Создатель сказок

Глава 39

Я находился в горном осколке. Сидел на лавочке, которую от скуки сколотил Слава. Парень отыскал инструменты, починил их, заменив деревянные детали, и занялся строительством. Лавочка вышла кривая, но устойчивая.

Вот на этой лавочке я и размышлял, что мне делать с Михаилом Морозовым, которого гоблин под иллюзией невидимости пронес в дом, где я жил. Только вот прежде, чем я ответил для себя на этот вопрос, ко мне подошел Степан.

— Хочу кое-что показать тебе, если ты не против.

— Хорошо, веди, — поднялся я с лавочки.

— В вондере, — уточнил брат.

Я кивнул, и спустя пару мгновений оказался в его внутреннем мире, где давно не появлялся.

Когда я был здесь в прошлый раз, брат построил свой первый летающий остров. Над ледяной пустошью парила единственная каменная глыба. В этом мире царствовали холод и мертвенная белизна льда и снега.

Но теперь все вокруг преобразилось.

Я стоял на земле, через которую пробивалась первая трава. Ярко-зеленые листочки тянулись вверх, жадно впитывая солнечное тепло. Снег уступил место зелени трав и первым весенним цветам. Прислушавшись, я уловил звонкое журчание ручейка. В воздухе разносились радостные трели птичьих голосов. Одна из пташек пронеслась рядом со мной — слишком быстро, чтобы я успел ее рассмотреть.

Пропасти не было. Луга тянулись до горизонта, а в небе парили каменные громады.

Откуда ни возьмись появилась стайка бабочек: разноцветных и хрупких, словно осколки яркого стекла. Холодная и неприветливая скала превратилась в живописный мир, наполненный теплом и светом.

Брат щелкнул пальцами, и перед нами возник портал, созданный в его вондере его же воображением.

— Давай за мной, — махнул он рукой. — Лететь слишком долго.

Я шагнул в портал, и вышел на краю зеленого сада, за которым виднелся особняк из красного кирпича.

— Сейчас через сад, и в дом, — махнул мне рукой брат и первым потопал по дорожке из подогнанных друг к другу камней.

Я последовал за ним, но не доходя до дома, остановился, очарованный окружающим видом.

Сад был великолепным: вдоль дорожки шли каскадные клумбы. Кусты утопали в цветах. Нашлось даже место для фонтана — я видел его далеко в кустах, рядом с небольшими грушевыми деревьями. Со стороны фонтана веяло прохладой, а аромат цветов успокаивал и казался столь приятным, что хотелось дышать и дышать им.

Сад выглядел уютно и празднично: было видно, что его создавали очень долго, и с огромной любовью. Но когда Степа успел⁈

— Чего застрял? — улыбаясь, спросил брат.

Будто сам не знает. Не случайно же портал вел до сада, а не сразу в дом.

— Прекрасный сад! Удивительно свежий воздух, красивые цветы. Спасибо за то, что показал мне его.

— Ты еще половины не видел, — не удержался от хвастовства паренек. — Ладно, идем в дом.

Мы дошли до летней веранды с двумя шезлонгами и прошли через стеклянные двери в гостиную, которая чем-то напоминала кабинет отца. Наверное, похожими креслами и камином.

— Располагайся, — кивнул брат на массивное кресло, сам же запрыгнул на второе. — Хочешь посмотреть на остальное?

— Да, можно.

Степа снова щелкнул пальцами (не иначе, как подхватил этот жест у меня), и между креслами появилась сфера, в которой я увидел окружающий мир с высоты птичьего полета. Луга, долины, реки… Да когда же он успел⁈

Братишка дернул ладонью, и изображение в сфере понеслось вниз, к земле. Достигнув крон деревьев, сфера замерла и поплыла вниз.

Лес был детально проработан. Не было ни одного дерева, похожего на другое — каждое растение отличалось друг от друга. Я не верил, что нахожусь в вондере, если честно. Даже у меня ушло бы несколько недель, чтобы создать и проработать такой мир.

— Погоди, это…

— Да, это олень, — самодовольно говорит брат.

Олень чесал рога о широкий, кряжистый ствол дуба. Крепкие рога сбивали на землю куски коры, коричневая шерсть застревала в трещинах.

— Я редко бывал на природе, но если бы в наших лесах не было монстров, она бы точно выглядела так, — грустно заметил брат.

— А вот как здесь все меняется ночью.

Олень исчез. Изображение в сфере потемнело, а потом лес начал светиться. Постепенно распускались цветы с яркими прожилками и загорались лозы, совсем как гирлянды. Мрак исчезал, уступая место мягкому свечению грибов, светлячков и растений. Притягательное зрелище.

