Следующая станция – Луна

Глава 3 Грязное политиканство

11 января 2033 года, вторник, время 15:05.

Синегорск, администрация губернатора.

— Всё? — откладываю последний подписанный и заверенный печатью лист.

— Да, — Марк делит стопку листов на две части по экземплярам. Два нам, два губернатору.

Моим ребятам на курорте ещё догуливать до конца недели, мне же пришлось сорваться в срочном порядке. Седьмого числа позвонил губернатор и сообщил пренеприятнейшее известие. Что-то новости подобного рода зачастили в последнее время.

— Один мой приятель в Москве должность занимает невидную, но в правительстве, — Антонов не растягивал преамбулу. — Так вот до него донеслись слухи, что меня скоро снимут с должности. У тебя, кстати, в столице связей нет?

Связи у меня есть и неслабые, поэтому запросил паузу и позвонил зампреду СБ. Повод есть, поздравить с Рождеством, поделиться новостями, заодно и. Развеял туман мой покровитель моментально.

— Да, есть такое дело. Якобы за провал в последние региональные выборы. Партия власти пять процентов потеряла. На самом деле немного, есть и хуже, а есть намного хуже. В Свердловской области на десять процентов провалились и ничего.

— Значит, это только повод.

— Разумеется.

— Буду очень обязан, если узнаете, откуда ветер дует, — и придержал себя за язык. Хотел было предупредить, чтобы аккуратно и чуть не обидел человека. Он и сам всё знает, опытнейший аппаратчик, как говорят люди старой закваски.

Спасибо неизвестному врагу за его глупость, за то, что предупредил меня фальшивым лишением льготного налогообложения. Промах самого выстрела в мою сторону не отменяет. Если снимут губернатора, прикрывающего мои тылы, то мои подозрения превращаются в уверенность, а третьего выстрела лучше не ждать. Или хотя бы знать к тому времени, кто это на меня через прицел любуется.

Пришлось выдёргивать Марка из Москвы, чтобы оформить продажу долей в наших предприятиях областной администрации Агентству. За умеренную, весьма умеренную цену. Втягиваем свои лапки под панцирь, подобно черепахе. Вот только мы кусачая черепаха, очень кусачая.

— С этим всё, Владимир Александрович. Теперь давайте думать, что делать с вами, если вас действительно попрут с должности, — на мои слова губернатор мрачно улыбается.

— Вашему преемнику мы никакую помощь оказывать не будем, но город и область бросать нельзя. Поэтому продумайте, какую можно создать контору, типа некоммерческой организации, которая занималась бы регионом. Например, премирование победителей олимпиад и, вообще, работу с олимпиадниками. Сборы, тренировки. Это то, что мне больше всего знакомо, об остальном сами думайте.

— Каков бюджет? — губернатор подсекает меня вопросом. Молодец, ушами не хлопает, готовится руку откусить.

— Со зданием не размахивайтесь, раздражающей обывателя роскоши быть не должно. Двух-трёхэтажное здание, желательно старого типа. Думаю, пару десятков миллионов на ремонт и обустройство хватит. Для работы можем выделить ежегодный бюджет миллионов в пятьдесят. Предварительно.

— Цель, устав?

— Это всё сами определяйте. Цель в общих чертах — гармоничное развитие региона.

Потихоньку из глаз пока ещё губернатора уходит растерянность. Жизнь делает поворот, но вовсе не кончается. Не бывает плохих вестей, есть нейтральные и есть хорошие. Предупреждение о скорой отставке — из разряда замечательных, вооружающих. Подобно своевременному докладу разведки о направлении главного удара со стороны врага. Разве это плохая новость? Это замечательное и вдохновляющее известие. Пытаюсь донести эту мысль. Опосредованно.

— Ваша политическая карьера не закончилась. Настоящие политики заканчивают её только вместе с жизнью. А для гениальных даже смерть не препятствие. Относитесь к этому как к пересдаче карт за игровым столом.

— Не будем о грустном, — Антонов показывает отстраняющий жест. — Меня только беспокоит вероятность затяжного конфликта с преемником.

— Возможный конфликт лучше не затягивать. Если он случится, то решать его надо в стиле блицкрига.

— Как?

— Подумаю ещё. Уверен, надо бить не по рукам, а по голове. По тому, кто его проталкивает на ваше место.

— Мы можем не узнать, кто голова. Или не сможем достать, — в словах Антонова есть резон. Хотя теоретически достать можно кого угодно.

— Стратегию предлагаю принять такую, — губернатор принимается за изложение.

Свет в конце тоннеля ему удаётся показать. Выборы в Госдуму РФ прошли в 2031 году, в сентябре, поэтому ещё полутора лет не прошло. Срок полномочий — пять лет. За три с половиной года Антонов вполне может построить себе столбовую дорогу в депутаты в ГД по одномандатному округу.

Есть пикантный моментик. Партия власти на последних выборах снова набрала больше трёх четвертей всех мест. Для проведения любого закона ей не надо суетиться, договариваться с другими фракциями. Замечательная ситуация в кризисные времена, когда на дискуссии тупо нет времени. Но для спокойного хотя бы относительно периода не слишком здорово. Для страны полезно иметь сильную и здравомыслящую оппозицию. Вот Антонов и планирует пригласить в город и область одну из партий с пропиской в Госдуме.

Пикантность в том, что он хочет обрушить позиции «Единой России» в регионе. Забавно получиться, если удастся. Его хотят турнуть за ослабление позиций правящей партии, и вдруг с его уходом ЕдРо фактически прекращает своё существование в области. Щелчок по носу будет знатный.

Хотя странно всё это. Правительству должно быть параллельно, к какой партии принадлежит чиновник любого уровня. По закону членство в партии на время выполнения должностных обязанностей приостанавливается. Так что это повод, притянутый за уши. Хотя посмотрим, как официально будет обосновано.

— Владимир Александрович, вам могут намекнуть прозрачно самому в отставку подать.

Губер впадает в задумчивость. Ненадолго. И на этот случай вырабатываем тактику. Она элементарная. Сначала надо отказаться. Причём публично. Закулисная возня общественного внимания не любит и боится. Если прессинг начнёт сказываться в целом на области, уйти в отставку демонстративно, открыто обвинив правительство в дискриминации региона и злонамеренной дестабилизации работы областной администрации.

