Следуй по пути из лепестков персика 2

Глава 11

— Эй, ты кто такая⁈ — бычевато посмотрел на Наташу амбал. — Иди своей дорогой.

— Как ты смеешь мне указывать, что делать⁈ Я уважаемый человек, приехал в столицу по торговым делам! — проговорил мужчина в приличной одежде. — Похоже, в столице мало занимаются воспитанием девиц.

— Как вы… смеете избивать этого человека до полусмерти прямо на улице? — проигнорировала вопросы Гу Мин Мэй.

— Он украл у меня кошелёк с золотом и серебром! Так что разбираюсь с ним, как хочу! Будут мне ещё всякие девицы указывать, что делать! — прорычал зарвавшийся торговец.

В толпе зашептались, периодически показывая на всех присутствующих в разборке лиц пальцами.

— Вам что, законы не писаны, он же сказал, что ничего не брал? Если вы считаете, что это он, отведите его в управление преступлений и наказаний. Вы не имеете права совершать самосуд, да ещё и прямо на улицах столицы, — сурово давила авторитетным голосом Мэй-Наталья.

— Иди вон отсюда и не высовывайся, пока я и тебя не избил до полусмерти! — совсем рассердился амбал, довольно ощутимо ткнув в плечо девушки палкой.

— А сможешь? А рискнёшь? — нахмурилась девушка, готовая перекинуть нахала через плечо.

Ци Шуй схватила молодую барышню за руку, напоминая ей, что с некоторых пор она повредила ногу и поэтому, по просьбе второго принца и своих родителей, должна притворятся, что ещё не выздоровела.

— Ваше высочество, мне спуститься и разобраться? — спросил Нин Сян.

— Нет, — помотал головой наследный принц и ухмыльнулся, — Хочу посмотреть, способна ли эта мелкая бунтарка разобраться с проблемой, или только и может, что чушь нести, да вести себя вызывающее.

Натали сдержалась, погасив внутреннее кипение, и сразу при шаге изобразила хромоту:

— Вы! — она обвела указующим перстом собравшийся зевак, — Вы хотели бы, чтобы вас или ваши близких на улице незаслуженно, безнаказанно и незаконно избивали какие — нибудь люди⁈ Разве это не унижение чести и достоинству⁈

В топе зашептались, закивали и загудели, соглашаясь с Мэй-Наташей.

Нищий поднял голову и с недоверчивым интересом посмотрел на двух девушек, что рискнули своей репутацией, чтобы ему помочь, ведь девицы должны вести себя скромно и добродетельно. Он узнал Ци Шуй:

«Это же та девушка, что вместе с ещё одной недавно пару раз приносила еду в переулок нищих. Они сказали, что являются личными служанками и их молодая госпожа приказала раздать еду», — молодой человек перевёл взгляд на Гу Мэй, — «Значит, это и есть та молодая госпожа?» — в его глазах уже возникла благодарность и восхищение.

Натали также обратила взгляд на раненого и увидела сзади, в самом низу шеи, уже на спине под оттянутым воротом одежды, за которую тягали молодого человека, кусок непонятной и неизвестной чёрной татуировки. Заметив, куда смотрит барышня, юноша сразу же несколько испуганно поднял выше ворот одежды и втянул шею в плечи. Также после этого Ната обратила внимание на слегка кровоточащую рану на боку попрошайки — такую могло оставить только какое-либо холодное оружие. Она казалась свежей, по крайней мере, он не так давно её получил, а сейчас, из-за побоев, будто бы рана снова открылась. Плюс какое-то ранение на ладони. Сомнительное дело, защищать такого подозрительного человека, но раз уж начала прилюдно, Наташа решила идти до конца, чтобы после сохранить достойное лицо:

«Надеюсь, я потом не пожалею об этом. По виду человек вроде не агрессивный и на преступника не похож», — мысленно вздохнула девушка. — «Не хватало мне, конечно, чтобы меня ещё обвинили в защите преступника из какой-нибудь секты… но назад уже поворачивать поздно».

— Какое тебе есть дело до этого нищего попрошайки⁈ — возмутился прилично одетый мужчина, пытаясь навредить репутации девушки, чтобы она испугалась и отстала.

Натали подумала, что если люди Ли Бэй Ху и следят за ней, то не станут вмешиваться, пока не будет угрозы её жизни, чтобы не раскрывать себя. Но Нате было и не нужно кровопролитие, она привыкла решать все споры словами.

— Я защищаю справедливость и борюсь против подлости! — сказала она, — Вы ведёте себя неподобающе, вызывающе и агрессивно в столице. Набросились на этого человека прямо на улице, как дикие невоспитанные звери.

