Снег и Сера

Глава 77. Битва

Армия мятежников поднималась вверх к перевалу. Никто как будто и не заметил отсутствие Талема. Собственно говоря, всем было плевать, пока войска Ловэта выдвинулись, как условились. Рядом с князем в вычурной броне принадлежавшей некогда его отпрыску, ехал огромный угрюмый чинис с квадратной челюстью, от одного вида которого другие воины отшатывались.

Впереди армии на вороном коне ехал сам Богатур. Он был закован в дорогую чёрную броню с острыми выступами. На кирасе наследник престола потребовал выбить морду дракона, разинувшего пасть. Ветер раздувал длинный пурпурный плащ всадника.

Каменистая дорога, по которой они подымались, проходила по краю ущелья, где после шести солнечных дней ревел водяной поток. Кони и люди осторожно ступали по талому снегу, смешанному с грязью. Поскольку сорваться с обрыва и упасть в быстрые горные реки было легче легкого.

Мятежники не встретили сопротивления, когда поднялись на перевал, но там, где дорога начинала спускаться с гор, меж утёсов, их поджидали, и Богатур увидел поднятый штандарт. Войска Асатессы развернулись в конце широкой щели по которой проходила дорога. С обеих сторон каменной аллеи, которая спускалась к войскам Повелительницы, выступали острые побитые временем скалы, изрытые пещерами и мелкими расщелинами.

— Люди, — крикнул Богатур, разворачивая коня и его передовые части послушно встали, в то время, как задние ряды подтягивали свои порядки. — Сегодня мы воюем за то, чтобы справедливость восторжествовала. За то, чтобы горы стали великими.

— Мы должны сразиться не только за себя, — на другой стороне Асатесса тоже произносила речь. — Мы сражаемся за будущее нас и наших детей. Ибо если горы не будут едиными, то и сильными им не быть.

— Наш враг — узурпаторша, которая присвоила себе престол, и уничтожает сложившиеся до неё традиции. Уничтожает саму честь Серных гор! — Богатур кричал, и его голос эхом отражался от утёсов.

— Наш враг — ублюдок, пешка которую выставили, чтобы ограбить ваши дома, забрать ваших жён и дочерей, мы не должны отступить, не должны проиграть. Мы здесь законная власть! — войска внимали речи Повелительницы, и она взирала на своих воинов единственным уцелевшим глазом.

— Вперёд, воины! — выкрикнул Богатур, обнажая меч. — Сегодня вы станете героями.

— Деритесь храбро! — Асатесса обвела собравшихся рукой. — Сегодня мы закончим беды наших гор.

Первые ряды тяжело вооружённых конников мятежников кинулись в атаку, за ними в бой бежала пехота и сзади на лошадях ехали маги серы и пламени. Замыкали ряды князья со своей гвардией.

Перед рядами пехоты Повелительницы стояли тумбы, накрытые тканью. За ними толпились невооружённые люди.

— Расчехлить орудия! — крикнула Роксана и, действуя как единый организм, расчёты потянули на себя ткань, обнажив стволы пушек, стоящих на деревянных лафетах.

— Заряжай! — дала она следующую команду, и в стволы отправились мешочки с порохом и ядра. В запальное отверстие заряжающие сначала вставили узкие острые кинжалы, а затем высыпали порох.

— Огонь!!! — закричала алхимик, и её голос потонул в грохоте высвобождаемых снарядов.

Ядра свистели в воздухе. Скачущий впереди всадник даже не понял, что смогло поднять его в воздух, пронести и бросить под ноги своих же товарищей так, что переломанное тело сбивало с ног лошадей, заставляя их падать на землю вместе с седоками. Другой всадник лишь на мгновение увидел камень и сразу же наступила тьма. Его безголовое тело поскакало дальше.

Порядки кавалерии смялись, там, где ядра прошли сквозь их ряды. Особенно пришел в смятение правый фланг — конники замедлились в нерешительности, поглядывая назад. Князь Палес появился в их рядах, обогнув пехоту. Он и его гвардия пришли на помощь.

— Воины! — крикнул он. — Не бойтесь. Это мерзкая чуждая магия не сможет остановить нас. Смотрите!

Маги серы и пламени сотворили барьер, который покатился впереди конников, мерцая вспыхивающими огнями, и воодушевлённые этим воины снова стали наращивать темп.

— Огонь! — крикнула Роксана. И перевал потонул в грохоте выстрелов.

Одно из орудий при этом взорвалось, разбрасывая осколки ствола вокруг, калеча и убивая не только свой расчёт, но и расчёты других орудий. Второй залп задел меньше мятежников, чем первый. Пара ядер упала в промежуток между конницей и пехотой, ещё пара не долетели до рядов врага.

