Системный Кузнец IV

Глава 20

Брандт выглядел не просто злым, а измотанным. В глазах, обычно пылавших бешенством, читалось что-то новое: недовольство, смешанное с вынужденной покорностью, словно его самого только что прогнали через пресс.

Оглянулся на мужиков-кузнецов — во взглядах застыло непонимание. Почему сейчас? Ещё не рассвет, смена не закончена, меня обещали забрать утром… Куда ведут? В «Горнило»? Или сразу в штольню, подальше от лишних глаз?

— Давай уже, — рявкнул оружейник с раздражением в голосе, не глядя на меня.

Я перехватил несколько взглядов — Томас, Лысый и другие смотрели обречённо, но с поддержкой. Их глаза говорили: «Давай, пацан. Всё нормально будет. Нужно идти — другого выхода нет. Мы держим за тебя кулаки».

Кивнул им, прощаясь, и пошёл к выходу из цеха. Тяжёлые шаги Брандта, похожие на удары молота, доносились из-за спины — мужик конвоировал меня.

Мы прошли через весь зал, лавируя между остывающими горнами, и поднялись по ступеням на каменный уступ. Невольно заглянул в тёмный проём, ведущий наверх, к выходу из пещеры — в глубине туннеля несколько масляных ламп отбрасывали пляшущие тени на мокрые стены.

Остановился на развилке, не понимая, куда идти: на выход, или налево, в казармы.

Гигант поравнялся со мной и тоже замер — скользнул взглядом по выходу, словно самому хотелось сбежать отсюда, а потом посмотрел в чёрный зев прохода, ведущего в прохладное нутро казарм.

— Иди, — буркнул мужик тихо, стараясь не встречаться со мной взглядом. Видно было, что каждое слово даётся оружейнику с трудом. — Вещи сменные возьми, чтобы не вонял, как свинья.

Вещи? Чистые? Меня ведут не в пыточную — нужно будет встретиться с кем-то важным? В Замке? Мысли зароились в голове, но я понял одно: гадать бессмысленно. От того, что стою тут столбом, дело с места не сдвинется.

Молча кивнул и нырнул в проход к спальням.

По пути кольнула мысль: Если старина Ульф уже спит, то разбудить его к ужину будет некому — останется голодным до утра. От этого стало досадно — чёрт, нужно было подумать об этом ещё в кузне, попросить кого-то из мужиков… Решил: когда буду возвращаться, перехвачу кого-нибудь и попрошу об услуге.

Добрался до нашего угла — на нижнем ярусе, свернувшись калачиком, мирно спал молотобоец. Рот приоткрыт, изо рта с присвистом вылетали слюнные пузыри. Спит, как ребёнок — устал, бедняга, замучился…

Я стащил со своего яруса мешок, достал чистую рубаху и целые штаны — ткань была приятной и прохладной, а вот мои руки были уже твёрдыми как дерево, и сплошь покрыты въевшейся грязью, которую не брала даже жёсткая мочалка Ганса. Стало жаль марать чистую одежду, но выбора не было.

Пошёл назад. Проходя мимо койки Гуннара, замедлил шаг и замер — старика нет.

Постель аккуратно заправлена, грубое одеяло натянуто, на подушке лежали пожитки. Рядом, на гвозде, висела его потёртая кожаная сумка через плечо.

Интересно… Где же мастер? В лазарете, отлёживается после удушения? Или его увели? Тревога шевельнулась в животе.

Я поспешил назад в цех — там всё по-прежнему: запоздалые удары молотов, одинокий гул горнов — кто-то, видимо, доделывал норму или исправлял брак. Возле начала конвейерной ленты сбилась в кучку группа кузнецов, о чём-то тихо перешёптываясь. Заметив меня, те притихли.

Брандт стоял на том же месте, у лестницы — глаза недобро блестели во тьме, следя за каждым моим движением.

Не стал терять времени — окликнул мужиков и попросил: как только начнётся ужин, пусть разбудят моего молотобойца или, ещё лучше, принесут тому поесть в казарму — не в службу, а в дружбу. Мастера тут же закивали, заверили, что о детине позаботятся и чтоб я не переживал — долг платежом красен.

Гигант-оружейник, не дожидаясь, пока закончу, развернулся и зашагал наверх, по каменному полу, на котором плясали тёплые отсветы ламп. Я двинулся следом.

