Свет на вершине

Глава 15

Я вздохнул.

— Кто бы сомневался… Ладно. Давайте решать задачу поэтапно. Первое, что нужно сделать — отыскать Стража. Есть идеи, как можно это осуществить? Собственные средства я исчерпал.

— Государю императору — ура, — грустно подтвердил Джонатан.

Он сидел на вершине глобуса. Задумчиво тюкнул клювом в Северный полюс.

Жорж пожал плечами. Витман покачал головой. А потом вдруг поднял руку.

— Стоп! Капитан! А ведь однажды нам с вами уже прокладывали дорогу к Тьме.

Я нахмурился — не сразу сообразил, о чём речь. А потом вспомнил.

— Чёрт! Точно!

— Едем, — бодро сказал Витман. Вышел из-за стола и устремился к дверям кабинета.

Я, поднявшись, пошёл за ним.

— Мне, право, неудобно вмешиваться в порыв вашего вдохновения, — донёсся нам вслед голос Жоржа. — Но не мог бы кто-нибудь распорядиться о том, чтобы меня препроводили обратно в лабораторию? Очень хочется спать.

— И как я сам о ней не подумал, — озадаченно пробормотал я, глядя на дорогу.

— Ну, в прошлый раз вы попали в обиталище Стража с помощью своего фамильяра, — напомнил Витман. — Естественно, что и далее рассчитывали пройти тем же путём. Кроме того, у меня, увы, нет уверенности, что наша уважаемая прорицательница сможет нам помочь. В прошлый раз она помогла вам попасть в Изнанку, а не к Стражу.

— Мы не в том положении, когда можно себе позволить не проверить даже призрачную возможность.

— А вот с этим — полностью согласен.

В этот раз для посещения Чёрного города надевать маскировку мы не стали. Юнга и его шпионов больше нет. А того врага, который есть, никакой маскировкой не обманешь. Автомобиль Витмана, как и в прошлый раз, остановился прямо у хижины Мурашихи.

Мы поднялись на крыльцо, Витман постучал в дверь.

Тишина.

Витман постучал громче, подёргал дверь. Та была заперта.

Я подошёл к крохотному, грязному окошку. Сквозь щель между занавеской и рамой заглянул внутрь. Сказал Витману:

— Там пусто. Ушла куда-то.

— Бабку Мушашиху ищщэтэ?

Рядом с нами образовался пацаненок лет семи. Грязный и оборванный, но зато с леденцом на палочке во рту.

— Её, — отозвался Витман. — Ты знаешь, где она? — показал пацану сверкнувший на солнце медяк.

— Тама, — махнув рукой в неопределенном направлении, сообщил пацан. — На швадьбе. — И протянул руку за монетой. Леденец изо рта он не вынул бы, кажется, и под страхом смертной казни. — Вше тама. Вшя улиша. Мне петушка даши.

— Где-где? — не понял Витман.

— На свадьбе, — перевёл я. — Гришка, видимо, перешёл к решительным действиям.

— Гришка? Кто это?

— Мурашихин племянник. Дорогу покажешь? — Я повернулся к пацану.

Тот поймал ещё один медяк и бодро потрусил по улице.

Если бы мы постояли перед домом Мурашихи ещё немного, вероятно, и сами догадались бы, куда идти. Из ближайшего переулка доносился шум. Там шла какая-то бурная дискуссия, время от времени прерываемая хохотом и визгливыми вскриками гармони.

Дом, к которому мы подошли, был больше и наряднее Мурашихиного. Снег на подходе к нему утоптали десятки ног — у крыльца собралась приличная толпа.

На крыльце стояла дородная, нарядно одетая женщина. Перед крыльцом — Мурашиха. Её одежда не изменилась. Разве что чёрная шаль выглядела поновее, чем предыдущая.

— У вас товар, у нас купец, — уговаривала женщину Мурашиха.

Рядом с Мурашихой топтался Гришка — в пиджаке, начищенных сапогах, новом картузе и с красной гвоздикой в петлице. Выглядел Гришка бледновато, но решительно.

— Дёшево не отдадим, — объявила женщина на крыльце. И демонстративно загородила руками дверной проём.

— Это что за цирк? — спросил у Витмана я.

— Это называется «выкуп», Константин Александрович. По традиции, за право отвести свою избранницу к венцу нужно заплатить.

— Ого, — удивился я. — Впервые слышу. До сих пор полагал, что это за невестой дают приданое.

Витман улыбнулся:

— На самом деле, так и есть. Выкуп — пустая формальность. Одно из мероприятий, предназначенных для увеселения гостей.

