Следующая станция – Луна

Глава 19 Серьги для всех сестер

9 ноября, четверг, время 18:50.

Астана, Нацбанк Казахстана.

Выпрыгиваю из чрева броневика. Холодный и неприятный ветер, заметно увеличивающий силу минус двух.

— Освежающая погодка, — говорю недовольному Ерохину, вылезшему из другого автомобиля.

Тот отмахивается, выдаёт резкие команды. Его парни, из-за бронежилетов похожие на черепашек ниндзя и вооружённые карабинами, оцепляют подъездные пути. Два БТР берут под контроль автоматических пушек обе стороны улицы. Инкассация на высшем уровне, не то что банду, даже спецподразделение покрошат в мелкую капусту. Если найдутся посмевшие.

Со мной рядом две Анжелы. Вернее, это Снежана и Николь. Вооружены пистолетами Стечкина, как и я. Одеты более легко, но не напоказ, чтобы не выделяться. Парни на них косятся с огромным интересом. Понятное дело, эффектные блондинки. Но заговаривать не пытаются, это моя личная охрана.

Все наши автомобили хоть грузовые, хоть легковые, бронированные.

Долго нас ждать не заставляют, иное было бы странно. По улице, попадая под прицел 30-миллиметровой пушки, к нам осторожно подъезжают три чёрных и очень представительских автомобиля. Так же аккуратно из них выходят люди, опять-таки на линии огня десантников с карабинами.

Узнаю одного из них, подхожу с широчайшей улыбкой.

— Рад приветствовать вас очно, Роман Васильевич, — мы заключаем друг друга в символические объятия. — В последнее время это происходит нечасто.

— Я тоже счастлив вас видеть, Виктор Александрович. Познакомьтесь с Муратом Тимуровичем. Он — хозяин этого замечательного места.

Следует рукопожатие с невысоким человеком. Овальное лицо, круглые глаза, круглые брови — образ не для человека, который с детства не любил овал, а только угол рисовал.

Следует небольшое маневрирование военных, груз мы будем заносить через тыловой вход. Парадный — для людей, а не для тяжёлых ящиков.

Так начинается долгая и тягомотная процедура передачи золотых слитков. Пока заносят ящики, пока с ними разбираются работники банка, мы втроём сидим за столиком поодаль.

— Вы действительно привезли восемь тонн? — с лёгким недоверием спрашивает кругленький Сагинтаев, главный казахстанский банкир.

Отвечаю под лёгкую усмешку Скляра:

— Чуточку больше. Восемь тонн сто килограмм, проценты за четыре с половиной года. Завтра начнём переговоры с вашим правительством насчёт основного массива кредита. Сам кредит с этого месяца считаем завершённым. Проценты прекращаем начислять.

Банкир кивает, хотя радостью не сочится. Банки при успешном закрытии кредитов испытывают удовлетворение, к которому примешивается доля сожаления. Выгодный контракт заканчивается.

— Когда мы получим остальное? — следует дежурный вопрос.

— Как договоримся с вашим правительством. Если оно будет настаивать, то в течение этого месяца.

Этим актом частично открываю карты. Опасно. Предвижу взрыв нездорового энтузиазма во всём мире, золотую лихорадку космического направления. Но и проценты бешеные копить не хочу. Хотя для моих главных инвесторов проценты ещё более сумасшедшие. С ними тоже надо разбираться, но с ними сложнее, для них надо готовить спектр банковских металлов. А палладия и платины у меня пока нет.

В очередной раз Овчинников оправдал мои ожидания. Новая база готова для проживания, надо ещё энергетикам и биологам поколдовать, но ребята уже её обживают. Аффинажный цех работает второй месяц, достиг производительности в тонну золотых слитков за сутки. Очень облегчает очистку золотой руды отсутствие примеси платины. От неё труднее всего избавиться.

Игорю ушло извещение о премии для него в десять миллионов рублей и двадцати для всех, на кого укажет пальцем.

Примечание для читателей.

Золотой кредитный договор с Казахстаном был заключен 30 апреля 2030 года. Астана предоставила Агентству 20 тонн золота под следующие условия:

1. На 10 тонн золота начисляются 10% годовых без капитализации процентов в первые пять лет. По истечении пяти лет, если кредит не возвращается, начинает действовать режим капитализации накопленных процентов.

2. На следующие 10 тонн начисляется 8% годовых. Все остальные условия точно такие же.

МИА «Казинформ», Астана.

10 ноября 2034 года.

' Сегодня в Доме Правительства Республики Казахстан начались переговоры с высшим руководством космического агентства «Селена-Вик» в лице его генерального директора Колчина В. А. и его заместителя по финансово-экономическим вопросам Хрустова М. А. по условиям завершения «золотого» кредита.

Напоминаем всем гражданам Казахстана, что правительство республики предоставило Агентству кредит в размере двадцати тонн золота 30 апреля 2030 года. Вчера в Астану прибыл транспорт из Байконура, доставивший в национальный банк Казахстана более восьми тонн золота лунного происхождения. Это проценты по кредитному соглашению. Республика получила чистую прибыль в размере более восьмисот миллионов условных долларов'.

14 ноября, вторник, время 18:10.

Хабаровск, аэропорт.

ИЛ-76МД среди остальных самолётов выглядит, как толстый и важный шмель среди мух, ос и легкомысленных стрекоз. Наша замечательная рабочая лошадка. Экземпляр для нас в Ульяновске изготавливался при активном участии наших ребят с Самарского «Авиакора». Разумеется, отличается от серийного образца и, разумеется, в лучшую сторону.

