Следуй по пути из лепестков персика 2

Глава 6

«Да уж… это не Европа со своими отношениями сюзерен-вассал», — вздохнула Наташа в новом юном облике древнекитайской аристократки, — «там у каждого есть свои чётко прописанные обязанности перед друг другом, как у правителей, так и у феодалов. Здесь «сыны небес» и всё — единоличная власть властьимущих, не подлежащая никакому контролю и осуждению… Ещё и огромная коррупция, разделения статусностью, клановость с кумовством, и вершиной всему этому настоящее рабство. В опасное местечко я попала, только не понимаю, за что…»

Натали-Мэй тихонько наигранно захныкала и прошептала про себя:

— Ну и как тут выживать? Одно неловко и неправильно сказанное слово и ты — труп, без права оправдания и обжалования. Почему все здесь так безропотно принимают свою судьбу, со столь большим энтузиазмом стоят на коленях?

— Барышня, честное слово, ну что вы так расстраиваетесь. Всё образуется. После чёрной полосы всегда приходит белая, — сочувствующе проговорила служанка, которую Мин Мэй недавно вылечила от простуды. Она не особо понимала о чём говорит её госпожа, но подозревала, что та расстроена произошедшим.

Эта девушка стала второй личной служанкой главной дочери семьи Гу. Наталья, узнав, что ей положено несколько служанок, в том числе и две личные, а место внезапно погибшей Синь Цянь пустовало, попросила мать отдать эту девушку себе в услужение, поскольку хотела, чтобы она пришла в себя и отдохнула после болезни. Также Натали позаботилась и о том, чтобы Дандан перевели на более лёгкий труд.

Новая личная помощница была очень благодарна, так как, как ни крути, но это карьерный рост: лучше комната, одежда, еда; чуть большее жалование; возможность получить какие-то знания; больше возможностей заработать различные блага и награды от хозяина.

Новую служанку звали Чау Вай, что означало «осенняя трава», но это имя дали ей первые хозяева, семья генерала Гу были третьими. Поэтому Наталья спросила её настоящее имя и стала звать по имени, что дали ей родители. И теперь она стала Ци Шуй, что означало «жизненная сила воды».

— Что ты тут без дела стоишь, а ну иди, займись какой-нибудь работой, — ворчливо произнесла вошедшая в комнату с подносом Чун Хуа. — Во дворе полно опавших лепестков… Что ты на меня так смотришь? Это я являюсь самой главной и любимой служанкой молодой госпожи.

Чун Хуа с некоторых пор стала ревновать барышню и её расположение к новой личной служанке.

— Хуа-эр, — строго обратилась к ней Наташа. — Ты знаешь, что я этого не люблю.

— Простите, барышня Гу Мэй, временное помутнение рассудка. Я так больше не буду, — торопливо проговорила Чун Хуа и виновато легонько хлопнула себя пальцами по губам.

Мин Мэй рассмеялась:

— Ци Шуй, не бойся, у нас всё здесь более проще и справедливее, чем в большинстве мест… Пусть этот мир станет хоть на это небольшое пространство справедливее и лучше.

Когда вторая личная служанка, поклонившись, удалилась во двор, Чун Хуа выставила на стол блюда с подноса:

— Барышня Мин Мэй поешьте, и вам сразу станет лучше. Вот тыквенные семечки, вы всегда их очень любили грызть, как и остальные обеспеченные люди этого города.

«Ну конечно,… и тут любят грызть семки, как и у нас», — мысленно по-доброму усмехнулась Наташа:

— А почему «как остальные обеспеченные люди этого города»? Это потому, что им нефиг делать?

— Это, конечно, тоже. Но всё же потому… что такое занятие не слишком доступное по деньгам для бедных людей, — ответила, улыбнувшись, юная личная помощница, уже несколько привыкшая к потери памяти своей молодой госпожи и странным словам. — Они очень полезные, даруют молодость, долголетие, и избавляют тело от паразитов. Тыква вообще сама по себе волшебная. А вот это чесночный арахис, — Чун Хуа выставила на стол другую миску.

— Что такое арахис, я в курсе, — улыбнулась Наталья-Мэй, посмотрев на лежавший в глубокой узкой миске неочищенный арахис в кожуре, явно имеющий чесночный привкус.

