Системный Кузнец IV

Глава 8

Йост перевёл цепкий взгляд на Ульфа, внимательно оглядывая мощную фигуру.

— А ты, дылда, вижу, крепкий, — заметил старик. — Кувалдой махать умеешь?

— Ульф умеет, — низко прогудел великан, чуть ссутулившись. — Бить сильно. Бить долго.

В голосе прозвучали жалобные нотки, словно парень извинялся за свою силу.

Мужик удивлённо нахмурил кустистые брови. Казалось, «эйнштейновские» волосы-антенны на лысой черепушке зашевелились от недоумения.

— Чего это с ним? —вопросительно посмотрел на меня.

— Ульф… своеобразный, — быстро вступился. — Но очень толковый и исполнительный. Возьмите его молотобойцем — не промахнётесь. Ему только показать нужно, а силы там на троих хватит.

— Хм-м… Ну, поглядим, поглядим, — протянул старичок, задумчиво почёсывая подбородок. — Ладно. Пойдёшь за Седьмой Горн — вон туда, что справа, у вентиляционной шахты.

Указал корявым пальцем в глубь зала.

— Будешь сегодня работать с Куртом Кривым. Он как раз ныл, что прошлый ударник у него хлипкий, удара не держит. Вот и покажи, на что способен. Глядишь, и Брандт заглянет, оценит.

«Ну вот…» — кольнула игла досады. Даже Ульфу досталась настоящая работа у наковальни, в самом центре действа! А меня списали в утиль, поставили на тачку, как последнего чернорабочего. Как буду управляться одной левой⁈ Это же насмешка!

Стиснул зубы, загоняя обиду поглубже — не время жалеть себя. Сейчас задача — выжить и восстановиться, а тачка… придумаю что-нибудь на ходу — сделаю лямку через плечо, привяжу ручку…

— Йост, скажи, — постарался звучать по-деловому. — Есть возможность, чтобы в будущем, когда встану к наковальне, мне Ульфа дали в помощники? Мы с ним из одной деревни, сработались уже — вместе ковали. Думаю, так надёжнее будет и для дела, и для нас.

— Ишь ты, парень, какой ловкий! — усмехнулся бригадир, хитро прищурившись. — Ты сперва руку залечи, да покажи, чего стоишь. Ты ж щуплый на вид — кожа да кости… Не похож ты на нашего брата-кузнеца.

Мужик вдруг осёкся, замолчал, словно вспомнил что-то важное.

— Хотя… Брандт сказал, что ты всё-таки крепкий. Вот и покажи, на что способен. Справишься с тачкой одной левой — значит, характер есть. Значит, можешь вывернуться наизнанку, но сделать дело, а это здесь ценится дороже мышц.

— Странные у вас методы проверки… — вырвалось само собой.

— Какие есть, — философски пожал плечами Йост, и в голосе прозвучала наставническая нотка. — Ты ещё много чего узнаешь про это местечко. Лучше сразу забудь всё, чему тебя учила мамка или добрый мастер в деревне — здесь свои законы. Ну всё, время не ждёт — за работу.

Старик махнул рукой вниз, в центр кипящего цеха.

— Вон там, внизу, прямо посередине, видишь проход между рядами, ограждённый чёрными щитами?

Я вгляделся сквозь марево жара и копоти — там, в глубине зала, виднелся тёмный зев, уходящий в сердце горы. Сейчас разглядеть его было сложно из-за пляшущих теней и искажённого воздуха.

— Ага. Вижу.

— Вон там как раз и угольные ямы. Тачку возьмёшь там же, у входа. Твоя задача простая: смотри в оба. Видишь, у кого из кузнецов топливо на исходе — тащишь вовремя, чтобы горн не остыл ни на минуту. Остынет — спрос с тебя.

— Понял.

— И ещё… — Йост понизил голос, словно делился секретом. — Главное, смотри, что берёшь — там всё вперемешку свалено. Есть совсем мёртвый уголь — труха, пыль, сосна гнилая. А есть добротный, звонкий. Добротного меньше, за ним охотятся — многие мужики жалуются, что уголь нынче дрянь — прогорает быстро, жара не держит, только искрит. Если сможешь определить, какой лучше таскать, чтобы работа шла бесперебойно и жар стоял как надо — незамеченным не останешься. Кузнецы — народ памятливый. Хорошего подносчика ценят не меньше молотобойца.