— На твою поддержку могу рассчитывать?

— Всё, что в моих силах.

В конце дня Марк подкинул существенное.

— Надо договора с администрацией изменить.

Суть в том, что при существующих тёплых отношениях мы могли особо не заморачиваться строгостью исполнения всех обязательств. Администрация опоздала на недельку с оплатой выполненных работ? Не страшно, у нас есть финансовая подушка безопасности. На ходу планы изменили? Какие-то новые требования появились? Договоримся. В рабочем порядке.

С новым губернатором придётся работать жёстко…

— И только по предоплате со штрафными санкциями в случае малейших проволочек, — завершает Марк под слегка злорадную улыбочку Антонова.

Так что пришлось задержаться ещё на сутки…

12 января 2033 года, среда, время 13:30.

Синегорск, администрация губернатора.

Упрямо соблюдаю личную традицию по утрам до обеда работать головой, грузить искин по полной. Сегодня решил проблему гашения космического мусора на орбите. Идею вброса встречного потока жидкого или твёрдого кислорода забраковал. Слишком быстро кислородное облако рассеивается. Сложно добиться приемлемой плотности даже на несколько миллисекунд. Увеличение же мощности выброса до нескольких центнеров или тонн имеет смысл только против густого облака частиц, чего на орбите не наблюдается.

Есть масса других нюансов. Но любые трудности преодолимы. Скорость испарения водяного льда намного медленнее, чем у жидкого кислорода. Предвижу вопрошающий взгляд друзей: и что? А то! Следует использовать перекись водорода! Конечно, последнее слово за экспериментом. Как ещё поведёт себя пероксид водорода в вакууме. Вроде должно сработать, если «пули» со всего маху влепятся… не в пылинку или мелкий обломок, а большую мусорную корзину. На орбите множество вышедших из строя спутников. Или тех, которые напрашиваются на то, чтобы их ненавязчиво вывели из эксплуатации. С погружением в плотные слои атмосферы.

Принцип работы тривиален. Я — сторонник максимально простых решений. Если что-то можно сделать кувалдой, то браться надо за неё, а не выдумывать сложный ударный механизм. Рой ледяных шариков или цилиндров, — аэродинамика здесь не пляшет, — должен выбрасываться устройством вроде катапульты или рогатки. Разгон через ствол, подобно огнестрельному оружию, не пройдёт. От трения лёд будет интенсивно таять, от мощного ускорения может разрушиться. Скорость даже винтовочной пули нам ни к чему. Спутник-мусорщик будет работать на встречной траектории, выбрасывать рой против своего движения, заодно переводя его на более низкую орбиту. Этот шлейф должен перекрыть траекторию приговорённого к казни спутника. На орбите поражённые аппараты смогут провисеть несколько долгих месяцев, — полученный тормозящий импульс невелик, — но работоспособность обнулится.

— Всё? — на мой вопрос Марк кивает, забирая последний подписанный лист.

Очередной пласт соломки подстелен. Договоры с администрацией с утверждёнными изменениями к ним принимают ярко выраженный хардкорный характер. Шаг влево, шаг вправо со стороны администрации — тут же немедленные санкции. Причём без всякого арбитража.

«Гефест» занимается многими делами. Сначала шайка Ольховского провела огромную работу с местными автопредприятиями. Моторесурс автобусных двигателей после «закаливающих» процедур в «Гефесте» увеличивается вдвое. По самым жёстким меркам. Так-то Юра утверждает, что, как минимум, втрое. Керамическое напыление в цилиндрах и на поршни — технология волшебная по меркам двадцатого века. Позволяет увеличить температуру вспышки, отсюда более полное сгорание топлива, повышается КПД, увеличивается мощность. Один расход бензина уменьшается на десять процентов.

«Гефест» совместно с «Ассемблером» в Синегорске проводит модернизацию коммуникационных систем. Водопроводные трубы из нержавеющей стали, канализационные из обычной стали, но с хитрым покрытием. Все трубы изнутри полированные, никаких наслоений не предвидится, элементарно всё будет соскальзывать.

Плюс очистные сооружения. Антонова буквально трясло от вожделения, когда его знакомили с системой очистки воды и утилизации отходов на «Ассемблере». Для города захотел такую же. Мы только за, даёшь космические технологии в обычную жизнь.

— По программе модернизации коммуникаций моему преемнику оставим долг больше двух миллиардов рублей, — задумывается Антонов.

На самом деле в два раза меньше, но губернатор резонно исходит из того, что сменщик платить нам перестанет. Выход и здесь есть.

— Мы же планировали владеть ими на паях, — замечает Марк. — Отдайте всё нам. В счёт долгов.

— В областном центре без проблем, а вот как поступать с остальными городами? Там частников много, — Антонов говорит о том, что в некоторых муниципальных округах коммунальное хозяйство отдали на откуп бизнесу. Где полностью, где частично.

— По ходу жизни разберёмся. У меня к вам предложение, Владимир Александрович. Почему бы вам не возглавить коммунальное хозяйство? Владельцем будем мы, кто нам помешает нанять вас директором?

Марк еле заметно улыбается. Если правильно понимаю, его ситуация забавляет. Агентство наше выросло настолько, что стало заметным не только в стране. Но всё-таки молодой человек, принимающий на работу персону такого калибра?

Могут быть проблемы с иерархией? Антонов в возрасте и очень опытный руководитель, является и политиком, пусть регионального масштаба. Нет, не могут. Он будет работать автономно мне на радость. Оценивать его работу буду издалека по общим показателям, лафа полная. Никакой опеки даже не предвидится.

— Я в этих вопросах не очень, но как сделать так, чтобы процент голосующих за правящую партию ушёл под плинтус? После вашей отставки, разумеется?

— По ходу жизни разберёмся, — губернатор зеркалит мои недавние слова.

Главное, что идеи у него по этому поводу есть. Ну и ладненько.

12 января 2033 года, среда, время 18:10.

Синегорск, квартира Колчиных.