Ребят Ерохина, как и его самого, брать с собой не стал. Хлопот с ними не оберёшься. В таких вопросах полностью согласен с Суховым из «Белого солнца пустыни». Только он про коня рассуждал: «возись с ним, корми его, не, лучше пешочком».

Со мной две Анжелы, мне хватит. Я их с парнями Ерохина в рукопашной уже сталкивал, но осторожно. Реальный-то опыт ничем не заменишь. Ударная мощь моих электромеханических девчонок не сильно высока, но жёсткость титановых кулаков вполне травмоопасна. «Девчонки» надёжно побеждают только новобранцев. Опытных солдат одолевают примерно в одном случае из трёх. Но это без использования специальных возможностей.

Открывается грузовой люк, нас уже встречают, и верительных грамот нам друг другу показывать нет нужды. Лёгкой походкой ко мне подходит Юна, сердечно чмокает в щёку.

— Аньёнхасейо, нуна!

Юна мгновенно улавливает посыл, переходит на корейский:

— Аньёнхасейо, Витя-кун.

Оборачивается к своей узкоглазой гвардии, машет указующе ладошкой. Подъезжает первый грузовой броневик, начинает загружаться маленькими, но жутко тяжёлыми ящиками.

— Со своими девочками не познакомишь? — Юна с огромным любопытством глядит на Анжел.

— Им ни к чему, хотя… — переобуваюсь на ходу, временно переходя на русский: — Девочки, это Юна Ким, мой друг.

«Мой друг» — это не просто словесный оборот. Это жёстко прошитый в электронных мозгах статус. Теперь при случае Анжелы будут защищать Юну. И никогда не применят к ней летальных воздействий, даже если она применит насилие ко мне. Юна никогда так не сделает, но они могут так ошибочно истолковать обычный спарринг.

— Это Снежана и Николь, — отличаются они друг от друга практически только цветом волос, у Снежаны они белоснежные, у Николь — соломенные. — Андроиды, модель «Анжела», специализация секретарь-телохранитель.

Юна выпучивает глаза…

14 ноября, вторник, время 20:40.

Хабаровск, отель «Онега» номер…

— Юна, тебе предстоит долгий разговор с остальными инвесторами, — разъясняю ей высокую политику Агентства. — Привезённые двадцать тонн — показатель того, что мы переходим в фазу погашения кредита. Пока золотой части, платины и палладия у нас сейчас нет. Можем заменить золотом по текущему курсу.

Замена золотом нам выгодна. По весу и по его наличию. Цена остальных банковских металлов сильно ему уступает. Например, тонну платины можно заменить четырьмя центнерами золота.

— И даже готовы пойти на небольшой дисконт. Скажем, в два-три процента.

Юна задумчиво кивает. Чувствую, как работает её внутренний арифмометр.

— Но главное наше предложение вот в чём. Мы скоро организуем Лунный Банк. И я предлагаю вам хранить ваши металлы именно там. Тогда мы просто зачисляем туда все ваши активы, пока виртуально по большей части. Нам выгодно, нет мороки с доставкой на Землю. Вам тоже выгодно, никто не сможет добраться до ваших золотовалютных резервов. Мы сделаем свой банк по-настоящему независимым. Ни одна страна в мире, ни одна спецслужба, ни одна юрисдикция не будет иметь над нами никакой власти. Мы даже информации никому выдавать не будем, кроме самих клиентов — хозяев счёта.

Глаза нуны сужаются. После того, как швейцарские банки когда-то прогнулись под американцев, такой статус Лунного Банка становится уникальным и очень привлекательным. Я так думаю. Марк в этом тоже уверен.

— Но как мы ими будем пользоваться?

— Очень просто, — переход к деталям меня обнадёживает. — Из одного помещения, где, к примеру, хранится твоё золото, оно перемещается в ячейку твоему контрагенту. Контрагентов будет много. Кое-каким странам мы откроем бесплатный депозит, скажем, в размере пятидесяти килограмм золота. Они смогут им оперировать, не будет только права доставки его на Землю. Так сказать, неснижаемый остаток.

— Гм-м… — Юна настолько поражена моими планами, что слов не находит.

— Безусловно, подобные расчёты пригодны только для крупных контрактов. Также мы готовы осуществлять доставку в любую точку планеты физического золота. Но за транспортировку будем брать дорого. Порядка пяти процентов от стоимости металла. Можно и меньше, но тогда пусть сами забирают его с Байконура.

— Насколько разбираюсь в экономике, вам надо будет вводить свою валюту, — Юна наконец-то смогла разомкнуть уста.

— Введём, — легкомысленно отвечаю на ожидаемый вопрос. Марк уже усиленно работает над этим.

— Хой! Позже обдумаю, — делает отстраняющий жест. — Мне что надо делать?

— Во-первых, выбить из своих компаньонов максимально выгодные для нас условия закрытия кредита. Мы ведь ещё больше миллиарда не выбрали…

— Да, Витя-кун, ты оказался очень шустрым мальчиком, — меня одаривают улыбкой.

— Во-вторых… у тебя есть связи с Пукханом?

По тому, как она задумывается, уже понимаю, что есть.

— Тебе надо им передать вот что. Если они вовремя сообразят, что надо сделать, то свой депозит в Лунном Банке они получат. Собственно, как и любые другие страны.

— А если не сообразят? И что им надо будет сделать?

— Сообразят. В своё время предложим открытым текстом. Сейчас даже тебе не скажу.

Смеюсь. Юна делает мордочку обиженной маленькой девочки. Какие-то секреты от неё, такой замечательной?

— Какие условия выбивать из моих компаньонов?