— Это маринованные яйца, свинина в кисло-сладком соусе и рисовые пирожные. А это каша, она поможет вам восстановить ваши силы и здоровье. Чем бы человек не болел, он всегда сразу же должен есть кашу, чтобы восстановить свои силы, — продолжила юная служанка. — Я почти всё сама готовила. Ешьте, пока горячая. Вам подуть? Вам почистить арахис?

— Нет, спасибо, дуть не надо, я думаю, справлюсь. А арахис можешь помочь мне почистить, если хочешь, — снова улыбнулась Мин Мэй:

«Ну конечно же, кто бы сомневался, естественно, что их традиционная каша без молока, похожая на компот с добавлением разваренной рисовой крупы», — девушка зачерпнула ложку и слила с неё жидкую массу, что потекла ручьём:

— А это что в ней такое?

— Слива, грецкие орехи и ягоды годжи. Всё, как вы любите, — довольно ответила помощница.

«Ягоды годжи?… Ягоды годжи обычно более крупные, по сравнению с барбарисом, вытянутые и заострённые. Барбарис кислый, а ягоды годжи сладкие. Барбарис после сушки бледнеет и округляется. Также у него меньше семян внутри», — сразу вспомнила нужную информацию о продукте Наташа и улыбнулась:

— Чун Хуа, я потом покажу тебе, как выглядит настоящая рисовая каша.

— Ээ, хорошо, — удивлённо посмотрела на неё личная служанка. — Только я варю кашу уже много лет.

Посидев несколько минут в задумчивости Мин Мэй вдруг заявила:

— Мне необходимо обрести финансовую независимость и верных людей.

— Финансовую независимость⁈ — ещё более ошарашенно посмотрела на неё Чун Хуа. — Барышня, вы хотите зарабатывать деньги? Но этого нельзя делать без разрешения семьи.

— У нас должны быть свои собственные средства на всё, чтобы мы могли распоряжаться ими единолично и ни у кого ничего не просить. Я слышала, что только о большом бизнесе нужно сообщать правительству и получать разрешение, а я ещё не решила, чем буду заниматься. Также, мне нужны люди, которые будут помогать мне и при этом будут верны…

Но сейчас,… мне необходимо как-то уметь защитить себя… Нужны небольшие мягкие мешочки из кож, что не будут пропускать жидкость, с пробкой, а не на завязках. Ещё сок, выдавленный из свежего имбиря, а также вода, немного проваренная с большим количеством красного перца.

— Молодая госпожа, и что вы с этим всем будете делать⁈ — изумлённо и непонимающе вперила глаза в Наталью-Мэй, личная помощница. — Вы снова что-то новое изобрели?

— Угу, перцовый баллончик, — рассмеялась обновлённая барышня.

— Перцовый бал… бол… болон… бал-лончик? — в непонимании выговорила новое слово Чун Хуа.

Мин Мэй проворно перелезла через довольно высокое окно внутрь помещения, а после взяла из рук Чун Хуа небольшой свёрток с едой.

Когда она тихонько постучала по оконной раме, Мин Лан аж подпрыгнула от панического страха. Ведь она находилась в храме предков, наедине с памятными табличками предков. На улице темнело, лишь свет свечей освещал просторную пустующую залу, и ей изначально показалось, что пришли духи усопших, чьи имена, статус и звания были выгравированы на вертикальных чёрных прямоугольных деревянных табличках. После повторного стука и шёпота сестры, она сильно удивилась.

— Барышня-я, как я могу оставить вас одну? — заунывно причитала личная служанка молодой госпожи семьи Гу.

— Я вообще-то буду не одна, — прошипела Наталья-Мэй. — Лучше сторожи мой двор, пусть все думают, что я легла спать… Кстати, ты обещала растолочь имбирь, — после этих слов девушка закрыла окно.

— Сестра, что ты здесь делаешь? — недоумённо спросила Мин Лан.

— Я принесла тебе еды, а также хочу составить компанию, — ответила Мин Мэй.

— Что ты, не стоит, я же наказана! — несколько обеспокоенно, но тихо проговорила третья сестра. — К тому же ты ранена.

— Ещё как стоит. Я тоже виновата, ты не должна одна страдать. Тут, наверняка, ночью тебе одной будет страшно, — улыбнулась четвёртая сестра, — вместе всё-таки не такой стресс будет. А нога, что нога? Царапина. Заживёт, как на соб… Ты как тут? Поешь, — сразу сообразив, что не стоит так говорить, сменила тему Наталья.