Старик Йост криво улыбнулся, лицо превратилось в печёное яблоко — глубокие борозды морщин прорезали лоб и собрались веером в уголках глаз.

— Ну, шуруйте давайте! Время — железо!

Бригадир бесцеремонно махнул рукой, резко развернулся и зашагал прочь, растворяясь в дымке цеха, туда, где уже начиналось движение новой смены. Мастера занимали места у горнов, проверяли инструменты, переругивались.

Ульф замер на месте, переминаясь с ноги на ногу в нерешительности — огромная фигура казалась потерянной на фоне гигантского муравейника.

Я подошёл ближе и заглянул в глаза молотобойцу, стараясь передать уверенность.

— Давай, Ульф, иди. Прояви себя. Покажи всем, что значит настоящий, сильный и точный удар. Покажи школу, старина.

Поставил мешок с монетами на пол и ободряюще хлопнул парня по плечу. Правая всё ещё ныла невыносимо, каждое движение отзывалось пульсирующей болью в затылке, но чувствовал: процесс пошёл. Огненная Ци делала дело — вокруг ушиба, под кожей, разливалась целительная энергия, похожая на горячую ванну после мороза.

— Ладно… — выдохнул здоровяк — лицо просветлело, на губах появилась робкая улыбка. Слюна брызнула из уголка рта, но он этого даже не заметил. — Ульф будет бить. Так, будто Кай его просит.

— То-то же, Ульф. То-то же.

Я кивнул, взял мешок и мы начали спуск по истёртым ступеням, в самое пекло «Адской Кузни».

У подножия лестницы пути разошлись. Молотобоец, словно ему завели механизм, опустил лобастую голову и, перебирая ногами, направился в дальний угол цеха к Седьмому Горну — там его ждал новый Курт Кривой, мужик полностью оправдывал прозвище. Тощий, жилистый кузнец с перекошенным лицом — один глаз прищурен, а левое плечо заметно выше правого, что придавало ему вид хищной птицы. Мужчина стоял, нетерпеливо постукивая клещами по наковальне.

Проводил Ульфа взглядом, мысленно пожелав удачи, и пошёл к угольным ямам — смена начиналась.

Свернул в проход и двинулся туда, куда указал Йост. Жар и дым навалились, обтекая со всех сторон, словно шёл против течения раскалённой реки. Вокруг кипела жизнь — кузнецы, щурясь, осматривали оставленные заготовки, молотобойцы — кто жилистый подросток, кто кряжистый мужик — стояли рядом: одни лениво переговаривались с мастерами, другие, опершись на рукояти кувалд, ожидали приказа.

А я с каждым шагом и вдохом жадно вбирал бушующую стихию. Огненная Ци здесь была не просто энергией, а плотной и осязаемой субстанцией — заполняла каждый кубический сантиметр пространства, врывалась через лёгкие, впитывалась через поры кожи, обжигая мощью. Опускал её в живот, но поток был таким мощным, что приходилось концентрироваться изо всех сил, чтобы не сжечь меридианы изнутри.

Поставил цель: дышать безостановочно, утрамбовывать силу внутри себя, пока резерв не заполнится до краёв, а затем — направлять в повреждённую руку. На самом деле, это не требовало напряжения воли в привычном смысле, скорее, создания намерения — представляешь путь огня, и Ци повинуется.

Главная опасность крылась в объёме — слишком хорошо помнил, чем закончилось в шахтёрском лагере, когда чуть не разорвало от переизбытка силы, поэтому дышал глубоко, но осторожно, балансируя на грани — казалось, что начинаю светиться изнутри, как раскалённая заготовка. Бросил взгляд на повреждённую руку — и действительно: если приглядеться, под кожей пробегали багровые всполохи, словно отсвет далёкого пожара отражался в каждом сосуде и клетке. Рука мелко подрагивала от боли и напряжения — прижал к груди, стараясь лишний раз не тревожить.