— Идеальная картинка такая. Кредит считается закрытым, скажем, с нового года. Проценты перестают начисляться. В Лунном Банке на всех открываются соответствующие счета. Долг по гелию-3 замораживается, в ближайшем будущем у нас не будет под рукой технологий, позволяющих добывать его в заметных количествах.

— Когда реально расплатишься?

— Золотом довольно быстро. Производительность аффинажного завода на Луне растёт. Думаю, скоро достигнет сорока-пятидесяти тонн в месяц. Вот и считай.

— Получается, ты за четыре-пять месяцев обеспечишь нас чисто золотой частью… — Юна размышляет вслух. — Хорошо, Вить, я постараюсь.

Чрезвычайная специальная четырнадцатая сессия

Генеральной Ассамблеи ООН.

17 ноября, 2034 года.

Председатель Богуслав Новотны (Чехия) выносит на обсуждение один из главных пунктов повестки дня, касающийся работы Лунного Комитета. После умиротворяющей речи, изобилующей красивыми словами о всеобщем великом достижении человечества и необходимости плотного международного сотрудничества, следует предложение о внесении изменений в Положение о статусе и порядке работы Лунного Комитета.

— Представитель России господин Березин просит уважаемый форум внести в Положение пункт о резервировании исключительно за Россией поста председателя Лунного Комитета. И о внесение нескольких сопутствующих изменений. Текст предложения у вас на руках. Приступаем к прениям.

Разумеется, первым вскакивает представитель США, Питер Бронски:

— Мы все признаём огромный вклад России в дело освоения космического пространства, но считаем неправильным отменять основополагающий принцип работы ООН. Ротацию руководящих кадров. Именно этот принцип позволяет учесть многообразие интересов стран-членов ООН.

Представитель России, господин Березин:

— Видите ли, мистер Бронски, — голос Березина спокоен и рассудителен, — вы были бы абсолютно правы, если бы комитет носил название не Лунного, а, например, Комитет по освоению Солнечной системы. Но он носит именно такое название, и его предназначение полностью ему соответствует. Только Россия имеет на Луне постоянную базу с действующим персоналом из учёных и космонавтов. Да, это привилегия, но мы имеем на неё право, разве нет?

— Я вижу, что вы требуете ещё кое-что! — восклицает американец. — Право вето от имени председателя комитета или представителя России на любое решение комитета. Это неслыханно!

— Это тоже обоснованно, — рассудительный тон Березина явственно остужает горячность американца. — Россия, так уж случилось, обладает наибольшей компетентностью в вопросах освоения Луны. Поэтому ей просто необходима возможность заблокировать рискованные решения. Известны, например, исторические казусы, когда всерьёз рассматривалась возможность экспериментов по осуществлению на поверхности Луны ядерных взрывов.

Попытки представителей западных стран размыть позицию России Березин останавливает жёстким заявлением:

— Если это условие не будет принято, Россия откажется от своего представительства в Лунном Комитете.

Аргумент срабатывает на все сто. Голосование проходит с подавляющим преимуществом в пользу России. Всего лишь воздерживается даже представитель США.

Дальнейшее обсуждение происходит не так эффективно. «Вопросы освоения и колонизации Луны»

— Вынужден напомнить уважаемой Ассамблее, что по-настоящему эффективная работа Лунного Комитета возможна только при снятии всех санкций и ограничений с России, — Березин вновь начинает отплясывать на старых мозолях западных стран. — Мы давно об этом говорим, но дело не движется. Россия вправе прийти к выводу, что на самом деле в сотрудничестве с ней даже в такой важной области западные страны не заинтересованы.

Особой реакции его слова не последовало, зато следующие вызывают изрядный шум:

— Мы также требуем полного восстановления Северного Потока за счёт ЕС. Желательно, чтобы к этому присоединилась Америка, но мы не настаиваем. Нам всё равно, кто из них и в каких долях восстановит трубопровод. Все ранее незаконно конфискованные российские активы тоже должны быть возвращены. Напоминаю, что среди них есть шесть объектов дипломатической собственности Российской Федерации на территории США. Вопросы компенсации за материальный и моральный урон при этом акте грабежа подлежат отдельному обсуждению.

Переждав шум, Березин добивает:

— В случае, если какие-то страны откажутся удовлетворять наши законные требования, Россия откажет им в членстве в Лунном Комитете. Мы не хотим, чтобы в его работе принимали участие страны, которые наплевательски относятся даже к собственному законодательству.

20 ноября, понедельник, время 13:30.

Москва, МГУ, ВШУИ, кадровый отдел Агентства.

Мы с Марком в гостях у Людочки. Вышла из декрета и вновь возглавила московское отделение кадровой службы. Все вместе смотрим запись сессии Ассамблеи ООН.

— Неплохо работают кремлёвские, — высказываю своё веское мнение, — сбивают с ног и не дают подняться. Одобряю.

— С некоторых пор перестал удивляться западным мечтателям, — замечает Марк. — Прихожу к выводу, что они органически не способны на честные сделки. Чтобы они на них согласились, им надо пистолет к виску приставлять.

Интересная мысль! Одобрительно гляжу на своего финансиста:

— Разовью твой тезис. Следует поставить их на место колониальных стран, организовать им неравноценный обмен.

— Вот только взять с них нечего… — Марк отвечает, а продолжаем все вместе и со смехом:

— Они голодранцы!

— Вы не совсем правы, — отхихикавшись, вмешивается Люда. — У них есть Лувр, музей Ватикана, венская опера, много чего…

— Да, — соглашаюсь, — у них много чего есть. Янтарная комната, Скифское золото… это только то, что сразу на ум приходит.

