Следующая станция – Луна

Глава 17 Нас становится больше

В качестве эпиграфа.

Линда «Никогда»: https://vk.com/video608394628_456239196

15 января, воскресенье, время 11:40.

Город Байконур, городская больница.

Этот день местные запомнят надолго. К местной больнице лихо заруливает целый кортеж автомобилей самого разного назначения и калибра. С визгом тормозов и дрифтовыми заносами, очень зрелищно.

Из микроавтобуса высыпают шесть мужчин в тёмных костюмах того непробиваемого вида, который сразу выдаёт в них телохранителей высокого класса. Мгновенно выстраивают коридор до входа, отпугивая случайных прохожих одним взглядом.

Коридор для главной санитарной машины, откуда на носилках выносят мою королеву, прикрытую тёплым пледом. Дюжие санитары такой комплекции, которой даже телохраны позавидуют. Такими ребятами можно сваи забивать. За ними суетливо торопится чета старших Машохо.

Мне можно не суетиться. Всё подготовлено заранее, вплоть до ознакомления личного состава охраны с подъездными путями и ходами сообщений внутри больницы до места назначения. Палату выбил отдельную. Глава отделения попробовал позавчера протестовать, пока я не вытащил чековую книжку, условно говоря. Услышав его жалобы на недостаточное количество койкомест.

И, конечно, я не идиот, чтобы дожидаться родов в нашем жилом комплексе. Первая очередь поликлиники уже работает, но родильного отделения пока нет. Поэтому, как только мне врачи сказали, что роды будут в ближайшие дни, переселил всех Машохо в нашу гостиницу в самом городе. Чтобы не везти жёнушку полчаса по ухабам.

— Всё! Света в надёжных руках! — объявляет мне вышедший на улицу тесть.

Порозовевшая от волнения тёща цепляется за его руку.

— Да, — соглашаюсь. — Нам остаётся только ждать и волноваться.

Через пару минут чета Машохо расширенными глазами — а я брюзгливо — наблюдает эпичную картину. Подъезжает военный крытый грузовик, из него сноровисто выпрыгивают дюжие десантники, тут же выстраиваются в шеренгу по два. Под командованием чересчур, на мой взгляд, довольного Ерохина. А ведь я ему не звонил… ага, понятно. Вслед за солдатами из кузова не менее ловко спрыгивают Зина и Димон. Из кабины вылезает улыбающаяся Катя.

— Сделаем Байконур филиалом Синегорска! — выдвигает громкий лозунг, достойный первомайской манифестации, Димон.

Народ поддерживает одобрительным смехом. Ошибается он, я считаю. Байконур становится филиалом нашего двора.

Пока Тим разбивает взвод на патрульные группы, вываливаю на тестя с тёщей сагу о местных приключениях бравого офицера ВДВ:

— Как-то раз в местном ресторане сидел с девушкой. С очередной, — не удерживаю завистливую нотку. — Рядом компания казахов человек восемь. Слово за слово, оживлённая дискуссия непринуждённо перерастает в энергичную жестикуляцию руками и ногами…

Замечательная у меня тёща, очень смешливая. Вслед за ней хохочет Катя и горделиво за брата улыбается Димон.

— Не, нас здесь уважают. Будь Тимофей в форме, к нему бы отнеслись со всем почтением. Он им всем навалял, конечно, но по итогу его из ресторана всё-таки вынесли. Тим распалился и вызвал дежурный взвод. Три отделения с карабинами оцепили ресторан, а четвёртое, уже без оружия, зашло внутрь. Начали с охраны, которая вдруг посчитала, что может их не пустить. В той компании было восемь человек, но ребята выкинули оттуда человек двадцать.

— Казахов? — решил уточнить тесть.

— Почему казахов? Не-не, Тимофей человек абсолютно толерантный, убеждённый интернационалист по воспитанию. Всех подряд вынесли. Русских, казахов, пара татар вроде попалась. Что особо смешно, Тим громогласно возмущался тем, что ему даже заплатить за ужин не дали, не впускали обратно. И посчитал себя вправе дать кое-кому в морду из персонала. Те даже пожаловаться не смогли, хозяин ресторана не одобрил.

Если бы не муж, тёща давно валялась бы на заснеженном асфальте от заливистого хохота. Описанная ситуация срубает её окончательно, даже сдержанный тесть смеётся. Клиент ресторана даёт в морду официанту и охранникам за то, что они отказываются принимать оплату за ужин.

