Следуй по пути из лепестков персика 2

Глава 8

Когда Наташа вернулась в свою комнату, то узнала, что приходил его высочество второй принц Ли Бэй Ху, и не найдя Мин Мэй, оставил ей некоторые гостинцы.

Увидев лук, Наташа восхитилась:

— Ого-го, мне⁈ Настоящий лук… и стрелы! Они восхитительны! Вещь!

— Барышня Мин Мэй, это же просто грубое оружие, — непонимающе произнесла Чун Хуа.

— Да! Красота и мощь — разве это не обалденно, тем более, если он будет использован для нашей защиты? — на лице Натальи была неподдельная радость и предвосхищение, она уже чувствовала себя Робин Гудом. Правда, тетива оказалась туговатой для неё. — Придётся тренироваться больше и усерднее.

Личная служанка передала слова второго принца о занятиях луком.

— Зачем мне его советы? Он вообще-то обещал обучить меня. Вот пусть и обучает, и никаких гвоздей, — ответила Наташа-Мэй:

«Ну вот, как я могу ни с того ни с сего так резко разорвать с ним общение? Он же один из моих самых лучших друзей тут, а ещё он мне… глубоко симпатичен, хи-хи-хи. Джентльмен и всегда держит своё слово».

— Молодая госпожа, я не понимаю, каких ещё гвоздей? — спросила Чун Хуа и обе личные служанки удивлённо выпучили глаза.

— Эм, так ведь никаких же, — Ната сделала как можно более непринуждённый вид, чтобы это выглядело «как ни в чём не бывало», и пожала плечами.

Когда Натали увидела, что Бэй Ху оставил ей ещё нефритовое кольцо для стрельбы из лука, вино и коробку с закусками, то не знала, как к этому отнестись:

— Приятно, но неудобно… Больше никогда не принимайте дары без моего ведома и согласия, — обратилась она к служанкам.

В круглом ящике было несколько делений, подобно лепесткам цветка и его сердцевине, в каждом лежали различные вкусняшки: цукаты, грецкие орехи, сухофрукты, конфеты из каштана, засахаренный боярышник, арахис в сахаре, жареные во фритюре колечки цзяоцюань (аналог маленьких, только очень хрупких баранок), маленькие жареные медовые крендельки мимахуа.

— Это уже лишнее, — Мэй-Наталья вздохнула. — А это что такое? «на фундук непохоже».

— Это лисий орех. Барышня, а почему лишнее? — поинтересовалась Ци Шуй.

— Вы так нравитесь его высочеству, — Чун Хуа довольно зажмурилась и сжала от радости кулачки, — поэтому это естественно, что он ищет с вами встречи и пытается угодить.

— Это и… пугает как-то. Да уж, за мной ещё никогда не ухаживал… принц. Что ещё за лисий орех? — теперь удивилась Наташа.

— Ээ, семена водяной лилии же, — Чун Хуа посмотрела на свою молодую госпожу склонив голову на бок. — Нет-нет-нет, это вас не пугает, это вас сму-ща-ет. Не путайте, — личная помощница отрицательно покачала указательным пальцем из стороны в сторону.

Обе служанки опять радостно зажмурились и пискнули.

«Мда уж, дети…», — Ната мысленно вздохнула, — «мне бы ваш оптимизм. Это ведь столько проблем будет, просто мамочки дорогие… нужно готовится к неприятностям… Но мне так нравиться с ним разговаривать, безумно интересно! И-и-и-и!» — мысленно радостно пропищала Наташа, — «Такой миленький и няшный, такой заботливый и интересный, а как дерётся на мечах, просто восторг! Ну я не могу и не хочу выковыривать это чудо из моего сердечка! Так жалко, что он оказался принцем… Ну почему он принц⁈ Если бы я знала, то не стала проникаться к нему так сильно… Хотя разум человека разве преграда для судьбы и любви?» — Наталья-Мэй вздохнула вслух. — «Если меня отправят из столицы, он ведь приедет ко мне?»

— Вам надо вышить шёлк и сшить для него красивое саше, — сказала Чун Хуа. Увидев взгляд Мин Мэй добавила, — Как ещё иначе вы покажете ему свои чувства и привязанность?

— Вообще-то словами, — легонько рассмеялась Наташа.

— Барышня Гу Мэй, вы что⁈ Как девушке можно так бесстыдно поступить⁈ — воскликнула Ци Шуй.

— Ни в коем случае! — сказала Чун Хуа. — И ещё, никогда не признавайтесь юноше первой, пока не узнаете его истинные намерения. Так что вышивайте, — личная служанка сунула в руки Гу Мин Мэй пяльцы с уже натянутой на них светло-зелёной тканью.