Веселье как-то сразу прекращается. Как-то нервно звонит телефон. Причём не мобильный, стационарный аппарат. Люда снимает трубку. После первых слов серьёзнеет и отдаёт трубку мне. Зампред СБ РФ.

21 ноября, вторник, время 09:30.

Москва, Кремль, Сенатский дворец, канцелярия Президента.

Что меня больше всего напрягает в небожителях, им абсолютно наплевать на мой распорядок дня. Вызывают всегда в комфортное для себя время, даже в голову не приходит согласовывать со мной. А раз так, то сами виноваты, мой искин в это время ошибок не делает.

— Ваша задача-минимум, — президент не допускает ни малейших сомнений, что всё будет так, как он захочет, — застолбить на Луне двадцать процентов территории.

Вздёргиваю вопросительно брови, я же предлагал ему всю Луну!

— Минимум, Виктор! Возьмёте половину, будет замечательно. Мы возражать не будем, — улыбку президента поддерживает Чернышов, вице-премьер по космосу.

— Я помню, что вы говорили о рисках государственного присутствия, — президент серьёзнеет. — Но в нём есть и преимущества. Мы будем иметь право официально обозначать свою территорию. Поставили флаг или пограничный столб с гербом — и всё, дело сделано.

Древний принцип. Настолько древний, что носит животный биологический характер. Все хищники метят свои территории. Эволюция даже выработала для этого специальные железы. Вонюче-пахучие.

Оба деятеля не спускали с меня глаз, когда я изучал предоставленный мне список предприятий, которые Агентство может взять в любой комбинации или оптом. Есть масса вкусных, не буду хаять. Вот только зачем они мне? Свою продукцию они и так рады будут мне сбагрить. В любом объёме. Тем более они мне не нужны за двадцать пять процентов собственности. Эта четверть — всего лишь плацдарм, который они позже будут расширять всеми способами.

На предложение возглавить Лунный Комитет при ООН с привлекательной зарплатой в сто тысяч условных долларов в месяц, посмотрел с настолько откровенным сарказмом, что они смутились.

Можно смело списывать Агентство, если не идти на резкое противодействие. Это как с девушками. Если девчонка при активном посягательстве на её честь пытается отговориться, упрашивает не расстёгивать ей ключевые пуговички, короче говоря, защищается слабо, то, как правило, это согласие. Замаскированное кокетством («я не такая»), но согласие.

Реальный отказ должен быть резким и однозначным. Должен сопровождаться действиями, исключающими дальнейшие манёвры назойливого ухажёра. Например, выскочить в людное место, дать физический отпор и с места включить четвёртую скорость, прощаясь матерно с излишне настойчивым поклонником.

Пока озадачу их по максимуму:

— Какова средняя стоимость этих предприятий? — киваю на список. — Три — пять миллиардов условных долларов, так?

— Около того, — кивает Чернышов.

— А какова стоимость активов Агентства? — несмотря на кажущуюся безобидность, вопрос с огромным подвохом. Вернее, со многими огромными подвохами.

Небожители переглядываются.

— Какова стоимость наших заводов, производственных комплексов и КБ? Тоннельного стартового комплекса? Космодрома подскока в Омской области? Околоземной орбитальной группировки спутников? Сверхтяжёлой орбитальной станции, которая не сегодня, так завтра будет полностью запущена в работу? Лунной жилой станции? Окололунной орбитальной группировки?

Первый намёк ясен. Как бы вам, ребята, в эти двадцать пять процентов не пришлось закинуть половину всей российской промышленности. Причём лучшую половину, сливки. Если намёк не дошёл, мне разжевать нетрудно:

— Если долго не подсчитывать, грубо можно оценить общую стоимость активов Агентства в полтриллиона условных долларов. Для простоты подсчёта примем шестьсот. А то я ещё золотой рудник на Луне не упомянул. Тогда вам нужно вложить двести миллиардов. Если брать по среднему, полсотни предприятий.

— Вы уж как-то слишком размахнулись, — Чернышов улыбается неуверенно.

— Вы хотели сказать: поскромничал, — поправляю без особых церемоний. — Можете проверить. Позвоните китайцам и спросите, не купят ли они нашу «Обь» за полтриллиона долларов. Знаете, что они ответят?

— И что же? — президент обозначает участие в разговоре.

— Они с порога вас не пошлют. Китайцы всерьёз задумаются. Это и будет означать, что такая цена в пределах разумного. Безусловно, они постараются её сбить, но это обычная тактика покупателя.

Даю паузу для осознания, какой куш они пытаются проглотить и насколько мелковатая у них для этого пасть.

— Всё равно вы преувеличиваете, Виктор, — тон президента становится категорическим.

— Преуменьшаю, Владислав Леонидович. Но всё равно это не суть, — отодвигаю список замечательных предприятий им обратно. — Вам надо удвоить этот список, только тогда вы сможете приблизиться к желаемой четверти активов. Но ещё дело в том, что они нам не нужны.

Повисает долгая пауза.

— А что же вам нужно? — тон президента настолько спокоен, что Чернышов чуть зыркает на него глазами.

— Тысяча тонн физического золота из золотовалютных резервов страны подойдёт.

Пробую ещё один способ уйти от ненужного мне соглашения, максимально задрать цену вопроса. Мои оппоненты кое-как удерживают глаза на своём месте.

— Однако… — протягивает президент.

Переглядываются, приходят в себя и начинают улыбаться. Отвечаю на эти улыбки:

— А что? Тысяча тонн — это примерно сто миллиардов условных долларов. Даже меньше, чем нужно, чтобы получить четверть Агентства. Фактически иду вам навстречу.