Слегка мрачно смотрит на нас вернувшийся Тим.

— Тимофей, тебе надо было набить им морду ещё отдельно за отказ взять чаевые, — блещу задним умом.

Катя аж взвизгивает от восторга.

— Агентству этот случай обошёлся в четверть миллиона. Особо никто не пострадал. Тим и его ребята били сильно, но аккуратно.

— Между прочим, это не так просто, — серьёзно комментирует Тим.

— История на этом не закончилась, хотя продолжение было не настолько горячим, — продолжаю сказание о доблестном майоре. — Когда в следующий раз они снова столкнулись в этом же ресторане, те ребята кинулись хлопать его по плечу, зазвали за свой стол, угостили. Потом пошли на улицу гулять и уже вместе попинали каких-то местных гопников. Кстати, с некоторых пор хулиганство в городе сошло на нет. Его и так-то не особо много было.

— А куда полиция смотрит? — тесть тоже молодец, уважает конкретику.

— Полиция сначала косилась на них, но сделать-то они ничего не могут. У военных своя юрисдикция. Ребята Тима сами исполняют роль военной полиции. Но с некоторых пор местные полисмены очень уважают Тима. Когда он в форме, всегда первые честь отдают.

— И что случилось?

Там отдельная история была, её и выкладываю. Байконур — закрытый город, но как-то просочился сюда табор цыганский. Полиция их с трудом, но культурно выдворила. Те вернулись. Всё повторилось раза три, пока измученные полицейские не догадались пожаловаться Тиму. Его десантники церемониться не стали, закинули всех в грузовики и вывезли в пустыню. Доподлинно неизвестно, что они там с ними делали, но больше цыган никто не видел. Не, я-то знаю, что их просто по жаре пешком гнали километров двадцать. Пинками. Но пикантные подробности всё-таки опускаю.

— Вот так вот, — вздыхаю с неподдельной грустью. — Пока я занимаюсь скучными космическими делами по захвату Вселенной, парни веселятся вовсю и живут полнокровной и яркой жизнью.

Дожидаться окончания процесса уходим в гостиницу.

Восторженный переполох начинается в восемь вечера, когда приходит известие о благополучном завершении родов.

— Девочка, — делаю скорбный вид, — я так хотел мальчугана…

Уже приученная к моим выкрутасам тёща готовится смеяться, и я её не разочаровываю:

— Но если будет похожа на Свету, то и ладно… — неожиданно сияю всем лицом: — На мачеху мою точно похожа не будет!

Стихийно формируется многочисленная делегация родных и близких к счастливой роженице.

26 января, четверг, время 09:25.

Байконур, военный полигон Агентства.

Андрей Песков.

— И что? Этих семерых учить всему с нуля? — майор Ерохин оглядывает девичий строй.

Хмыкаю про себя. Ерохин, конечно, парень лихой, его ничем не проймёшь. Однако со дна его глаз постоянно норовит выпрыгнуть оторопь при виде настолько сюрреалистичной картины. Строй моих «девчонок» неестественно идеален. Они легко переплюнут даже убийственную красоту китайских женских парадных батальонов*.

(*Можно здесь посмотреть: https://youtu.be/XhkSoXQj9T8)

Их не надо учить синхронности, строение тела и даже выражения лиц абсолютно одинаковы. Такой степени идентичности нет даже у однояйцевых близнецов. Обстоятельство сие стало мешать, поэтому модель «Анжела» (позже доберёмся и до остальных) стала подвергаться индивидуальным косметическим изменениям. Они всё так же поголовно пепельные блондинки, но причёски делаем разные, чуточку меняем оттенок волос, форму и цвет губ. Самое главное — даём им имена. Перед нами стоят Барбара, Сабрина, Николь, Сандра и так далее. Имена намеренно иностранного происхождения. Они обозначены крупными буквами на форме сзади и спереди. Не слишком ярко, но вблизи читаемо. Имя «Анжела» — это их как бы общая фамилия.

Анжела, которую уже многому научили, имеет тривиальное имя: «Прима». Главное назначение у всех — телохранитель и боевик.

На вопрос Ерохина гляжу с удивлением, пора бы уже ему привыкнуть.

— Их не надо учить с нуля. Ты, Тимофей, никак не поймёшь, с кем имеешь дело. Навыки, полученные Примой, мы тупо перекачиваем остальным Анжелам. Они уже умеют всё то, чему мы научили Приму.