Не скажу, что распирало от любопытства, куда именно меня ведут, скорее, был отстранённый интерес, смешанный с тревогой, но по большому счёту было уже всё равно.

Широкая спина Брандта покачивалась в такт тяжёлой походке — на нём была всё та же грубая куртка, прожжённая искрами, подпоясанная широким ремнём с инструментами. Фигура то растворялась в полумраке перехода, то вновь выплывала на освещённые участки.

Внезапно ощутил, как мне зябко — холод камня пробирал до костей, ведь Огненная Ци — внутренний обогреватель, была надёжно перекрыта, спрятана внутри. Без неё чувствовал себя голым — каждый шаг отдавался тяжестью в теле, кости ломило от накопившейся боли и усталости.

Мы поднялись почти на самый верх, к развилке. Один из проёмов, ведущий ещё выше, был освещён гораздо ярче. Гигант свернул именно туда. Здесь всё изменилось — стены больше не напоминали пещеру — аккуратно выложены из тёсанного камня, подогнаны блок к блоку. На некоторых булыжниках заметил выгравированные знаки и руны. Держатели для масляных ламп были не простыми крюками, а коваными произведениями искусства в виде лап грифонов.

Этот коридор уходил вверх гораздо круче предыдущего и начал закругляться, превращаясь в винтовую лестницу внутри башни.

Наконец, вышли в небольшую круглую залу — уже не цех, а преддверие Замка. Пол выложен мозаикой, на стенах — гобелены с охотничьими сценами, потемневшие от времени. Несколько дубовых дверей с бронзовыми ручками вели вглубь крепости. В центре стояла подставка для оружия, а у стены — дубовое кресло с высокой спинкой.

Брандт остановился возле кресла. Я замер рядом. Лица не видел, мужик стоял полубоком — только мясистый нос и глаза, скрытые за завесой ржавых косичек, в которых запуталась вековая копоть.

Оружейник не двигался, и я тоже — стояли в молчании, которое давило сильнее каменных стен.

Наконец, одна из дверей бесшумно отворилась, и на пороге появился молодой парень — высокий, тощий, но как-то странно сутулился, стараясь казаться ниже и незаметнее — одет был в ливрею цветов барона, но без герба, лицо гладкое, с бегающими глазами.

Парень проскользнул через зал, и остановился в центре, не доходя до нас пары шагов.

— Вот. Теперь он твой, — с презрением буркнул Брандт.

А затем резко развернулся и стремительным шагом направился назад, в темноту лестницы, откуда пришли. Я опешил — хозяин «Кузни» просто выступил в роли провожатого? Лично спустился, чтобы привести к этому лакею?

Слуга церемонно поклонился.

— Сюда, мастер Кай, — произнёс тот с тягучим акцентом, вытянув длинную руку и указывая на дальнюю дверь.

Я замялся, всё ещё ничего не понимая, покрепче прижимая к груди сверток со сменной одеждой. Кто меня ждёт? Барон? Когда нужно переодеваться?

Наконец, решившись, шагнул в указанную сторону. Проходя мимо слуги, кожей почувствовал взгляд — осторожный и изучающий.

Подошёл к двери, протянул руку, чтобы взяться за бронзовую ручку в виде переплетённых змей… но не успел.

Фигура слуги бесшумно выплыла из-за спины — рука, тонкая и бледная, опередила. Щёлкнул замок, и дверь распахнулась.

Невольно отшатнулся от такой прыти — бросил на парня быстрый взгляд. Лицо выражало непроницаемую почтительность и какую-то восточную таинственность. Голова склонена, глаза смиренно закрыты.

Из открывшегося проёма тут же накрыло волной.

Сначала тепло — влажное и обволакивающее, а следом ударил запах — вернее, целая симфония ароматов, от которой закружилась голова. Пахло цветами, горячим маслом и какими-то пряными травами, названий которых не знал.

Заглянул внутрь.

Посреди небольшой комнаты стояла деревянная купель, обитая медью. От воды шёл густой пар. Вокруг были расставлены десятки свечей в изящных подсвечниках, их пламя отражалось в воде. На поверхности плавали… лепестки? Да, настоящие лепестки цветов, а на низких столиках стояли кувшины, разложены мягкие полотенца.