Несколько чинис из расчётов хотели бежать, но по команде Немиса пехота сзади ощетинилась копьями.

— Переформироваться! Не отступать, сволочи! — командовала Роксана. — Зарядить картечь.

Лучники из задних рядов подняли луки, и в небо взметнулись тысячи стрел. Они падали на конницу мятежников жалящим дождём, но тяжёлые доспехи не позволяли стрелам достичь мягких тел. Барьер магистров не сделал ничего с ядрами, а до стрел он развеялся. Но воинам было всё равно. Странные сосуды, что извергали пламя, находились уже совсем близко. Их маги должны заплатить за павших товарищей.

— Огонь!!! — заорала во всё горло алхимик, и несколько сотен маленьких шаров вырвалось из стволов.

Мимо Палеса пролетело два таких. Они не задели его, но один шар ударил в лицо ближайшего гвардейца, отчего оно превратилось в кровавую кашу, а второй отрекошетил от наплечника конного воина и полетел вверх, упав где-то в строю наступавшей позади пехоты. Но потери среди нападавших всё равно были огромные. Многие воины попадали под копыта своей же конницы. В нескольких местах в рядах образовалась брешь.

Кавалерия начала смыкаться, метя на артиллерийские расчёты.

— Бежим, — скомандовала Роксана. И они побежали.

Некоторым, кто оказался ранен при взрыве одного из орудий, не повезло: их затоптали. Но большинство успели скрыться за спинами своих воинов. Один из конников выхвалил лук и выпустил стрелу в спину Роксане. Если бы не Ополеб, вовремя подставивший под снаряд свою кирасу, возможно, алхимик и не добежала бы до рядов Повелительницы.

Кавалерия врезалась в порядки пехоты. Закованные в тяжёлые доспехи воины и их лошади просто смяли первые ряды своим весом. Однако в нескольких местах их силы слишком истощились от залпов Роксаны, поэтому пешие воины быстро контратаковали и стали теснить с флангов тех конников, что углубились в строй.

Палес рубил и колол, а враги всё прибывали. Казалось, сейчас они уже облепят его и стащат с лошади, но тут за спиной послышался боевой клич копейщиков, которые пришли на помощь своим товарищам.

Лучники мятежников остановились и стали поливать стрелами задние ряды войск Повелительницы. Пара стрел даже упала рядом со скакуном Асатессы.

— Может нам следует отойти подальше? — предложил Георж.

— Мои воины не боятся смерти, — процедила Асатесса. — Не убоюсь её и я.

Затем, чуть подумав, она добавила, постучав себя по шлему, что сочетал исконные два цвета повелителя гор: красный и чёрный.

— К тому же, это на мне…

Пасур — архмагистр серы и пламени, видел, как пешие войска мятежников потеснили ряды противника, высвобождая конницу, однако с флангов на них стала заходить кавалерия узурпаторши. Маг улыбнулся, начиная про себя читать мантру, дабы призвать своего голема. Но тут один из магистров — Цутаг крикнул: «Смотрите! На утёсе!».

Архмагистр бросил взгляд и заметил, как женщина с развивающейся рыжей копной волос встала на выступе перед одной из пещер торчавшей острой скалы и кинула нечто вниз, отчего магов заволокло непроглядным туманом. Прежде, чем выпущенные по памяти, ответные языки пламени успели настигнуть чернокнижницу, та уже скрылась в пещере.

— Что делать? — запричитал Цутаг.

— Тихо! — Пасур сохранял спокойствие. — Я слышал о такой магии. Она действует недалеко, надо выйти из тумана.

В магической мгле раздался рёв и над магистрами навис огромный голем.

— Ашая! — крикнул архмагистр, покидая лошадь.

В следующий момент животное скрылось, раздавленное кулаком огненного монстра. На тварь обрушилось пламя сразу нескольких магистров. Отчего тот в мгновение ока оказался развален.

Наступила короткая тишина, в которой магистры крутили головами, ожидая нападения с любой стороны. Пасур услышал вскрик, сначала справа от себя, а затем и слева. Цутаг покинул свою лошадь, полагая, что в тумане верхом его слишком хорошо видно. Маги пятились, остановившись, только когда они прислонились спинами друг к другу. Туман уже начал отступать, но всё равно было мало что видно.

— Пригнись и вызови дрожь! — скомандовал Пасур.

Цутаг наклонился, заставляя своим прикосновением камни вокруг задрожать, в то время как Архмагистр крутанулся на месте, обжигая всё вокруг столбом огня.