— Хотела посоветоваться… Я что-то не помню, не знаете, где здесь можно получить образование, но при этом чтобы никто во дворце не узнал? — спросила Наташа. — Я просила отца, но он отмахнулся от меня, сказав, что для девушек это не очень важно, а он занят. Сказал, что несколько символов знаю и этого достаточно.

— Наверное, опасается, что с образованием вы попадёте в более опасные неприятности, — ответила Чун Хуа, — а так можно сослаться на то, что вы не очень грамотная, и поэтому глупая.

«Придётся опять просить о помощи Ли Бэй Ху», — мысленно вздохнула Ната.

— Не думайте об этом, вышивайте. Всё равно господин пока запретил вам выходить. Барышня, вам ещё потом обувь жениху на помолвку шить, — подытожила личная служанка.

— М-мне⁈ Я что сапожник? — опешила Наташа. — Может ещё и дом построить⁈

— Барышня Гу Мэй, вы забыли обычаи? — посочувствовала Ци Шуй. — Жених с невестой должны подарить друг другу на помолвку обувь.

— И что, он тоже сам шьёт? — недовольно процедила Мин Мэй, подозревая, что это не так.

— Нет, жених покупает или заказывает изготовление невесте туфель, — ответила Чун Хуа.

— Тогда с каких… я должна ему сама обувь сидеть тачать⁈ — возмущалась несправедливостью бытия девушка. — Я что, нанималась что ли? Что за дискриминация? — вопрошала Мин Мэй.

— Барышня Гу Мэй, сшитые и вышитые мужу или жениху с любовью вещи хранят его от нечистой силы, болезней и ранений, защищают его жизнь, — улыбнулась Хуа-эр.

«У нас тоже такое было на Руси: матери и жёны шили, зашивали и вышивали одежду мужчинам, чтобы тем самым защитить своих близких и любимых от всего плохого»:

— Понятненько. И что мне вышить? — сдалась Наталья:

«Я умею вышивать, знаю приёмы глади и крестиком,… но не идеальная вышивальщица. Крестиком очень легко вышивать, но тут требуется гладь. Не хочу позориться — они вышивают тут, наверное, лет с пяти».

— Что-нибудь из символов любви. Вышейте самое простое — это пару уток мандаринок, — ответила Чун Хуа, — они у вас очень чудесно и быстро получались. У вас была прекрасная техника вышивки.

«Я могу решить дифференциальное уравнение или найти интеграл, но вышивать мандаринок? Увы, но нет», — мысленно вздохнула Наталья:

— Я могу… схематично попробовать, но ничего не обещаю.

— Барышня, ну тогда сороку или пару гусей, — Чун Хуа в задумчивости почесала указательным пальцем нижнюю губу.

— А можно не надо? — испуганно произнесла Мэй-Наташа.

— Тогда стебель лотоса, что держит два пушистых цветка, и листья, — предложила Ци Шуй.

— А ромашка, случайно, не символ любви? Ромашку могу, — ответила Наталья-Мэй.

— Если и это нет, то тогда можно вышить журавля на сосне, — радостно улыбнулась личная служанка. — Или одноглазую и однокрылую птицу Бии, они по преданию могут летать только попарно.

«Хотелось бы, конечно, что-то самой вышить и сшить от начала до конца… Эх-эх».

— А можно просто сердечко? — умоляюще и обречённо посмотрела на личных служанок странная с некоторых пор благородная древнекитайская аристократка Мин Мэй.

— А ну иди сюда, мерзавка паршивая! — кричала наложница Ся, гоняясь за дочерью по двору с добротной палкой. — Прибью! Честное слово, забью до смерти! — размахивала она жёсткой деревяшкой, иногда попадая по Мин Джу.

— Матушка, успокойтесь! Ай! Прошу! — говорила та, не намереваясь покорно принимать побои. — Успокойтесь и я вам всё объясню.

— Иди сюда, гадкая дрянь! Змея! — не слушала её мать. — А ну вставай живо на колени и я прибью тебя! Ты ещё смеешь быть непочтительной ко мне⁈

— Матушкааа! Больно же! — вопила Гу Джу.

— Ты ещё смеешь причитать и отпираться⁈ Зачем ты пошла туда, неблагодарная дрянь⁈ — рычала Ся Юнру. — Ты уже хочешь общаться с ними⁈

— Да нет же! — только успела ответить Мин Джу, как упала от удара палкой по ноге. После встала на колени и сложила в мольбе руки, продолжая тереть их друг о друга. — Матушка, простите, что не предупредила вас заранее, но у меня не было возможности. Необходимо было действовать очень быстро. Я хотела втереться в доверие к Мин Мэй и Мин Лан!

