Снежность Иве, или Господин Метелица

Глава двенадцатая, в которой Максимилиан совершает роковую ошибку

г. Фьорс, столица Фьоренхолле. Королевский дворец

– О, мой дорогой друг! Сегодня ты выглядишь уже гораздо лучше! – заслышал Максимилиан мелодичный голос мачехи. – Сердечно прошу прошу прощения, что не присутствовала с утра, но после обеда обязательно постараюсь помочь тебе советом. Это туфелька фаворитки?

– Ну почти, – смутился король, отставляя туфлищу с вышивкой в сторону. – Боюсь, Адалин, мой цветущий вид – заслуга пудры и румян. Сегодня я, как никогда, мечтал, чтобы у меня был двойник!

– Тсс! – приложила палец к губам мачеха. – Не так громко. Это сделать вовсе несложно.

– А что от меня требуется?

– Всего лишь произнести свое согласие вслух.

– Тогда я согласен!

– Ну так пойдем же скорее, – схватила его за руку Адалин и повела за собой.

Возле ее покоев дожидался Тиберус.

– Что такое? – воззрилась на него Адалин с недовольством.

Лекарь оглянулся на молодого короля, показывая взглядом, что разговор касается только королевы. Та проводила Максимилиана в свою комнату, и снова выглянула в коридор.

– Ну?

– Маг вернулся! Донесли, что он миновал мост.

– Вот же как не вовремя! – закусила Адалин губу. – Будь здесь. А я постараюсь все сделать побыстрее.

Она вернулась в спальню, где Максимилиан сидел на мягкой оттоманке с резными ножками, сложив в ожидании руки на коленях.

– А у этого есть какие-то неприятные последствия?

– Все вопросы потом! – Адалин вынула из шкафчика несколько пузырьков и стала торопливо выливать их один за другим в широкую чайную чашку, бормоча под нос какие-то неизвестные юноше слова.

– Это темная магия? – насторожился король.

– Нет, что ты, глупый! Это просто, чтобы обезболить, будет немного неприятно. Чуть пощиплет лицо! Пей! – она протянула ему чашку. – А я пока познакомлю тебя с новым тобой!

Она сдвинула в сторону ширму-перегородку для переодевания, за которой обнаружился восковой манекен, ростом и телосложением схожий с королем. К лицу его крепилась бархатными завязками тонкая гипсовая маска. Адалин легким движением развязала завязки и взяла маску в руки.

Максимилиан отставил чашку в сторону и восхищенно воскликнул, рассматривая куклу:

– Так это и есть мой двойник?

– Ты пей, пей! – поторопила его мачеха и во взгляде ее мелькнул хищный азарт.

Максимилиан сделал пару глотков травянистого напитка и вновь отставил чашку, поднимаясь со своего места:

– Ты знаешь, что-то мне не по себе от этой затеи! Я передумал!

Адалин мягко усадила его назад, положив руки на плечи и вернула чашку в руки.

– Поздно, – сказала она, – уже поздно.

Максимилиан снова отпил и почувствовал, что словно плывет в плотном тумане, похожем на молоко, ноги его тяжелы, а глаза закрываются.

Он прикрыл веки. Сверху приятной тяжелой прохладой на его лицо легла маска, которую Адалин завязала на затылке.

– Повторяй за мной! Я, Максимилиан Первый, законный король Фьоренхолле…

– Я, Максимилиан Первый, законный король Фьоренхолле… – вторил ей юноша.

– По собственной доброй воле отдаю свое лицо и свою личность. И никогда, никому и ни при каких обстоятельствах я не смогу об этом рассказать ни словом, ни действием. Слово мое замок, а ключом к нему будет маска.

– … будет маска! – договорил Максимилиан.

Кожу под гипсом зажгло сначала немного, а затем все сильнее и сильнее.

Шаги Дагмара гулким эхом разносились по стенам дворца. Кончики пальцев горели огнем, готовые мгновенно принять малейший импульс разума чародея и сотворить тяжелую боевую магию.

Стражники сообщили уже, что королева у себя в опочивальне. Он повернул в сторону крыла, которое занимала безутешная вдова. В коридоре почему-то топтался Тиберус в ожидании приема.

Дагмар сходу ударил по двери громовой волной. Дверь разлетелась и осыпалась щепками. В клубах осевшей пыли он увидел то, что никогда потом уже не смог забыть. И за что каждый день ни на единое мгновение не переставал себя корить.

Вцепившись в маску, намертво приставшую к лицу, по полу с криками боли и отчаяния катался Максимилиан. У раскрытого окна сидела коршуница, готовая в любой момент вспорхнуть и улететь.

Чародей замахнулся на нее плетью, но не успел спустить заклинания с руки, как испытал обжигающую боль между лопатками и следом разливающийся по телу паралич. Последнее, что он увидел до того, как глаза его закрылись, как молодой король затих, возможно, потеряв сознание от невыносимой боли. Дагмар и сам провалился в вязкую обволакивающую темноту, в которой ему послышался знакомый хрустальный смех.