Во мгле раздался крик и ржание лошадей. А огонь разогнал туман, позволяя видеть дальше. Вокруг валялись убитые скакуны как магистров, так и их врагов. Воина со светлыми волосами прикрывала своим огненным щитом Ашая.

Ганс тщетно искал взглядом Абдигааша. Того нигде не было видно. Дрожь, что всё ещё шла по камням, не давала встать крепко. Он оглянулся налево: конница Повелительницы успешно обошла ряды врагов и теснила пехоту и лучников с обоих флангов. Справа же на помощь своим магам от гвардии мятежных князей отделился отряд из полсотни конников, скачущих к ним во весь апорт.

— Надо уходить! — крикнул он Ашае.

— Нет! — возразила маг.

Земля под их ногами дрогнула ещё раз, но это были не старания Цутага. Ашая призвала ещё одного голема, который вырос прямо под её ногами. Шаг за шагом, монстр приближался к оставшимся в живых магам. До них оставалось совсем немного, когда оба ударили его огнём. Перед смертью создание протянула руку, по которой пробежала и прыгнула на врагов Ашая.

Маг в воздухе достала свой короткий меч и его жало вонзилось в лоб Пасуру. Цутаг отшатнулся, на него уже бежал светловолосый мужчина. Маг присел, вкладывая все своим силы в заклинание, которое содрогнуло ущелье и заставило землю разверзнуться огромным количеством мелких разломов, из которых пошли ядовитые сернистые испарения.

Из-за этого, соскочившая с плеч Пасура, Ашая упала, а Ганс, потеряв равновесие, перекатился. В момент, когда он уже собирался подняться на ноги, в него прыснул из мелкого разлома сернистый газ, обжигая мечнику глаза, нос и горло и заставляя кашлять и жмуриться.

Магистр серы и пламени сначала схватился за небольшой кинжал на поясе и метнул взгляд на Ашаю, но испугавшись что может потерять время на побег, кинулся к приближавшейся на помощь кавалерии.

Поднявшись, Ашая сначала дёрнулась за убегавшим, но потом передумала, обернувшись к всё ещё отплёвывающемуся Гансу.

— Ты в порядке?! — крикнула она.

— Не могу открыть глаза, — в его голосе сквозил испуг. — Где Абдигааш?

Мастер меча не заставил себя ждать. Он, наконец, смог отодвинуть придавившую его лошадь, за которую мечник ранее успел нырнуть, увидев несущееся к нему пламя.

— Я здесь, — крикнул он, тяжело дыша.

— Нам нужно уходить! — крикнула Ашая, хватая Ганса за руку и увлекая за собой.

Абдигааш взглянул на несущихся во весь апорт конников, окинул взглядом мёртвых скакунов и ругнулся, рванув за Ашаей. Как назло, в этом месте не было ни пещеры, ни расщелины в скалах. До этого их скрывала тень скалы и морок чернокнижницы, но теперь под взглядами врага, такое укрытие помочь не могло.

Со своего места за их бегством наблюдала Кольгрима. Ни один заговор не мог заставить споткнуться всю конницу или как-то повернуть её вспять. Их было слишком много. В надежде хоть как-то замедлить погоню, чернокнижница сотворила ещё один дым и метнула в расстояние между Цутагом и надвигающейся помощью.

Магистр и подкрепление мятежников оба вошли в дым.

Ашая увидела небольшую пещеру в скале. Настолько узкую, что туда можно было протиснуться только по одному и только боком.

— Ты как, видишь?! — спросила она Ганса, который держал её за руку и всё время спотыкался.

— Плохо! — ответил тот. Его глаза после газа и правда видели всё сквозь пелену едких слёз, смывающих раздражающие частички серы.

Ашая обернулась. Конница мятежников на полном ходу вынырнула из тумана и сокращала расстояние между ними. Но штандарт мятежников успел смениться, с пурпурно-чёрного, характерного для войск Богатура, на чёрно-красный, обозначающий войска Повелительницы. Это была какая-то хитрость, и Ашае она не нравилась. Им отчаянно не хватало времени, чтобы скрыться. Но маг была не намерена бросать своих.

Она развернулась, бросила руку Ганса и стала творить заклятие, призывая двух големов. Вчетвером Ашая надеялась если не отбиться от преследователей, то хотя бы продать свою жизнь подороже. Рядом с ней остановился Абдигааш, достав меч, и приготовившись к бою. Гансу еле удалось проморгаться. Он видел всё ещё расплывчато, но тоже твёрдо сжал рукоять оружия, готовясь встретить врага.