— Что⁈ Я…! — офонарел от услышанного торговец, потеряв от возмущения дар речи и на мгновение забыв все слова.

— Да к чему нам с ней разговаривать⁈ Просто проучить эту девку и всё! — сказал его сподручный и поднял вверх палку.

Ци Шуй и возничий встали между ними, закрывая госпожу.

— Только рискните тронуть мою барышню, и вам не жить! — со злостью посмотрела личная служанка на мужчин, готовая разорвать их в клочья.

Гу Мин Мэй положила ладонь своей личной помощнице на плечо:

— Давайте разберёмся мирно. Почему вы решили, что этот человек украл у вас мешочек с деньгами? Где доказательства? У вас они есть? Разве не знаете, что по законам этого государства голословно обвинять кого-либо является преступлением?

— Какие ещё доказательства? — возмутился сподручный мужчины.

Наталья отметила, что амбал немного занервничал, его резкий тон сменялся на робкий, словно догоревший огарок свечи. Окружающие люди одобрительно загудели.

Никто не знал, что сверху на них с любопытством глядят ещё две пары глаз, одна из которых принадлежит наследному принцу.

— Обычные доказательства, с чего вы решили, что это именно он взял ваши деньги? — Наталья-Мэй пристально посмотрела на амбала. — Вы не могли забыть деньги где-нибудь в другом месте: в харчевне, в лавке, в магазине, у лодочника, в повозке и ещё где-либо?

Хозяин, замешкавшись и задумавшись, был растерян, зато его помощник слишком быстро и уверенно ответил:

— Этот попрошайка прошёл мимо моего господина и схватил у него с пояса кошелёк с деньгами.

— Я не брал, — прошептал нищий и закашлялся.

— Вы это видели, лично? — Наташино лицо и голос были расслабленными, но давящими.

От Натали не укрылось, что человек с весомой палкой в руках сейчас нервничал, его глаза даже на время суетливо либо пугливо забегали:

«Он либо что-то знает, либо причастен, либо сам виноват», — рассудила девушка.

— Да! Я это видел лично, и что? — пытался казаться уверенным амбал.

— Это было прямо сейчас или вы гнались за этим человеком? — спросила Гу Мин Мэй. — Скажите, они гнались за этим человеком? — девушка обратилась к толпе.

Зеваки загалдели, что «вроде нет».

— Я обнаружил, что на моём поясе не висит кошелька с серебром и золотом, когда хотел кое-что купить на лотке, — немного растерянно проговорил мужчина-торговец, — Обернулся и увидел этого парня-нищего! — он ткнул гневным перстом на полулежащего посреди дороги попрошайку.

— То есть этот человек не убегал? — на лице Мин Мэй появилась еле скрываемая ухмылка.

А она испытала этот опыт уже на себе и помнила, что когда срывают кошелёк с пояса, это довольно ощутимо. К тому же, укравший деньги не будет спокойно дальше идти по улице, как ни в чём ни бывало.

«А сподручный торговца-то напрягся… Не слишком сильно, но заметно, как у него всё сжалось от волнения, даже, наверное, булки», — мысленно усмехнулась. Натали.

Его господин отрицательно помотал головой.

— Если он действительно вор, почему он не побежал? — опять задала вопрос, Наташа.

— Какое вообще право ты имеешь нас допрашивать⁈ — возмутился амбал, его глаза выдавали нервное напряжение и переживание. — Твоё какое собачье дело?

— Не думаю что, если бы он был вором, то продолжал спокойно брести по улице. К тому же, он не совсем в том состоянии, чтобы этим заниматься. Все согласны со мной⁈ — Натали обратилась к зевакам, ища поддержку, стараясь не реагировать на оскорбления.

Толпа соглашаясь закивала и зароптала:

— А ведь правильно говорит. Здравые слова. Что-то не сходится. Это что, выходит, может, и не он украл?

— Господин, возможно у этого нищего был сообщник или он спрятал деньги по пути! — яростно обратился к хозяину мужчина с палкой.

— Так вы хотите найти свои деньги или просто побить кого угодно, чтобы выместить свою злость? — ухмыльнулась Наталья в облике благородной китайской барышни, обратившись к торговцу. — Может быть, необходимо пройти по тем местам, где вы были, и спросить в лавках? Наверняка что-нибудь кто-нибудь точно видел. Людей много, могут подсказать даже, кто взял, всегда найдутся свидетели, — Наташа пристально посмотрела на мужчину с палкой.

