Системный Кузнец IV

Глава 18

Мастер Гуннар висел над землёй, болтаясь в железной хватке. Его вены на шее вздулись, глаза закатились вглубь черепа, став белыми. Старик даже не хрипел — горло пережато намертво. Брандт сжимал его с такой силой, что казалось, будто слышу треск хрящей.

Моё тело дёрнулось вперёд, но холодный разум остановил — я ничего не смогу сделать — даже если выскребу крохи, что остались на дне «Горна», это будет жалкий пшик — искра против лавины. Мощи, которой сейчас налился этот ржавый демон, хватит, чтобы раздавить меня как таракана.

Сделал несколько шагов и застыл, когда вспышка боли пронзила голову, ударив в темя, словно там взорвалась граната.

[Критическое истощение!]

[Использование Ци приведёт к необратимому разрушению каналов! Немедленно прекратить попытку!]

Буквы пульсировали алым, вбиваясь в сознание сигналом опасности.

Гуннар судорожно дёргал ногами, пытаясь найти опору в воздухе. Мужики за его спиной, бледные и потные, сжимали рукояти молотов — стояли мрачными тенями, готовые броситься и защитить товарища… но какая-то давящая сила парализовала волю кузнецов, пригвоздив к месту — видимо, страх перед гигантом и самой системой кузни был сильнее солидарности.

— БРАНДТ, ОСТАНОВИСЬ! — закричал я, вкладывая в голос всё, что осталось, надеясь, что звуковая волна пробьёт пелену ярости. — ТЫ СИЛЬНЕЕ ЕГО! БУДЕТ ТОЛЬКО ХУЖЕ, ЕСЛИ УБЬЁШЬ СТАРИКА! ТЫ ПОТЕРЯЕШЬ ВСЁ!

Даже крик дался ценой муки — боль в черепе усилилась, перекосив лицо. Звон в ушах нарастал.

Лицо Гуннара посинело, став цвета штормового океана — зрачки исчезли окончательно, изо рта вывалился язык. Ноги мастера, до этого бьющие воздух, вдруг обмякли и безвольно повисли.

— БРАНДТ! ХВАТИТ!

Кричал сквозь кровавую пелену в глазах, но тело предало меня — сила тяжести вдруг возросла стократно, придавила к земле. Ноги подогнулись, и я рухнул на колени, хватая ртом воздух.

Тяжело дышал, глядя в тёмный камень пола невидящими глазами — мир исчез, остался только звон в ушах и краснота системного окна.

Во «Внутреннем Горне» что-то отмирало и гасло, словно угли, залитые ледяной водой. Чувствовал, как жизнь утекает сквозь пальцы. Нужно было действовать, сейчас же.

Сосредоточился на единственной задаче: перекрыть шлюзы — остановить ток Ци. Закупорить энергию в резервуаре, чтобы та перестала жечь каналы. Ещё немного — и я просто отключусь навсегда.

Сжал мышцы живота и диафрагмы в каменный узел. Дышал короткими и рваными порциями, сквозь стиснутые зубы. Меня колотила дрожь.

В голове билась паническая мысль: «Старик, наверное, уже труп. Это конец, и сейчас ржавый гигант подойдёт ко мне, схватит за шею и добьёт моё и так загибающееся тело».

Но я продолжал давить энергию внутрь.

Наконец почувствовал — поток Ци оборвался — сила оказалась заперта в «Нижнем Котле». Ощущение было странным — перестал чувствовать верхнюю половину тела — та стала лёгкой, почти невесомой. Вся тяжесть и жар сконцентрировались в ногах и тазу.

Боль в голове медленно отступала.

[Стабилизация завершена.]

[Получен навык: «Контроль Потока (Уровень 1)».]

[Эффект: Позволяет прекращать циркуляцию Ци, предотвращая перегрузку.]

[Текущий статус Закалки Тела: 35%. До следующей ступени: 65%.]

[ВНИМАНИЕ: Организм истощён. Требуется длительный отдых и восстановление. Любое использование Ци в ближайшие 12 часов смертельно опасно.]