Не так всё просто, конечно. Похоже на обучение гениального ребёнка, схватывающего всё на лету, которому не надо повторять нужные действия десятки и сотни раз, чтобы заполучить требуемый навык. Не так просто, но в первом приближении объяснение сойдёт.

Ерохин качает головой, лицо становится нечитаемым.

— Для закрепления мы сейчас всех прогоним через стандартные упражнения: стрельба по неподвижным мишеням, по подвижным и летающим. С Примой будем отрабатывать уклонение от выстрелов.

— Качание?

— Что-то вроде. Только динамику движений будем строить по ходу дела.

Большая машина-фургон, наш мобильный вычислительный комплекс, с нами. С её помощью мы всё и сделаем. Уклонам Приму научить не очень сложно. Дело в том, что она может видеть летящие пули.

Но для ведения серьёзных боевых действий Анжелы не очень пригодны. Проклятие универсализма. Анжела не только боевик, но ещё и телохранитель. Уже разные функции, так она к тому же секретарь широкого профиля. А нам может понадобится боевой андроид… хотя почему «андроид»? Кто сказал, что обязательно нужен человекоподобный робот? Андрогенная конструкция весьма хороша, отработана и проверена миллионами лет эволюции. Но вот глаз на затылке у неё нет, значит, пространство на триста шестьдесят градусов контролировать в принципе не может.

Что-то мне подсказывает: Колчин не будет возражать против новой разработки.

Дата: неизвестна, время — дневное.

Предположительно: Кремль, канцелярия президента.

Участники закрытого совещания.

1. Президент РФ. Владислав Леонидович.

2. Министр промышленности и торговли. Министр (Анатолий Леонидович).

3. Генеральный директор Роскосмоса. Гендир (Владимир Борисович).

4. Первый заместитель гендира Роскосмоса. Первый зам (Пётр Дмитриевич).

5. Второй заместитель гендира Роскосмоса. Второй зам (Александр Николаевич).

— Итак. За счёт наращивания космической инфраструктуры, расширения международного сотрудничества в форме тех же научно-исследовательских концессий на Луне и других факторов экономика Российской федерации в ближайшие три года может смело рассчитывать на увеличение ежегодного прироста ВВП до семи процентов, — голос Министра обретает к концу фразы особую весомость и даже торжественность. Достойное завершение всего доклада.

— Заманчивый прогноз, — вальяжно замечает Президент.

— Это точно? — Гендир упирается взглядом в Министра.

— Нет. Не точно. Оценка даётся по нижней границе. Скорее всего, будет больше, — Министр усмехается на недоверчивость Гендира.

— Кто будет руководителем объединённой структуры? — Гендир не удерживается от самого чувствительного для себя вопроса.

Министр пожимает плечами, дескать, не его компетенция. Президент разводит руками:

— На первом этапе, очевидно, Колчин. Дальше посмотрим.

— Мы не торопимся? — осторожно спрашивает Второй зам.

— Нет, мы не торопимся. Некуда нам торопиться, Александр Николаевич, — успокаивает Министр. — Когда ещё закончат строительство орбитальной станции, когда она ещё заработает…

— Да, — соглашается Первый. — Брать под контроль лучше готовое. А то возись потом с недостроем.

— Если только Колчин нас за нос не водит. А то, может, давно свою «Обь» построил, — Министр вопросительно смотрит на людей из Роскосмоса.

Первый презрительно фыркает:

— Если врёт, то в сторону приукрашивания. Не осмелюсь утверждать, что Колчин проворачивает гигантскую аферу, но заявленный им коэффициент полезной нагрузки в восемь с половиной процентов…

— Расчёты и наблюдения показывают, что не врёт. Возможно, даже скромничает, — Гендир своим возражением обнаруживает диссонанс мнений даже в самом руководстве Роскосмоса.

— Я не утверждаю, я просто сомневаюсь, — пожимает плечами Первый.

Президент и Министр обмениваются быстрыми взглядами.

— Мы отклонились от темы, — вмешивается Второй. — Как мы заставим Колчина пойти на слияние? Я слышал, он паренёк очень упёртый.

— Уговорим, — отвечает Президент, обсуждение заходит в его зону ответственности. — У него довольно тёплые отношения с предыдущим президентом и доверительные со мной.