— Свадьба, в принципе — мероприятие, предназначенное для увеселения гостей, — проворчал я. — Что хорошего могут находить в нём новобрачные, ума не приложу.

Витман добродушно рассмеялся.

— Не удивительно. Вам ведь ещё только предстоит это узнать.

— Ни за что, — отрезал я.

Между тем переговоры у крыльца подошли к завершению. Под визг гармони Гришка прорвался в дом. И вскоре вышел в сопровождении девушки в белом подвенечном платье.

Миленькой, но совершенно не знакомой. Я готов был поклясться, что впервые её вижу. Пробормотал:

— Внезапно…

— Что? — удивился Витман.

— Да неважно. Смотрите, Мурашиха нас заметила.

Я помахал бабке рукой. Лицо Мурашихи мгновенно приняло самый кислый вид из всех возможных.

— Дело государственной важности, — объявил я, подойдя к прорицательнице.

— Да чтоб вас черти с квасом съели, — от души поприветствовала нас Мурашиха. — У меня племянник женится! Неужто нельзя старого человека хоть на день в покое оставить?

— Сама же знаешь, что нельзя, — строго вмешался Витман. — Было бы можно, мы бы тебя не трогали.

— Уж вы не потрогаете, да! Уж вы та-ак не потрогаете…

— Да ладно, не кипятись, — попросил я. Ухватил бабку под руку, вытаскивая из толпы. — Мы ненадолго. Поможешь нам в одном деле, и гуляй на свадьбе сколько влезет.

— Девку светячую разыскать, поди? — фыркнула Мурашиха. — Дак то — не ко мне. Ты её сам сюда привёл. Стало быть, сам и ищи.

О чём-то подобном я, видимо, подспудно догадывался. Почему и не бросился к Мурашихе сразу, как только пропала Света.

— Девка — дело десятое. То есть, конечно, не совсем десятое, но больше всего мне нужен тот, кто её утащил. Один раз ты сумела закинуть меня в Изнанку. Туда, где Юнг спрятал Мишеля. Теперь я прошу, чтобы ты переправила меня к самой Тьме. А уж дорогу к Стражу я как-нибудь отыщу.

— Ишь какой, — Мурашиха помотала головой. — А ковёр-самолёт тебе не нужен? И полцарства в придачу?

— Самолёт у меня есть, спасибо. Царствовать — не моё. Никакого удовольствия, одна головная боль. Так что — нет, ничего не нужно. Просто сделай то, о чём я прошу.

— Вот ведь чёрт упрямый, — вздохнула Мурашиха.

Мы успели дойти до её дома. Изъятие бабки из свадебной толпы прошло незамеченным. Всё же главной героиней на этом празднике жизни была не она.

Мурашиха наклонилась, пошарила под ступенькой крыльца. Извлекла оттуда увесистый ключ и отперла дверь.

Оказавшись в хижине, тон Мурашиха изменила. Скрестила на груди руки, заговорила строго и внушительно.

— Тьма, вояка, это тебе не Невский проспект. А я — не таксомотор, чтобы так вот запросто туда-сюда гонять. Прежде посмотреть надобно на всё. Поглядеть, откуда и куда ниточки тянутся.

— Ну так смотри, — пожал плечами я. — Мне скрывать нечего.

— Ой ли? — Мурашиха прищурилась.

Я осёкся. Витман взглянул на меня со знакомым интересом.

А Мурашиха как ни в чём не бывало повернулась к печке, вытащила закопченный чайник. Тронула его бок, убедилась, что горячий. Насыпала в глиняную плошку трав из трёх разных мешочков, залила кипятком.

— Надеюсь, невесту мне высмотришь подходящую, — выкрутился я. — Такую, чтобы перед крыльцом выплясывать не пришлось.

— Не придётся, — отмахнулась Мурашиха. — Там, где тебе жениться, и крыльца-то не будет.

— А что будет? — заинтересовался Витман.

Мурашиха фыркнула:

— А вот это, папаша, не твоего ума дело.

Витман побагровел.

— Да я, собственно…

— Вот с собственными делами и разбирайся, — отрезала Мурашиха. — Хватит уже от судьбы бегать! Не мальчик, поди. Говорю тебе, говорю — а всё как об стенку горох.

Витман вдруг рассмеялся.

— Удивительная способность, присущая лишь тебе и Капитану Чейну! Вы замечательно умеете заставить меня забыть о делах и вспомнить о личной жизни.