Кольгрима наблюдала, как растаяла её магическая мгла. На месте, где гвардия встретилась с Цутагом, лежало тело мага с отрубленной головой.

Мятежники под знамёнами Повелительницы, не наскочили на оборонявшихся, а лишь окружили их, держась на почтительном расстоянии. Коренастый чинис на вороном скакуне и с боевым молотом в руке, крикнул магу.

— Княжна Ашая! Меня зовут князь Ловэт! Я сохранил верность Повелительнице и теперь делаю всё, чтобы послужить её правому делу.

— Чем докажите это? — прищурилась Ашая.

Ловет повесил молот на седло и, достав из-за пазухи конверт, слез с лошади, направившись под неодобрительными взглядами големов к магу серы и пламени. Он отдал письмо ей и та, развернув его, сразу узнала почерк сестры, отдающей Ловэту приказы.

— По коням! — скомандовала она, големы снова провалились в землю, а оба мечника поспешили за ней.

— Какой план, князь? — задала вопрос Ашая, садясь позади него на лошадь.

— Лидер восстания Богатур сам возглавил атаку! — ответил Ловэт. — Они собираются ударить в тыл конницу, что теснит мятежные войска и с правого и с левого фланга. Мы настигнем их войска на левом фланге и попытаемся пленить Богатура. Будьте аккуратны, рядом с ним сражается некий Нибрас. Очень опасный тип. Такой же светлый, как твой мечник.

— Мой тоже не промах! — ответила маг.

Немис услышал, как в их ряды врезалась конница мятежников. Всё смешалось на этом поле брани: сзади на них наседали войска Богатура, спереди они теснили пехоту врага, там, за рядами неприятеля, оборонялись их собственные силы. Кольцо вокруг князя сжималось. Тяжеловооруженная конница из личной свиты претендента на престол была очень искусна, особенно воин с соломенной бородой. «Тоже используют наёмников», — пронеслось в голове у князя.

Их теснили со всех сторон, даже пешие воины стали дерзить и иногда контратаковать зазевавшихся или отвлекшихся всадников. Момент был потерян, и Немис крутил головой, в надежде найти брешь, через которую вывести людей из боя.

Но тут позади мятежников вырвались столбы пламени. Крики и запах обгорелой плоти наполнили воздух. И как апофеоз внезапной атаки, над гвардией Богатура поднялась огромная махина Ашаеного голема. На его плече стоял сам маг.

Монстр прорубался сквозь ряды врага, ведя за собой конницу Ловэта. Ганс и Абдигааш успели разжиться скакунами: воспользовавшись замешательством мятежников, они перескочили на лошадей врагов и, избавились от их седоков, присвоив животных себе.

Но и гвардию Богатура было так просто не испугать. Сопротивлявшиеся мятежники кололи Голема копьями, чьи наконечники были выкованы в самых жарких горнилах, что могли себе позволить кузнецы восточной части гор. Железо проходило в создание как нож в масло, и не таяло там.

Маг чувствовала, как её фамильяр всё меньше и меньше подчиняется ей, постепенно снова превращаясь в груду горячих камней. Последний удар нанёс Нибрас. Он подхватил копьё, закреплённое на боку его скакуна и метнул его прямо в сердце монстра. Голем согнулся, сбрасывая с себя мага в толпу врага. Она упала между лошадьми на землю и перекатилась. Раздался боевой клич Ловэта, и вся его конница насела на врага, пытаясь спасти жизнь Ашае.

После удачного броска, Нибрас сам кинулся к магу, спрыгнув с лошади с потрясающе быстрой скоростью. Огибая крупы, или проскальзывая под скакунами, он сокращал расстояние между собой и своей целью.

Оказавшись в окружении, маг не растерялась и сразу обожгла пару лошадей вокруг себя. Беснующиеся животные мешали конникам добраться до неё, но к Нибрасу это не относилось. Его клинок был в ладони от груди Ашаи, когда другой умелый мечник перехватил удар, отразил его и ногой откинул от себя демона.

Вокруг дерущихся разразилась какофония звуков. Нибрас смотрел на своего оппонента. Конница Ловэта всё же прорвалась к Ашае и теперь держала мятежников занятыми. Ганс тяжело дышал, изучая противника со светлой бородой и в пижонских очках. Про себя он отметил, что его враг имеет тот же цвет кожи и волос, что и он сам.

Демон хищно оскалился и пошёл в атаку. Его движения зеркально отражали действия Ганса. Двое мужчин сражались как будто исполняли сложный танец. Каждая атака заканчивалась парированием и контратакой, которая в свою очередь также парировалась.