— Сделаем предложение, от которого трудно отказаться, — тонко улыбается Министр. — Нам всё равно надо вносить свою долю. Колчин кроме того, что упёртый, ещё и ухватистый. Предложим ему очень вкусные для него предприятия. Клюнет, никуда не денется. Посмотрите список.

(Читателям: смотреть Приложение к главе)

— Кроме того, у Роскосмоса есть ряд заводов, КБ и других организаций, от которых Колчину будет практически невозможно отказаться.

Гендир и его замы еле заметно приосаниваются. Что есть, то есть.

— Есть ещё один сильный аргумент, — говорит Президент. — В ООН создан Лунный комитет, но пока Россия в его работе активного участия не принимает, его статус на уровне пикейных жилетов. Затребуем место председателя комитета как исключительную прерогативу России…

Президент намеренно делает паузу и улыбается. Предоставленную возможность реализует Гендир:

— Командируем туда Колчина? На место председателя?

Президент, за ним Министр и все остальные тонко улыбаются. Согласится, куда он денется. Такие предложения делаются раз в жизни. Статус, известность, авторитет международного уровня, зарплата выше министерской, наконец. Все присутствующие, за исключением Президента, переглядываются. Из них точно никто не отказался бы.

1 февраля, среда, время 09:05.

Байконур, Обитель Оккама, кабинет Колчина.

Мрачно и подозрительно гляжу на новостное сообщение:

«31 января в 20:15 по местному времени с космодрома мыса Канаверал стартовал Falcon Heavy. Главная миссия в рамках проекта 'Артемис»: вывод на лунную орбиту корабля «Сириус» с трёмя лунными орбитерами. Они предназначены для сканирования поверхности Луны, а также контроля над аппаратами, предназначенными для прилунения. Руководство НАСА тем самым восстанавливает своё присутствие в окололунном пространстве после выхода из строя LRO , успешно работавшего с 2009 года.

В ближайший год НАСА планирует высадить на поверхность Луны сразу два лунных транспортных модуля…'

— Чтоб вас! Вот неугомонные! — снимаю трубку телефона (самые важные разговоры идут по проводной связи) и вызываю ЦУП.

Проанализировать предварительно траекторию клятого «Сириуса» не составляет труда. Соответствующая программа под рукой. И почему-то она — вот гадство! — проходит над «Резидентом» или в подозрительной близости.

Кроме слежения за Сириусом кое-что ещё надо сделать. Предупредить «Резидента».

4 февраля, суббота, время мск 06:15.

Лунная орбита, патрульный «Нетопырь» (один из четырёх).

Если бы Ника была человеком, она бы подосадовала. Почему перехват, неизбежность которого становилась всё очевиднее, выпал именно на её долю? Боезапас неполный, топлива не больше половины. Из всего орбитального патруля у Ники-Гекаты (ей дали собственное имя, пояснив, что в качестве высочайшего поощрения) ресурсов меньше всего.

Одно обстоятельство перевешивает все остальные с большим запасом — перехват может осуществить только она, Геката. «За работу, девочка», — напутствие от Самого Высшего означает многое. Это не указание от локального командира, это приказ с топ-статусом, отменяющим все предыдущие установки.

«Новые вводные!» — вспыхивает в электронных мозгах.

От объекта «Сириус» отделяется дочерний модуль. Ника немедленно присваивает ему наивысший уровень опасности. Через несколько микросекунд, затраченных на расчёт веера возможных траекторий.

Отделившийся модуль делает первую коррекцию, и цвет опасности в мозгу Ники уверенно покидает жёлтую зону и пересекает оранжевую, неотвратимо приближаясь к красной.

«Сириус» вальяжно продолжает фланировать по своей орбите; модуль, которому Ника на автомате присвоила статус первоочередной цели, делает ещё одну коррекцию. Рассчитанная резко эллиптическая орбита ожидаемо пересекается с лунной поверхностью.

В голове Ники включается особая надпрограмма на случай чрезвычайной ситуации. Она отключает все остальные приоритеты, среди которых забота о себе, корабле и прочих. По виду неподвижный пилот «Нетопыря» в одну секунду совершает массу действий. На базу «Резидента» несётся сигнал тревоги «Метеоритная атака» с рекомендацией всему персоналу удалиться от базы на максимальное расстояние. «Нетопырь» совершает свою коррекцию, уходя под Цель ради опережения. Траектория «Цели» проходит через координаты «Резидента». Вероятность полного поражения — шестьдесят процентов, частичного — восемьдесят семь.

