Системный Кузнец IV

Глава 5

— Духи вам в дышло… — глухо проворчал возница. Его телега, бывшая просто транспортом, превратилась в гору нашего общего скарба. Каждый новый узел Ларса, каждая связка кожи ложилась поверх моих ящиков с инструментами, забивая повозку доверху. Возница, которому и без нас хватало неопределённости в чужом городе, лишь качал головой, видя, как ось скрипит под тяжестью.

Неподалёку, прислонившись к стене дома, стоял сержант Рэггл. Скрестив на груди руки, мужик с выражением каменного спокойствия наблюдал за нашей вознёй. Рыночная площадь превратилась в бурлящий котёл — сотни беженцев из Оплота сбились в растерянные группы, пытаясь удержаться возле своих пожитков. Между ними метались помощники и писцы барона. Сумбур, крики, плач детей — работа по распределению людей явно шла из рук вон плохо. Даже закалённые службой чиновники тихо матерились, не зная, куда пристроить волну обездоленных.

— Ждите здесь! Сегодня мест нет! — донёсся сухой голос одного из писцов. — Переночуете на площади, а завтра разберёмся. Не отходить от барахла, за сохранность отвечаете сами!

Площадь тонула в огненном полумраке. Редкие факелы, вбитые в стены, и масляные лампы под навесами выхватывали отдельные лица и силуэты, отбрасывая пляшущие тени. Света катастрофически не хватало. Помощники с собственными факелами проталкивались сквозь толпу, создавая ещё больше хаоса, слепя людей и заставляя шарахаться в стороны.

Мы как раз затягивали последнюю верёвку, когда телега издала такой скрип, что показалось, ось вот-вот треснет. Рядом мелькнул факел — один из писцов — молодой парень с надменным лицом придирчиво осматривал нашу гору вещей.

— Увязали хоть нормально? — процедил парень. — Если куча развалится на подъёме к Скале, барон с вас шкуру спустит. Там дорога узкая, а внизу — дома господ.

Паренек не стал ждать ответа. Несколько раз ткнул в груз концом посоха, затем ухватился за веревку и со всей силы качнул — конструкция накренилась, но устояла.

— Ладно, катитесь, — бросил через плечо, теряя интерес.

Рэггл, дождавшись, отделился от стены — бесцеремонно толкнул возницу, который как раз пытался взобраться на козлы.

— За мной, — голос сержанта твёрд.

Мужик подошёл к вороной кобыле, стоявшей поодаль, и отточенным движением оказался в седле. Лёгкое движение поводьев — и лошадь, недовольно всхрапнув, встала на дыбы, а затем словно выставочный скакун загарцевала по площади. Мощь и стать зверя внушали трепет — люди в панике расступались, освобождая дорогу. Перед нами образовался коридор — солдаты заранее растолкали другие телеги.

Повозка тронулась вперёд, прочь от хаоса площади — вверх по склону, в неизвестность Чёрного Замка.

С надрывным скрипом пересекла брусчатку главной площади, свернув на улицу, что огибала опустевшие рыночные ряды. Запах гнилых овощей сменился чем-то более чистым, и дорога, по местным меркам довольно широкая, пошла круче вверх. Впереди, в свете масляных ламп, вырисовывались каменные ворота, от которых влево и вправо уходила ещё одна внутренняя стена, сложенная из чёрного камня. За решёткой виднелась другая улица, залитая тёплым светом — очевидно, вход в ещё более богатый район.

Рэггл, не доезжая до ворот, резко свернул направо, уводя нас вдоль стены. Возница с руганью натянул поводья, и телега с трудом вписалась в поворот. Гора пожитков накренилась, но, к счастью, устояла. Мы с Ульфом и Ларсом шли позади — я в случае чего готов удержать груз усилием Ци. «Главное — не поджечь поклажу », — усмехнулся про себя.

Рядом, словно заворожённый, шагал Ларс — лицо, освещённое огнями, выражало восторг. Кожевник с открытым ртом разглядывал дома, мимо которых проходили, и было на что посмотреть — дома здесь куда более ухоженные: крепкие, в два-три этажа, с аккуратными вывесками, на которых цветастыми красками выведены названия лавок — успел прочитать несколько: «Золотой напёрсток» — мастерская портного, «Крепкий Сук» — плотницкая, и даже «Слёзы Горы» — ювелирная лавка.

Но наше движение снова прервалось — впереди, перегородив почти всю улицу, которая здесь заметно сужалась, стояла грузовая телега.

— Тьма тебя забери! — выругался Рэггл и недовольно спешился.

Мужик обошёл брошенную повозку, раздражённо пнув колесо — взгляд скользнул вверх, к фасаду трёхэтажного дома с коваными балкончиками. Видимо, владелец телеги жил именно там — сержант хмыкнул и вскочил в седло. «Кому-то завтра утром будет очень неприятно», — подумал про себя. Не пришлось расталкивать телегу — наш возница, проявив чудеса изворотливости, сумел протиснуться мимо, едва не задев стену дома.