Я выдохнул, чувствуя, как холодный пот струится по спине.

Вцепился пальцами в холодный и влажный выступ камня в полу — кусок гранита был якорем, заземлял. Сырая прохлада впитывалась в кожу, остужая лихорадку. На какой-то миг забыл о кузне, о Гуннаре, о безумии Брандта — существовал только спасительный холод.

И вдруг почувствовал пульсацию.

От камня исходила вибрация — густая, тяжёлая и медленная. Это была Ци, но не яростная и жгучая, а спокойная и вечная.

Впервые за всё время почувствовал, что могу её принять — сожжённые каналы жаждали не новой вспышки жара, а покоя, и камень давал его — энергия входила мягко, заполняя трещины, укрепляя стенки сосудов, но не жгла, а создавала внутри плотность и устойчивость.

Я дышал в такт с камнем. Вдох — тяжесть, выдох — покой. Плотные частички энергии проникали через ладонь, поднимались вверх, гася тремор — чувствовал, как возвращается равновесие.

Вспышка перед глазами вновь стала синей:

[СИНХРОНИЗАЦИЯ ЗАВЕРШЕНА]

[Вам удалось интегрировать Ци Земли в структуру духовного тела.]

[Получена способность: «Каменная Кожа» (Поглощение Ци Земли для повышения физической защиты).]

[Открыт эффект: «Синергия Стихий».]

[Анализ взаимодействия:]

[Земля (Форма) + Огонь (Энергия) = Магма.]

[Новая возможность в кузнечном ремесле: «Вливание Магмы». Позволяет не только нагревать металл, но и менять его плотность и кристаллическую структуру на глубинном уровне. Создание сверхтяжёлых и сверхпрочных сплавов.]

Что?.. Земля? Камень Брандта? Теперь… есть и у меня?

Соединил его с Огнём? Но как⁈

Мысли путались — не мог понять механику чуда. Почему именно сейчас, в глубоком кризисе, когда был на волосок от смерти? Может, потому что запер Огонь так глубоко, что освободил место для чего-то иного? Очистил меридианы болью?

Я не понимал, ведь был младенцем в этом мире, ничего не знающим о теории циркуляции и интеграции.

Система, словно услышав запрос, выдала информативный ответ:

[Критическое истощение «Ян-энергии» (Огня) создало в организме энергетический вакуум. Согласно закону Равновесия, пустота была заполнена доступной «Инь-энергией» (Земли) из окружающей среды. Произошла спонтанная гармонизация.]

[Примечание: Вы достигли базового дуализма.]

— Инь… Янь… — прохрипел я, и вместе со словами на каменный пол брызнула капля крови.

Но мне становилось очевидно легче. Камень, в который вцепился, не просто охлаждал, а возвращал распадающееся сознание в реальность. Я здесь — в «Кузне».

И мастер Гуннар…

Мысль врезала апперкотом под дых, аж затошнило. В цеху стояла гробовая тишина.

А затем — шаги. Тяжёлые, как толчки подземных плит при землетрясении. Каждый звук ударял по перепонкам молотом.

Шаги затихли подле меня.

Кое-как, прилагая усилия, поднял голову.

Ржавый Монстр стоял надо мной, перекрывая свет и кузнецов. Огромная тень. Титан, будто вылезший из недр земли, смотрел сверху вниз, как на недобитую тварь, делающую последние вдохи. Казалось, мужику достаточно небрежного движения ноги, чтобы стереть меня в порошок.

Я чуть изогнул шею, пытаясь заглянуть за него — за массивным сапогом увидел…

Старик валялся на земле, как сброшенный мешок с зерном — безжизненная и бесформенная туша. Ноги вывернуты под неестественным углом. Мысль о смерти Гуннара билась в дверь сознания, но я не пускал её. Этого не может быть, просто не может. Старик жив — сто процентов жив, просто… просто он лежит и…

Судорожно сглотнул, пялясь на неподвижное тело — видел стоптанные сапоги мастера, грязные штаны, огромное пивное пузо, которое не вздымалось. Лица не видел — только застывшие выражения мужиков в полутени, которые смотрели и, казалось, тоже не дышали.