В конце концов, Нибрас отпрыгнул от противника, разорвав с ним дистанцию, противно улыбнулся и жеманно поклонился, как бы заканчивая их танец.

— Простите, теперь я вижу, что скрестил свой меч с самим Бароном Генрихом Гансом Фон Гольцем, что значит, что я проиграю чем бы не кончился наш бой. Похоже судьба указывает мне отступить.

Демон крутанулся на месте, отбивая занесённый на него со спины меч и также быстро и ловко, стал пробираться между союзниками и противниками.

— Постой! — крикнул Ганс. Но Нибрас даже не обернулся.

«Ладно», — подумал Барон. — «Потом выясню, что это за фрукт».

Кольцо окружения уже сжималось вокруг Немиса. Кто-то из мятежников ударил кистенем его лошадь, и князь едва успел спрыгнуть с животного. В горниле битвы их конницу разбили на несколько отчаянно сражающихся частей.

— Ну! — крикнул Ганс Ашае. — Нам нужен твой голем.

— Я не могу так скоро, — маг тяжело дышала. — Чудо, что я на ногах ещё держусь.

Немис сражался пешим, так как лошади его лишили. Он избрал целями своей атаки других воинов, с копьями, что уже оправились от наскока конницы и во всю контратаковали.

Князь не услышал, как за ним упал последний конник, что прикрывал его тыл. Их островок сопротивления перестал существовать, остался лишь одинокий воин в дорогих доспехах, но окружавшие его враги не торопились расправиться с Немисом.

— Кажется, у нас тут неистовый смутьян, — проговорил голос позади полководца Асатессы, и князь обернулся.

Его взгляду предстал чинис в полном боевом облачении и пурпурном плаще.

— Кто ты? — в вопрос наездника сквозила надменность, смешанная с самодовольством.

Пеший князь, прокрутил меч в руках, встал в боевую стойку и, вспомнив старую традицию, произнёс ясно и чётко.

— Я — Немис, старший сын князя Ловэта. Мой клан Ферраяма.

Наездник издевательски улыбнулся.

— А теперь ты скажи своё имя, прежде чем я вызову тебя на бой! — в глубине души Немис понимал, что мгновения его жизни сочтены, но именно сейчас это предавало ему решимости. Он умрёт в любом случае, поэтому почему бы не умереть с честью?

— Я — Повелитель Серных гор Богатур, — спокойно ответил чинис в пурпурном плаще. — И я не буду драться с тобой. Клан Ферраяма подчинён мне, а ты — всего лишь предатель своего клана и чести семьи. Но ты можешь попросить у меня прощения, и я, возможно, возвращу тебя живым отцу, что присягнул мне.

— Никогда! — выкрикнул князь. — Никогда бы отец не присягнул такому самозванцу как ты!

— Очень интересно слышать, — участливо произнёс Богатур. — Мы бы смогли спросить об этом самого Ловэта. Жаль, что его нет здесь.

Немис уже открыл рот, чтобы извергнуть очередное проклятие, когда земля содрогнулась и разверзлась, выкидывая вверх огонь из разлома. Кони и люди посторонились, образовав брешь в конце которой стояла Ашая. Разлом лишь чуть-чуть не дошёл до Богатура, который улыбнулся, издевательски глянув через плечо. Легким движением рук и гортанным приказом, маг снова сомкнула землю и по ней к самозванцу устремились воины Ловэта.

Их князь сам возглавлял прорыв. Немис решил, что пришло его время, и дёрнулся, пытаясь поразить Богатура остриём своего меча. Но, кто-то из окружения претендента на престол, ударил по его оружию, и рука отлетала в сторону, а Немис потерял равновесие. Снова обернувшийся Богатур завершил начатое, вонзив меч в грудь своего врага.

Немис упал на землю и перед глазами всё потемнело, где-то вдалеке отец кричал его имя.

Ловэт наскочил на самозванца, размахивая над головой боевым молотом. Удар по касательной пришёлся в кирасу, что защищала и грудь, и спину Богатура. Он упал с лошади, но смог удержаться на ногах, перед падением схватившись за шею скакуна. Ловэт тоже покинул седло и теперь, с пылающими из-под воронённого шлема глазами, шёл на врага.

— Что ж, — не выходя из образа, молвил претендент на престол. — Кажется клан Ферраяма решил прекратить своё существование.

— Ублюдок! — крикнул в ответ Ловэт. — Ты просто безродный ублюдок.

