Снег и Сера

Глава 44. Невидимая стена

Олетта положила меч и сумку ближе к стене. С клинком она не расставалась ровно также, как и с новым огнивом, сделанным по подобию старого: из двух скоб с кремнем на концах, что при нажатии давали искру, и небольшим факелом, плотно завёрнутым в тряпки и бумагу. Новое место сна не нравилось ей по многим причинам. Во-первых, эта кровать оказалась менее удобной и более узкой, чем та в комнате гостей. А во-вторых, если демон вернется, ей не хотелось бы оказаться в одной комнате с Повелительницей.

Тем не менее, близость к той, что занимала такое место в иерархии этих горных жителей была необходима, чтобы выжить всем товарищам, волею судьбы оказавшимся в этом бардаке.

— Чем ты думаешь это закончится? — прозвучал вопрос Асатессы в темноте.

Олетта насторожилась, не исключая того варианта, что Повелительница уже начинает говорить сама с собой. «С ума сошла», — пронеслось в голове у воительницы, которая за последние несколько дней слышала только приказы. Судя по всему, Асатесса не стремилась строить личные отношения со своей телохранительницей.

— Ашая не хочет со мной разговаривать, как только узнала, что я послала Ганса за демоном, — прозвучала в темноте новая фраза.

Пару минут Асатесса помолчала.

— Почему ты не говоришь со мной? — наконец произнесла она, и Олетта осознала, что та обращается именно к ней.

— Ну, я не была уверенна, как стоит отвечать Повелительнице на такие вопросы… — отозвалась воительница, а потом подумав, что сказала глупость, добавила. — Ну и можно ли вообще говорить с Повелительницей лёжа на спине.

Во тьме раздался короткий смешок. Олетта насторожилась ещё больше. Она никогда не слышала, чтобы Асатесса позволяла себе издавать такие звуки при посторонних, что вернее убеждало её в расстроенном душевном состоянии Повелительницы.

— Видимо я действительно хорошо играю свою роль, раз вызываю у тех, кто служит мне, такие душевные метания, — голос Асатессы во тьме казался непринуждённым и тёплым, хотя в нём слышалось напряжение. Она давно не играла роль Повелительницы, она и была Повелительницей, но в том образе что-то отсутствовало для полного укоренения. И теперь Асатесса пыталась сменить роль на простого собеседника.

— … хорошо, — после некоторой паузы проговорила Олетта.

— Так ты не ответила на первый вопрос, — напомнила Повелительница.

— Вопрос? — собеседница, начала лихорадочно ворошить память, стараясь вспомнить, какой же вопрос был задан ей в начале.

— Чем ты думаешь это всё закончится? — напомнила ей Асатесса.

— Ну… — на секунду задумалась воительница. — Вы победите всех врагов и будете долго править в горах…

— Я тебя умоляю… — голос во тьме звучал с такой интонацией, с какой обычно при разговоре закатывают глаза. В случае Асатессы — закатывают единственный оставшийся целым глаз.

— … а что вы хотите от меня услышать? — после некоторой паузы проговорила Олетта.

— Правду, — голос собеседницы приобрёл повелительные нотки.

«Как будто снова на суд попала», — Олетта вспомнила, как один раз с отцом они вляпались в переделку, и того заставили говорить перед судьёй. Кажется, тогда от него тоже требовали говорить правду. Что он, впрочем, не сделал, потому, наверное, и не был брошен в темницу.

— …я не знаю, — после некоторой паузы призналась воительница.

— … вот как… — также не сразу произнесла Повелительница. — А что говорит твоё… чутьё…

Олетта напряглась, чувствуя, как сегодняшний ужин: суп из чечевицы с вяленной бараниной и неизменными маринованными овощами, бродит в кишках. Медленно в голове рождался ответ. Видимо чутьё подсказывало.

— … оно говорит, что если я буду заглядывать настолько далеко в будущее, то могу упустить что-то перед самым своим носом и здорово обдела… Я имею ввиду допустить ошибку.

Снова этот смешок, который теперь не показался Олетте столь безумным.

— Практично, — произнесла Асатесса. — День прожила и слава богу?

— Как-то так, — согласилась воительница.

— Но, к сожалению, для Повелительницы, этот образ мышления не подходит, — голос в темноте стал грустным.

— А почему? — на этот раз Олетта задала вопрос. Раз уж её собеседница решила поговорить «по душам». — Неужели все ваши задумки на будущее сбылись? И в вашей жизни не было места неожиданностям?

Повисла пауза.

— Ни одна из моих задумок на будущее, после того, как я стала Повелительницей, ещё не сбылась, — проговорила Асатесса. — Хотя многие мои решения и принесли пользу, которая иногда заключалась… не в том, на что я рассчитывала…

В комнате наступила тишина.

— Смотреть под своим носом… — задумчиво проговорила Повелительница. — Ты знаешь, нам надо чаще общаться. За пределами гор, видимо, и думают совсем по-другому, — снова раздался смешок. — Спокойной ночи, Олетта.

— Спите крепко, Повелительница, — отозвалась та.

— Прошу тебя, когда мы вдвоём, называй меня просто: Асатесса.

— Хорошо, Пове… Асатесса.

— Так лучше, спокойной ночи.

— Спокойной, — Олетта развернулась на бок к стене и долго пялилась в черноту перед собой, размышляя, что это только что было.