Вновь с трудом поднял голову вверх, встречаясь с глазами Брандта.

— Я предупреждал тебя, парень, — произнёс гигант тихо.

В голосе могильный холод и какое-то извращённое сожаление — не о том, что убил человека, а о том, что теперь ему, возможно, придётся разгребать последствия. Наказание? Изгнание? Гнев барона? Я не знал — не мог с уверенностью сказать, что происходит в голове у этого психа.

Но неужели это… моя вина?

Мысль резанула острым ножом. Нет, старик сам сорвался, спровоцировал, но эти слова… «Я предупреждал»… Значит, если бы не я, если бы не дерзость, не эта чертова «революция»… Гуннар был бы жив.

Мысли путались, но камень холодил руку, а Ци Земли остужала сердце, сковывая эмоции броней. Огненная ярость была заперта, поэтому не чувствовал ни гнева, ни страха — только холодную пустоту и невозможность осознать, понять и принять.

— Смерть старика будет всегда на тебе, парень, — проговорил мужик очень медленно и весомо, вбивая каждое слово как гвоздь в крышку гроба старика. — Всегда на тебе. Живи с этим.

Мне не хотелось ничего отвечать — не было ни сил, ни слов, ни мыслей.

Лишь собрал остатки воли в кулак, оперся о колено и поднялся. Сначала на одну ногу, потом, пошатываясь, на другую. Брандт стоял передо мной стеной, массивная грудь вздымалась, как огромные меха. Я поднял голову и взглянул в глаза зверю — тот не пошевелил ни одним мускулом на лице, смотрел с ледяным безразличием.

А затем вдруг раздался громкий, булькающий кашель, похожий на лай старого пса.

Тут же по цеху пронеслись изумлённые ахи. Мужики засуетились за спиной Брандта, но я ничего не видел за тушей оружейника

— Гуннар! Гуннар, старик! — радостно и испуганно зашелестели голоса. — Живой… Живой, как есть!

— Давай, держись! Возвращайся! Дыши, старик, дыши!

Я замер, не веря ушам — всё ещё смотрел на Брандта, не смея отвести взгляд, тот глядел так же непроницаемо, а затем… лицо расползлось в издевательской улыбке, обнажив огромные зубы.

— Обосрался, щенок? — вкрадчиво спросил Брандт.

Наклонился ко мне.

— Неужели ты думал, что я стану рисковать всем? Своим местом? Расположением барона? Ради того, чтобы прикончить бессмысленное существо? Или чтобы просто наказать тебя?

Мужик рассмеялся, но без звука, только плечи тряслись.

— Ты — ничто. Пустое место. Грязь под моим ногтем. Но… грязь, в которой может быть крупица золота.

Голос стал жёстким.

— Ты поможешь мне создать Звёздную Кровь, вывернешься наизнанку, сожжёшь себя дотла, но найдёшь способ сварить этот проклятый сплав.

Оружейник придвинулся ещё ближе — почувствовал зловонное дыхание, в котором буквально ощущался вкус гнили, и прошептал мне на ухо:

— А затем… присвою всё себе. Всю славу. Всё, что ты сделал, и убью тебя. Медленно и больно. Ты нужен барону, как и мне, только для одного — сделать Звёздную Кровь. А потом ты канешь в бездну. Сгинешь, как и твой папаша. Никчёмный червь. А если ты ничем не сможешь нам помочь… то станешь не нужен ещё раньше. И тебя сошлют в нижние штольни, или отправят назад, в мёртвый Оплот, кормить своим тощим телом жуков. Ты меня понял, маленький мальчик Кай?

Затем мужик выпрямился, мгновенно нацепил маску строгого начальника.

— ЧТОБЫ ОСТАВШИЕСЯ ТОПОРЫ БЫЛИ У МЕНЯ СЕГОДНЯ К КОНЦУ СМЕНЫ! — гаркнул на весь цех, даже не оборачиваясь к мужикам.

А потом ткнул пальцем в меня.