Коридор закончился, и я оказался в Угольной Яме — горы угля возвышались до потолка, теряясь в темноте. Пол покрыт слоем шуршащей пыли. Вдоль стен стояли десятки тачек с окованными железом колёсами и огромные плетёные короба.

Здесь кипела своя, подземная жизнь — несколько таких же "счастливчиков'-подносчиков, похожих на перемазанных сажей чертей, суетились у угольных гор, копались в чёрной массе, работая лопатами и руками, наполняя тачки. Слышался стук дерева о дерево, скрип колёс и хриплое дыхание людей.

Я остановился, чтобы отдышаться и оценить ситуацию. Задача была простая: таскать уголь, инструменты. Короб или тачка?

Короб можно тащить одной рукой, закинув на здоровое плечо, но в него влезает в три раза меньше, чем в тачку. Обслуживать целую линию горнов просто не буду успевать — загоняю себя вусмерть, бегая туда-сюда.

Тачка? Вместительная и тяжёлая, но рассчитана на две руки. Управлять одной левой — цирковой трюк: крен, потеря равновесия, рассыпанный уголь… И при каждой попытке загрузить её лопатой, отдача будет бить в повреждённое плечо, вызывая адские вспышки боли — руку нужно зафиксировать.

«Чёрт…» — с досадой вспомнил про Ларса. В левой руке всё ещё сжимал проклятый мешочек с монетами. Похоже, к кожевнику сегодня не успею — всё навалилось разом, как уголь передо мной.

Глубоко вздохнул, отгоняя панику. Решаем проблемы по мере поступления — сначала деньги.

Посмотрел на мешок, стянутый шнурком, концы которого болтались длинными хвостами. Пока сойдёт и так. Главное — не потерять.

Присел на пыльный пол, чтобы было удобнее, снял с пояса грубый ремень — продел концы шнурка сквозь отверстия пряжки, затем обернул вокруг самого ремня, завязав на три морских узла — получилось надёжно. Мешочек болтался с внутренней стороны, прижатый к бедру. Неудобно — будет натирать, но зато не выпадет. Потом, в конце смены, найду Ларса и разживусь нормальной сумкой.

А теперь — рука. Огляделся — в углу валялись обрывки старой рогожи и куски верёвок.

Подошёл и выбрал длинный и крепкий кусок ткани — зубами и левой рукой, помогая коленом, разорвал на широкие полосы, затем начал делать перевязь. Обмотал полосу вокруг шеи, сделал петлю — осторожно, морщась от боли, вложил в неё правую руку, согнутую в локте. Подтянул узел зубами, фиксируя конечность так, чтобы та была прижата к груди и не болталась — стало немного легче. Теперь любое движение корпусом не отдавалось в руке острой болью.

— Ну, поехали, — сказал сам себе.

Подошёл к самой крепкой на вид тачке — одной левой рукой не смогу толкать, но если… Нашёл ещё один кусок верёвки — привязал один конец к правой ручке тачки, перекинул верёвку через левое плечо (как лямку рюкзака) и привязал второй конец к той же ручке, но ниже. Теперь, когда брался левой рукой за ручку и толкал, вес частично распределялся на здоровое плечо и спину, помогая удерживать равновесие. Криво, косо, но работать можно — навыки, наработанные за годы спасательных операций, пригодились как раз к месту.

Ухватился за ручку, упёрся бедром в борт тачки и попробовал прокатить вперёд на пару метров, чтобы почувствовать вес и поймать баланс. Инженерная конструкция работала: верёвочная лямка брала на себя часть нагрузки, не давая тачке заваливаться набок. Правда, верёвка врезалась в плечо и натирала кожу почти сразу, но это была мелочь по сравнению с болью внутри кости. Тачка шла уверенно, не виляя.

«Терпеть, — приказал себе. — Просто терпеть и дышать».

Системные цифры в углу зрения продолжали бег. 35%… 35.2%… Проценты «Закалки Тела» росли неуклонно — такими темпами наберу основную массу энергии уже сегодня ночью, а завтра, если повезёт, случится прорыв на четвёртую ступень!