— А кто ж тебе ещё-то правду скажет? — проворчала Мурашиха. — Ладно. Пришли — так молчите, не мешайте. А то за дверь выставлю.

Она взяла плошку с заваренными травами и плюхнулась, по своему обыкновению, на два стула. Мы с Витманом присели на лавку у стены.

Мурашиха поднесла к лицу плошку, вдохнула пар. Втянула в себя несколько глотков кипятка. Поставила плошку на пол.

Пар над ней начал густеть, потянулся вверх. Скоро он стал таким густым, что Мурашиху мы почти не видели.

— С ней там всё в порядке? — обеспокоенно спросил Витман.

Я пожал плечами:

— Надеюсь. Не в первый раз колдует.

Пар густел. Я вдруг почувствовал, что меня неудержимо клонит в сон. Ещё немного, и вырублюсь прямо здесь… Нет! Спать нельзя. Надо следить за тем, что происходит. Хотя, с другой стороны — моё участие в процессе явно не требуется. Почему бы и не вздремнуть, коль уж подвернулась такая возможность…

Тюк! Я повернул голову влево. Витман, сидящий рядом со мной на лавке, определенно пришёл к тому же выводу. Негромкий стук, который я услышал, раздался, когда он привалился головой к стене. Начальник Тайной канцелярии крепко спал.

Первым порывом было разбудить его, но опасности я не чувствовал. Не ощущал вообще ничего, кроме неудержимого желания так же, как Витман, откинуться назад.

И в этот момент Мурашиха заговорила.

Голос был — как будто не её. Звучал он глухо, с натугой. Так, словно малограмотного человека заставили читать вслух сложный, неразборчивый текст.

— Сила тебе дана большая. Огромная сила. Не в первый раз ты людям являешься, ох, не в первый… Только вот дана эта сила — не прямо в руки. Собрать её надобно, от тех, кто рядом с тобой. Они её питают. Они — этого мира дети. Без них никак. Чтобы одолеть Тьму, всю силу собрать потребно. Сперва Свет, что откололся, вернуть, в этом тебе добрые друзья помогут. Те, что верят. Те, что жизнь за тебя отдадут. А после всю Тьму, что миру угрожает, нужно воедино собрать. И тут уж помощь нужна от тех, чьи руки тебя загубить пытались. Эти — могут, хоть сами того не ведают. Каждый из них несёт в себе то, что едва тебя не погубило. И ежели собрать это всё, зло добром обернётся. Главное — собрать! Воедино, аки живое серебро капля к капле тянется. И вот как соберётся оно всё вместе, тут и твой черёд придёт. Раздавить всю Тьму разом! А раздавишь её — счастье своё найдёшь. Угомонится наконец душа твоя неугомонная.

Голос затих.

Я подождал, но продолжения не последовало. А скоро исчезли и клубы пара.

Напротив меня на двух стульях сидела уронившая голову на грудь Мурашиха. У её ног стояла плошка. Она странно серебрилась.

Я наклонился, поднял плошку. Холодную, как лёд. Жидкость, которая была в ней, испарилась полностью, а сама посудина покрылась инеем.

Я встал, осторожно потряс Мурашиху за плечо.

— М-м-м, — отозвалась она.

Ну, хотя бы в сознании.

— Слушай, ну на кровати спать удобнее, чем на стульях. Честное слово, лично проверял.

— М-м-м.

Мурашиха открыла осоловелые глаза. Некоторое время вглядывалась в меня, будто не узнавая. А потом, видимо, оклемалась. Выражение лица изменилось, в голосе прорезалось знакомое ехидство.

— Кровать, говоришь? Неужто и согреть меня в постели готов?

— Вот это извини, — я развёл руками, — не возьмусь. Чтобы такую, как ты, согреть, таких, как я, десяток нужен. Похудей сперва, потом приглашай.

— Нахал! — возмутилась Мурашиха. Но тут же посерьёзнела. — Ну, как? Услыхал, что хотел?

— Ну… Что-то услыхал. Но лучше бы повторить. Так сказать, для закрепления материала.

— Ишь ты! Материал ему, — бабка негодующе фыркнула. — Да нешто я тебе пластинка от граммофона, по сто раз повторять? Услыхал, и довольно.

— Не дури, старая! — это проснулся Витман. И тут же ринулся в бой. — Я вообще ничего не слышал. Повтори пророчество.

— Не слышал — значит, не надо было, — отмахнулась Мурашиха. — Значит, тебя пророчество не касается. А повторить я не могу, даже если бы хотела.

— Это почему ещё?