— Мэй-эр, мне нельзя есть до утра, я должна сначала подумать о своих проступках и вымолить прощение у предков, — Мин Лан отвернулась от свёртка. — Сейчас духи предков увидят и рассердятся на нас.

Мин Мэй скептически-непонимающе на неё поглядела, подняв бровь, и вложив ей куль в руки, развернула:

— Лан-эр, ешь говорю, пока тёплое, а то голова закружится. Посмотри, тощая какая. Специально в свёртке принесла, чтобы с корзинкой не светиться. И в тыковку компота налила.

— Светиться? — непонимающе уточнила третья сестра.

— О-хо-хох, как же с вами тяжело, — Ната легонько потёрла лоб пальцами, — ну это означает, что заметят корзинку сразу, как яркий фонарь из общей серой массы.

— Чудно говоришь в последнее время, Мэй-эр, но в твоих словах есть какая-то логика, и аналогия интересная, — легонько улыбнулась Мин Лан. — И как только такие вещи тебе приходят в голову?

Через некоторое время в раму снова кто-то постучался, и девушки, вздрогнув, обернулись на окно.

— Наверное, Хуа что-то хочет сказать, — тихо проговорила Мэй-Наташа, и подойдя к окну, открыла створку.

Но там оказалась не её личная служанка.

— Дайте же руки, — прошипела Мин Джу. — Тяжело перелезать с такой ношей.

Пятая сестра сунула им в ладони тканевой свёрток и небольшой глиняный кувшин без ручки, больше похожий на высокий горшок или немного сужающийся бочонок. Его горлышко было накрыто обрывком красной ткани и замотано на горлышке тонкой верёвкой из мешковины. Обычно в таких здесь храниться вино, а под тканью должна быть приклеена пробка.

— Ты что здесь делаешь? — настороженно спросила у Мин Джу Наташа. — Мы с Лан-эр провинились, а ты ни во что не влезала.

— Тоже с вами хочу, за компанию, — улыбнулась пятая сестра. — Я тоже там присутствовала. Вино принесла и поесть.

— И нас после этого ещё больше накажут, — проговорила Мин Лан. — Просто так распивать вино в зале предков нам нельзя.

— И что тогда делать? — лицо Мин Джу стало тоскливым и опечаленным.

— Давайте тогда поставим на алтарь, — предложила Наталья-Мэй.

— Если ставить на алтарь, надо сначала угостить предков, разлив чашу, — опасливо проговорила третья сестра. — И кто это будет делать? — она настороженно оглядела младших сестёр.

— Ты, — указала на неё пальцем Мин Джу. — Ты же старшая из нас.

— Я⁈ — испугалась Мин Лан. — Не я принесла сюда вино, чтобы пить. Я н-не могу. Разве мы имеем право на такое⁈

— Божечки, разве это не ваши… наши родственники? — усмехнулась Наталья.

Она открыла кувшин, налила в три малые пиалы, что принесла Джу-эр, и дала их девушкам в руки:

— Помяните предков.

Три девушки встали на колени, и взяв пиалы пальцами обеих ладоней, вытянули руки вперёд, поклонились. После выпили. Ната снова налила вино в пиалу, подошла к алтарю, и как было здесь принято, медленно вылила из чаши вино на пол, прочертив линию. Затем поставила кувшин на алтарный стол. Пламя на свечах в комнате неожиданно заколыхалось, а Лан-эр с Джу-эр, тихонько взвыв, прилипли к друг другу резко, как магниты.

— Вы что? Это просто я слишком быстро прошла по комнате, — по-доброму улыбнулась Мин Мэй-Наташа, — одежды и рукава широкие, произошло колебание воздуха, вы что не учили физ… ну да. Вообщем, ничего страшного, это не духи, — она махнула рукой в успокаивающем жесте.

В голову Чун Хуа неожиданно попал маленький камешек, когда юная служанка толкла во дворе своей барышни в каменной ступке каменным пестом имбирь, измочаливая его мякоть в кашицу.