— Се манифик! — мою похвалу шикарным пирогам от мачехи понимает не только Кир. В присутствии двух постоянно болтающих на французском окружающим поневоле что-то в голову заходит.

Пироги не только в мою честь, кто я для мачехи? Чуть меньше, чем ничто. Ну ладно, будем объективны, чуть больше.

Папахен явился после недельной поездки, вот и праздник в семье. Пироги с мясом замечательная вещь, с капустой тоже люблю, а тут одновременно, комбинированная начинка. Даже не знал, что так можно. Запах одуряющий.

— Я тоже помогала! — гордо заявляет Милена.

— Так вот почему они такие вкусные! — тут же «разгадываю» главный секрет кулинарного шедевра.

Мачеха розовеет от комплимента, Милена, давно освоившая звук «р», гордо приосанивается. Она пока на каникулах, хотя старшие классы в её школе уже вышли на учёбу. Маленьким сделали дольше, до конца недели.

Мы в гостиной, на кухне все не умещаемся, что не преминула отметить мачеха, кинув мне многозначительный взгляд. Не оставляет свою идею запустить руку в мой карман. Когда переходим к чаю, реанимирует её снова.

— Всё-таки маленькая у нас квартира…

— Трёхкомнатная на троих? — недоумённо вздергиваю бровь.

«Зажрались вы, Вероника Пална», — стараюсь изо всех сил, чтобы грубоватые слова можно было счесть с моего выразительного лица.

Судя по поджатым губам мачехи, удаётся. Кира-то уже можно не считать. Ещё год и он вылетит из гнезда.

— Мне на тебя бабушка Серафима жалуется, сын, — переводит стрелки с меня на меня папахен. — Совсем ты про них забыл. Не приезжаешь, деньги перестал посылать…

Кто бы сомневался, что бабуля меня крайним назначит. Однако эту тему я поддержу, помощь отца мне не помешает.

— И, конечно, не сказала, что это она постаралась?

Приходится объяснять, подыскивать слова. Тяжело вздыхаю от этих трудностей. Обычное дело, на первый взгляд странное. Родители, учителя, наставники, тренеры, все пользуются своим авторитетом, не думая о его важности и не замечая его воздействия на воспитанников. Его значение редко кто сознаёт. Почти все думают, что оно само так устроено и по-другому просто не бывает. Ещё как бывает! Это в правильных семьях и правильно устроенных учебных заведениях авторитет педагогов и родителей, прежде всего отца, непререкаем и сомнению не подлежит. Стоит только усомниться — сливай воду. Ни дети у родителей, ни ученики в школе ничему не научатся. Например, в семьях, где муж — подкаблучник. Или просто уважением жены не пользуется.

Подозреваю, даже не все причастные к прессингу Рощиных глубоко понимают ситуацию. Но если копнуть, то сразу приходишь к правильному выводу: всё делалось ради самого Рощина и всех остальных школьников. Они все должны смотреть на учителей снизу вверх. Даже если сами ростом будут выше. Авторитет наставника — главное условие успешного обучения и хорошего воспитания. Не гарантия, конечно. Математики в таких случаях говорят: «условие необходимое, но не достаточное».

— Говоришь, она твой отцовский авторитет подрывает, — папахен впадает в задумчивость, мачеха негромко, но с отчётливым скептицизмом хмыкает.

Не слышу в голосе отца особого возмущения. Всё по пословице «что имеем, не храним, потерявши — плачем». Сложность в том, что потеря у меня, а у не него. И тут вступает в силу поговорка: сытый голодного не разумеет. С ним такого не случалось, поэтому он не понимает масштаб угрозы.

— Сын, ты не преувеличиваешь? Ну, подумаешь, бухтит из-за того, что ты с ними по-английски говоришь. Ты же всё равно продолжаешь, — точно! Как я и боялся, не доходит до него.

— Ты не догоняешь, пап! У неё это принципиальная позиция. Говорит, ни к чему им иностранный язык знать, так обойдутся. Она ставит себя главней меня. То есть, прежде чем начать чему-то учить детей, я должен у неё разрешения спросить. Это что? Она отводит мне роль приходящего гувернёра или бесплатного репетитора?

— Она и главней тебя, она же старше, — размыкает уста мачеха.

— Вероника Пална, чухню не городите! — кое-как удерживаю себя от вскипания. — Это что, по-вашему, если я у себя в Агентстве самый молодой, то мне только младшим помощником дворника там работать?

— Не шуми на мать, — слышу умеренно строгое от папахена.

— А ты что, в Агентстве самый молодой? — любопытствует праздно Кир.

— В руководстве точно самый младший по возрасту, а так, наверное, есть вчерашние студенты, на полгода-год моложе. Несколько человек на всё Агентство.

— У тебя даже жена старше, — ехидствует Кир и тут же уворачивается от моего подзатыльника.

Тема вырождается в лёгкий трёп. Я же говорю, никто всерьёз проблему не видит. Но выход нахожу.

— Пап, бабушка — старшая женщина в семье, а ты — старший мужчина. Подумай хорошенько, что сказать, и звони ей. Если ты старую калошу не переубедишь, придётся на крайние меры идти.

Мне жутко надоело быть отлучённым от своих детей. Пережить могу, но в груди разрослась и не хочет исчезать тоскливая пустота.

— Это какие? — спрашивает папахен, но интересно всем. На нелестный эпитет слегка морщится и только.

— Да по-хорошему её высечь бы надо, — морщусь от настолько жестокой необходимости, — но неудобно в таком-то возрасте розгами воспитывать.

Вероника Пална выпучивает глаза. Шалеют все, но мачеха в наивысшей степени.

— О, как! — папахен слов пока не находит, Кир отмирает и хихикает. Причём весьма гнусно, научился у старшего брата плохому.

— Придётся поступать цивилизованно, но для бабушки намного хуже. Построю или куплю отдельный дом, туда и заселю Алиску с детьми. Тогда тупая бабка не сможет мне детей портить.

Папахен гмыкает, мачеха головой качает.

— Короче, действуй, папуля. Если ты её не образумишь, Алису буду отселять. Причём на другой конец села, чтобы она к бабульке не бегала. И ты сам понимаешь, что будет дальше.

— Что?