Традиция явно не этих суровых мест — какая-то южная роскошь.

Встал как вкопанный.

Похоже на грёбаный сюрреализм. Я, который последние недели впахивал как проклятый в шахтах, сражался с падальщиками в снегах, задыхался в адском цеху, спал на соломе — и вдруг оказался в средневековом спа-салоне!

Честно скажу — потрясён. Тепло и забытые ощущения разлились по телу. Всегда приятно, когда про тебя кто-то вдруг потревожился — подумал, что тебе, грязному и уставшему, тоже нужен отдых. Вспомнил один вечер из прошлой жизни — тогда мы с невестой… Леной… я пришёл с тяжелейшего пожара, чёрный, злой, без сил, а та накрыла ужин, налила ванну, накидала туда какой-то пахучей ерунды… Я, конечно, ворчал для вида, мол, не мужское это дело — в цветах мокнуть, но как же тогда было хорошо.

Вот и сейчас накрыло тем же чувством — вдруг понял, насколько же устал. Каждая мышца ныла, каждая кость просила покоя.

— Прошу, мастер, —мягким голосом поторопил слуга — у паренька были длинные волосы, утончённые черты лица. Странный тип.

Я прошёл внутрь, ступая по полу, рассматривая убранство как заворожённый. Небольшое окно под потолком, забранное цветным стеклом, пропускало закатный свет, окрашивая пар в розоватые тона. Отблески свечей играли на стенах, а запах просто сразил, вышиб остатки настороженности. Сжал в руках рубашку, сам не понимая почему — может, боялся, что это мираж.

За спиной послышался шелест шагов.

Резко обернулся — паренёк вошёл следом и затворил дверь, стоял у входа, склонив голову и ждал.

Этого я не понял. Ему-то здесь что нужно? Спинку потереть?

— Э-э… спасибо, — запнулся, чувствуя неловкость, и громко откашлялся. — Это… Я, пожалуй, сам справлюсь дальше. Всего хорошего.

Слуга поднял непроницаемые глаза, затем глубоко и почтительно поклонился. Развернулся и бесшумно вышел из купальни. Дверь с едва слышным щелчком захлопнулась.

Ага… Значит, меня «обрабатывают». Решили умаслить. Перед тем, как начну корпеть над этой их проклятой «Звёздной Кровью», барон решил показать хорошую жизнь — демо-версия рая после ада.

Да чёрт возьми, плевать! Совсем не против такого расклада.

Мысли о политике и интригах улетучились. Осталось только желание погрузиться в бочку, от которой шёл ароматный пар, заполняя всю комнату.

Подошёл к воде — горячие испарения ударили в лицо, обволакивая кожу теплом, но странно — чувствовал его, но как-то приглушённо, словно сквозь толстое стекло. Верхняя часть тела казалась онемевшей, ощущал лишь слабые отголоски тепла.

Бросил быстрый взгляд на дверь, утопающую в тенях. Надеюсь, тот женоподобный слуга не надумает вернуться, чтобы подлить водички или предложить массаж — мне бы не помешало одиночество.

Я быстро снял вонючую одежду, бросая на полированную скамью из красного дерева.

Опираясь на резные ступеньки приставной лесенки, поднялся к краю бочки. Перекинул ноги через бортик, оперся руками о края и медленно опустился в воду.

Она была горячей — почти кипяток.

Мурашки тут же побежали по телу, но то были не мурашки холода, а волны тягучего тепла, что хлынуло от ступней, поднялось до таза и упёрлось в районе пояса — там будто стояла плотина. Почувствовал, как тепло с трудом просачивается сквозь неё.

Опустился по шею и сел на удобный выступ внутри бочки — пар застилал глаза, мир стал призрачным. Я откинулся затылком на дерево и замер.

Мыслей не было — внимание поглотилось ощущениями. Словно меня выдернули из розетки, погрузив в тёплый сон наяву, который выбивался из всего, что происходило последние дни. Закрыл глаза.

Сидел так, наверное, минут пять, а может больше. Время исчезло.

Постепенно плотина прорвалась. Тепло начало медленно заполнять меня целиком — поднялось выше, через живот, к груди, потекло по шее и рукам, вымывая каменную холодность. Дышал глубоко и размеренно — внутри разливалось чувство наслаждения, тело становилось лёгким.