Это, конечно, было неправдой, но необходимо было как-то спасать положение.

— Правда? — начала успокаиваться наложница.

— Да, честно, матушка! Тогда бы я могла спокойно следить за ними и всё знать, — закивала Гу Мин Джу.

— Всё, я больше не могу. Хватит с меня, — Мин Мэй положила небольшие пяльцы на стол, потянула шеи и плечи, сделала пару гимнастических упражнений. — У меня уже всё затекло.

Ци Шуй заботливо и расторопно налила барышне воды в пиалу и начала легонько хлопать кулачками по плечам своей барышни.

Взявшая в руки пяльцы молодой госпожи Чун Хуа остолбенела:

— Святой… Будда… Барышня Гу Мэй, что это такое?

Ци Шуй и ещё пара служанок сразу подбежали посмотреть. На ткани вырисовалось странного вида человеческое лицо: круг, в нём глаза и улыбающийся рот; рядом было нечто красного цвета.

— Сердечко и сма… СмАтри, весёлое позитивное лицо, — ответила Мэй-Наташа.

— Молодая госпожа, если это нечто перевернуть вверх ногами, то что-то срамное получается, — личная служанка сочувствующе, как на умалишённую, посмотрела на Гу Мин Мэй.

Остальные горничные сразу сделали лица, что вообще ничего сейчас не видели, мгновенно разлетевшись по своим делам, как электроны от атомных ядер при ионизации.

— По-моему очень мило и позитивно получилось, — Наталья снова заглянула в своё художество и улыбнулась.

— Барышня, с чего вы взяли, что это сердце? Откуда вы знаете, как оно выглядит? Больше на лист плюща похоже, а если перевернуть, то вообще на что-то совершенно постыдное, — продолжала личная помощница.

— Хм… ээм, я художник, я так вижу, — хитро улыбнулась Мин Мэй, — После сошью из этого мешочек-саше. А сейчас становись на зарядку, а то со всеми этими ненужными делами мы пропустили тренировку, — добавила Наташа. — Чун Хуа распорядись ещё, пожалуйста, чтобы в моём дворе поставили мишень для стрел.

— Хорошо, молодая госпожа, — ответила Чун Хуа, и пробубнила, — Как у вас только есть ещё силы после бессонных ночных молитв и вышивки заниматься боевыми искусствами?:

«Вы на полном серьёзе собираетесь такое подарить⁈» — личная служанка испуганно покосилась на свою барышню:

— А если его высочеству не понравится?

— Тогда он пусть вышивает себе сам. Башмаки он по такому же принципу получит, — ответила Мин Мэй.

Прошло пару дней, Ли Бэй Ху не показывался. Лишь его личный слуга и страж Яочуан, первого дня ближе к вечеру, тайно перемахнул через забор и принёс письмо от своего господина. В нём говорилось, что он занят сейчас неотложными государственными делами, но не забывает и не забудет о ней. Также, в традиционном прямоугольном вертикальном конвертике, открывающимся сверху, в письмо был вложен небольшой свежий цветок персика. Мин Мэй положила его в свой блокнот, что всегда прятала, где тайно делала для себя записи на русском языке. Послание частично пришлось читать Чун Хуа.

— Как мило, он старался, — улыбнулась Натали в облике Гу Мин Мэй.

После личная служанка в шутку повздорила с Яочуаном из-за недавних камешков, летящих в неё, а затем они мирно разошлись.

Ответ писать Мэй-Наташа не стала, чтобы напомнить второму принцу, что она почти не умеет писать символы, поэтому не стоит присылать ей какую-то важную информацию в письмах.

Ещё Ната узнала, что скоро в поместье на её совершеннолетие приедет кормилица Мин Мэй, и расспросила о ней. Эта женщина жила на родине Гу Баожей и Чун Хуа, и там, где сама Гу Мэй провела часть своего детства, в Лояне, что стоит на реке Лохэ, почти в двух с половиной днях езды на повозке до столицы. Как рассказала Чун Хуа, за ту долину трёх рек: Лохэ, Ихэ и Хуанхэ, были постоянные древние войны до объединения земель Цинь Ши Хуан-ди, очень древнее заселённое место Китая.