— Треть национального золотого запаса хотите к рукам прибрать, Виктор? — уточняет президент.

— Не хочу. Это вы хотите мне эту треть отдать.

Расстаёмся на фоне взаимных заверений в уважении и твёрдом обещании подумать над «предложением».

21 ноября, вторник, время 16:40.

Москва, МГУ, ВШУИ, кадровый отдел Агентства.

— Сантехника вызывали? — к нам заглядывает одетый в спецовку мужчина пугающих габаритов и ряхой, которую можно использовать вместо наковальни. Рядом с ним отирается ещё один, по виду старший сантехнического патруля.

— Да, пойдёмте, — хватаю вещмешок и отвожу мужчин в дальний конец коридора, к туалетам.

Народу никого, Веру отпустил домой после обеда, можно особо не стесняться.

— Ксива, — показываю распечатку с портретом и установочными данными. — Место сами выберете. Гонорар.

Пододвигаю рюкзак.

— Очешуеть, у тебя запросы, Мальчик, — бригадир озадаченно чешет затылок по ознакомлении с заказом.

Меж тем Бизон время зря не теряет. Перекрывает воду, подтягивает краны, гляжу на него с некоторым удивлением.

— А ты чё думал? — Велес ухмыляется. — Легенда прежде всего.

Он шарит в рюкзаке и упирается в меня тяжёлым взглядом:

— Мальчик, ты нас за лохов не держишь?

Кажется, в этой среде мне честь оказали, кличку выдали. Ник, так сказать, присвоили. Ну, Мальчик так Мальчик, не Девочка же.

— Во-первых, это аванс, в размере половины. Во-вторых, задание не жёстко определённое. Я знаю, что чем больше требований и условий, тем дороже. Мои условия очень мягкие. Есть пожелание обойтись на сухую, но если кто-то сыграет в ящик, то и хрен с ним…

Велес внимательно выслушивает условия договора. Цена по итогу его устраивает, и Бизон за пару рейсов выносит содержимое рюкзака, маскируя замененным умывальником. Заодно и доброе дело факультету совершил, обновил сантехнику.

В конце ремонта Велес предъявляет счёт на семь с лишним тысяч.

— Совсем обалдели? — удивляться было с чего, я им только что тридцать лямов отвалил.

— Легенда прежде всего, — невозмутимо отвечает Велес.

Приходится расплачиваться.

— Ну, вы и крохоборы!

Мужики ржут, напоследок подмигивают Снежане, сидящей на месте Веры, — тут уже ржу я — и уходят.

Есть подозрения, что ФСБ ко мне хвост прицепила, поэтому приходится шифроваться.

Теперь связь с космодромом и выдача ЦУ. Надеялся, что не придётся так рано, но как-то не так четвёртый закон Мерфи сработал. Новости о золотом руднике на Луне заставили события нестись вскачь. Как-то даже не по себе.

Вечером звонит Андрей. Вопрос у него один:

— Ты уверен?

— Небожители затребовали свою небожительскую долю. Твёрдо. Не хочется, а придётся.

Андрей молодец, не зря я его терроризировал осторожностью в телефонных разговорах. Отключается.

22 ноября, среда, время 09:10.

Байконур, комплекс Агентства, Обитель Оккама.

Андрей Песков.

— Фёдор Дмитриевич, приказ гендира вы игнорировать не можете, — киваю на бумагу, положенную перед дядей Фёдором. — Ваша передислокация в город связана с реорганизацией структуры Агентства.

Дядя Фёдор упрямо кривит лицо:

— Заочным приказам с настолько сомнительным содержанием подчиняться не собираюсь. Пусть Виктор мне вживую прикажет.

То, что он может встать на дыбы, Колчин предвидел. Иначе как объяснить его инструкции, что надо делать в таком случае? Но попробую ещё уговорить.

— Кто будет обеспечивать безопасность сотрудников, вашу в том числе, Андрей Николаевич, если мы уйдём отсюда?

— В приказе указано, — показываю на документ. — Служба скрытого надзора.

— Что за служба? Почему я о ней ничего не знаю?

— Уже знаете, что она есть. Больше ничего вам знать не надо. На то она и скрытая служба. Извольте выполнять приказ.

— Нет, — дядя Фёдор встаёт, голос его твёрд и непреклонен.

Восхищает меня этот человек. Витя сразу предупредил: он работает не на нас, он служит Родине. И подтверждение ему нужно не от Колчина, а от директора ФСБ.

Когда он встаёт, я откидываюсь на спинку стула. Маскирую этим ещё одно движение. И дядю Фёдора у дверей встречают Барбара и Сабрина. Мои славные Анжелы.

— Девочки, обездвижить его…

Дядя Фёдор хорош. Мне сзади не видно, но наверняка сейчас на его лице особая неприятная улыбка. Доводилось видеть. Барбара вылетает в двери спиной вперёд. Она наружу открывается, вот и открылась. Бесполезно. Выводить моих девочек из строя в рукопашной — Сизифов труд. Он может сколько угодно их валять, но только кулаки отобьёт. Они будут каждый раз вставать и вставать, пока аккумуляторов хватит. Ни один человек не выдержит многочасового боя высокой интенсивности. Нет у него ни одного шанса.