Но в глубине фоном сквозила тревога — не мог определить причину. Откуда? О чём предупреждает?

Мысли, освобождённые от напряжения, сами начали путешествие. Воспоминания о прошедших днях всплывали перед глазами, как кадры кинохроники. Шахта. Бой с падальщиками. Кузня. Лицо Гуннара. Глаза Брандта. Адский труд и выживание. Моё новое «Я» выстраивалось из осколков, обретая форму. Кто я теперь? Спасатель Дима? Сирота Кай? Огненный Кузнец?

Заслуженно ли сижу здесь, в пахнущей жасмином водичке, пока другие мужики продолжают жариться в адском пекле, глотая сажу? Пока люди Оплота — Свен, вдова Гретта — прозябают в умирающей деревне?

Есть ли в этом хоть капля моей заслуги? Или всё это — лишь игра Системы, которая подкидывает бесконечные бонусы, как кости собаке? Огненная Ци, «Инженерный взгляд», «Железная Кожа»…

Мысли плавали в сознании, как обломки кораблекрушения, и не то чтобы сильно беспокоили — каменная Ци и блокировка горна гасили эмоции, но те все таки всплывали на поверхность, кололи совесть и тут же тонули в глубине, оставляя послевкусие.

Я не хотел ни о чём думать, заниматься самокопанием. Могу просто разрешить себе расслабиться, в конце концов⁈ Без вечного обвинения во всех грехах мира, без дум о судьбах человечества…

Внутри шевельнулась та самая холодная злость.

В конце концов, тут нет моей вины. Я не просился сюда — горящая балка по голове, тьма, чужое тело… Этот Гуннар, который мне никто, просто случайный попутчик…

Чёрт возьми, полжизни бы отдал, чтобы каждый день вот так заканчивался! Когда усталое и грязное тело отмокает в тепле, а утром ты с новыми силами бросаешься в кузнечный бой. Разве это не настоящее счастье? Быть здесь, в тепле, под крылом у могущественного человека, который может решить все твои проблемы по щелчку пальцев… если ты исправно работаешь.

«Исправно работаешь».

Вспомнились слова Брандта. «Ты нужен лишь покуда можешь создать Звёздную Кровь». Крысолов говорил про сплав железа, упавшего с неба — метеоритного, видимо, и какого-то особого серебра. Я ведь даже не знаю, что это за хреновина такая! А если не справлюсь? Штольни? Смерть?

Тело невольно начало ёрзать в воде — был готов отдать руку на отсечение, лишь бы наконец перестать думать.

Глубоко вздохнул и с шумом выдохнул. Открыл глаза.

Густой туман застилал обзор. Сквозь него проступали смутные очертания камня и золотистые отблески свечей. Вновь ударил в нос дурманящий запах.

Наконец, почувствовал, как тревога уходит — растворяется в паре. Я просто здесь, в этой купели. Отключился от марафона длиною в несколько недель. Всё-таки жизнь — именно здесь и сейчас, в этот самый момент. Ровно посередине этого замка, где внизу куют металл и извергается вулкан яростного труда, а наверху, в башнях, принимаются жестокие решения. А я — в точке покоя.

Улыбка сама расплылась по лицу. Пусть весь мир подождёт.

Медленно вынул руки из воды. Стекающие капли создали хрустальную симфонию звуков –плеск и перелив. Мокрая кожа блестела в отсветах пламени, скрытая туманом. Приятная дрожь наслаждения пробежала по телу. Откинул голову назад, глядя на каменные своды, и закрыл глаза.

Щёлк.

За спиной скрипнула дверь.

Вот же блин… Вода ведь ещё тёплая! Можно просто посидеть, или нет⁈

— Послушай, всё хорошо! — крикнул я громко, не оборачиваясь, раздражённый тем, что покой нарушили. — Мне ничего не нужно!

Ответа не последовало, лишь шаги, но они были другими — не шаркающая поступь слуги — легче и невесомее, как шелест кошачьих лап по ковру. Я нахмурился, напрягая слух.

Резко повернул голову, пытаясь пронзить взглядом густой туман и полумрак, но тщетно — фигура оставалась за пределами бокового зрения, в «слепой зоне», словно нарочно прячась в тенях.