Тот в свою очередь запаниковал, не выдерживая морального давления:

— Господин, что мы её слушаем⁈ Может быть, она его сообщница⁈ Пока мы будем ходить и всех опрашивать, они сбегут с нашими деньгами! Не слушайте глупости этой дерзкой и сумасшедшей девки! Давайте изобьём их обоих⁈

— Может, лучше сдать властям? — нерешительно произнёс торговец.

В толпе снова зашептались потому что некоторые узнали Гу Мин Мэй. Многие даже уже хотели сказать торговцу, кто перед ним, но Наташа к этому времени уже отвязала от пояса круглый жетон из нефрита, удостоверяющий её личность, и подняла перед собой, показав мужчинам вырезанный на нём рисунок. В центре ажурного рисунка с дырочками, как на кружеве — семейного кланового узора, читалось имя владельцы.

— Я Гу Мин Мэй, законная дочь правого министра генерала и князя Гу Кая, — довольно произнесла Наталья.

В толпе зашептались, те кто был не в курсе, удивлённо загудели. Попрошайка снова, но уже изумлённо посмотрел на молодую барышню.

Торговец и его слуга шокировано и испуганно вперили глаза в девушку, даже забыв выказать почести и поприветствовать.

«Ближе бандерлоги, ближе», — вспомнила Наташа слова удава Каа из Маугли, увидев сейчас похожую картину:

— Давайте позовём чиновников департамента преступления и наказания. Я не против, — добавила Гу Мин Мэй.

Привлечённые шумом, либо кто-то их позвал, на улице показались и сами чиновники местного магистрата, что патрулировали улицу. По обычаю, главный из них был одет в форму чиновника, с чёрной ушастой шапкой чиновника на голове и с мечом на боку. Сзади него шли шестеро в одеждах и шапках чиновников более низших по рангу и статусу, с надетыми лёгкими кожаными доспехами, также вооружённые мечами. Такие отряды от магистрата выполняли здесь роль местной полиции.

— Что здесь происходит? — презрительным тоном спросил главный из них. Увидев Гу Мин Мэй, мужчина сразу сложил руки и поклонился:

— Приветствую, княжна Гу.

Двое оттаявших грубиянов и драчунов тоже сложили руки и споро поклонились Гу Мин Мэй и чиновникам.

— Арестуйте преступника. Этот мужчина украл деньги у своего хозяина и обвинил в этом другого, — Гу Мэй-Наташа безапелляционно указала рукой на мужчину с палкой, — После они вместе до полусмерти избили этого несчастного молодого человека.

Чиновник сразу жестом распорядился арестовать подозреваемого, и его подчинённые подбежали, окружив амбала и его господина.

Мужчина с палкой мгновенно достал из-за пазухи тканевой мешок с деньгами и встал на колени:

— Господин, я не крал его! Вы забыли кошель в магазине тканей! — мужчина бросил палку, и сложив впереди руки, стал кланяться до земли. — Я положил его себе за пазуху, чтобы потом отдать вам! Простите меня, помилуйте! — он обращался к чиновникам и к своему хозяину. — Честно, я забыл о нём! Но, когда вы обнаружили пропажу и обвинили этого попрошайку, меня обуяла жадность, простите меня, помилуйте! Я не хотел красть, просто подумал, что если вы не найдёте этот мешочек, забудете про него, тогда деньги останутся у меня! Прошу, помилуйте меня, надо мной подшутили злые духи! Я не хотел, я не управлял собой! Накажите меня, но не убивайте! Помогите мне! Простите меня, ваш верный слуга случайно встал на неверный путь!

— Арестовать обоих! Заключить под стражу, — распорядился чиновник магистрата.

— Прошу, помилуйте! Прошу, поймите! Это недоразумение, я не хотел! — продолжал разоряться до этого слишком дерзкий амбал.

— Я этого не знал, я и сам жертва! — причитал торговец. — Я совершенно ни в чём не виноват! Меня обманули и ввели в заблуждение!

— Разберёмся, — безэмоционально ответил старший чиновник.

Мужчин уводили в управление преступлений и наказаний, бросив уже никому не нужного побитого нищего молодого человека прямо на улице.

Ли Цзы Лун изумлённо поднял брови и удивлённо осмотрел Гу Мин Мэй с ног до головы, словно он увидел её впервые. Ему захотелось поаплодировать, но тогда его присутствие здесь раскрыли бы:

— Неплохо. Может, нам стоит поискать хороших чиновников ведомства преступлений и наказаний среди барышень? — пошутил он.

Нин Сян улыбнулся:

— Непонятно, как она смогла так быстро вычислить преступника… он же ничего не сказал?