Расстояние до Цели — 82,7 метра.

Включается на полную мощность радар, который на близком расстоянии даёт эффект СВЧ-печи.

Расстояние до Цели — 68,2 метра. Радар продолжает работать максимально узким пучком.

Расстояние до Цели — 37,1 метра. Радар работает.

Расстояние до Цели — 28,4 метра. Радар работает, «жало» «принюхивается» к цели.

Вероятность полного поражения базы «Резидент» доползает до семидесяти восьми процентов, частичного — достигает высшей отметки в сто.

Что-то вспыхивает на борту Цели, но полученный импульс слишком мал, чтобы нарушить траекторию. Аппаратура Цели выжжена частично или полностью, но это уже не поможет. И до сих пор нет никаких данных, позволяющих оценить массу Цели.

Расстояние до Цели — 18,7 метра. Радар продолжает своё разрушительное излучение. «Жало» выстреливает один снаряд за другим. Один соскальзывает с поверхности, улетает по курсу вперёд, и Ника немедленно даёт сигнал на самоликвидацию. Видимого эффекта нет.

Ника включает все три вцепившиеся в Цель ракетки, прицелилась она максимально близко к носу, чтобы придать Цели вращательное движение. Оно и начинается, очень медленно. По этой скорости, хотя и очень грубо, Ника оценивает массу в десять тонн.

Запас топлива ракеток заканчивается, когда поворот Цели привёл к тому, что сопла ракеток извергали пламя против движения.

Уже проходя над нырнувшей вниз Целью, Ника всадила и включила ещё пару ракет. Вероятность полного поражения снизилась до жалких трёх процентов, но тех, кого нужно сберечь, Ника сбережёт по полной.

Неотвратимо приближается лунная поверхность, «Нетопырь» разворачивается соплами вперёд, Ника включает основные двигатели, сжигая остатки топлива на скорости 2 192 м/с. Даже при полных баках «Нетопырь» способен только на жёсткую посадку, а уж при нынешних запасах… Ника разворачивает маневровые двигатели. Включать их надо только при истощении основных, чтобы придаваемый ими импульс стал максимально эффективен.

Так она и делает, перед этим отбросив двигательный отсек, как ящерица сбрасывает хвост.

Успех процедуры спасения Ника оценивает как нулевой для «Нетопыря». Для себя — знак вопроса, недостаточно данных. Но программе, имитирующей инстинкт самосохранения, нет до этого никакого дела. Поэтому немедленно закрывается забрало шлема.

Через восемнадцать секунд после расхода последних капель топлива «Нетопырь» на скорости 970 км/час врезается в поверхность под углом к горизонту примерно десять градусов.

В момент удара, который срывает с места закреплённое к полу пилотское кресло и кабельные шнуры из запястий Ники, аварийная программа завершает свою работу неожиданными строчками:

Лишь разум мой способен вдаль

До горизонта протянуть

Надежды рвущуюся нить.

И попытаться изменить

Хоть что-нибудь…

4 февраля, суббота, время 09:30.

Байконур, Обитель Оккама, кабинет Колчина.

— Течение жизни перестаёт быть томным, — бурчу про себя, получив сообщение о гибели «Нетопыря».

Тру лоб. Завеса умолчаний и дезинформации вокруг моих дел — один из главных бастионов защиты. Имитация метеоритного удара не способна уничтожить лунную базу. Бункерный модуль находится в полусотне метров поодаль. Радиус поражения должен быть соответствующим, его не сможет обеспечить удар даже пары десятков тонн на скорости два — два с половиной километра в секунду. Да ещё под сильно острым углом. К тому же вряд ли американцы знают о подземном жилище. Его начали строить после того, как убрали глаза НАСА с орбиты.

Если бы им удалось уничтожить «Резидента», персонал тупо переселился бы в бункер. Он вполне способен принять людей. Центрифугу запустят через пару дней, и эти пару суток вполне можно пожить при лунной силе тяжести. Всё лучше невесомости. Тренажёры ребятам в помощь.

После жилой центрифуги введут в строй вторую очередь энергосистемы — и можно жить. Когда закончатся все плановые работы, парни смогут жить хорошо. И развиваться дальше, на пути к священной цели — жить на Луне красиво.

Ладно, надо делами заняться. Их сама жизнь подкидывает. Патрульным «Нетопырям» требуется орбитальная платформа для пополнения боеприпасами, ремонта, заправки топливом и обмена полученным опытом. Искин! К бою!