Сабрина времени не теряет. Её подружка ещё летит спиной вперёд, а ребро её ладони уже рассекает воздух в направлении шеи дяди Федора. С восхищением наблюдаю, что тот каким-то чудом блокирует удар. Вот только он неединственный. Сабрина, насколько понимаю, подставляется под колено дяди Фёдора, но наносит удар в печень левой рукой. Опять попадает в блок, и на этом схватка завершается. Есть контакт! Две руки касаются тела одновременно — то, что нужно.

Раздаётся характерный треск электрического разряда. Дядя Фёдор не успевает зарядить Сабрине коленом, его бьют конвульсии. Уже вставшая Барбара наносит идеально точный удар в подбородок, мужчина летит на пол.

Через минуту он полностью упакован. Руки скованы сзади, на ногах тоже кандалы. Не попрыгаешь.

— Молодцы, девочки, — подхожу поближе.

— Это что было, Андрюша? — сипит снизу поверженный.

— Гнев господний, — когда победил, можно и пошутить. — Мы к нему ближе, чем вы. Поговорим ещё? — предлагаю продолжение, когда мои девочки усадили его на стул. — Сейчас прикажешь своим, чтобы они собирались и готовились к переезду. У вас два варианта: либо вы передислоцируетесь добровольно, либо принудительно. Но во втором случае не исключено кровопролитие.

Включаю мобильник, делаю вызов, отвечает мужской голос.

— Это Песков. Слушай, Денисов, собирай всех, вам всем надо в город переезжать. Фёдор Дмитрич? Да, сейчас дам ему трубку.

— Денисов, ты? — и после короткой паузы дядя Фёдор орёт в подставленный телефон: — Денисов, операция «Цунами»!!! Быстро!

Даю ему высказаться, убираю телефон. В глазах шефа СБ злое торжество.

— Саша, всё записал? Хорошо, — отключаюсь.

Дядя Фёдор спадает с лица. Его помощника Денисова Иваном зовут.

— Фёдор Дмитрич, в наше время подделать голос по телефону… сплюнуть легче. А что за операция «Цунами»? Не скажете? Ну и ладно.

Низложенного шефа СБ уводят, а мне остаётся отдать несколько команд по телефону. Посты СБ есть во многих местах.

Через четверть часа вхожу уже с девочками в небольшое одноэтажное здание, главную резиденцию СБ. Одновременно ребята Тима двумя БТРами блокируют здание со всех сторон, занимая позиции с углов по диагонали, чтобы контролировать все четыре стены. Окна-то везде есть. Кроме того, здание оцепляется десантниками.

В дежурного у входа приходится стрелять тазером. Хорошо, что достали прибор, не хочется использовать огнестрел. С остальными обошлось без эксцессов. Профи быстрее дилетантов понимают, когда шансы на успешное сопротивление нулевые. И когда на тебя смотрят сразу четыре ствола — девочки способны стрелять с двух рук — это именно оно и есть. Очаровательные девичьи улыбки при этом только усиливают впечатление.

Со стороны может показаться, что всё легко и просто. Так оно и есть, потому что все сложности состоялись на этапе планирования. Проигрывали с Виктором все возможные варианты поведения — как дяди Фёдора, так и его подчинённых. Охо-хо, а ведь это только начало, главные приключения впереди…

24 ноября, пятница, время 10:10.

Москва, резиденция президента «Горки-9».

Непроизвольно расширяющимися глазами президент Сазонов смотрит на экран огромного телевизора. Это не просто сенсация, это ударная сенсация глобального масштаба. И бьёт она по очень многим. На экране спокойный и широкоплечий парень в сером комбинезоне произносит слова, сотрясающие весь мир.

' Мы находимся на лунной базе «Резидент».Я, Игорь Овчинников, глава лунной экспедиции, извещаю все правительства Земли, все международные организации, в первую очередь ООН, все народы о появлении нового государства, Лунной Республики. Вся поверхность Луны, её недра, окололунное пространство до высоты в тысячу километров объявляется суверенным пространством Лунной Республики.

По соглашению с космическим агентством «Селена-Вик» орбитальная станция «Обь» на околоземной орбите также объявляется собственностью Лунной Республики. Вместе с сопряжённой с ней орбитальной группировкой. Все обязательства Агентства, как финансовые, так и прочие другие, остаются в силе.

Всё население Луны, все сто восемьдесят четыре человека, объявляются полноправными гражданами Лунной Республики.

Пока работа государственных служб республики в должной мере не упорядочена, для всех земных организаций, независимо от государственной принадлежности, объявляется запрет на посещение Луны.

Глава космического агентства «Селена-Вик» Колчин Виктор объявляется чрезвычайным и полномочным послом Лунной Республики на Земле. Он имеет право вести переговоры с представителями правительств любых стран от имени Лунной Республики. Требуем от всех государств уважать его дипломатическую неприкосновенность. Нарушение его статуса Лунная Республика будет рассматривать, как казус белли.

С этого момента мы начинаем работу по принятию стандартных атрибутов государства: флаг, гимн, герб, национальная валюта. Единственным государственным языком объявляется русский язык. Мы организуем Лунный Банк, в котором будем хранить как свои ценности, так и любых клиентов. Первые десять стран, которые признают Лунную Республику, получат в своё распоряжение «золотой депозит». Пятьдесят килограмм золота. Им можно будет рассчитываться с другими клиентами банка, Лунной Республикой, космическим агентством «Селена-Вик». Порядок работы Лунного Банка будет опубликован в ближайшее время'.

Президент бросается к телефону, быстро набирает номер:

— Колчина ко мне! Живо! Под конвоем!

«С вами говорю я, Верховный Координатор Лунной Республики. Чтобы не было сомнений, что я говорю именно с Луны… — Овчинников не покидает экран. — Саша, налей мне кофе!»