Видимо, оно понравилось не только мне. В сфере мелькнула стая бабочек с большими голубыми крыльями. Насекомые спустились откуда-то сверху, порхая совсем близко от сфера. Некоторые садились на ночные растения, некоторые — понеслись дальше. От быстрых взмахов ажурных мерцающих крыльев вокруг рассыпались искорки, на секунды мелькающие и исчезающие в воздухе, напоминая бенгальские огни. Сами бабочки были похожи на всполохи голубого пламени — отлетая все дальше, они невесомо танцевали в воздухе, то поднимаясь верх, то неспешно планируя вниз.

Степан протянул ладонь к сфере — плавно, стараясь не спугнуть. Рука прошла сквозь стекло и застыла на пути ползущей бабочки Насекомое заползло на сгиб тонких пальцев и продолжило перебирать лапками, путешествуя по ладони, будто стремясь изучить получше.

Брат осторожно вытащил ладонь из сферы, но насекомое осталось на руке, щекоча кожу усиками.

— Но это не все, что я хотел тебе показать. Смотри, здесь мне помогал Давид…

Сфера показала стоящих на лугу мужчину в цветастом балахоне и саблезубый кролик размером с танк. Пушистый монстр только что вылез из норы в земле: белая шерсть заляпана грязью, глаза горят красным.

Мужчина вскинул руку. Вокруг ладони взревело пламя и через секунду громадный огненный шар, разрастаясь, полетел к чудовищу. Следом за файерболом полетели другие разноцветные атакующие заклинания.

Монстра разорвало, но взамен первому из-под земли полезли другие.

Заклинания стали сильнее. Каждый удар отдавался землетрясением.

— Есть еще захват города. Правда, людей у меня пока не получилось сделать как можно натуральнее, но все впереди.

— Впечатляюще, — киваю я, нисколько не лукавя.

Я увидел то, что создал брат за считанные недели, и не поверил. Кажется, что человек такого за целую жизнь не построит, не то что за недели. А он справился! Без фантомов-рабочих, без моей помощи. Может, с помощью Давида и остальных, но даже втроем они не смогли бы сделать все.

Пока, конечно, это не похоже на настоящий мир, но начинал он вообще с парящей скалы! Если он так продолжит, за пару лет создаст первого человека, который будут абсолютно точно имитировать настоящего.

— Как ты смог? — выдохнул я. — И зачем?

— Я уже говорил, — пожал плечами подросток. — Я хочу создать игровую площадку и сделать так, чтобы люди могли играть здесь друг с другом. Мир… мир может быть слишком скучным, или злым. Я хочу, чтобы люди, которым тесно в реальности, могли попадать сюда.

Я не стал говорить, что это невозможно, лишь хмыкнул. Если уж я в прошлое попал, может и брат сможет обеспечить другим доступ к своему миру.

— Ты решил проблему кошмаров? — спросил я, и Степан отвел глаза.

— Ну, я не считаю, что Кошмары — это большая проблема, — уклончиво сказал братишка. — Как по мне, они могут сделать игру более настоящей.

— Что ты имеешь в виду?

Степа щелкнул пальцами, и рядом с его креслом появился черный пес размером с коня. Шерсть его была свалявшейся, а клыки, желтые, поломанные — оскалены.

Пес зарычал, и я едва не выхватил меч. Животное выглядело настоящим настолько, насколько это возможно, и первой мыслью было защитить от него брата.

— Об этом я и говорю, — слегка улыбнулся Степа и потрепал собаку по загривку, до которого едва дотягивался. Пес добродушно закряхтел. — Он выглядит по-настоящему реальным. Ты ведь не думал, что все ограничится птичками? Будут те, кто будет приходить сюда за сражениями с моими Кошмарами. Будут воры, грабители, убийцы, обманщики. Будут герои и те, кто защищает слабых. Будут торговцы, бюрократы и чиновники. Будут монстроловы и Легендарные кошмары, которых сложно или даже невозможно победить. Возможно, в награду за победу над ними люди будут получать артефакты, которые станут давать им силы поверженных кошмаров.

— Звучит интересно, — кивнул я. — Но ты хочешь создать обычный игровой мир, и пустить по нем героев, без всякого сюжета и квестов?

— Почему, по твоему, люди читают книги? — задал Степан слишком взрослый вопрос.

— Потому, что сказки похожи на жизнь, но лучше. Ты можешь получить чужой опыт, и для этого тебе не нужно выходить из дома. Это возможность на пару часов сбежать в другие миры. Выйти за рамки реальности и попасть в выдуманную вселенную, где в твоем распоряжении будут магия, драконы, эльфы и прочее. Причем ты однозначно будешь в главной роли. Победишь всех монстров, спасешь всех принцесс.

— Люди умудряются в реальном мире устроить драму, какой и в книгах не найдешь. Для того, чтобы им было интересно, чтобы закрутился-завертелся сюжет, им нужны те, с кем можно поиграть. Пара людей, желающих грабить, ограбят человека, который хотел собирать редкие травы. Вот тебе и конфликт, и драма. Любители гринда будут гриндить, любители знаний — рабираться в истории, которую я допишу на ходу. Если люди в рогалики играют, то в полноценный мир точно захотят.