— Она долго не проживёт. Смысл жизни исчезнет…

Перед сном в нашей общей комнате Кир возится с Миленой, учит её всякому в спортуголке.

— Ты что, всё время с ней по-французски говоришь? — мне подозрительно, не доверяю ему.

— Да. Мама попросила.

И хорошо, что не я затеял. Хотя он правильно всё делает. Я-то к нему на русском обращаюсь, он на языке франков отвечает. Так и продолжаем.

— В её присутствии всё время так надо?

— С ней ты точно всё время на французском общаться должен. С другими в её присутствии не знаю. Считаю, что лучше не рисковать. Пусть она переводит всем желающим.

— А вот это «флажок», — Кир показывает Милене, но зафиксироваться ему не удаётся. — Вить, покажи ей.

Мне не трудно, и не только «флажок».

— Шарман, се манифик, — кокетливо восхищается сестрица.

— Милена, тебе лучше что-нибудь йогическое, — объясняю, что девочкам лучше на гибкость упражняться.

Нетерпеливая девочка требует немедленной демонстрации. Но это шалишь, шпагат ещё могу изобразить, хоть и с трудом, а всё остальное — увольте. Связки рукопашника — особый сорт гибкой, но малорастяжимой стали. Для подобных выкрутасов непригоден.

— Это ты тётю Свету попросишь, когда она в гости приедет. А лучше ты, Кир, ей в сети найди все эти гимнастические выкрутасы.

Перед сном Кир ей сказку рассказал про кота в сапогах. На французском. Механизм наследования знаний в действии.

14 января, пятница, время 16:15.

Село Березняки.

В какой-то момент я понял, что развязывать узлы, накрученные бабушкой, придётся мне. Или разрубать по примеру Македонского. Ждать от Басимы, что она самостоятельно свои косяки исправит, бесполезно. Она на это просто не способна. Телефонные переговоры отца с ней показали это ясно.

Как-то мимоходом дядя Фёдор (мой безопасник) обронил фразу насчёт глупых баб, которые сдуру на ровном месте столько наворотят, что бригада умников умается разгребать. Справедливости ради, это частный случай. Общий принцип гласит: дураки опаснее врагов. Безотносительно пола дурацкой особи.

Общая стратегия выглядит элементарно: надо брать власть в свои руки. Не позволять командовать бабушке даже в мелочах. У меня прекрасно получается руководить Агентством (тьфу-тьфу-тьфу), придётся использовать ту же самую методику по отношению к бабульке.

— Ты всё понял, пап? — на мой вопрос папахен утвердительно кивает.

Он решил сам меня отвезти. Заодно со своей стороны надавить на любимую тётушку, попутавшую берега.

Ему сейчас намного легче. Полдороги я за рулём. Правда, обратно один поедет, если не считать попутчиков до Ярославля. На дармовщинку хотя бы в один конец желающие в селе всегда найдутся.

— Кам ту ми, май чилдрен! — присев, раскрываю объятия подросшим почти до неузнаваемости детям.

Не решаются, смотрят во все глаза. Мишанька подбегает первым, будто дожидался лёгкого толчка от вспыхнувшей радостью Алисы.

— Только попробуй что-нибудь вякнуть, клюшка старая, — параллельно «приветствую» любимую бабушку.

— Сын! — укоризненно качает головой папахен. Бабуля отвешивает челюсть.

Она могла бы попытаться шумнуть, но никак. Папахен устраивает с ней обнимашки, вытаскивает подарки для неё.

— Не заслужила подарков колода тупая, — бурчу в их сторону негромко, но стараясь, чтобы меня услышали.

— Сын! — папуля глядит со всей строгостью.

Бабуля накаляется, но пока не вскипает. Алиска глядит на меня слегка испуганно. А я переключаюсь на детей. Всё, больше в этом доме никто от меня слова по-русски не дождётся. В присутствии детей, разумеется.

Хоть и стараюсь говорить медленно и разборчиво, Мишанька морщит в напряжении лоб. Многое забыто. Ничего, вспомнит, а пока пусть на интонацию ориентируется и жесты. С младшими проще, Гришанька и по-русски только несколько слов знает, Алёнка болтает уже бойко, но словарный запас бедненький. А какой он может быть на излёте четвёртого года жизни? День рождения у неё в марте 21-го числа.

Алиска умчалась растапливать баню, а мы уходим в детскую разбирать подарки. Маленькому машинку и простенькое лего, девочке куклу в аршин размером, Мишке — конструктор с гаечками, планками и прочими прибамбасами. Купил два комплекта, чтоб было где фантазии разгуляться. Начинаем сборку. Сначала лыжные крепления. Сразу после того, как Миша чуть не обнюхал набор пластиковых лыж в комплекте с ботинками.

Пришлось ещё гасить его вспыхнувшее вулканом желание немедленно опробовать зимнюю амуницию. Как раз конструктор и помог.

— Вить, в баню пойдёшь? — в комнату заглядывает папахен.

— Я с Алисой, — говорю по-английски, но имя разобрать несложно.

С отцом хорошо бы попариться, оба это дело любим. Только Алиса и так с лица спала, если сейчас её кину, совсем почернеет.

Как-то читал про обычай у каких-то папуасов. Папуас — звучит совсем не гордо, но что нам в имени том, обычай-то мудрый. Рассорившуюся супружескую пару привозили на отдельный островок и давали один спальный мешок на двоих. Деваться им некуда было, ночи холодные, так что приходилось мириться.

Сначала плещу водой на каменку и блаженно укладываюсь на полке. Это надо делать без резких движений, чтобы не обжечься. Алиса внизу ловит мой одобрительный взгляд и сразу расцветает улыбкой. Всё. Все недоразумения позади, куда там папуасам, которым целая ночь нужна.

После охаживания веником со всех сторон, прокалённый жаром насквозь, вываливаюсь наружу. Сугроб чуть ли не шипит, обжигая уже с другой стороны температурного диапазона. Алиса не рискует, осторожно обтирается снегом.

— Бабушка давно всё поняла, просто… — голос Алисы вливается в ухо жарким потоком.

Сидим на полу рядышком, отдыхаем.

— Просто упрямится? Ну, посмотрим. Предупреди её, чтобы не смела больше прекословить.