Подкатил тачку к подножию угольной горы. Вокруг суетились щуплые и чумазые пареньки — такие же доходяги, как я. Понятно — определили в эту бригаду не за навыки, а по одёжке. «Ладно, гады этакие, — ухмыльнулся про себя. — Поглядим, кто кого».

Припарковал тачку, уперев колесо в большой камень, чтобы не откатилась, и подошёл к углю. Гора внушала трепет — чёрная масса вздымалась почти до закопчённого потолка. Где-то в темноте угадывалась деревянная конструкция жёлоба — через неё, видимо, сбрасывали новое топливо с верхних складов.

Света ничтожно мало — несколько тусклых масляных ламп лишь коптили воздух, не давая разглядеть ничего, кроме очертаний. Определить качество угля на глаз в таких условиях было бы невозможно даже для опытного мастера.

Но у меня было кое-что получше глаз.

Подошёл вплотную и мир взорвался синевой.

Пространство перед глазами озарилось сотнями всплывающих окон, словно раскрылась бухгалтерская книга самого бога угля — глаза разбегались от наплыва информации.

[Уголь древесный (Сосна). Качество: Низкое (15%).]

[Примечание: Высокое содержание смолы, быстрое прогорание, много искр. Не подходит для ковки.]

[Уголь древесный (Берёза). Качество: Среднее (38%).]

[Примечание: Стандартное топливо. Стабильный жар.]

[Уголь древесный (Дуб). Качество: Высокое (66%).]

[Примечание: Плотный, долгогорения. Идеален для сварки.]

[Угольная пыль/Штыб. Качество: Мусор (3%).]

Надписи висели в воздухе, привязанные к конкретным кускам и пластам в куче. Видел, как слои мёртвого угля перемешались с жилами отличного топлива.

А в глубине, под слоем сосновой дряни, система подсветила нечто особенное — небольшое, но яркое пятно с золотистой рамкой.

[Уголь «Каменный Дуб». Качество: Эпическое (82%).]

[Свойства: Содержит следы Огненной Ци. Даёт сверхвысокую температуру.]

«Чёрт возьми…» — жадность кольнула сердце. Этот «Каменный Дуб» нужен мне самому! Откапывать его сейчас и нести кому-то, чтобы он пережёг его впустую? Нет уж.

Огляделся — золотистые рамки мерцали в глубине кучи в нескольких местах. Его тут было ещё порядком — если не ворошить верхний слой мусора, то, авось, до моего звёздного часа тот долежит. Никто его всё равно не видит.

Ладно, план «Б» — нужно просто хорошее топливо — обычный, но качественный дуб. Пусть те мастера, которым его притащу, увидят разницу — поймут, что то, что приносит этот однорукий парень, горит ярче, дольше и жарче, чем труха, которой их кормят другие. Да я даже скромничать не стану! Буду орать во всё горло: «Я — Кай! Принёс лучший уголь в этой горе! Запомните моё имя, сволочи!»

С этим злым энтузиазмом принялся рыться в куче. Левой рукой быстро перекидывал отборные куски угля в тачку. Огненная Ци ликовала — заполнила «Внутренний Горн» до краёв и теперь рвалась наружу, радуясь, что её можно пустить на физическое действие.

Кстати, от самого угля почувствовал странную вибрацию — это была тоже Ци, но… другая — твёрдая, неподатливая и тяжёлая. «Земляная» с примесью «Древесной», предположил я… но будто бы ещё что-то там было, какой-то отголосок огня — попытался инстинктивно втянуть, но та сопротивлялась. Входила туго, как густое масло, и тут же резким толчком возвращалась обратно, не желая смешиваться с огнём. Решил не рисковать — дышать буду только в кузне, где воздух — чистая стихия Огня.

Через десять минут тачка была полна отборного топлива — видел, как другие пареньки-подносчики, суетясь, уже пошли на второй круг. Старались выбирать, но Система безжалостно показывала: в их тачках была в основном сосна.

Снова нацепил верёвочную сбрую — с полным грузом поймать баланс куда сложнее, верёвка больно впилась в плечо, отдаваясь прострелом в повреждённой руке. Стиснул зубы так, что те скрипнули, и покатил тачку в пекло.

