Снег и Сера

Эпилог

Ашая прошла в свою обитель, сделанную для неё в храме ордена серы и пламени. Она уселась на подушку перед низким столом и глянула на аккуратно сложенных свитки и каллиграфическую бумагу, подготовленные для неё служкой. Вот уже несколько дней от друзей не было никаких вестей. И пока сестра Повелительницы изображала из себя магистра серы и пламени, хранительницу древних традиций, где-то там Ганс, Роксана, Кольгрима и Абдигааш рисковали своими жизнями, дабы спасти Олетту.

Маг закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Ведь корень любой магии — это спокойствие и баланс. Глубоко дыша она представляла, как древние восточные карпы, чёрный с белым пятном и белый с чёрным, танцуют в пруду, вечно гонясь друг за другом. Но иногда, на самом краю создания возникал его образ… Ганс… Она вспоминала как он целовал её, как улыбался, сидя во тьме, когда она приходила к нему, как они вместе принимали ванную. Эти отрывки вызывали у неё грусть, смешанную со злобой. Грусть, что это прошло. Злобу на то, что этого может больше с ней не случиться. Да, ожидание — это тяжкий груз, но его надо воспринимать с честью.

Ашая открыла глаза. Мгновение ей казалось, что спокойствие достигнуто. Но затем она схватила со стола чернильницу и запустила её в дверь. Пробив бумагу, свинцовый сосуд ударился об деревянную рейку противоположной стены и расплескал чёрную краску по всему коридору. С лицом, искажённым злобой, маг выскочила из комнаты и размашистыми шагами пошла в сторону лестницы. Выглянувший из своей кельи служка низко поклонился новому магистру, и задал вопрос нужно ли её сопровождать туда, куда она идёт.

— Я иду на запад! — крикнула Ашая уже с лестницы. И слуга расценил это как «нет».

В конюшне её уже ждал Дайонизос.

— А ты куда? — резко спросила его маг.

— Господин приказывает мне уходить со всеми на запад, — спокойно ответил тот.

— Какой господин? — подняла одну бровь Ашая.

— Вечный…

— Он мёртв, — заметила она, подумав про себя, что от старости звездочёт стал терять рассудок.

— Да… — ответил уклончиво Дайонизос. — И был таковым за долго до того, как я поселился в замке. Поэтому можно сказать, что ничего не перевернулось с ног на голову.

— Как скажешь, — раздражённо ответила маг. — Но, если ты будешь меня задерживать, я тебя брошу.

— Справедливо, — кивнул звездочёт и тоже влез на лошадь.

Утром гонец прибыл в поместье Ловэта. Князь вышел к нему в своём неизменном засаленном домашнем халате. Без лишних слов посланник протянул письмо и сразу же развернул лошадь.

Быстро пробежав глазами бумагу, владелец поместья крикнул:

— Жена, собирай вещи, я еду на запад!

Заспанная женщина выглянула из окна второго этажа.

— Как на запад? — в её голосе звучала паника.

— Повелительница хочет, чтоб я вернул её алхимика и дракона. На этот раз я возьму с собой Банетту и Фиолу, а Долен останется с вами. Буди Талема, перед отъездом он должен получить от меня наставления.

Ли сидел на весеннем солнышке, что проникал на внутренний двор гостиницы, где он остановился. Все его поиски дракона этой зимой не увенчались успехом. И в его голове созревал план того, как он будет доказывать брату отсутствие магических тварей в природе. С другой стороны, он всегда мог вернуться домой, и тихо доживать свой век под чужим именем ростовщиком или владельцем какого-нибудь увеселительного заведения. Поднебесная большая, а его высокий пост, если подумать, приносит ему больше расстройств, чем пользы.

Из приятных мыслей его вырвал мальчик, который вбежал на двор и лишь поинтересовавшись, является ли Ли действительно сам собою, затараторил.

— Просили передать, что добычу схватили охотники на демонов, — отрапортовал он.

— Добыча жива? — поднял брови брат Императора Поднебесной.

— Они сказали, что да, — кивнул мальчик.

— Сколько тебе обещали за быстрые ноги?

— Сказали, что на обед хватит, — ответил, улыбаясь, чумазый мальчонка.

— Держи золотой, — Ли кинул монету, и та блеснула в воздухе золотом.

Парень вытаращил глаза, подхватил монету и спрятал её за пазуху.

Как только, посыльный скрылся за углом здания, Ли поднялся и пошёл собирать вещи. «А эта Святая Матерь с Запада не так проста. Для чего ей может понадобиться живой дракон?» — размышлял он.

Ганс шёл впереди своего отряда, который двигался через ущелье. Его чувства были обострены, и он внимательное ловил каждое дуновение ветра со стороны преследуемых, выискивал следы на снегу. Но и за самим мечником следили с небольшой тропы, что пролегала по горам, нависшим над ущельем.

— Зачем нам снова на запад? — тихо проговорила Джулия, кутаясь в свой мех.

— Потому что скоро там будет весело, — также шёпотом ответил ей Нибрас.

— Это как?

— Как на празднике солнцестояния в Поднебесной, — ответил ей демон.

— Будет фейерверк? — улыбнулась она.

— А то, с бароном Фон Гольцем и молодым драконом можно ждать целого светопреставления, — хмыкнул Нибрас.

— Ты у меня такой выдумщик, — Джулия потянулась и поцеловала своего демона в щёку.