Время 11:45.

Заходит Песков, терпеливо ждёт, когда мои пальцы и глаза оторвутся от компьютера. Взглядом я, на самом деле, часто к потолку прилипаю, но на этом меня Андрей не поймал. Не сегодня.

— Мне только что сообщили.

— Угу, — откидываюсь на спинку кресла.

— Испытываю такое ощущение, словно близкого человека потерял, — делится впечатлением Андрей.

— Ника, возможно, «выжила»… — выражаю не слишком уверенную надежду.

— Удар на такой скорости? — качает головой. — Блоки памяти, впрочем, могут уцелеть. И не просто Ника, а Геката. Имей уважение.

— Вообще-то они обязаны сохраниться, эти блоки. Если нет, то вам будет а-та-та по попе.

— Фигассе, у тебя запросы!

— Ты не забывай, что Ника, все Ники, не только пилоты, но ещё и хранительницы чёрных ящиков.

Андрей задумывается. Затем вспоминает, что наступило время обеда. И на пути в столовую даёт расклад:

— Программно-вычислительный блок изначально задумывался максимально защищённым, но такую задачу нам никто не ставил.

— Ты принадлежишь к славной когорте тех, кто сам ставит задачи, — указываю на забытое им обстоятельство. — А Ника задумана именно как пилот.

Андрей замолкает, крыть нечем. Уже за столом возникает ещё вопрос:

— Какую иерархию статусов ты закладываешь в андроидов?

— Ты — первый, я — второй, остальные делят третье место, — Андрей берётся за ложку.

— Скорректируй. Овчинников — третий, остальные делят четвёртое место.

— Сам скорректируешь. В любой момент отдашь приказ любой из них, и всё, — Андрей пробует отмахнуться.

— Мне что, гоняться за ними всеми? С действующими ладно, но впредь закладывай именно так.

— Во все модели?

— Да.

Перед десертным компотом Андрей ещё один вопрос задаёт:

— Как думаешь, в самом худшем случае, когда мы можем угодить в горячий конфликт?

— С кем? — стараюсь не удивиться.

— С кем угодно.

Прикидываю недолго, но терпение Андрей проявлять не собирается:

— Год у нас есть?

— Год есть, — соглашаюсь. — С девяностопроцентной гарантией.

9 февраля, четверг, время 20:05.

Байконур, стартовый комплекс Агентства.

Сегодня редкий для февраля ясный день, поэтому ловим момент для давно запланированного старта.

В «Симаргл», а вернее, в сидящую в нём «Виману» заходит цепочка космонавтов. Кроме нас с Андреем здесь Таша, понятное дело, Терас со своим персоналом. Тим тоже, но вот уже отходит, ему пора выставлять оцепление. Дробинин, Куваев и Панаев, наши лунные первопроходцы тоже здесь.

Все прощальные и напутственные слова сказаны, великолепная семёрка скрывается в раскрытом зеве «Виманы». Во главе Игорь Овчинников, который с трудом скрывал своё волнение. Бывший морской пехотинец не мандражирует, нет, его переполняет кураж. Напоследок отдал ему запечатанный конверт. Такие дают командирам крупных соединений в Генштабе на случай чрезвычайных ситуаций. Для них всех расписаны необходимые действия на случай войны.

«Симаргл» медленно и непреклонно погружается в глубокую нору, из которой чуть позже выпрыгнет на пару сотен километров вверх. Куда там до него мифическим драконам, мелко плавают эти жалкие ящерицы.

Не совсем стандартный, замедленный запуск. Перегрузку больше восьми «же» категорически не приветствую. Отправлять ребят «Тайфуном» тоже не рискую. Всего три раза его запускали. и ребята говорят, что какие-то несущественные мелочи всё-таки находят. На нём ускорение на пике всего четыре «же». Это только для пенсионеров и беременных женщин может опасность представлять. Более важный момент есть: причаливание к «Оби» пока не отрабатывалось.

Отработаем в ближайшее время, зашлём туда партию Карин, а потом они вместе отправятся на Луну.

За лёгкими разговорами и моими фоновыми размышлениями время и проходит. Удаляемся на полторы сотни метров в сторону и назад. Сегодня можно так близко, звуковой барьер будет пробит на удалении в несколько километров. Грохот услышим, но барабанные перепонки не выбьет.