Пот, смешанный с угольной крошкой, заливал глаза, превращая мир в мутное пятно — ориентироваться трудно. Вышел в главный цех и начал сканировать ряды — нужна идеальная цель. Горн, где угля мало, где огонь слаб, где мастер мучается с плохим топливом — чтобы контраст был разительным.

Шёл сквозь дым и грохот, лавируя между наковальнями. Боль была невыносимой, пульсировала в такт шагам — приходилось останавливаться, чтобы перевести дух и… по инерции хватануть ещё немного Ци.

Вдруг огненный разряд, похожий на удар молнии, прошёл вдоль позвоночника — обожгло изнутри так, что согнулся пополам, едва не опрокинув тачку, в глазах потемнело.

[ВНИМАНИЕ! Критическое переполнение резерва!]

[Внутренний Горн перегрет. Риск повреждения меридианов.]

[Рекомендация: Немедленно прекратить забор внешней Ци. Направить всю свободную энергию на регенерацию тканей.]

Чёрт… Понял. Перестарался.

Резко перекрыл «вдох», сосредоточившись только на распределении бурлящей внутри лавы. Стало легче.

И как раз в этот момент, выпрямившись и вытирая пот, увидел цель.

[Объект: Горн №4]

[Статус: Критически низкая температура (~600°C).]

[Причина: Топливо низкого качества (гнилая осина), высокое содержание золы.]

Увидел лысого кузнеца, который в бешенстве бил кочергой по очагу, поднимая тучи серого пепла. Уголь в горне не горел, а тлел красноватым цветом, заготовка на наковальне остывала — это шанс.

Направил Ци в ноги и спину — мышцы налились взрывной силой. Нужно успеть, пока кто-то не притащил бедолаге очередную порцию гнилушек. Тачка, казавшаяся неподъёмной, вдруг стала лёгкой, как пёрышко — рванул с места, лавируя в чадящем аду между рядами горнов и спинами потных молотобойцев, как гоночный болид.

— ДА ГДЕ УЖЕ НОРМАЛЬНЫЙ УГОЛЬ⁈ — ревел лысый кузнец, в бешенстве швыряя кочергу на пол. — Сколько можно ждать⁈

А я уже был тут как тут — с грохотом затормозил в полуметре, подняв облако пыли.

— Уголь! — гаркнул, перекрикивая шум. — Вот он! Отборный, звонкий дуб! Притащил как кузнец кузнецу!

Я широко улыбнулся, игнорируя боль в плече. Мужик, красный от жара и гнева, смерил недовольным взглядом.

— Какой ещё, к бесу, кузнец, щегол⁈ — рыкнул тот. — Что ты порешь горячку? Давай уже, ссыпай, работа стоит!

Напрягся, используя инерцию и остатки Ци, и резко поднял ручки тачки — блестящий уголь с грохотом съехал к ногам мастера, образовав горку.

— Я серьёзно говорю, — шагнул к мужику вплотную, не давая отвернуться. Говорил громко и чётко, гипнотизирующим тоном, не оставляющим шанса на сомнение. — Это лучший уголь, что здесь есть — лично выбирал каждый кусок. Лучшего никто не притащит, можете не искать.

Заглянул ему в глаза.

— Запомните это. Когда будете греть заготовку — вспомните: Кай. Моё имя — Кай. Будете смотреть на пламя и думать: «А Кай-то молодец, не сплоховал! Горит хреновина, как огненная звезда!»

Я рассмеялся — странно, но настроение, несмотря на боль и усталость, было отличным. Какой-то злой азарт проснулся — главное сохранять оптимизм.

Мужик нахмурился пуще прежнего, лоб прорезали глубокие борозды, но заметил, как изменился взгляд — раздражение сменилось интересом. Кузнец стал серьёзнее и собраннее — впервые посмотрел на меня не как на мебель.

— Ладно, поглядим… — проворчал, хватаясь за лопату. — Кай — подносчик угля. Если врёшь — уши оборву.

— Кузнец! — поправил его нагло. — Говорю же, я — кузнец.

— Иди уже… кузнец-молодец, — отмахнулся лысый ручищей, но в голосе не было злобы.

Я подхватил пустую тачку, развернулся и, насвистывая, покатил к горе угля. Первый раунд был за мной.