— А ты… проконтролируешь это. А завтра, с рассветом, отправишься со мной наверх, в Горнило Мастеров. Можешь взять с собой ручного тролля-молотобойца и ещё пару криворуких, если считаешь, что тебе кто-то понадобится.

Брандт помолчал секунду, наслаждаясь шоком, а затем отодвинул с пути небрежным движением плеча, как сломанный табурет. Я отшатнулся, едва не упал, но устоял на ногах.

Гигант прошёл мимо и начал подниматься по ступеням. Стоял и слушал, как удаляются тяжёлые шаги во тьме прохода, ведущего из кузни.

Голову старика Гуннара осторожно приподняли и положили на колени старому кузнецу из «третьей группы». Тот озабоченно всматривался в лицо мастера, приоткрывал веки. Изо рта старика текла мутная пена пополам со слюной, мужик был бледен, и шарил вокруг несоображающими глазами, пытаясь понять, где он.

А я не чувствовал ничего — ни жалости, ни радости. Только тяжёлые мысли ворочались в голове, перемалывая произошедшее.

Первое, что пришло в сознание с кристальной ясностью: этот монстр блефует, играет. Как и сейчас — Брандт лишь сделал вид, разыграл спектакль. Унизил, запугал до полусмерти, но в итоге сохранил жизнь старику — выверил силу с ювелирной точностью. Так и угрозы: что ждёт смерть, что сошлют в штольни, что я нужен только как инструмент… Всё это — чтобы деморализовать и сломать волю. Или, наоборот, подстегнуть злостью.

Всё, что монстр говорит, нужно пропускать через сотню фильтров — не верить ни одному слову.

Огненная Ци была отрезана и заперта, и без её яростного давления мышление стало холодным и твёрдым.

Теперь нужно найти время и хорошенько подумать — провести полную ревизию всех навыков и способностей, что свалились на меня за эти дни. Может, о каких-то возможностях я просто забыл? Или не понял их сути? Нужно составить план — алгоритм действий для каждой ситуации, опираясь не на удачу, а на расчёт.

Хватит эмоций. Говорил себе это много раз, но снова и снова срывался, захлёбываясь в обиде Кая и в собственной горячности. Ведь тот факт, что бросился в огонь спасать ребёнка, не думая о себе, говорит о многом… Я импульсивен.

Что ждёт в «Горниле»? Что будет на самом деле, когда (и если) смогу создать эту Звёздную Кровь? Брандт попытается меня убить, возможно, но видел своими глазами, как барон смотрел на оружейника, как отчитывал его — вряд ли тот играл на публику. Ульрих фон Штейн не доволен Брандтом.

Значит, нужно искать выход на барона напрямую — нужно, чтобы тот видел мой прогресс, чтобы ОН оценивал мои успехи, а не Брандт, который будет доносить до фон Штейна то, что выгодно ему. Нужна «крыша», защита. А что за человек этот барон, насколько тот жесток или справедлив — буду судить потом, когда выживу.

Я стоял неподвижно, глядя на толпу мастеров, суетящихся вокруг Гуннара. Бросаться к старику сейчас нет смысла — о нём позаботятся, воды принесут, главное — жив. Рисковал мужик знатно… Видимо, взыграла старая кровь, когда вспомнил про предка, когда фон Штейн похвалил…

Барон… Тёмная лошадка — как лихо перевернул всё представление о себе одним появлением! Как парой фраз завоевал авторитет у озлобленных работяг. Чёрт возьми… даже моё уважение смог поднять — сила притягивает, но здесь тоже не стоит спешить с выводами — в этом мире у каждого есть второе дно.

Глубоко вздохнул, чувствуя, как холод камня проникает в лёгкие. Игра продолжается, и теперь я начинаю разбираться в её правилах.

Увидел, как Гуннар приоткрыл один глаз — взгляд был мутным, затуманенным, но мужик искал меня. Я подошёл к распростёртому телу старого мастера и опустился на корточки.

