Снежность Иве, или Господин Метелица

Глава тринадцатая, в которой Иветту очень сильно интересует, куда подевалась бабуля

Окрестности Мюлля, дом г-жи Метелицы

Иветта ступила на крыльцо, пытаясь осторожно рассмотреть тело, лежащее у двери. Верно, какой-то пьянчуга!

– Эй, ты! Мне пройти нужно, подвинься! – сказала Иве, стараясь выглядеть спокойно и уверенно. – Или придется через тебя переступить!

Переступить, конечно же было можно, но вот дверь в дом открыть уже сложнее. Тело пьяницы загораживало весь дверной проем.

И Метелица сама, как назло, куда-то запропастилась!

– Эй, госпожа! Вы дома? – выкрикнула Иве. – Есть кто-нибудь в этом доме вообще?

Она медленно выдохнула, сосчитала до десяти, и, решив чуть оттащить тело выпивохи в сторону, ухватила его за подмышки. Но сразу оглушительно завизжала: руки угодили в теплую липкую жижу, надо думать, кровь.

Человек не пьян, он мертв!

Во что Рози ее втянула?

Иве кубарем слетела с крыльца и, издавая вопли ужаса, в три прыжка долетела до калитки и не смогла выйти. Калитка не открывалась. Тогда она попыталась перебраться через забор, но и эта затея потерпела поражение.

Иве обошла весь двор, включая небольшой огород за домом, по кругу и поняла, что бургомистр не для красного словца сказал о том, что покинуть дом Метелицы она сможет только по воле последней.

К ней подлетел вихрик и закружился, зовя назад, на крыльцо. Иве пошла за ним, твердо решив войти в дом, чего бы ей это ни стоило.

Она склонилась над телом, скривилась и, ругая свою легкомысленную сестрицу на чем свет стоит, ухватилась за ноги, обутые в сапоги, потащила его с крыльца. Как только она немного развернула тело неизвестного, дверь в домик призывно распахнулась.

– Ааакх! – кашлянул мертвец.

– Ой-ой-ой! – тоненько заверещала Иве и опять отскочила к калитке.

Подсолнух закачал головой, скамейка запрыгала, окно захлопало ставнями.

– Да что же это делается-то? – воскликнула Иве с ужасом.

Девушка собралась с духом, вернулась к крыльцу, на цыпочках обошла лежавшего и забежала в дом, закрывшись изнутри на засов.

В доме царили тишина и пустота. Она встала на табуреточку, чтобы дотянуться до небольшого окошка над дверью, с этой безопасной позиции стала наблюдать за человеком на крыльце. А выглядел он и впрямь устрашающе. Все части тела его, не скрытые одеждой, были темными. Да и одежда тоже, за исключением рубахи, была самых мрачных тонов. Иве слыхала, что где-то на самом самом краю мира, где никогда не бывает снега, зато много солнца, у людей темнеет кожа. Может, он из тех земель? У него даже кровь чернее обычной! Иве посмотрела на свои перепачканные руки. На белых манжетах остались темно-коричневые пятна.

Мужчина пошевелил губами, Иве прислушалась. Сняла засов, чуть отворила дверь и замерла, напрягая слух.

– Пить, – слабо сказал он.

– Ох! Что ж делать-то? Уважаемая золотоокая прекрасная Селеста, – сложила Иве ладони домиком и посмотрела на небо, – я очень редко ходила в твой храм, и не особенно часто делала подношения, да и, бывало, мы с Рози спорили, есть ты или нет на самом деле… Я очень сильно прошу прощения за это. Как мне узнать, лихой это человек или добрый? Просто подскажи, дай мне крошечный знак, что мне делать!

– Пить, – пробормотал еще раз темный человек.

В то же мгновение внимание Иве привлекла небольшая кадушка, что стояла ближе к огороду. Она вдруг затряслась и запрыгала, постукивая деревянным ковшиком внутри. Вихрик, как оказалось, давненько уже крутился рядом.

Иве подошла к кадке, достала из нее черпак. Вихрик тут же поманил ее за собой, за дом.

– Вот это да! – удивилась Иве, заглянув в эту часть двора.

Там красовалась резная беседка, увитая дикими цветущими розами, из которой доносился шум воды. Плеск издавал миниатюрный водопад, истоки которого лежали в густой листве роз. Ниспадающая вода скапливалась в небольшой чаше и, переливаясь через край, уходила ручейком, выбегающим из беседки наружу и теряющимся где-то в лесу за забором.

Иве зачерпнула воды и еще раз глянула на беседку снаружи: воде просто неоткуда было браться, разве что только из опорных столбов. Чудеса, да и только!

Она опасливо приблизилась к раненому и, одной рукой приподнимая голову, другой поднесла к его губам воды, немного расплескав на одежду. Тот тяжело вздохнул. Иве вздохнула не менее тяжело и потащила его в дом. С крыльца в прихожую потянулся страшный темный след.