Продолжаю размышлять вслух, втирая шампунь в голову.

— Вот интересно, что бабам нужно? Образование у меня — выше некуда, научная степень есть, четыре языка знаю, руковожу Агентством, которое известно во всём мире. Распоряжаюсь несколькими миллиардами долларов, на равных разговариваю с министрами, — перечисляю неспешно свои достижения, кое о чём даже умалчивая. — Но нет, всего этого мало, чтобы сельская бабка, за всю свою жизнь дальше Ярославля не побывавшая, признала мои права взрослого человека на собственных детей.

— Бабушка это не все бабы, — несмело улыбается.

— Не все. Но что-то многовато на одного меня. Сначала мачеха мне раннее детство в ад превратила, теперь бабушка из моих детей безотцовщину норовит состряпать. В моём же присутствии.

— А что мачеха? — Алиса уводит разговор в сторону, против такой хитрости ничего не имею против.

Прижимается грудью к плечу и бедром, против этого тоже не возражаю.

— Ты точно хочешь это знать? — любопытство губит кошку, а сейчас Алиска вляпывается. Всего лишь одним кивком.

— Я для неё громоотводом был. Раздражение, недовольство, усталость — всё срывала на мне. Побоями. Однажды шваброй верхнюю челюсть мне повредила. Компрессионный перелом. Ещё ребро сильно болело, но обошлось, просто сильный ушиб. Всего синяками щедро усыпала.

Алиска не только глаза открывает нараспашку, но и рот. Никогда ей об этом не рассказывал.

— Не потрёшь мне спину? — ей не только в радость, но и отвлечься неплохо.

— Любимая процедура. Заставит вытянуть руки и хлещет по ним ремешком. В какой-то день решил тренировать силу воли и не плакать. Так она мне руки до крови рассекла. Перевязала и заставила рубашку с длинным рукавом надеть. Чтобы отец не заметил.

Алиска на секунду замирает, затем снова принимается за дело. Но уже не трёт, а легонько поглаживает.

— С тобой-то всё понятно. Мать пьёт, отца нет, но у меня-то семья благополучная. Вроде бы.

— Я ей потом устроил весёлую жизнь. Не думай, что это ей не аукнулось, — тему не развиваю, а меняю. — Женщины без мужей нормально мальчиков воспитать не могут.

— Почему?

Мы снова сидим рядом, просто болтаем.

— А чему вы их можете научить? Грядки полоть и ягоды собирать? Это женские дела. Гвозди забивать, технику ремонтировать, драться, очень многое вы дать не можете. Я ещё иностранному языку могу обучить. Мимоходом. А вы — нет.

— Разве тебе мешали?

— Ты этого даже не заметила? — легонько щиплю за щёку. — Всё время бурчит, когда я с детьми по-английски разговариваю. Ты думаешь, ничего такого? Во-первых, внушает детям, что это бесполезно и не нужно. Во-вторых, подрывает мой отцовский авторитет, не даёт им брать с меня пример. По сути, отцовское воспитание выбрасывает на помойку.

Ополаскиваюсь, мы выходим из парной. В предбаннике холодно, фактически это улица, поэтому вытираемся и одеваемся по-быстрому.

— Можно ради эксперимента попробовать. Всё сделать, как хочет бабушка. И когда наши дети вырастут никчемушными алкашами, сказать ей: вот, что ты натворила, дура старая. Ты этого хочешь?

Алиса отчаянно мотает головой.

— Правильно! Только дураки учатся на своих ошибках. Присмотрись, как живут те, кто вырос без отца. Бывает, что и с ними безотцовщинами вырастают. Если авторитета в семье нет. А кто авторитет создаёт? Вы, женщины. Если для вас слово мужчины весомо, то и для детей тоже. Ты хоть раз говорила детям: раз папа сказал, надо делать? Или: всё отцу расскажу, он тебе задаст?

— Вроде говорила… — но уверенности в голосе нет.

— Вам, женщинам, самим так удобно. Авторитет отца — главный инструмент воспитания мальчиков. Стоит только пригрозить, что папа устроит весёлую жизнь, все проблемы решены.

Приходится притормозить немного на улице, чтобы закончить нотацию. Жёстко.

— И если ты мой авторитет детям не привьёшь, я тебя брошу. И детей своими признавать не буду.

Раскрасневшаяся на морозце, да после бани, Алиска ощутимо бледнеет.

Ночь бесцеремонно растапливает осколки дневных недоразумений. За ужином бабулька хмуро отмалчивалась, зато в постели Алиска всё выкладывает.

— За год в селе двадцать четыре ребёнка родилось, — докладывает она.

— Вы прямо статистику ведёте.

— Да всё село высчитывает, — хихикает. — Мальчиков тринадцать штук.

— Доля всадников какая?

Вопрос вгоняет Алису в задумчивую паузу. Высчитывала по пальцам минуты три.

— Восемнадцать от всадников.

— Ого, ребята стараются!

15 января, суббота, время 10:15.

Село Березняки.

Будто в детство занырнул. Школа, уроки, детишки кругом. Мишанька сидит, уроки делает. Попробовал вякать и ныть, дескать, выходной для прогулок, покатушек на лыжах.

— На лыжах мы утром катались, — совместил с зарядкой. Маленький Гришка не участвовал, Алёнка больше зритель, но тоже подышала и подвигалась.

— Сейчас уроки будем делать, в шашки поиграем… — дальше внушаю, пытаюсь установить традицию грузить голову по утрам до обеда. В следующем поколении.

— Лыжи от тебя не убегут, дома играть тоже интересно. После обеда построим горку, будем кататься.

Глазёнки вспыхивают, но энтузиазм ложиться на дно после следующих слов:

— Но сначала уроки.

Алёнка хихикает, но когда Миша начинает пыхтеть над правописанием, начинает подглядывать и крутиться рядом. Отправляю её к Гришке, который возится с лего, но всё равно, время от времени косится на старшего брата. Приходится следить за правильной осанкой. Дети всё время норовят лечь грудью на стол, чуть ли не голову положить и выводить свои каракули в двух сантиметрах от носа.

Говорю с ними исключительно на английском.