— Пусть вора накажут по всей строгости, для начала отрубите ему руки, чтобы он и в следующей жизни их больше не распускал на благородных барышень… Торговца после наказания вышвырните из города, и чтобы больше никто в столице не смел иметь с ним дела.

Они увидели, как Мин Мэй участливо подошла к нищему и присела на корточки.

Нин Сян кивнул и удалился выполнять распоряжения.

— Молодой человек, тебе совсем плохо? — обеспокоено спросила Мин Мэй, глядя на молодого нищего, что готов был скоро провалиться в обморок, — Сейчас я помогу тебе подняться.

— Барышня, не трогайте его, он же грязный, — проговорил возничий. — Пусть скажет спасибо, что вы уже и так защитили его, оставьте теперь в покое.

— Не смей говорить так больше, тем более при человеке, это некрасиво и гадко, — сурово ответила Мэй-Наташа. — Неизвестно, как повернётся жизнь, и кто угодно может оказаться на его месте. У него тоже есть родители или близкие, кто-нибудь наверняка беспокоится о нём.

Пострадавший парень ошарашенно украдкой посмотрел на юную барышню. Смотреть прямо в лицо, с его статусом было бы не учтиво, неправильно и некрасиво.

На лице наследного принца отразились недоумение, одобрение и удивление поведением новой Гу Мин Мэй. Ли Цзы Лун раздумчиво погладил двумя пальцами свой подбородок:

«Удивляет. Она что, с Богиней милосердия Гуаньинь заключила сделку? Поумнеть в обмен на обязанность делать добро всем подряд?»

Ната вспомнила часть татуировки на спине пострадавшего бездомного:

«Ну или не совсем… кто угодно может оказаться на его месте. Не знаю, кем он является, но раз уж я начала помогать, то нужно помогать до конца… Может, за этим кадром кто-то охотится? Главное, чтобы меня к нему не припутали», — девушка осторожно осмотрелась по сторонам.

— Простите, молодая госпожа, — ответил слуга.

— Помогите мне его поднять. Мы поскорее должны забрать его отсюда, — тихо прошипела Гу Мин Мэй, хватая молодого человека под руку. — Ему нужен лекарь.

Ци Шуй и слуга-возничий поддержали раненого нищего с другой стороны. Они посадили незнакомца на небольшую площадку рядом с возничим, раненый уже находился в полуобморочном состоянии. Мин Мэй периодически осторожно осматривалась по сторонам, даже иногда для этого используя боковое зрение, чтобы не привлекать внимания.

Ци Шуй всё поняла, увидев рану на боку молодого бездомного. Затем обе девушки стали прикрывать собой незнакомца и эту рану на его теле от посторонних глаз.

После того, как Наташа и её личная служанка зашли в повозку, затянули внутрь раненого молодого человека. Барышня Мин Мэй сложила и приложила свой платок к кровоточащей ране незнакомца. Тот, прижав лоскут красивой ткани с вышивкой ладонью, снова с благодарностью посмотрел на девушку через полузакрытые глаза. У юноши уже сильно кружилась голова, его одолевала сильная слабость.

— И куда мне его вести? Не домой же к себе? — проговорила Наташа-Мэй.

— Конечно же нет, — ответила личная служанка. — Отвезём его к хорошему лекарю и оставим там.

— Если его ищут, то в первую очередь, зная что он ранен, будут искать у какого-нибудь лекаря. Не пойдёт, — покачала головой Гу Мэй. — Скажи честно, ты нас не впутаешь ни в какие неприятности? — обратилась девушка к незнакомцу.

— Нет, — прошептал тот, — Не бойтесь и не говорите никому про мою татуировку.

— Какую ещё татуировку? — опешив, спросила Ци Шуй.

— У него на спине. Я не рассмотрела, что там изображено, — махнула рукой Натали. — Поехали домой, — распорядилась она слуге-вознице и повернулась к Ци Шуй. — Отец уже наверняка вернулся из дворца с заседания двора. Я поговорю с ним и он разрешит оставить его в поместье на территории, где живут слуги.

Личная служанка кивнула молодой госпоже:

— Вы хотите после нанять его на работу?

— Я хочу, чтобы его вылечили в безопасном месте. А после пусть идёт на все четыре стороны — это уже его проблемы, — вздохнула Мин Мэй. — Я по-другому не могу, мы теперь в ответственности за него раз впря… защитили. Доведём дело до конца, не бросим же мы его там помирать.

Незнакомец снова приоткрыл веки и посмотрел на барышню-спасительницу, теперь он был перед ней в неоплатном долгу.