Девушка резко повернула голову в ту сторону, откуда прилетел объект, и осмотрелась. Ей снова в голову, не больно, но неприятно, попал небольшой камешек. Услышав смешок, Чун Хуа потёрла место удара и гневно посмотрела на вершину каменного забора. Там, недалеко от дерева, сидел Яочуан и тихо смеялся. Вскоре рядом с ним на заборе появился второй принц Ли Ху, и они оба, словно птицы, спланировали во двор, приземлившись на ноги.

— Ваше высочество, — поклонилась личная служанка барышни Мин Мэй, — Что вы здесь делаете? Как вас не заметила охрана? — сразу после этого она сурово погрозила кулаком его личному помощнику.

— Мои люди отвлекли их немного. Не называй меня по титулу. Просто хочу узнать, как себя чувствует твоя барышня, — приветливо проговорил Ли Бэй Ху. — Ещё принёс ей небольшой подарок, чтобы порадовать и подбодрить. Она может выйти сюда ненадолго? — в его глазах сверкнула нежность, когда он говорил о Мэй-эр.

Во двор вышла Ци Шуй. Чун Хуа приложила указательный палец к губам, многозначительно на неё посмотрев, и подозвала жестом руки к себе.

— Это его высочество второй принц, только никому, это тайна, — прошептала она новой личной служанке на ухо.

— Приветствую ваше… — начало было Ци Шуй и сразу испуганно поклонилась. Но Чун Хуа сразу закрыла ей рот ладонью и отрицательно покачала головой:

— Сходи, посмотри в округе, никто ли не следил здесь.

— Господин, барышни нет в своём дворе, — ответила Чун Хуа второму принцу. — Она сейчас находится в зале предков.

— Её всё-таки наказали, несмотря на травму? — удивлённо с беспокойством спросил молодой человек.

— Нет, наказали лишь только третью дочь семьи, — снова вежливо и тихо ответила личная служанка Мин Мэй. — А наша барышня решила составить ей компанию, считая, что часть вины лежит на ней, и чтобы её старшей сестре не было там страшно и одиноко. Поэтому… пролезла в храм предков… через окно, поскольку он заперт старшими на замок, — смутилась своего рассказа Чун Хуа, но всё-таки решила рассказать так, как считала их хорошими друзьями со своей молодой госпожой.

Второй принц тихонько изумлённо рассмеялся:

— Она самая чудная девушка из тех что я встречал. Тогда сообщи своей барышне, что я приходил, и передал ей это. Яочуан, — обратился он к своему личному стражу.

Тот свою очередь достал из холщового мешка небольшой лук и колчан со стрелами. Бэй Ху взял их у него из рук и передал Чун Хуа:

— Это хороший лук и стрелы. Подойдёт для начинающих. Нужно тренировать руки и меткость, после можно управлять арбалетом намного легче, — затем молодой человек достал маленькую коробочку из-за пазухи, — Это специальное нефритовое кольцо, надеваемое на большой палец правой руки при стрельбе из лука, для защиты от повреждения тетивой, — затем Ли Ху протянул ей маленький кувшинчик и ещё одну круглую не широкую деревянную коробку, — Это редкое вино. Красное. Из западных регионов, сделанное из винограда. И это тоже для Гу Мэй.

Второй принц Ли Ху ещё раз огляделся в надежде увидеть Гу Мин Мэй и с грустью на лице вздохнул. После они со своим личным слугой, используя Цингун, словно вспорхнули обратно на стену и растворились в ночи.

— Господин, — поклонившись закрытым дверям кабинета генерала Гу, вежливо произнёс слуга поместья.

— Войди, — ответил тот ему изнутри помещения.

— Господин, — слуга, войдя в кабинет, аккуратно и осторожно прикрыл за собой обе створки деревянной двери, оклеенной рисовой бумагой и рейками. — Господин, четвёртая и пятая барышни проникли в храм предков через окно и теперь сидят там все вместе. Что нам прикажете делать?

— Да⁈ — радостно воскликнул министр Гу. — А что делать, зачем? Отлично-отлично! — рассмеялся мужчина. — Им давно стоило побыть вместе и пообщаться! Это духи моих предков всё устроили, чтобы они поговорили и нашли общий язык! Они же семья, а семья всегда должна быть вместе. Как здорово!

— Боюсь, госпожа будет этим расстроена, — неохотно напоминающе пролепетал слуга.

— Ничего не говори госпоже, а то она всё испортит, — махнур рукой генерал, — если что, ссылайтесь на моё распоряжение.