— Делать нужно не только хорошо, но и правильно. Правильная осанка — залог здоровья, силы и ума, — поднимаю палец вверх и подмигиваю.

Сам тоже занимаюсь. Открыл планшет, вывел схему Солнечной системы. Всякие там умники утверждают, что добираться до Марса не меньше полугода. Это если с обычными химическими движками. Глупости! Всё дело в начальных условиях. Если запускать с Земли, то дело вообще безнадёжное. Законы физики отвергают роман Алексея Толстого «Аэлита», да простят мне его поклонники столь неприятное заклёпничество.

Намного лучше дело обстоит с запуском с орбиты. Но всё равно, разгон с первой космической до второй обходится дорого. Не меньше пятидесяти процентов массы корабля. Нам это нужно? Нет, не нужно!

Но если стартовать из лунной трубы, которая выплюнет корабль на скорости в два с половиной километра в секунду… хотя нет, не прокатит. Лучше на лунной орбите большой корабль собирать. Как мы сейчас «Обь» строим. Затем потихоньку, — лучше ионными движками разогнаться, — отрываемся от Луны и разгоняемся за счёт земного притяжения. До двенадцати километров в секунду. Этого уже достаточно, чтобы оторваться от земного притяжения.

Надо рассчитать траекторию и скорость так, чтобы «поймать» Марс, для использования его как второго трамплина. Наша цель — астероидный пояс.

— А что ты делаешь, пап? — подлезает Алёнка.

— Программу расчёта траектории космического корабля, солнышко.

— О-о-о! — дочка округляет ротик и глаза. Переглядываюсь с Мишей, оба хихикаем. Сын хотя бы пару слов понимает, Алёнке только слово «sun» знакомо. Я надеюсь.

Когда Мишаня заканчивает, приступаем к игре в шашки. Хоть и даю ему фору в две пешки, всё равно не справляется. Но до конца не довожу, иначе слёз не оберёшься. Дети ничего поначалу не умеют, проигрывать тоже. Как только он допускает промах, когда я беру две или три шашки за одну, возвращаю ходы и объясняю ошибку. Но только один раз. Алёнка тем временем садится на освободившееся место и с огромным интересом разглядывает Мишины тетрадки. Не препятствую.

— Ну, во-о-о-т… — Миша куксится и от огорчения переходит на русский.

Как ни старался, на ничью свести не удалось, и я выиграл. Сынулька готовится плакать.

— Неправильно ты проигрываешь, Миша. Надо так… — вскакиваю, делаю разъярённое лицо.

— Кар-рамба! Позор на мою седую голову! И делаешь так: хрясь! — с размаху бью кулаком в пол. — Только осторожно, а то руку разобьёшь.

Миша хихикает и начинает репетировать сцену ярости. Алёнка подозрительно помалкивает, что-то карябает ручкой в тетради. Стоп! В какой тетради⁈

— Сестрица Алёнушка, а что ты там делаешь? — вопрошаю угрожающе сладким голосом.

Далее события несутся вскачь. Алёнка быстро закрывает тетрадку и опрометью бросается из комнаты, чуть не затоптав Гришаньку. Миша бросается к столу инспектировать свои школьные реквизиты. Через несколько секунд раздаётся возмущённый вопль.

— Дай посмотрю, — забираю тетрадку себе, рассматриваю, начинаю ржать. — Вот ведь шкодница!

Объясняю сквозь смех зашедшей на шум Алисе.

— Гляди-ка, Алёнка тоже страстно желает делать домашние задания, — показываю художества.

Нет, совсем не какие-то бессмысленные каляки-маляки, когда дети просто изучают завлекательные свойства пишущих и рисующих штучек. Ровные ряды густых ломаных линий, в которых кое-где можно отдельные буквы угадать, типа «и» или «ш».

— Чего вы смеётесь? Она тетрадку мне испортила!

Молодец, сынуля! За пределы английского не выходит. Алиса всё понимает по интонации, ну, и какие-то мелкие слова уже знает. Вроде местоимений я-ты-он-она.

— Во-первых, сын, — поднимаю палец, — я только что тебя учил, как правильно негодовать. — Ну-ка!

Немного подумав, Миша экспрессивно вскрикивает:

— Кар-рамба! — и далее по тексту. Почти ничего не путает.

Внимательно все его выслушивают.

— Во-вторых, Алёнка ничего не испортила, а наоборот, украсила твою тетрадку. В-третьих, показала тебе, как она тебя любит и немного завидует.

— Но ты всё же шлёпни её пару раз, — обращаюсь к Алисе, а Мишанька сладострастно переводит на русский. — Всё-таки трогать чужие вещи без спроса нельзя.

Далее организуем для нисколько не огорчённой ласковыми шлепками Алёнки собственную тетрадку. Если ребёнок жаждет учиться, не надо препятствовать.

Делаю максимально красивым почерком поясняющую надпись под Алёнкиными художествами и ставлю дату, подпись и печать.

Успокоенный моими ритуальными действиями Миша любуется печатью. Даю последние инструкции:

— Береги тетрадку. Как только она закончится, отдашь её мне. Я тебе за неё целых пятьсот рублей дам.

Перспектива будущей премии окончательно приводит сынульку в благорасположение. А быстро сделанные наброски «Миша пишет в тетради» и сбоку «заглядывающая завистливо сестрица Алёнушка» в восторг. Обоих.

После обеда и тихого часа строим во дворе снежную горку. Визгу, смеху и радости до краёв. Что удивительно, для меня тоже.

— Привет, Вить, — во двор заходят двое молодых дюжих мужчин. Валера и Виталий, мои самые первые взводные.

Крепко жмём руки, хлопаем друг друга по плечам. Лицо моё само расцветает от радости.

— Совсем ты нас забыл, никак тебя дождаться не можем…

— Пардоньте, парни, семейные дела накопились, — упрёк отбрасываю, всему свой черёд. — Завтра зайду, детки вроде стали признавать, можно чуть отвлечься.

Воспользовался их приходом. Есть у меня уже снеговая лопата, сделанная максимально добротно. Стенка лотка сделана закруглённой снизу, поэтому фанерный ковш жёсткий, форму не теряет и снег удерживать легче. Кромка обита жестью, так что не лохматится и не стачивается. Короче, всё по уму. Папахен как-то смастерил.

