональность. Двадцать лет преподавательской деятельности — не шутка. Тут либо в психушку, либо закалишься крепче стали. Я впервые узнал, что Платон умеет так громыхать.

— Стой!!!

Обращался он к тому, что появилось наверху лестницы. И оно его, как ни странно, услышало. Замерло. Даже клубиться стало потише.

Школьные годы вспомнило, не иначе. Условный рефлекс — та ещё штука.

— Я, Платон Хитров — Хранитель Тьмы, — сказал Платон. — Чёрный маг по рождению. Мой род наблюдал Тьму долгими столетиями. Год от года, из поколения в поколения мы передавали свои знания. Мы верили, что рано или поздно ты придёшь.

То, что колыхалось над лестницей, вздохнуло в ответ. Как мне показалось — с удовлетворением.

— Я пошёл наперекор своей судьбе, — продолжал Платон. — Я стал белым магом. Я отринул свою суть, но не могу отринуть свою кровь. Ту, что течёт во мне. Из чёрного мага я превратился в белого, но не перестал быть Хранителем. Призываю тебя, Тьма. Обращаюсь к тебе. Прими мою жертву. Позволь мне стать частью тебя…

— Платон! — рявкнул я. — Ты там совсем охренел⁈

Цепь метнулась к Платону.

Но ей не позволили до него долететь. Сразу два Стража мгновенно возникли на пути и преградили дорогу.

А Платон меня будто не услышал.

— Прими мою жертву, — чётко и внятно повторил он. — Я, Хранитель Тьмы, всю жизнь служил тебе верой и правдой. Забери своего Хранителя. Позволь мне стать частью тебя.

С этими словами Платон шагнул со ступени вперёд — в бездну.

По всем законам физики или того, что тут работало вместо неё, должен был упасть. Исчезнуть с наших глаз. Но этого не случилось. Клубящееся нечто на верху лестницы подхватило Платона.

Его руки и ноги растянуло в стороны, голова запрокинулась. Тело Платона заклубилось Тьмой — которая на глазах становилась всё гуще. Проём на верху лестницы как будто затягивало расползающимся чёрным пятном.

— Бегите… — донеслось до меня. — Скорее! Беги… Капитан.

Это были последние слова моего учителя. Он запечатал лестницу собственным телом, растворившимся во Тьме.