Мужики вокруг бубнили что-то неразборчивое: кто-то клял старика за безрассудство («Сгубил себя, дурень!»), кто-то шептал слова восхищения («Ну и мужик! Не побоялся!»). А мастер смотрел только на меня — во взгляде смешалось всё: и вина за то, что поддался эмоциям, расписавшись в слабости, и в то же время гордость за то, что выплеснул всё, что кипело на сердце. Пусть ценой собственной шеи, но ответил ржавому ублюдку.

— Мастер… — сказал я тихо, и на губах появилась слабая улыбка. — Ну это вы лихо, конечно…

Старик фыркнул. Болезненная гримаса, похожая на улыбку, прорезала синее лицо. Несколько мастеров вокруг тоже хмыкнули, другие лишь моргали, не понимая, как можно смеяться на краю могилы.

— Значит… с этим бесом будешь теперь? — прохрипел Гуннар — каждое слово давалось с трудом. — Там… наверху?

Старик смотрел нечитаемым взглядом — я не мог понять: завидует? Винит в предательстве? Или жалеет?

— Буду работать наверху, мастер Гуннар, — ответил я твёрдо. — А этот бес…

Сделал паузу, обводя взглядом понурые лица кузнецов. Хотел сказать привычное и злое: «Ещё своё получит», «Я его уничтожу»… Но язык не повернулся — понял, что это будет ложью. Я не чувствовал сейчас той пылающей ненависти, что сжигала час назад. Говорил скорее по инерции, поэтому остановил себя.

— Похоже, что так. Буду работать с ним.

Почувствовал укол досады за то, что во мне нет той страсти, которая двигала раньше. Я стал… расчётливее? Или просто холоднее?

Гуннар вновь вымученно улыбнулся.

— Правильно… — прошелестел старик. — Уж лучше ты… чем…

Мастер закашлялся, тело сотрясла дрожь.

«Чем кто?» — подумал я. — «Чем он сам? Или чем кто-то из этих кузнецов?»

— … уж лучше ты будешь в Горниле, чем этот зверь там, в одиночестве, — закончил мысль Гуннар. — Он не выдержит соревнования с тобой, парень — проиграет.

Я тяжело вздохнул — разговор оставил пресный осадок. На душе неспокойно и пусто, словно выгорело всё, что могло гореть. Видимо, отсутствие Огненной Ци и запредельная усталость наконец-то взяли своё. Посмотрел на обступивших нас кузнецов.

— Пусть мастер отдохнёт, — сказал тихо. — Отнесите его в казарму и воды дайте.

— Да, давай, мужики, навались… Осторожнее, голову держи… — засуетились мастера, подхватывая тело.

Бросил на Гуннара последний взгляд. Крепкие руки подхватили старика и потащили наверх, по ступеням.

Оставшиеся мастера ещё стояли и глядели на меня. Может, ждали ещё одной вдохновляющей речи? Ждали, что снова зажгу сердца? Но говорить не хотелось. Слова кончились — в голове билась только одна мысль: «Нужно закончить топоры. Тридцать пять штук. Иначе всё зря».

— Ну что, мужики… По местам? — посмотрел на них просто, без вызова — голос был сиплым от усталости. — Я встану вместо мастера на проушины. Ци использовать не буду, пуст я. Просто буду ковать руками.

Обернулся к Ульфу — детина сжался в комок, но заметил, что уже не дрожал. Ко всем потрясениям последних дней парень начал привыкать.

— Побудешь моим молотобойцем, старина? — спросил его.

Ульф судорожно сглотнул, а затем решительно закивал головой.

— Кай говорит — Ульф бьёт.

— Добро.

Больше не говоря ни слова, направился к наковальне, за которой ещё недавно стоял Гуннар. Слышал за спиной семенящие шаги друга и сиплое дыхание остальных кузнецов. Видимо, те и правда ждали какого-то знака, напутствия, но теперь стояли в растерянности.

А мне было всё равно — просто хотелось, чтобы кузнецы пошли на места и начали работать без слов и пафоса. Не маленькие, в конце концов. Чувствовал внутри какую-то новую, холодную злобу — противоположность огненной ярости, что двигала мной раньше. Злоба человека, который понял: чтобы выжить, нужно стать твёрже стали.