— Слушайте, а сделайте мне такую же. Только маленькую, для первоклассника. Сможете?

Парни только посмеялись, а что тут мочь. Немного помогли с горкой, а потом все пошли на ужин.

До предметного разговора дело доходит только после того, как дети уходят к себе. По-английски парни понимают через два слова на третье. В лучшем случае.

— От Юрика Любашка ушла. С ребёнком, — похрустев солёным огурцом, говорит Виталий и отвлекается. — Классные огурчики.

— У бабушки лучшие в селе соленья, — тут же соглашаюсь, боковым зрением отмечая расцветающую Басиму. В этом она от Алёнки ничем не отличается, женщины всех возрастов обожают комплименты.

Наслаждаюсь жареной картошкой с салом. Предельно простая и по ощущениям самая вкусная в мире еда.

— Идиотка, — возвращается к теме Валера. — Мы и так и сяк, ни фига не добились, что не так. Главное, Юрик такой парень спокойный. Даже представить не могу, как к нему можно придраться.

— Юра это у нас кто? — шебуршу в памяти.

— Третий взвод, рядовой, пришёл уже после тебя. Молодой совсем, только-только двадцать исполнилось. Любашку зарядил перед армией, вернулся, сразу к ней. До призыва еле успели свадьбу сыграть, — выкладывает нехитрую сагу Виталий.

— Ладно, от меня вы что хотите? — надо прямо спросить, хотя уже догадываюсь.

— Поговори с ними, — Виталий оправдывает моё предположение. — Ты человек в селе авторитетный, тебя послушают.

А что? Я могу.

16 января, воскресенье, время 19:40.

Село Березняки, дом родителей Любы Нечаевой.

— А что, один испугался прийти? — худощавый и остроносый тесть насмешливо глядит на Юрика.

Парень слегка смущённо пожимает плечами. Мне это не нравится, сразу встаёт на предложенную слабую позицию. Тёща воинственно сложила руки под грудью, как тяжёлая артиллерия стоит за спиной мужа. Дочка её, аппетитная девушка с красивой косой стоит поодаль. Выражение лица — невинно пострадавшая. Всё как бы намекает на грядущий расклад беседы. Это тоже мне не по нутру, слишком похоже на переговоры враждующих сторон.

— Он один, — не собираюсь уступать. — Мы сами по себе, мы не на его стороне.

— А на чьей вы стороне? — насмешливость при обращении ко мне заметно тает, но не до конца.

— На стороне добра и справедливости, на какой же ещё?

— А также семейных ценностей, — добавляет Виталий, вызывая у меня вспышку восхищения. Остап Бендер в таких случаях одобрительно сверкал очами в сторону Кисы Воробьянинова: моя школа!

— Давайте перейдём к сути, — моё предложение невозможно отвергнуть. — В молодой семье произошёл конфликт. Но что случилось, я так и не понял. Юра говорит о немытой посуде, вот и не могу уразуметь, неужели причина в этом?

— Не в этом, конечно, — отвергает недостойные домыслы тесть, — а в мелочных придирках. И в неуважительном тоне.

— Ты что, — обращаюсь к Юрику, — орал на неё, материл последними словами, стучал кулаком по столу? Или, о-ох! — прижимаю в «ужасе» руки к лицу. — Жестоко рукоприкладствовал, не побоюсь этого слова?

— Да нет, — удивляется Юра. — Просто спросил, чего посуда грязная в раковине. С обеда ведь много времени прошло…

— С самого обеда посуда немытая стояла⁈ — в очах моих, обращённых к семье Панаевых, безмерное удивление. — Вы что, свою дочку даже этому не научили⁈

Удаётся мне смутить родителей Любаньки, удаётся. Позиция обвинителя всегда наиболее предпочтительна и удобна. Но тут вступает в дело главное действующее лицо. Хорошенькое, между прочим. Прекрасно понимаю выбор Юры. Люба упирает руки в бока.

— Нет, а что такого? На мне же дочка маленькая, постоянно внимания требует. А он вообще мне не помогает! Придёт с работы, плюхнется на диван, руки раскинет и лежит, глазами в потолок. Никакого внимания ни мне, ни дочке!

Родители ощутимо воодушевляются. Хотя с чего бы?

— Придёт с работы уставший и отдыхает, сволочь такая⁈ — радостно ухватываю главную мысль. Виталий хрюкает от смеха, Юра чуть улыбается. У Панаевых слегка ошарашенные лица. Люба затыкается от неожиданности.

— Значит, права на отдых твой муж не имеет, — резюмирую и продолжаю. — Понятно. Но почему всё-таки посуда была немытой, никак не пойму? Дети в годовалом возрасте спят не меньше четырнадцати часов в сутки. Восемь ночью, шесть днём. Неужели так трудно за шесть часов с домашними делами управиться?

Разумного ответа на этот прямой вопрос не существует. Неразумных можно придумать сколько угодно.

— А вы сами попробуйте, тогда и узнаете, как это тяжело! — опять руки в бока.

— Да, дочка, — соглашается её матушка. Папашка деликатно молчит.

— Миллиарды женщин прекрасно справляются с домашними делами и не стонут, — пожимаю плечами. — А ты, Люба, что предлагаешь? Чтобы Юра приходил с работы уставший и, засучив рукава, принимался за уборку и приготовление ужина? Как бы во вторую смену должен выходить?

Обращаюсь к Юре:

— Ты сколько в месяц зарабатываешь?

— Меньше тридцати редко бывает. Разок в прошлом году ухватил пятьдесят, но там пришлось упереться. Чуть не ночью домой приходил.

— А поменяйся с Любашкой местами, — выдвигаю провокационное предложение. — Видишь, она считает, что ты на работе прохлаждаешься, а она дома каторжанит. А ты, как мужчина, обязан на себя самое трудное брать.

Юра откровенно ухмыляется, Виталий ржёт:

— Мы её не возьмём. Она что, будет брёвна, шпалы и мешки с цементом на плече таскать, ха-ха-ха! Плотничать тоже не умеет.