Маг открыл глаза. В ослепительном белом сиянии над ним стояла маленькая девочка с золотыми косичками и грозила пальчиком:

– Сегодня первый день осени, а ты до сих пор не там, где должно! Настолько не хотел исполнять мою волю? Ты снова заставляешь меня злиться!

Она легонько взмахнула рукой и Дагмар исчез из комнаты вместе со вспышкой света.

– Где он? – в недоумении спросила Адалин, стряхивая коричневое перышко с плеча.

Тиберус в недоумении пожал плечами.

– Впрочем, сейчас набежит стража, помоги-ка мне.

Вдвоем с Тиберусом они оттащили тело молодого короля за ширму к восковому манекену.

– Придворный маг Дагмар сошел с ума! – в слезах заявила прибывшим на грохот стражникам, не на шутку испуганная королева. – Он разнес дверь в мою спальню! И хотел убить! Но что-то его спугнуло, и, обернувшись летучей мышью, он вылетел в окно!

– Так все и было, я видел собственными глазами, – подтвердил Тиберус.

Начальник стражи незамедлительно отправился принимать меры по объявлению чародея в розыск.

Когда шумиха во дворце стихла, Адалин аккуратно отняла от лица молодого короля маску и наложила ее на лицо манекена.

– Что ты сделал с магом? – поинтересовалась она у Тиберуса, ассистировавшего ей.

– Воткнул в него скальпель, сдобренный ядом вихряной кобры. В микроскопических дозах он лечит болезни сердца…

– А на лезвии – была смертельная?

– На десятерых хватило бы.

Адалин с чувством поцеловала лекаря, затем украдкой утерла рот рукавом платья.

Но Тиберус этого жеста не заметил, счастливый, что смог в очередной раз сослужить ей верную службу.

– Ну что ж, – королева сняла с манекена маску и спрятала ее все в тот же ларец, в котором хранила гримуар отца.

Затем она велела восковой кукле.

– Оживи!

Тиберус удивленно раскрыл рот: с небольшого постамента на него смотрел молодой король, правда, полностью обнаженный.

– Добрый день! – он любезно поздоровался голосом Максимилиана с присутствующими.

Тиберус перевел взгляд на истинного короля: тот обладал теперь самым невыразительным лицом, какое только можно было вообразить. Мимо такого десять раз пройдешь – не запомнишь. Он приложил руку к шее юноши, щупая пульс.

– Да жив он, не проверяй. Он мне еще понадобится. Этого иногда нужно будет обновлять. Да, мой дорогой друг? – Адалин улыбнулась Двойнику.

– Конечно! – выдал тот обаятельную улыбку Максимилиана.

Королева с лекарем нарядили нового короля в одежду старого, а бессознательное тело последнего заперли в маленькой каморке для прислуги без окон и дверей, что пустовала в покоях королевы, условившись под покровом ночи перепрятать его в более надежное место.

Что ж, не так Рози представляла себе первую встречу с королем. Утром, втиснувшись в свое ужасающее, но весьма дорогое и богатое платье, она с досадой обнаружила, что ее самые распрекрасные башмаки из телячьей кожи выглядят в сочетании с бальным платьем, как сапоги вулфдорнского егеря. Тогда она не придумала ничего лучше, как напихать тряпок в огромные туфли из украденного сундука, и пойти в них. Ведь если шагать не слишком размашисто, то из-под длинного подола будут видны лишь носы. Но размашисто шагать не вышло бы в любом случае, потому что тряпки шибко ситуацию не спасали и ноги так и норовили вывалиться из чрезмерно великой обуви.

Шляпу, прилагающуюся к платью, она сначала надевать не хотела, но потом подглядела, что все дамы, разместившиеся во дворце, имеют так или иначе хоть какой-то головной убор, и решила сильно не выделяться из общего ряда для первого раза. Что из этого вышло, нам с вами уже известно.

В коридорах дворца она разминулась с весьма габаритной дамой, которая гневно распекала горничную за пропавший сундук, здесь же, виновато опустив лысую голову, стоял бедолага Вильгев.

Рози спешно прикрыла кончики туфель подолом платья и пристыженно пообещала себе сразу же вернуть туфли хозяйке. Как только получится.

К обеду весь дворец переполошился от страшного грохота. Рози выглянула из-за своей двери и навострила уши.

“Придворный маг обезумел!” – говорили вокруг. “Он средь бела дня напал на вдовствующую королеву в ее собственной опочивальне! Вы только подумайте, какой кошмар!” – катилось по коридорам дворца. “Он скрывался под личиной верного слуги королевства, а сам помышлял темной магией! Ах, не пугайте меня так!”. “А говорили, что Фьоренхолльский дворец – одно из самых безопасных мест в мире!”.

Из всего этого Рози уловила одно.

В опочивальне королевы отсутствует дверь.

В опочивальнях, как правило, есть платяные шкафы.

А в платяных шкафах должны водиться платья. Ведь у королевы их так много, а надевает, наверняка, по разу в год. Чего добру пропадать?

Может быть, и пара туфель сыщется.

Нужно было действовать.