Ещё один парень подаёт Овчинникову чашку, от которой поднимается еле заметный парок. И вторую, пустую. Овчинников поднимает чашку с кофе, опрокидывает. Из неё выплывает чёрный шар с колеблющейся поверхностью, медленно опускается вниз. Прямо в подставленную пустую чашку. Теперь не только по необычным движениям помощника можно сделать вывод, что в месте съёмки действует сила тяжести, многократно слабее земной.

«Сейчас можете посмотреть небольшой репортаж о нашей работе на Луне, а я с вами прощаюсь».

Телевизор показывает лунные пейзажи, вид со стороны базы «Резидент», ползущие по лунным грунтовым дорогам многоколёсные тяжёлые машины. И не только колёсные броневики, есть похожие на многоножек или пауков. Появляются и бытовые сценки. Поневоле президент одновременно со многими миллионами не может оторваться от экрана.

24 ноября, пятница, время 11:05.

Москва, МГУ, ВШУИ, кадровый отдел Агентства.

— Шеф, к нам посетитель. Незнакомый и подозрительный мужчина, — докладывает Снежана.

— Девочки, охрана! Николь, зайди в кабинет.

Бережёного бог бережёт. Моя нейросетка при попытке спрогнозировать поведение Кремля с ума сходит. Есть процессы, траектория* которых мало зависит от начальных условий. Но есть сверхчувствительные даже к малым изменениям. Примерно так: изменили угол стрельбы из пушки на один градус, а она вдруг выстрелила в обратную сторону.

(* траектория в широком смысле, как непрерывное изменение всех параметров, определяющих состояние системы)

Вот и сейчас так. Разброс возможных исходов сводит с ума. От самого мирного, когда мы решаем всё с президентом РФ полюбовно за рюмкой чая, до самого брутального, вплоть до третьей мировой войны в самом горячем варианте. Я ведь не собираюсь напрямую ввязываться с Россией в военный конфликт. Ни в коем разе. Ни один мой человек не выстрелит в солдата российской армии. Да у меня и нет таких людей. Присягу Лунной Республике ещё никто не приносил.

При этом я вовсе не толстовец — и стрелять буду. И ещё как буду, мало не покажется.

Николь занимает позицию у внешней стены слева от входа.

— Шеф, видеокамера вышла из строя, — докладывает Снежана. — Какие-то шумы за дверью, не могу распознать.

— Девочки, к бою!

Всегда лучше перебдеть. Раздаётся лязг затворов, снятие с предохранителя уже не слышу. Только со своего стечкина. И ещё кое-что делаю.

Что важно для любого видеоряда? Музыкальное сопровождение, вот что! Врубаю через небольшие компьютерные динамики музычку. Вот эта мне сегодня зайдёт: https://youtu.be/90ArrDU0p0M?list=RD90ArrDU0p0M(Танец жёлтых листьев). Если придётся помирать, то лучше под хорошую песню.

Бах-тр-р-р-ах! Круто! Направляю пистолет на ввалившихся в дверной проём ребят, упакованных с ног до головы. Берцы, наколенники, бронежилеты, шлемы с тонированным бронестеклом. Пушки у них хороши, специальные штурмовые винтовки, если я правильно понял.

Никакая бронированная дверь, если она не из полуметровой стали на входах в банковские хранилища, не выдержит удара с разгона бетонным пасынком (железобетонный столбик к которому жёстко крепят деревянные столбы электросетей). Трёхметровый таран весом до двухсот килограмм даже с разбега в пару метров обладает внушительной пробивной силой. Что мне сейчас камуфлированные бравые ребята и показали.

Они тут же попадают под интенсивный фланговый огонь от Снежаны. Почти в автоматном режиме трещат выстрелы глоков, укладывая штурмовую группу в беспорядочную кучу. Надеюсь, кто-то из них выживет. У Снежаны нет цели убить, всего лишь вывести из строя.

Кто-то со стоном пытается поднять ствол, винтовка отлетает из мгновенно пробитой пулей руки. Здесь вам не тут, парни.

Пауза. Утаскивают тех раненых, ноги которых торчат наружу.

— Это спецназ ФСБ! — гремит властный голос, через мегафон, наверное. — Всем бросить оружие и выйти из помещения с поднятыми руками.

— Мне насрать, чей вы спецназ, — отвечаю не сильно громко, но полагаю, меня слышат. — Ваши действия незаконны, и подчиняться мы им не будем.

Для подкрепления своих слов делаю выстрел в сторону дверных проёмов. Меня, кстати, тоже могут достать, только я первый выстрелю. Спасателей своих товарищей я пропустил, но количество жестов доброй воли у меня не бесконечно.

— Колчин, лучше добром выходи! — настаивает брутальный голос.

— Иди в жопу, придурок.

С-сука! Мелькает рука в проёме, стреляю, но мажу. А в кабинет влетает какая-то банка, источающая белый дым. Вскакиваю с места и принимаю банку на ногу. Та летит обратно. Если стреляю я не очень, то с координацией и точностью движений у меня всё в порядке. Заодно захлопываю дверь, глаза щиплет, немного газу всё-таки подпустили. Окно открывать не стоит. Могут и с улицы что-нибудь закинуть.

Пока суть да дело, ставлю новую песенку: https://youtu.be/48IZ3NClkHE?list=RD48IZ3NClkHE(HENSONN — SAHARA). Предыдущая закончилась. Замечаю, что интернета нет, смотрю в мобильник: сотовой связи тоже нет. Проводной телефон? Молчит. Понятненько. Масштаб операции впечатляет. Уважение бесспорно и я преисполняюсь гордостью.