Тесть поджимает губы, тёща хмурится, но убедительных возражений никто не находит.

— Любаша наша дочь, мы всегда будем на её стороне, — упрямо обозначает свою позицию тесть.

— Я переведу, Юр, что они тебе сейчас сказали, — обращаюсь к парню. — Они говорят, что всё время будут вмешиваться в ваши семейные дела и раздувать конфликты на ровном месте.

— Знаешь что, Виктор свет Александрович! — в дело вступает тёща, но я включаю режим игнора ко всей их семейке.

— Раньше как поступали, — рассуждаю, обращаясь к парням. — Вот прибежит к родителям молодушка, дескать, муж обидел. Отец привязывает её за косы к телеге и едет к зятю. Там отвязывает и даёт напутствие вожжами: вот твой дом, твой муж, твоя семья. Если ты с родным мужем общий язык не находишь, то никто не найдёт. И всё. Вопрос решён кардинально и навсегда.

— Ещё чего скажешь⁈ — грозно хмурится тёща.

— Юр, тут ничего не склеишь. Бесполезно. Разводиться надо. Твоя Любаша обязанности жены и матери не вывозит. Ты говоришь, иногда сам себе ужин делаешь? — парень кивает. — Ну вот! Сейчас что происходит? Тебе запрещают малейшие замечания собственной жене делать. Что дальше? Сам не заметишь, как в домашнего раба превратишься. Она тебя всё время будет терроризировать. Чуть что, бегом к родителям.

Юра задумывается, Виталий соглашается, Панаевы обескуражены.

— А давай ко мне, на Байконур! Работы у нас полно. Дом оставь жене, пусть распоряжается, как хочет. Я тебе зарплату нарисую такую, что алименты будут всего две тысячи. Дочка всё равно отрезанный ломоть…

— Нет уж! — вскидывается тёща. — Дочь его, обязан платить, как полагается.

Украдкой замечаю, что Любанька неприступный вид потеряла. По всему видать, совсем на другое рассчитывала. Совет оставить дом жене — косвенная, но сильная угроза. Это в городской квартире женщина прекрасно проживёт самостоятельно, в сельском доме без мужских рук обойтись невозможно.

— Она, конечно, от него, но если семья развалится, то дочь ведь с мамой останется, — попробую объяснить, может, что-то дойдёт. — Она подрастёт и спросит, где папа. Что вы ей скажете? Вы ей объясните, что её папа — козлина и мудак, бросил маму и всё такое. Правильно? Правильно. Не будет же Люба дочери объяснять, что это она идиотка, из глупого каприза отца её лишила. Да и делать так нельзя, а то дочка и маму слушаться не будет. Как слушать, если она сама говорит, что дура?

— Как лихо у тебя получается, — хмуро комментирует тесть. — Во всём, значит, Любаша крайняя?

— По большей части вы виноваты. Вы старше на целое поколение, должны были дочь образумить, а вы керосинчику в костерок подливаете, семью рушите. Вообще в толк не возьму, что вам надо? Парень не пьёт и даже не курит, не рукоприкладствует, зарабатывает по сельским меркам неплохо, дом построил. Если вас такой не устраивает, вам никто не подойдёт.

Снова обращаюсь к Юрику.

— Зачем тебе дочь, которая тебя любить и уважать не будет? И которой ты не нужен?

Уходим, оставляя Панаевых в полностью обескураженном состоянии.

— Понимаешь, Юр, благоверная твоя затеяла идиотскую борьбу за власть. Кто в семье главный. В любом коллективе, хоть это семья, хоть строительная бригада, хоть армейский взвод, должен быть старший, начальник. В семье это отец. По-другому не бывает.

— Бывает, вообще-то… — замечает Виталий.

— Случается. Но тогда дети вырастают неполноценными. На уважении к отцу в семье строится всё. В любой стране, в Европе, Азии, Америке, в семье отец главный. А почему? А потому что матриархат нежизнеспособен. Он враз проигрывает конкуренцию патриархату. Девочки ещё ладно, но воспитать правильно мальчиков может только отец.

Стоим на улице под яркой Луной, никак не можем разойтись.

— Вроде знаю, что всё так и должно быть, — Виталий непривычно для меня задумывается. — Но ты так ловко объяснил. Я бы не смог.

Часто так бывает. Люди знают, как правильно, но почему, ясно сформулировать не в состоянии.

— И на шантаж, Юра, поддаваться никогда нельзя. На разумность окружающих, даже близких людей, рассчитывать всерьёз не стоит.

— Особенно женщин, — ухмыляется Виталий.

— Поддашься разок давлению, тебя постоянно начнут гнуть. Все, кому не лень.

— Учись у Лёхи Кононова, — назидательно поднимает палец Виталий. Юра начинает сдержанно, по-другому не может, смеяться.

Местная сага, с которой меня тут же знакомят. Лёха полностью соответствует своему имени, человек чрезвычайной лёгкости ума и отношения к жизни. Как-то его, тогда совсем ещё юная супруга, тоже решила построить мужа. Взъерепенилась, ребёнка в охапку и к маме. Сидит там и ждёт, когда Лёха прибудет с покаянным видом и щедрыми подарками, начнёт умолять о прощении, сулить золотые горы и райскую жизнь.

Не тут-то было! Лёха радостно воскликнул «Й-е-е-х-о-о-у!» и ударился в дикий загул с друзьями и весёлыми малоответственными девчонками. На работе, честь по чести, взял административный «на решение семейных проблем».

— И что характерно! — Виталий чуть слёзы не льёт от смеха. — Решил ведь семейные проблемы! Его Иринка как узнала, какой вертеп в родном гнезде творится, тут же вернулась. Так что гулял Лёха не больше двух дней.

— И заметь, Юрик! — Виталий снова показывает назидательный палец. — Больше Ириша так не рисковала. Знала, что сей закидон ветреного муженька только обрадует.

— Перенимай опыт, Юрий, — советую, как только прихожу в себя от приступа веселья.

Напоминание.

Миша Колчин родился 29 апреля 2026 года.

Алёна Колчина родилась 21 марта 2029 года.

Гриша Колчин родился 10 июня 2031 года.

В настоящий момент идёт 2033 год.