Так и провёл эту ночь — в безумном ритме маятника.

Вдыхал обжигающую Огненную Ци, как только оказывался в сердце «Кузни», сжигал на «рывке», когда бежал обратно в холодную тьму складов, там внутри распределял в больную руку. В пыльном полумраке с упорством искал лучший уголь, фильтруя мусор через Систему — наполнял тачку, задыхаясь от пыли, тащил назад, скрипя зубами от боли в плече. И каждому кузнецу, к которому подкатывал добычу, повторял, как заклинание: «Это Кай. Это принёс Кай. Лучший уголь — от Кая».

И знаете что? Мне даже не потребовалась вся ночь.

Где-то через часов пять меня перехватил Йост — мужик буквально выцепил меня из толпы, когда, шатаясь от усталости и чёрный, как чёрт, вынырнул из темноты с гружёной тележкой.

— А ну-ка, иди сюда, — бригадир цепко схватил меня за здоровую руку, остановив на бегу.

Я резко затормозил, едва не опрокинув груз. Снял натёршую плечо повязку, поставил тачку и подошёл к старику. Вид у меня был, наверное, растерянный — так вошёл в азарт, что с трудом понимал, что происходит.

И только в этот момент осознал странную вещь: рука почти не болела. Боль, мучившая часами, растворилась в потоках Ци, которыми накачивал себя эти пять часов — осталась только усталость.

Стоял и смотрел на Йоста сквозь пелену чёрного пота, заливающего глаза — попытался смахнуть рукавом, но только размазал грязь.

— А? — тупо спросил я, пытаясь сфокусировать взгляд.

Бригадир смотрел на меня долго, прищурившись.

— Ладно, щегол… — наконец произнёс старик, в голосе прозвучало что-то похожее на уважение. — Убедил ты меня — кое-чего ты в этом деле смыслишь. И характер есть.

Сделал паузу, давая словам осесть.

— Я подошёл к Брандту, доложил. Тот… разрешил. Завтра встанешь к наковальне. Свою смену ты отработал — сегодня иди, отдыхай.

Я замер — не мог поверить своим ушам. Уж чего-чего, а этого не ожидал — казалось, в этом проклятом месте всем плевать на людей, что здесь правят только кнут и страх.

— Серьёзно? — хрипло переспросил, боясь поверить.

— Говорю же, иди, — повторил Йост. — Руку подлечишь, поспишь. Добротно потрудился, парень — кузнецы говорят, уголь таскаешь лучший — звонкий и жаркий. Любопытно будет поглядеть, как себя в настоящем деле проявишь. Если с таким же рвением, да с головой…

Мужик вдруг осёкся, нахмурился, словно сболтнул лишнего или пообещал то, чего обещать не мог.

— Ладно. Рано об этом толковать. Давай, топай. Крысолова найди — он подскажет, где черноту с себя смыть, чтоб на человека стал похож.

Кивнул одними глазами, отпуская меня. Я оглянулся на свою тачку, доверху набитую углём.

— Оставь, оставь, — махнул бригадир рукой. — Другие подносчики разберут. Им полезно будет посмотреть, как работать надо — как добротый уголь вообще выглядит.

Я выдохнул, чувствуя, как волна удовлетворения накрывает с головой — так соскучился по кузне, что даже каторжная работа с одной рукой принесла радость. Более того, заметил странную вещь: физические нагрузки переносил теперь гораздо легче — мышцы гудели, но не отказывали.

Возможно, энтузиазм был следствием того, что буквально подключился к розетке — концентрация Огненной Ци здесь была такой плотной, что работала как бесконечный энергетический заряд, который питал изнутри, не давая упасть.

Широкая улыбка сама собой вылезла на лицо.

— Спасибо, Йост! — крикнул ему вслед, когда мужик сделал шаг мимо меня. — Я вас не подведу!

Бригадир хохотнул, но тут же задавил смешок, вернув серьёзность. Ничего не ответил, просто махнул рукой, не оборачиваясь, и растворился в клубах угольной пыли и тьме складов.

Ещё раз вытер рукавом чёрный пот со лба и глаз и, чувствуя себя победителем, направился сквозь ревущий цех в сторону казарм.