Вот уже второй вечер во дворце не смолкали звуки праздника. Из чествования победы, всё плавно перетекло в праздник весны и нового года. Теперь, когда мятежный претендент на престол искалеченным доживал свои последние дни в подземелье, каждый из князей пытался подольше задержаться во дворце, почаще попасться на глаза Повелительнице и отметить её неземную красоту.

— Как я устала от них, — поделилась своими ощущения Асатесса со стоящим рядом с ней Георжем.

Она занимала место на возвышенности посреди зала празднеств, и рассматривала гостей, рассыпающихся в пожеланиях долгих дней жизни Повелительнице.

— Все их мысли только о землях. Каждый хочет ухватить кусочек на востоке.

Георж, согласно этикету, сдержанно поклонился, выражая согласие с госпожой, и тихо, так чтобы никто не слышал, прошептал.

— Но у нас освободились не только земли на востоке, — заметил он. — Род князя Палеса прервался, не осталось ни одного совершеннолетнего наследника. Княгиня Алана повесилась, а магия тьмы и льда свела в могилу даже Катерину. Да, и земли Савата не принадлежат никому.

— Земли Савата принадлежат дворцу, — резко заметила Асатесса. — Так было до этого имбицила Белиала, так будет и впредь. И вообще все земли должны принадлежать повелителю, а князья лишь управлять людьми. Я ещё подумаю, что делать с Восточными землями. Что касается девочек Палеса… До того, как ты получишь от меня иной наказ, их землями управляешь ты. Пусть твоя семья воспитает их как своих, и когда старшей исполнится четырнадцать лет, она начнёт служить при дворе. Если она зарекомендует себя верной, то земля останется за её родом.

Георж замешкался, но всё же решил не перечить Повелительнице.

— Как скажите, госпожа.

Асатесса взяла с подлокотника кубок вина, что ей принесла Солана и качнула его в руке.

— Получается, что Катерина и Ганс соврали мне об Алане. Она осталась жива, даже прошла Тропу Мертвеца.

— Катерина — глупая девочка попала под влияние этого чужестранца, вот и соврала Вам, — поклонился князь. — Возможно он думал, что Алана и её демон пропадут на Тропе Мертвеца и его ложь никогда не раскроется. Этот Ганс — пройдоха, предатель и просто хитрый головорез. Все чужестранцы такие. Они понятия не имеют о чести и преданности.

— Я знаю ещё одну девочку, что поддалась влиянию этого чужестранца, — задумчиво произнесла Асатесса, рассматривая кубок.

Георж весь покраснел.

— Я надеюсь, что моя дочь вовремя одумается, — прошипел он. — Если она притащит его в серные горы, мы будем судить его как предателя, что соврал Вам.

— А я бы его простила… — ответила Повелительница. — Закончилось всё всё-таки хорошо.

— Тогда я его лично зарублю…

Асатесса пропустила последнюю фразу мимо ушей и вздохнула.

— Даже жаль, что всё закончилось… От всех этих событий у меня захватывало дух. Теперь нас ждёт рутина.

Она поднесла вино к губам, но Георж, нарушая всякий этикет остановил её руку.

— Как то, ты мне сказала, что настоящий Повелитель всегда живёт под угрозой покушения, — шепнул советник.

Он смотрел ей прямо в глаза, но разговаривал уже не с племянницей.

— Солана, детка, — обратился он к управительнице, что стояла поодаль. — Пригуби сначала вино, что ты подала Повелительнице.

— Зачем?

Краем глаза Георж заметил, как Солану передернуло.

— Так гласит обычай, когда Повелительнице подают вино, то тот, кто подаёт, обязательно отпивает маленький глоточек, — визирь распрямился и теперь смотрел чётко в глаза управительнице. — Ты этого не сделала.

По лбу Соланы побежала капля пота.

— Мне не здоровится, — поклонилась она.

Георж взял кубок и протянул его ей.

— Пей, — приказал он. Добавив затем мягче. — Вино убивает все болезни.

Трясущимися руками Солана взяла бокал и поднесла к губам. Стражники по обеим сторонам от возвышения, на котором восседала Повелительница, напряглись. Напрягся и сам Георж, положив свою руку на рукоять меча. Асатесса сунула правую руку в складку платья, также нащупывая своё оружие.

Солана закашлялась, но затем криво улыбнулась, протягивая кубок обратно визирю.

— Кажется вино не в то горло пошло, — прокомментировала она.

Георж не успел забрать бокал, когда от судороги, рука управительницы не смогла удержать навесу чашу. Вино разлилось по полу, а упавшую Солану начали бить конвульсии, и она стала изрыгать содержимое желудка на пол.

Когда бывшая управительница дворца затихла, визирь вытащил меч и аккуратно кольнул её в плечо. Мышца едва заметно дёрнулась под остриём лезвия.

— Жива… пока… — подвёл итог он.

Рядом с Асатессой возник начальник стражи.

— Катур, пусть твои люди возьмут Солану и отнесут её в подземелье, — деловито распорядился Георж. — Я допрошу её, как только она придёт в себя… — затем, помолчав, визирь добавил. — Я в любом случае кого-то допрошу, даже если она умрёт… ты… меня… понял?..

Катур нервно сглотнул.

— Я немедленно позову лекаря, чтобы он начал отпаивать её отварами, — проговорил он.

— Молодец, — кивнул Георж и повернулся к Асатессе. — Вот видите, моя Повелительница, пока вы занимаете это место ничего не закончится. Всё только начинается…

Конец