Дверь на мгновенье окаймляется огненным контуром, раздаётся жуткий грохот. Светошумовая граната? Хм-м… оптическая система Снежаны справится, а вот звукоприёмники — не знаю. Мы предусматривали возможный пережог светочувствительной матрицы. Есть ещё одна, резервная, на случай попадания под прямые солнечные лучи на той же Луне, мы же обожаем всё дублировать. А вот о слуховом аппарате не подумали.

Начинается второй акт. От первого пока не отличается. Также трещат выстрелы глоков, значит, Снежана сохранила боеспособность. А вот и отличие! Дверь распахивается, в проём вваливается очередной боец, его тут же пришпиливает к стене своими выстрелами Николь. Я стреляю во вновь открытый проём.

— Шеф, они заблокировали меня щитом! — доносится спокойный доклад Снежаны.

Хм-м, первый рубеж обороны преодолён. В конце концов, эти настырные ребята своего добьются. Или нет? Мне пофигу, давно так не веселился. Только в далёком детстве.

— Николь! На моё место, живо! — мы меняемся с ней.

Она — машина, ей ещё больше пофигу, чем мне.

Николь тут же начинает стрелять. Слышится мат. Прислушиваюсь, но без особого интереса. До Зиночки вам далеко, парни. Всё, теперь никакая ручонка безнаказанно не мелькнёт, и даже гранату Николь на лету собьёт. Ей это не сложнее, чем мне по воланчику попасть. Надо было сразу так сделать.

— Колчин! — опять гремит властный голос. — Сдавайся!

— Слышь, майор! — насмешку в голосе не скрываю. — Анекдот знаешь? Хочешь, расскажу?

Молчание — знак согласия, и я рассказываю:

— Тук-тук-тук! — Кто там? — Откройте, это ЧК! «Так-так-так», — сказал пулемёт максим.

— Откуда знаешь, что я — майор?

Я так понимаю, зубы мне заговаривает. Ну, пусть.

— Угадал. Вряд ли полковника пошлют, а капитан слишком мелко.

Так и болтаем минут десять. Затем Николь начинает стрелять, а в ответ: дуг-дуг-дуг! Её отбрасывает из позиции стрельбы с колена назад навзничь.

— Николь, ты ранена, лежи, не двигайся, — подбираюсь к ней ближе и говорю негромко, так, чтобы слышала только она.

На её верхней скуле рваная борозда от крупнокалиберной пули. По тому, как она слегка кивает, понимаю, что грудной бронещит всё-таки не пробит. Процессор уцелел. Вижу, что пуля срикошетила, вырвав кусок комбинезона.

— Удобный момент для стрельбы выбери сама, — пригнувшись, подбираюсь ближе к двери.

Кажется, я сам подал майору мысль о пулемёте.

Заканчивается всё каким-то хаосом. В кабинет вдвигается пулемётный ствол, торчащий из бронещита. Прыгаю обеими ногами на него сверху. Ещё в полёте получаю в бок тазером. Николь приподнимается и снова начинает стрелять. Но выстрелы быстро стихают, боезапас не бесконечен. Николь встаёт и принимает на грудь выстрелы из карабинов, которые тут же меняются треском электроразрядов и матом. С фланга Снежана вступает в рукопашную.

Ничем не могу им помочь после тазера. Надо мной склоняется мрачное лицо. Тот майор, надо полагать.

— Ну, вот и всё, Колчин.

Меня вздёргивают на непослушные ноги. Говорить могу? Шевелю губами, пока меня заковывают в наручники. Вроде могу.

— А теперь быстро отсюда, майор. Мои девочки — шахидки, таймер запущен. Через минуту полздания не будет.

Торжество в глазах майора мгновенно исчезает. Вся команда эвакуируется настолько быстро, что мне даже честно заслуженных тумаков не отвешивают. Я так понимаю, кроме нас, здесь никого уже нет. Заранее позаботились.

Когда меня заталкивали в микроавтобус, сзади бумкает. Успеваю заметить, как вылетают стёкла из моего кабинета. Значит, девочки всё поняли правильно.

Через сорок минут.

Место пребывания — неизвестно.

Не похоже на тюрьму, но помещение со словом «дизайн» точно незнакомо. Похоже на полицейскую допросную. Простой стол, привинченный к полу табурет, белёные потолки, синие крашеные стены, зарешечённое окно. Наручники с меня снимать не спешат.

— Разрешение на оружие есть? — вопрошает давешний майор. Я так понимаю, риторически спрашивает, для завязки разговора.

— Ты что, товарищ майор, обалдел? Документы ж перед тобой!

— Не тычь мне тут, — буркает мрачно.

— Да ладно! Какие между нами политесы? Только недавно стреляли друг в друга. Круче любого брудершафта!

На это не находится что ответить. Меняет тему:

— Какого хрена стрельбу открыл?

— Так вы первые начали, — пожимаю плечами. — У меня рефлекс. Если на меня нападают, тут же отвечаю. Адекватно. Кто вам мешал просто пригласить меня? Или самим прийти?

— И ты бы пришёл?

— Смотря к кому. К президенту прихожу, — задумываюсь, — в Дом Правительства тоже пришёл бы. Лично к тебе? Уровень не тот. Но у себя принял бы, почему нет?

— Если наручники сниму, бузить не будешь?

— А смысл? Даже если пистолет вернёшь, стрелять не стану. Патроны-то всё равно кончились.

— Шутник, бля…

Снимает наручники. Затем меня отводят в камеру. Так понимаю, это какая-то внутренняя тюрьма в управлении ФСБ.