— Так что думаете, друзья, по поводу возможной национализации Агентства? — сознательно и систематически вбиваю в головы соратников этот неприятный гвоздь.

Пусть он там сидит и зудит.

— Может, и не будет никакой национализации, — Таша говорит не слишком уверенно, уже хорошо.

Песков помалкивает. Зато к нам подтягиваются лунатики, прислушиваются. Я их не гоню, они начинают входить в прослойку самых посвящённых.

— О четвёртом законе Мерфи помнишь? Если приготовимся к четырём неприятностям, то случится пятая, к которой мы не готовы. Из него есть следствие Колчина. Если мы принимаем меры против какой-то неприятности, мы тем самым переводим её в разряд недействительных. Она не случится. А к этой мы не готовы.

Все молчат, думают, и вдруг Куваев вбухивает такое, что я подпрыгиваю от неожиданности:

— Объявим независимую Байконурскую республику, гы-гы-гы!

Все смотрят на него круглыми глазами.

— А что? Армия у нас есть, космодром есть, орбитальная станция есть. Вить, назначишь меня министром по делам андроидов? Гы-гы-гы…

— Я подумаю, — поддерживаю его смехом.

Не можешь остановить какую-то хрень — возглавь её.

— Но ты, Сань, тоже подумай. Мы ведь тогда вступим в конфронтацию не с одним государством, а сразу с двумя, Россией и Казахстаном.

Так-то ясно, что он ерунду предложил, но пусть все над этим думают, не только я.

— Как там твоя Даша поживает? — Таша меняет тему на более ей близкую.

— А чего ей? — пожимаю плечами. — Ест, пьёт, спит, орёт.

О том, что я разговариваю с дочкой исключительно по-английски, умалчиваю. Это наши семейные технологии воспитания.

15 февраля, среда, время 09:35.

США, Флорида, Космический центр Кеннеди.

— Хай! — загоревший под жарким солнцем Невады Веклер приветственно вскидывает руку.

— Заходи, Майкл, — Брендон, хозяин кабинета, как и присутствующий Алоиз Ремплинг сокращают приветствие до ленивого жеста.

— Мы продолжаем держать тебя за главного эксперта по русским, — налёт легкомысленности не скрывает прозвучавшего уважения.

— Спасибо, Джеймс! — Веклер отвечает признательным взглядом и, немного подумав, выбирает не вступать в спор.

Как-то глупо будет выглядеть, если он начнёт возражать против лестного для себя мнения. Они так считают? Ну что ж, кто он такой, чтобы спорить с начальством.

— Алоиз, введи его в курс дела.

Перед рассказом Ремплинг поджимает губы, по одному его виду Веклер догадывается, что новости не очень. Внимательно слушает.

— «Сириус» на следующем обороте успел зафиксировать целостность русской базы. Данные мы получили обрывочные, связь на таком расстоянии не очень хороша, но на одном кадре рядом с нашим модулем-камикадзе был замечен аппарат необычной конструкции. Мы раньше таких у русских не видели. Поэтому версия о том, что вмешался русский спутник-инспектор, приобретает полноту и силу.

— Позволь угадаю, Алоиз? — приподнимает руку Веклер.

Ремплинг с интересом кивает.

— Пари? На сотню долларов. Угадаешь — получишь.

Джеймс Брендон забирает у каждого из мужчин по сто долларов.

— Второго удара по русской базе не было, — с подобающей случаю мрачностью заявляет Веклер. — «Сириус» после первого выстрела сделал не более двух оборотов, затем перестал выходить на связь. Скорее всего, он уничтожен.

Ремплинг мрачно наблюдает, как две банкноты перекочёвывают из рук Брендона в карман Веклера.

— Ты фактически сам всё рассказал, Алоиз, — сочувствующе произносит Веклер. — Я всего лишь сложил два и два.

— Парни, давайте к делу! — требует хозяин кабинета. — За неудачу нас, кстати, по головке в Вашингтоне не погладят. Изрядные деньги на ветер выброшены.

— Мы обязаны были попробовать, Джеймс, — протестует Веклер. — Других способов просто нет. Если только Вашингтон не решится на удар «Томагавками» по Байконуру.

Мужчины грустно улыбаются.

— Хотя я думаю, что уже и «Минитмены» не помогут, — мрачно заключает Веклер.

— Что будем делать, джентльмены? — вопрошает Брендон.