Глаза Богатура вспыхнули. Это было самым тяжким оскорблением для него, потому как было полуправдой. Он действительно был ублюдком, хоть и родовитым. И в родном гнезде, ему казалось, что даже названный отец думал об этом.

Они схватились прямо там… Вокруг них шёл жаркий бой, воины князя, Ганс, Абдигааш отбивали плацдарм вокруг Богатура и защищали Ловэта от возможного удара в спину. Но никто не приближался к дерущимся, так как молот бывшего кузнеца метался как бешенный.

Князь гораздо опытнее управлялся с боевым молотом, чем претендент на престол с мечом, но хромота не позволяла расправиться с Богатуром быстро. Чудом увернувшись от первых двух выпадов, самозванец стал использовать хромоту как предел, дальше которого Ловэт не мог поразить противника. С лёгкостью уйдя от нескольких взмахов, мятежник играючи сблизился с князем и сделал выпад. Но противник видел этот приём задолго до его завершения, поэтому просто позволил мечу проскользить по рукояти молота, пока упор не зацепился об неё, а лица дерущихся не поравнялись, разделяемые лишь скрещенным оружием.

Богатур был выше Ловэта на полголовы, поэтому князь смотрел на мятежника немного сверху вниз. Претендент на престол улыбнулся одной из своих театральных улыбочек, полной превосходства и брезгливого снисхождения к оппоненту. Глаза последнего вспыхнули, и князь со всей яростью боднул закованным в железо лбом нос врага.

Мятежник непроизвольно схватился левой рукой за лицо, совершив четыре широких шага назад. Из размозжённого носа хлестала кровь, а в глазах всё потемнело. От удара на шлеме Ловэта даже осталась вмятина. В следующий момент на голову Богатура уже летел молот, но он успел уйти в сторону, чтобы с криком полным боли и отчаяния попытаться нанести удар.

Не прихлопнув противника, Ловэт не стал останавливать своё оружие, а просто использовал центробежную силу, которая развернула его на месте и позволила молоту зайти на второй виток, уже снизу-вверх.

Плоскость боевого молота встретились с рукоятью меча, выступавшей из ладоней противника, отчего оружие Богатура вылетело из рук в небо и улетело далеко в толпу сражающихся людей. Претендент на престол снова разорвал расстояние с противником и попытался достать небольшой меч из-за пояса, хранимый как раз для таких случаев. Но Ловэт опередил его, кинув в ногу мятежника метательный нож. Лезвие попало в сочленение доспехов над коленом. Оно не смогло пройти глубоко, но цели своей всё же достигло: заставив припасть врага на одно колено. В следующий момент рукоять молота скользнула в подмышку Богатура, Ловэт повалил его, схватил за запястье, и, используя своё оружие как рычаг, заставил правую руку претендента на престол изогнуться под ненормальным углом. Плечо затрещало ломаемой костью и рвущимися связками. Поле огласилось криком поверженного.

Ловэт перевернул мятежника пинком на спину. Тот попытался схватиться левой рукой за повреждённую конечность, но рык противника его остановил.

— Левую руку на землю, — приказал князь.

Как только левая рука коснулась земли, Ловэт обрушил на неё молот и Богатур закричал ещё раз.

Князь кинулся к сыну, он перевернул Немиса. Тот ещё дышал, но слабо.

— Отец… — слабо проговорил он. — Я сохранил честь.

— Да… да… — по щекам Ловэта лились слёзы. — Я горжусь тобою сын…

Немис затих, а безутешный отец, аккуратно положив сына обратно на грязь поднялся и навис над Богатуром. Широкие плечи под доспехом ходили ходуном, рука сжимала молот аж до белых костяшек, а губы шептали проклятия.

— Ты убьёшь меня? — с ужасом спросил мятежник.

— Нет, — было страшно видеть безумный взгляд князя, которого никто не выдел даже раздражённым. — Какую бы ужасную судьбу я тебе не придумал, Асатесса всегда найдёт для тебя нечто гораздо более изощреннее.

В голове Богатура пронеслась мысль, что тогда, возможно, он спасён, так как исход битвы ещё не предрешён, но тут над полем поднялся вой тысячи глоток, возвещающих о том, что воины Повелительницы перешли в наступление.

В бой их вела сама Асатесса. Георж до последнего уговаривал её дождаться заката и перейти к их запасному плану, для которого была специально отряжена Катерина, наблюдавшая за боем с возвышенности неподалёку. Но Повелительница как будто почувствовала, что её враг был ранен. Она не послушалась советника, и тому только и оставалось, что следовать за ней, молясь, чтобы шальная стрела не оборвала отчаянное контрнаступление.