— Дак, не помню. Сказано-то не для меня. Для него, — она повернулась ко мне. — Стало быть, ему слушать. Ему и думать.

Я вздохнул.

— Бабка Мурашиха. А есть миры, где думать приходится не одному мне? Если есть, то можно меня в какой-нибудь такой отправить? Хоть ненадолго. А?

— Е-есть, — растеклась в ухмылке Мурашиха. — Как не быть! Есть такие миры, где за тебя подумали ещё до того, как ты родился. И всё наперед решили — кем тебе быть, кого любить, где работать. Неужто правда по такому миру соскучился?

— Дай помечтать-то, — буркнул я. — Ладно, понял. А вот эта вот ахинея, которую я услышал…

— Пророчество!

— Ну, пророчество. Обсуждать-то её можно? Поделиться, например, со старшим товарищем? — Я посмотрел на Витмана.

Мурашиха пожала плечами:

— Ты услыхал. Что дальше делать — твоя воля.

— Угу.

Я задумался.

— Всё, что ли? — Мурашиха принялась подниматься со стульев. — А то эдак из-за вас венчание пропущу…

— Слушай, — заинтересовался я. — А Гришка ведь на другой девушке женится? Не на той, что ты для него приворожила?

— Не на той, — Мурашиха довольно хмыкнула.

— А так разве можно?

— А почему нельзя? Приворот, чай, не приговор. Увидала девка, что у подружки кавалер появился. Поглядела — хороший парень. Так и чего же он, спрашивается, такой хороший, с подружкой гуляет? Чего — не с ней? Дело житейское. Сколько мир стоит, столько парни да девки друг вокруг друга вертеться будут.

— То есть, эту девушку ты не привораживала?

— По секрету скажу: я и прошлую не привораживала. — Мурашиха хитро улыбнулась. — Человеку, чтобы жизнь свою изменить, иной раз надо-то — всего ничего. Решимости набраться, да первый шаг сделать. А дальше само пойдёт. Уж тебе ли не знать, вояка.

— И то верно. Стало быть, по любви у них всё?

— А как же! По самой что ни на есть любви.

— Хорошая новость. Поздравляю.

— Та-ак? — Мурашиха насторожилась. — Коли есть хорошая, значит, сейчас плохая будет?

— Увы. Не серчай, но на венчание ты сегодня вряд ли попадёшь. Отечество в опасности.

— Ещё раз, Капитан Чейн.

Мы с Витманом стояли у Мурашихиного крыльца. Из дома обозленная бабка выгнала нас веником. Вслед летел ещё увесистый горшок, но я успел выставить Щит.

— Можно поточнее? Я, признаться, не совсем понял, о чём говорилось в пророчестве.

— День, когда отыщется человек, способный переводить слова пророчеств на нормальный язык, лично я бы объявил государственным праздником, — проворчал я. — Я бы и сам рад получить более точную инструкцию. Желательно в письменном виде, в двух экземплярах — мне и вам. Но, увы. Имеем то, что имеем. Насколько я понял, первый шаг — возвращение Светы.

— Да. Это я тоже понял. И в её возвращении вам помогут друзья — то есть, Воины Света…

— … которых мы дожидаемся вот уже десять минут.

— Помилуйте, капитан! Мои люди и так делают всё возможное.

— Не сомневаюсь.

— А далее, после того, как эта милая барышня будет возвращена…

— … мне придётся изрядно поломать голову, вспоминая всех, кто пытался меня погубить. Потому что теперь, если верить пророчеству, эти люди бодро и слаженно перейдут на мою сторону.

Витман вздохнул.

— Временами я жалею, что вы не самый дружелюбный человек, капитан.

— Я ещё и не злопамятный. Но зато злой. И память у меня хорошая.

— Ну, хотя бы это утешает.

Витман вгляделся в переулок, ведущий к дому Мурашихи. Там появилась какая-то фигура. Огляделась и кинулась к нам.

Витман достал часы, откинул крышку. Удовлетворенно сказал:

— Двенадцать с половиной минут, если считать с момента отправки первого сообщения. Мы определенно делаем успехи.

Я разглядел, что бегущий человек — Мишель. Помахал ему рукой. А в переулке уже появились Платон, Андрей и Кристина, почти одновременно.

— Ну и дыра! — восхитился Анатоль. Он присоединился к Воинам Света последним. Щёлкнул по брючине, уничтожая бытовой магией налипшую грязь. — Надеюсь, надолго мы здесь не задержимся.

— Добро пожаловать в Чёрный город, — буркнул я.

И распахнул дверь в хибару Мурашихи.