Слишком взрослый ответ. И что это за пренебрежение в голосе?

— Степа, сколько ты провел времени в этом мире? — спросил я, подозревая, что знаю ответ.

— Не помню, — пожал плечами парнишка. — Я ускоряю время и раз за разом делаю мир лучше.

Черт.

— И во сколько раз ускоряешь?

— Ммм… Я не замерял. Примерно раз в сорок-шестьдесят.

Вот черт. Выходит, братишка уже вырос. И это прошло мимо меня, матери и сестры.

— Думаю, ты уже получил класс, а может даже титул, — сказал я. — На голом энтузиазме такой мир не выстроишь.

— Но как у меня получилось это сделать? — недоумевает Степа. — Я даже не был у Алтаря.

— Действиями. Правда, посмотреть свой статус ты не сможешь, пока не побываешь у алтаря, но это не помешает тебе творить.

Вондер брата я покинул в легком шоке. Парнишка за это время во-первых, повзрослел, а во-вторых, чудовищно изменился, если судить по вондеру.

А я и не заметил.

Я присел на ту же лавочку, и задумался. Может, мне, как и брату, стоит попробовать строить, а не ломать? Можно попробовать…

Вондер Михаила выглядел столь же серо и мрачно, как раньше. Только вот я мог его поправить, и уже знал, как буду это делать. Придется потратить на такое минимум неделю и прорву сил, но я смогу это сделать.

Сосредоточившись, я вливаю в вондер прорву собственной энергии и меняю мрачные очертания города. И… ничего не происходит. Резерв израсходован, но я не думаю, что вокруг стало хоть на процент светлее.

Выхожу, медитирую и снова появляюсь в вондере, чтобы снова не добиться результата. Но это только укрепляет мою решимость.

Я работал, как заведенный, исправляя искалеченную психику. Было сложно, особенно поначалу, когда казалось, что сколько света не лей в это место, мрака всегда будет больше. Но наконец сумрак на улицах начинает таять.

Фонари светят ярче, и их свет становится более теплым. Сквозь черноту неба прорываются робкие золотистые всполохи, постепенно разгораясь в сияющий яркий свет. Багровое зарево на горизонте гаснет, уступая место ласковому солнцу, заливающему черные кривые дома теплым живительным светом.

Кривые, перекошенные стены городских многоэтажек выпрямляются. Окна оживают, в окнах квартир я обнаруживаю цветные шторы, которых не добавлял — само подсознание Михаила было радо избавиться от постоянной жути. Ветхие башни и шпили идут под снос.

Снег и лед под ногами уже не пульсируют в больном ритме, а лежат ровным белоснежным ковром. Уже не кажется, что нечто огромное пытается вырваться из-под земли и сожрать этот город.

Вместо шепчущих гадости образов появляются птицы. Я уверен, что зайдя в рандомную квартиру, вижу на стенах фотографии довольных людей.

Улицы чисты. Я вижу парки, аллеи, куда приятно прийти и отдохнуть душой. Мрак и отчаяние покидают это место, уступая место теплу, свету и умиротворению. Воссозданный вондер теперь дышит гармонией, наполнен надеждой и внутренней силой, необходимой, чтобы оставшиеся душевные раны Михаила исцелились самостоятельно.

Статую убрать так и не удалось. При попытке разрушить ее вондер едва не развалился. Пришлось опустить ее глубоко под землю, где она не будет висеть над душой и мозолить глаза.

Результаты были. Инфантильность и зацикленность на отце, которая раньше давила на Михаила, прошла. Теперь с ним можно было общаться. Я даже познакомил его с остальными, хотя рядом с ним всегда был гоблин под невидимостью — на всякий случай. И директивы вроде «заснешь, если задумаешь навредить любому в этом осколке» я в его подсознании выставил.

— Я хочу поговорить с тобой о ритуале вашего рода, — сажусь я напротив парня. — О том, который помогает перейти с А-ранга на следующий.

— У тебя ничего не получится, — качает головой Михаил. — Тебя не послушается магия. Чтобы пройти через тот ритуал, нужно самостоятельно обрести свой класс. Нужно, чтобы у тебя в венах с рождения струилась собственная магия. Чтобы был талант к определенной ветви искусства. Я — именно такой человек. Твой брат — такой человек, я чувствую это. Но ты — не такой. Я знаю о тебе, мне показывали твое досье. Ты — ученый, гений, выдающийся человек, но ты стал таким сам, сам себя выковал. Ты не родился с этим талантом, и никакие усилия этого не изменят.

Я был согласен — брату в вондере кошмары были готовы руки лизать. Но с чем я не согласен, так это со словами «судьбу нельзя изменить».

Тем не менее, на душе почему-то было легко и спокойно.

Я поднялся на ноги и пошел искать Алису. В ее саду тоже стоит навести порядок: помню, что и у нее было искалеченное вишневое дерево.