Человек подошёл совсем близко — чувствовал это кожей. Ощущал тепло чужого тела, волну пряного аромата.

Попытался извернуться сильнее, почти до хруста в шее, чтобы увидеть гостя, но меня остановили.

Тонкие ладони опустились на плечи. Прикосновение было неожиданно сильным и властным, но при этом приятным — не давило, а останавливало.

— Не надо… — прошелестел женский голос.

Он был чуть низковат, бархатистый, с гортанным акцентом. Голос грубоватый, как необработанный алмаз, и ласковый одновременно.

— Отдыхай. Не стоит тревожиться.

Сердце пропустило удар, а затем забилось в бешеном ритме, отдаваясь гулом в ушах. Гормоны мальчишки Кая, который ещё никогда не знал женщины, забились в диких конвульсиях — ещё никто и никогда не касался пацана ТАК.

Да и чего греха таить… и меня, Дмитрия, пробрало — в этом прикосновении и атмосфере было что-то новое, волнующее и опасное.

Руки медленно скользнули вниз по плечам и отпрянули, но в последнее мгновение, сквозь разрыв в тумане, успел заметить их цвет — тёмные как сама ночь, гладкая кожа, словно полированный эбен, испещрённая светлыми татуировками.

Я судорожно сглотнул. Дыхание стало глубоким и тяжёлым.

— Тебе нравится? — спросил голос из-за спины, играя интонациями.

— Вполне, — ответил просто, стараясь держать лицо, но голос всё равно дрожал.

— Завтра у тебя важный день, — продолжила она. — Барон хотел, чтобы ты чувствовал: здесь о тебе заботятся. Что ты — ценность.

Почувствовал, как женщина наклонилась — губы оказались почти у самого уха. Окутало облако аромата — густого запаха цветов, дерева и мёда. Жар тела проникал сквозь влажный воздух.

— Если будешь служить верно… Тебя ждёт достойная жизнь, мальчик, — прошептала темная жрица, шёпот был похож на обещание рая и угрозу одновременно. — Если сможешь сделать то, что от тебя требуется.

«Что за хренотень?» — билась в голове трезвая мысль Дмитрия. Бред и абсурд. Я ведь и так согласился на работу! Для чего нужно устраивать дешёвый цирк?

Цирк, который, впрочем, был до чёртиков приятен.

Молчал, пытаясь выловить хоть одну разумную мысль в урагане, который бушевал в мозгу, но мысли проносились со скоростью света, не давая зацепиться.

— Ладно, — ответил я до боли тупо. Гормоны пацана, смешавшиеся с усталостью, превращали мозг в кашу.

Почувствовал, что девушка улыбнулась — понял по изменившемуся, чуть более глубокому дыханию, которое коснулось щеки.

— Если хочешь… — прошептала она, и пальцы вновь слегка сжали мои плечи. — Я могу остаться и искупаться с тобой — только скажи. Ты хочешь?

Тело предательски задрожало — никогда ещё не чувствовал себя так странно, глупо и беспомощно. Даже в юности, когда впервые «это самое» в первый раз, не был так растерян.

«Чёрт, вот же чёрт…»

Дышать. Нужно дышать.

Попытался втянуть успокаивающую Каменную Ци, чтобы остудить жар, но ничего не вышло — камень далеко.

Ситуация была кристально ясной — если сейчас приму этот «дар» — распишусь в стопроцентной верности барону, стану ручной собачкой, которую кормят сладостями — классическая медовая ловушка — давление на эмоции и инстинкты. Только этого они и ждут.

Конечно, мужское начало выло, требуя вырубить рассудок, просто сказать «Да» и будь что будет. Один раз живём! Но если сделаю это — проиграю, даже не начав сражаться. Стану должником и вещью.

Нет, такие игры мне не нужны. Я кузнец, а не шлюха.

Судорожно сглотнул, пытаясь совладать со стрессом, который генерировало юное тело.

— Это очень… — сердце било по ушам бейсбольной битой. — Это очень щедрое предложение… вернее… щедрый дар. Но…

Сделал паузу, собирая волю в кулак.

— Я, пожалуй, откажусь.

Слова повисли в душном воздухе.