Это вызывало опасения, так как появлялся ещё один человек, что будет сомневаться в ней, когда уже домашние привыкли к странностям законной дочери семьи Гу. Кормилицу звали Сюань Гуй Сюй. Она была строгой, но доброй. Её небольшая семья держала маленькую лавку продажи косметики. Но их старший сын Сюань Чжень имел призвание к лекарскому делу, поэтому выучившись, стал личным лекарем семьи Гу в этом поместье. Сейчас он был в отъезде для изучения новых болезней, поиска лекарств и способов лечения у различных талантливых врачей нашей страны и соседних государств.

Стрелять из лука у Натали получалось очень хорошо для начинающего человека, наверно, сказывались каждодневные тренировки и физкультура. К тому же, ещё с тех пор, как отец увидел тренировки Мэй-эр, Лан-эр и Джу-эр, он тоже начал тренировать дочерей Гу, когда тренировались сыновья и он сам. Правда, брат Гу Му больше занимался книгами, готовясь к единому государственному экзамену, всё время что-то читал у себя в комнате, то сидя, то бродил по комнате в руке с книгой и ещё переписывал. Недавно генерал Гу заставил их держать в вытянутых руках небольшой котёл, наполненный водой, и при этом согнуть расставленные в стороны ноги в коленях. Это было очень тяжко, но пока все упражнения были такими — очень жёсткими и тяжёлыми, заставляя обливаться потом в двести ручьёв. Но девушки филонили, как могли, они не собирались становиться качками. Как поняла Наташа, чтобы заниматься оружием, надо прийти для этого в более-менее подобающую физическую форму и отработать движения до автоматизма.

Ещё девушки подружились с Ци Шуй. Наташа выспросила у неё, почему семья Гу являются её третьими хозяевами. Как оказалось, в первом месте её сразу продала жена хозяина, приревновав к господину и испугавшись, что тот ей заинтересуется; во втором случае вторая барышня семьи случайно обожгла Ци Шуй кипятком руку и её, предварительно ещё и побив за то, что она расстроила молодую госпожу, продали, чтобы не лечить.

Изначально она была привезена в столицу, как государственный раб из захваченного государства Е, вместе с отцом, матерью и младшим братом. Где теперь её семья, куда продана, она не знала. Наташе её стало очень жалко и она отправила обеих личных служанок искать, куда отправили родню Ци Шуй. Мин Мэй запретили выходить из дома, хоть нога вообще не болела, лекарства очень быстро заживляли небольшую царапину. Так было нужно, чтобы поддерживать легенду о её слабости и плохом самочувствии.

Но Наташа не теряла времени даром, Гу Мин Мэй удивляла домашних своими изобретениями, новыми блюдами и напитками. Попаданка изобрела обычную швабру, которых почему-то тут не было, и даже её самоотжимающуюся версию, для этого пришлось долго подбирать и обрабатывать два стебля бамбука, чтобы они могли вставляться друг в друга. Но всё равно, вышло тяжеловато и громоздко, это же не алюминий; сумки, сетки для переноски вещей и тканевые заплечные рюкзаки. Её новые братья Му-эр и Мао-эр ходили на учёбу с большими плотными деревянными ящиками с широким кожаным ремнём на плечо.

Также появились органайзеры для комнат и на кухню, для удобного хранения вещей; Ната создала себе удобные современные подушки пятьдесят×семьдесят, набитые пером и хлопком; изобрела спицы и крючки для вязания, и даже попросила найти и купить ей пряжу, чтобы начать вязать тёплую одежду, чем очень удивила окружающих. Они были очень изумлены, что одежду можно не ткать и шить, а вязать. Пока что они вязали только различные духовные узелки на любой повод. И ещё создала множество небольших удобных приспособлений для жизни, пытаясь воплотить всё, что приходило в голову.

Когда вечером второго дня вернулись Чун Хуа и Ци Шуй, сразу сообщили, что нашли, наконец, родственников второй. Они действовали от лица Гу Мин Мэй с её нефритовым жетоном, подтверждающим личность госпожи, расспрашивая торговца государственными рабами.

Оказалось, что мать, отец и младший брат Ци Шуй сейчас принадлежат поместью Цинь и находятся там. Его владелец — министр обрядов и ритуалов. Они простояли возле чужой усадьбы полдня, но так и не смогли проникнуть внутрь, а наружу никто из семьи Ци Шуй не выходил.

— Знакомая фамилия… — задумчиво произнесла Наташа-Мэй, — Цинь Шу-Хуэй не оттуда случайно?

— Да, барышня, — ответила уставшая Чун Хуа, тихонько колотящая, себя кулачками по ногам.

— Я до завтра что-нибудь придумаю, — задумчиво произнесла молодая госпожа Гу. — Не переживай, я сделаю всё возможное, чтобы ты соединилась со своими близкими, если они действительно там.