Нибрас в короткий срок, данный ему Паратузом, мог обучить много вчерашних крестьян. Но одну вещь крестьянин не мог постичь по ускоренному обучению. Это была выносливость. Профессиональные воины тренировались годами.

Когда мятежники уже устали, воины Повелительницы только разогрелись и из-за первых рядов вышли вторые. С длинными мечами на перевес, они стали рубить копья, отодвигать щиты и разить мятежников везде, где только возможно.

Отвлечение пеших воинов сыграло на руку попавшей в окружение коннице, и те стали прорываться друг к другу свозь дезорганизованные вестью о поражении Богатура порядки мятежников. Резервы Повелительницы стали обходить кипящий котёл сражения, которое всё быстрее превращалось в свалку, где и враги, и союзники были перемешены между собой без какой-либо надежды на порядок.

Бой вокруг Палеса превратился в резню. Под копыта и мечи его гвардии попадали не только вырвавшиеся вперёд враги, но и свои же пешие, побежавшие под натиском войск Повелительницы. Из толпы наступающих кто-то кинул в него копьём, которое пролетело в локте от его головы и воткнулось в шею сзади сражавшегося воина.

Неподалёку Палес увидел штандарт Хурула и стал пробиваться к нему в надежде соединить силы. Но, когда князь поравнялся с союзником, тот уже приказал отступать остаткам своей гвардии.

— Мы можем победить! — крикнул ему Палес.

— Чёрта с два! — последовал ответ. — Крестьяне бегут! Если не уйдём сейчас, не уйдём вообще никогда! Богатур пал, а значит делать здесь нам больше нечего.

Князь хотел возразить, но тут бегство, приобрело массовый характер и море людей рвануло обратно в сторону перевала. Толпа подхватила Палеса. Сначала он сопротивлялся, но потом позволил нести себя дальше от битвы до тех пор, пока горы не содрогнулись, а твердь не разверзлась перед бегущими, источая зловоние серы и изрыгая языки пламени.

Мятежники пытались остановиться, создавая толчею, опрокидывая друг друга и толкая в огонь. Как гром среди неба князь услышал крик полный ярости.

— Палес!!! — на перерез ему в сопровождении наёмников и Ашаи скакал Ловэт.

Мятежник дёрнул вожжи и стиснул бока скакуну, заставляя того прыгнуть через разверзшуюся землю. Приземлившись на другой стороне, конь поскользнулся на воине, который менее удачно совершил прыжок через препятствие, и стал заваливаться на бок, от чего Палесу пришлось выпрыгнуть из седла. Князь упал на спину, и уже ждал, что по нему побегут другие спасающиеся, но обнаружил себя лежащим на земле в окружении Ловэта и его товарищей. Поток людей послушно обходил их, не смея прервать пленение мятежного князя.

— Я могу дать уйти кому угодно, — Ловэт говорил спокойно, но в его глазах горел огонь так не свойственный для тюфяка, к которому привык Палес. — Но не тебе. Как и твой господин, которого ты выбрал себе сам, ты предстанешь перед Повелительницей.

Поняв, что его не собираются убивать прямо здесь и сейчас, мятежный князь не торопясь встал и осмотрел грубые хмурые лица наёмников, окруживших его, остановившись на лице Ашаи, смотревшей на него с высокомерием несвойственным даже для сестры Повелительницы.

— Ловэт! — обратился он к нему как к старому другу. — Почему ты предал нас?

— Это вы предали Повелительницу, — спокойно ответил тот.

— Но ты дал клятву! — возразил Палес.

— А вот тут ты не угадал, — ответил Ловэт. — Я дал клятву Повелительнице, а когда приехал вызволять своего сына, которого между прочим ты украл, с меня никто не брал клятв. Вашему Паратузу было не до того.

— Да, Паратуз, — кивнул участливо мятежник. — Это он всё организовал. Да ещё и плохо. Всех провёл…

— Меня он не провёл. А за свои поступки, Палес… надо отвечать…

— Берегись!!! — неожиданно крикнул Ганс.

Удар по кирасе свалил Ловэта с лошади. На помощь Палесу пришёл Хурул, в окружении своих гвардейцев и остатков гвардии Палеса.

Хурул отвесил Ашае оплеуху рукоятью своего меча и, воспользовавшись её замешательством, перетянул мага на свою лошадь.

— Кажется, заложник увеличит мои шансы, — прошипел он, подставив лезвие под её горло. — Даже не дёргайся, сука, а то я тебе глотку перережу.

Мятежник дёрнул за поводья, разворачивая лошадь, пока наёмники и немногочисленные гвардейцы Ловэта были заняты наскочившей на них конницей. Палес, также воспользовался суматохой, вскочил на коня, которого потерял Ловэт и поскакал вслед за спасителем.