— Я грязен и вонюч, как самый грязный и вонючий болотный дух, — добавил, пытаясь перевести всё в шутку, чтобы сбить градус напряжения. — Пожалуй, предпочту остаться здесь один и как следует отмыться. Без свидетелей.

Девушка молчала — долго и томительно, а затем услышал, как та отпрянула, но не ушла. Просто стояла в тени, наблюдая, как пантера за добычей, которая оказалась слишком колючей.

— Мальчик крепок духом, — промурлыкала та. В голосе больше не было приторной сладости. — В моей земле таких называли «Аш-Шариб» — тот, кто пьёт пустынный ветер и не склоняет головы.

Я нервно усмехнулся — диафрагма дрожала, будто в неё вставили отбойный молоток, и, несмотря на горячую воду, вдруг стало дико холодно.

— Ясно. Очень познавательно.

Девушка вдруг издала порывистый смешок.

— Всем нам нужна защита, Аш-Шариб, — сказала темная жрица тихо и серьёзно. — Даже барону — особенно ему.

К чему она ведёт? Не понимал. Угроза? Предупреждение? Или просьба о помощи?

— Ты можешь сделать многое, я это чувствую, — продолжила она, голос стал глубоким, хотя в нём ещё звучали томные нотки. — Уничтожить Чёрную Тьму, что скребётся в недрах гор, может только Звёздная Сталь. Тот, кто создаст её, спасёт всех нас.

Затем девушка снова приблизилась. Осторожно коснулась моего плеча одним пальцем и провела вниз по влажной коже, оставляя горящий след.

А потом отпрянула. Услышал лёгкий шелест удаляющихся шагов — не удержался, резко развернулся всем корпусом, расплескав воду.

Увидел лишь спину: изящная и гибкая фигура, завёрнутая в полупрозрачные шелка цвета ночного неба. Девушка шла, не оглядываясь, грациозно покачивая бёдрами, и исчезла в дверном проёме, оставив после себя тающий шлейф аромата и загадку.

Снова развернулся и сел, пытаясь вернуть блаженное состояние невесомости, но сидеть на месте было уже невозможно. Кто эта девушка? Рабыня? Фаворитка? Шпионка?

Она была прекрасна и загадочна, как мираж, но главное было не это.

Главное, что чувствовал себя невероятно сильным — не физически, а внутри. Отказался от того, от чего необходимо было отказаться — сделал правильный выбор, хотя битва с собственным желанием и одиночеством сложнее, чем все предыдущие схватки с монстрами или Брандтом.

Но манкость незнакомки, аромат, тепло рук на плечах — чувствовал, занозой останутся в сердце ещё надолго. Вот же блин… Я ведь всего лишь пацан. Вернее, в теле пацана. Гормоны не обманешь — девушка пришла сюда только потому, что её попросили, это понимал, но…

«Не время, — жёстко оборвал себя. — Не время пускать слюни».

Нужно сконцентрироваться. Нужно, нужно, нужно… Вновь почувствовал привычное давление обстоятельств, тяжёлую руку необходимости, толкающую в спину. Короткая минута спокойствия утекла в бездну, как вода в слив.

По-солдатски домылся, счищая копоть и грязь, что въелась за безумный день. Вышел из купели, ступив мокрыми ногами на холодный пол, и облачился в чистую одежду, а грязную свернул в тугой ком — видимо, стирать придётся самому.

Вздохнул и направился к выходу.

Взялся за тяжёлую бронзовую ручку, отворил массивную дверь и замер.

В полутёмной зале кто-то был.

На дубовом стуле с высокой спинкой, развалившись по-хозяйски, сидел человек. Одет богато, но странно для этого места — тяжёлый кафтан из тёмно-серого сукна, расшитый серебряной нитью, на плечах — накидка из белоснежной шкуры. Пальцы, унизанные массивными перстнями, задумчиво перебирали чётки из крупных кристаллов.

Услышав меня, мужчина медленно поднял голову и вцепился взглядом.

Несмотря на полумрак, узнал его мгновенно. Длинные седые волосы, сейчас заплетённые в сложные косы с вплетёнными камешками. Острый и хищный нос. И глаза — тёмные и неподвижные, как озёра пещере.

Глава Клана Рудознатцев — сам Торгрим ждал меня.

Ссылка на продолжение: https://author.today/reader/517199/4906254