Иве не представляла, что и где находится в этом доме. Она глянула в одну сторону и обнаружила там обеденную с огромным столом посередине, и, надо полагать, дверь, что виднелась в конце комнаты, вела на кухню.

Глянула в другую – небольшая уютная комнатка с тахтой, камином каменной кладки и чайным столиком.

В голове у девушки пронеслось, что если сейчас вдруг домой нагрянет сама хозяйка, то одной смолой не обойдется. Как назло, у Метелицы в доме было несметное количество ковров, ковриков, паласиков, вязаных кружков и дорожек, одну из которых Иве как раз приспособила для перевозки тела. Все это сейчас, благодаря ее стараниям, пришло в ужасное состояние.

На тахту взгромоздить раненого у нее не получилось, поэтому пришлось сложить несколько ковриков один на другой, чтобы было помягче, и оставить бедолагу на полу.

Иве сняла с него верхний камзол, затем рубашку, оставив обнаженным до пояса.

Надо сказать, этот момент очень смутил девушку, хоть и не была она уже юною девицей, но прикасаться к обнаженным мужчинам ей не доводилось ни разу.

Иве еще раз сбегала за водой и принесла на этот раз целую кадку да отыскала еще и небольшой таз. Собственным носовым платком, намоченным в воде, промыла глубокую рану на спине незнакомца, вытерла кровь, уложив его на живот.

Иве, совершая все эти действия, волей-неволей разглядела его, как следует. С ужасом она поняла, что скорее всего перед ней лежит закоренелый бандит. Где это видано, чтобы у приличного человека на теле было начертано столько несмываемых рисунков и непонятных символов? Посреди груди у него был не особенно искусно изображен силуэт зайца, сидящего боком, и заключенного внутрь круга. С четырех сторон круга размещались какие-то буквы. Иве решила, что этот рисунок значит принадлежность человека к какой-то банде.

Догадки подтверждались и тем, что на коже мужчины не было свободного места от многочисленных шрамов. Особенно жуткий находился на животе и имел форму большого полумесяца. На шее раненого висела золотая цепь с медальоном.

Что дальше делать было неясно. Иве отправилась на кухню, где попыталась отыскать что-то похожее на привычные ей мази и порошки для заживления ран. Нашла только засушенный пучок зеленого кучумника, который за отсутствием других средств можно было заварить от распространения заразы и дурной крови. Чтобы скипятить воду пришлось топить печь, а чтобы топить печь – искать дрова. За всеми этими хлопотами на домик навалился вечер, а затем и ночь.

Когда Иве поняла, что она сделала все,что могла, и больше не знает, чем помочь, к ней вернулась тревога. Она положила рядом с собой топор, который приглядела у поленницы, и стала ждать.

Мужчина лежал на полу и иногда что-то бормотал или стонал, бывало, вздыхал.

К середине ночи Иве заметила, что чернота понемногу сходит с раненого. Она приподняла тряпицу с кашицей из заваренной травы, чтобы еще раз осмотреть рану. Та выглядела скверно, словно вокруг нее под кожей скопились огромные сгустки чего-то темного. Иве поразмыслила и решила надрезать кожу в месте этого скопления ножом, прокаленным в печи. Что и сделала. Из надреза хлынула вязкая черная-пречерная, отвратительно пахнущая кровь.

И по мере того, как эта кровь выходила, мужчина становился все светлее телом и лицом. Наконец, кожа его приняла более привычный для Иве оттенок, лишь вокруг глаз остались темные впалые круги.

Иве дала ему еще воды.

И снова стала ждать.

К рассвету веки ее смежились сами собою. Проснулась она от того, что топор выскользнул из рук и с лязгом упал на пол.

От этого звука очнулся и незнакомец. Иве вскочила на ноги, схватила топор, замахнулась им, пытаясь выглядеть очень грозной, и выкрикнула:

– Кто ты такой? И где госпожа Метелица?

Мужчина, судя по непонимающему взгляду, суть вопросов не уяснил.

– А ну, отвечай! Или я за себя не ручаюсь. Где госпожа Метелица? – повторила свой вопрос Иве и потрясла топором.

На этот раз до него дошло, он прикрыл глаза, затем снова открыл и сипло произнес:

– Я за нее.

***

Дагмар очнулся от того, что рядом загремело. Он с трудом открыл глаза и попытался поднять голову.

Над ним нависала всклокоченная светловолосая девица и лезвие топора. Глазища у девчонки были до того напуганные, а сердце колотилось так громко, что чародей на мгновение забоялся, как бы от страха та не выронила топор. И тогда он ко всем своим злоключениям получит еще и лезвие промеж глаз. Что, наверняка, было бы очень неприятным ранением.

Девица задавала ему какие-то вопросы. С трудом, словно сквозь толщу воды, маг, наконец разобрал, что именно она пыталась узнать.

Госпожа Метелица! Причем тут вредная старуха?

Дагмар пробормотал ответ, и на него хлынуло осознание того, где и для чего он находится.

Он только выдал полное отчаяния и боли:

– Аааа…!