— Могу сказать, чего мы не будем делать, — Веклер делает паузу, привлекая внимание. — Мы не станем имитировать метеоритный удар ещё раз. Кстати, Брендон… — Веклеру приходит в голову удачная мысль: — «Сириусу» надо было ударить залпом. У него же не один спутник-камикадзе был?

— Три, — подтверждает Ремплинг.

— Вот оно! Как обычно, ошибка исполнителя.

Брендон и Ремплинг переглядываются. Веклер понимает, что дал им в руки козырь для самооправдания. Слетит чья-то голова, главное, что не их. А вот его ценность снова, хоть и немножко, подросла.

— Итак, — как опытный капитан корабля Брендон возвращает обсуждение на прежний курс. — Имитация случайного метеорита отпадает. Тогда что?

— К сожалению, хороших вариантов не вижу, Джеймс. Если русские отбили атаку, то пытаться вновь просто бесполезно. И надо признать, мистер Колчин опередил нас во многом. Мы проиграли и на короткой дистанции и на средней. У нас остаётся только долгосрочная перспектива.

Веклер берёт паузу, ему надо понять, как принимаются его не радующие любое американское ухо слова. Его внимательно слушают.

— Русских с Луны мы уже не вышибем. Надо сосредоточиться на том, чтобы высадиться самим.

— Вы можете ускорить строительство тоннеля? — тут же вклинивается Ремплинг.

— Нет. Не смогу сам и никому другому не дам. Ускоряться надо иначе. К моменту ввода в действие тоннеля нам уже надо иметь аппараты для запуска оттуда.

— Других вариантов не видите? — удручённо спрашивает Брендон.

— Если вместо одного «Сириуса» послать целую эскадру, — криво улыбается Веклер. — Только пилотируемую. Ни одна автоматизированная система не заменит человека. Но если мы сможем это сделать, то можем и элементарно высадиться. Что, кстати, будет безопаснее, чем затевать орбитальную войну.

— Как будут вести себя русские дальше?

— Обо всех русских не скажу, но мистер Колчин Луну из своих рук уже не выпустит. И он потрясающе стремительно набирает силу. Во всех смыслах. Это надо признать, джентльмены.

Веклер не выдаёт все козыри. По мере углубления тоннеля, вывозить породу становится всё дольше. Темп строительства неизбежно и запланировано снижается. Но сейчас после пятого километра он делает в тоннеле карман. Там станут размещаться пустые вагонетки, а когда заполненные пойдут наверх — их тут же заменят на порожние, и работа прерываться не будет. Выигрывается часа три за сутки. А время — это деньги. Вернее, не только деньги.

Приложение к главе.

Перечень предприятий для спецпредложения

От правительства РФ

АО «Московский завод полиметаллов» (АО «МЗП»), г. Москва

Старейшее предприятие атомной отрасли. Его история начиналась ещё в 30-е годы прошлого века с производства бериллия для авиационной промышленности. Специализируется на разработках новых технологий производства редких и редкоземельных металлов и их производных.

АО «ЕВРАЗ Ванадий Тула», г. Тула

Крупнейший в Европе производитель пентоксида ванадия, а также феррованадия-50 и феррованадия-80. Эти легирующие добавки используют для выплавки сверхпрочной стали различного назначения, а также титановых сплавов.

АО «ПОЛЕМА», г. Тула

Завод порошковой металлургии, ведущий мировой производитель изделий из хрома, молибдена, вольфрама, металлических порошков и композиционных материалов.

ОАО «Всероссийский институт легких сплавов» («ВИЛС»), г. Москва

Стратегическое металлургического предприятие замкнутого цикла в области создания новых технологий и производства продукции из специальных сплавов.

АО «Новосибирский аффинажный завод» (АО «НАЗ»), г. Новосибирск

Перерабатывает минеральное и вторичное сырье, содержащее драгоценные металлы. Выпускает очищенное золото, серебро и другие драгоценные металлы в слитках, гранулах и порошке.

АО «Победит», г. Владикавказ, Северная Осетия-Алания

Производит продукцию из цветных металлов: вольфрама, молибдена и твердых сплавов.

10. «Завод Уралпрокат», г. Каменск-Уральский, Свердловской области

Производит и реализует прокат и проволоку из цветных металлов.

АО «Уралредмет», г. Верхняя Пышма, Свердловская область

Крупнейший в мире производитель лигатур для титановых сплавов на основе тугоплавких металлов — ванадия, ниобия, молибдена, циркония.