Ганс пронзил одного из нападавших и столкнул ногой с лошади другого прежде, чем они смог пуститься в погоню за Хурулом, подмявшем Ашаю и прижав её к шее лошади.

Последние лучи закатного солнца скрылись за горизонтом. И у Катерины созрел план. Она почувствовала, как тьма и холод снова наполняют расщелину. Княжне было всё равно, что будет с Ашаей, но, если её отец сможет спасти сестру Повелительницы от вероломного похитителя, это могло помочь им сохранить статус при дворе. Огромный чёрный волк с горящими голубыми глазами вышел из сумерек позади неё, готовый нести заклинательницу. Она улыбнулась старому другу и оседлала его, ледяной ветер задул над порядками Повелительницы, неся княжну вместе с тьмой и холодом вперёд.

Палес скакал во весь апорт за Хурулом. Пока у князя не было чёткого плана действий. Надо было забрать Алану с постоялого двора, а там… Там он обязательно что-нибудь придумает.

Налетевший поздний мороз заставил поёжится. А воздух вокруг наполнился шёпотом.

«Убей Хурула…» — пронеслось у него в голове. «Освободи Ашаю…» Палес мотнул головой. Он обернулся и увидел преследующего его светловолосого наёмника. Князь пришпорил коня и помчался быстрее.

«Убей Хурула…» — снова донёсся шёпот. Палес оглянулся по сторонам, и ему показалось, что что-то мелькнуло там, в тени скал, что скрыли солнце. Сопротивляться этому голосу становилось всё сложнее. И к этому шёпоту присоединился и внутренний голос князя, который задал ему вопрос, а что выиграет он, князь Палес от этого высокородного заложника? Хурул был мелким землевладельцем, и, хотя сколотил достаточно большое состояние, сделал его нечестным путём, мародёрствуя по ходу междоусобиц, всегда принимая сторону очевидного победителя. Этот мятежный князь мог бы бросить всё, податься в бандиты за пределами Серных гор и при этом ничего не потерять, кроме клочка не очень прибыльной земли. Но для себя… для себя Палес такой судьбы не хотел.

Он перехватил поудобней меч и стал сближаться с бывшим товарищем. Хурул лишь в последний момент почувствовал неладное и обернулся в сторону нагоняющего его князя. Меч обрушился на голову мятежника-мародёра. Он отразил лезвие наручей и попытался переложить меч в левую руку. Ашая почувствовала, как лезвие было убрано с её шеи и в этот же момент земля под скакунами обоих князей содрогнулась, и все трое полетели на землю.

Палес упал недалеко от Хурула. Мятежник-мародёр, мстя за попытку его убить, кинулся к отцу Катерины и, сорвав шлем с врага, начал бить его по лицу со всей ненавистью. Палес не в силах сопротивляться, просто лежал приваленный мятежником, который был в несколько раз крупнее его.

На фоне дерущихся медленно поднялась Ашая, её отбросило дальше всех, и она приземлилась на левую руку так, что та теперь не двигалась. Собрав всю свою волю, пошатываясь от боли в плече, маг выкинула вперёд правую руку и произнесла древнее заклинание. Отчего земля разверзлась и из неё поднялось горящее нечто. Перед тем, как на обоих дерущихся голем Ашаи опустил кулак, скалы содрогнулись от крика полного злобы и отчаяния, но приказ был уже отдан. Несколько пудов раскалённой породы превратили обоих князей в мокрое место.

Вместе с криком пришёл всепоглощающий холод, который в момент превратил фамильара мага в подёрнутую инеем статую. Ганс продолжал скакать, хотя налетевшая чёрная буря застлала ему глаза. Но он знал это ощущение и чувствовал, что в центре вихря крутится знакомый ему заклинатель. Приближаясь к месту, где упала Ашая, Барон увидел силуэт: нечто чёрное с длинными тонкими пальцами держало мага за шею, поднимая её всё выше.

Ганс выхватил огниво, что ещё давно забрал у Олетты, когда отправлялся с Катериной за её матерью, чиркнул, заставляя мелкий факел объяться пламенем, и кинул в висящее над землёй нечто.

Прикосновение пламени, заставила Катерину выпустить Ашаю. Монстр, который некогда был княжной, обратил взгляд на Ганса и… не узнал его. Тьма окончательно захватила её разум и вокруг остались лишь враги.

Создание тьмы издало пронзительный вой, когда брошенный вслед за факелом нож, пронзил её сердце…