Дальше улица погружалась во мрак — масляных ламп стало меньше, и дома превратились в тёмные силуэты на фоне ночного неба. Цокот копыт лошади Рэггла гулко отдавался от стен. Внезапно сержант свернул в проулок налево — повозка послушно последовала за ним. На крутом повороте груз вновь прилично накренился — сильнее, чем в прошлый раз. Я не стал ждать — одним прыжком оказался у телеги и, упёршись в конструкцию руками, толкнул обратно. Ящики и узлы со стуком вернулись на место.

Возница кивнул мне из темноты. Рэггл, обернувшись на шум, лишь мельком взглянул на меня и устремился вперёд.

Я отступил от повозки и замер — картина, открывшаяся впереди, была одновременно жуткой и завораживающей. Улица заканчивалась, переходя в каменную платформу, которая выдвигалась вперёд, образуя естественный мост — тот был достаточно узким, но наша телега должна пройти. Мост поднимался вверх и врезался в чёрную скалу. Там зиял вырубленный проём, из глубины которого вырывались отблески огней.

Пока двигались по мосту, бросил взгляд вниз — не такая уж и глубокая пропасть — метров пять-шесть, но на дне вилась улочка, что была освещена большими масляными фонарями, и я смог разглядеть детали — дальше за стеной раскинулся тот самый мир богачей. Видел белые каменные стены, блеск стёкол в окнах и аккуратные черепичные крыши. В двориках виднелись островки зелени — сады, укрытые от ветров. Далеко за внешней стеной, в темноте ночи, чернели холмы, над которыми раскинулось бездонное небо, усыпанное звёздами.

Порыв ледяного ветра, сорвавшийся со скалы, ударил в нас — яростно затрепал края брезента на повозке, заставив хлопать, как парус. Ларс, шедший рядом, съёжился и обхватил себя руками. Я же почти ничего не почувствовал — ровное тепло, что постоянно жило в теле, легко гасило порыв.

Когда почти пересекли мост, смог рассмотреть вход в скалу детальнее — не просто проём — обрамлён черной деревянной рамой, окованной железом. Высоко вверху, в специальных пазах, виднелись зубья подъёмной решётки, сейчас поднятой. Справа заметил механизм лебёдок и противовесов. У входа, освещённые светом факелов, стояли несколько стражников — крепкая броня, тяжёлые алебарды и шлемы.

Ветер превратился в воющий туннель, который приглушал звуки. Кожевник Ларс даже покачнулся от очередного порыва. Двое стражников вышли навстречу, доспехи глухо звякнули.

— Сержант Рэггл! — прокричал один из них, приложив кулак к нагруднику в знак приветствия — голос едва пробивался сквозь вой ветра.

— Эти со мной! По распоряжению капитана Родерика! — рявкнул в ответ Грифон.

— Новое мясо для наковальни? — с ухмылкой спросил второй стражник. Лицо под открытым шлемом испещрено огромными угрями, а чёрные усы шевелились от каждого слова.

Рэггл смерил мужика холодным взглядом.

— Не твоего собачьего ума дело. Открывай и доложи мастеру Брандту, что пополнение прибыло.

«Новое мясо, значит?» — пронеслось в голове, сжал зубы. «Ясно всё с вами». Согнали рабов для наковальни, чтобы на нашем горбу выстроить мощь барона. Крепче стиснул кулаки, чувствуя, как поднимается гнев.

В этот момент из тёмного провала донёсся звук — вибрирующий гул, от которого дрожали камни под ногами.

Стража расступилась. Рэггл, оставив коня у коновязя, вбитого в скалу, шагнул в темноту. Возница издал стон и, стегнув поводьями, направил лошадь следом.

Мы оказались в широком, вырубленном в камне туннеле — воздух спёртый, горячий и пахнет раскалённым металлом, серой и чем-то маслянистым. Стены влажные и чёрные от копоти. Через каждые десять шагов в нишах горели лампы, дрожащий свет с трудом разгонял тьму. Справа и слева темнели проёмы других туннелей, уходящих вбок или круто вверх. Вся пещера укреплена рядами массивных балок, похожих на рёбра.

Дорога шла под уклон, и повозка, подпрыгивая на неровном каменном полу, громыхала так, что закладывало уши. Лошадь испуганно вздрагивала от каждого раската грохота, доносившегося из глубин. Жар снизу становился сильнее — шёл волнами, обдавая лицо, словно приближались к жерлу вулкана.

Рэггл шёл рядом с повозкой, не обращая внимания ни на шум, ни на жар, ни на нас. Просто шагал своей уверенной походкой, слегка прищурившись, будто прогуливался по парку. Ульф вздрагивал при каждом ударе, глаза стали круглыми от страха и удивления.

Адский шум давил, ввинчиваясь в мозг.

— Что это за грохот⁈ — перекрикнул я шум, голос отразился от стен.

Сержант даже не повернул головы — бросил ответ через плечо, и слова прорезали какофонию звуков:

— Это бьётся сердце Замка, парень. Звук, с которым куётся сила барона. Привыкай — теперь это и твоя колыбельная.

«Поэт хренов», — мысленно сплюнул я, чувствуя, как раздражение борется с интересом. «Колыбельная»… Мне не нужны метафоры — нужна информация.

— Можно подробнее? — снова крикнул, шагая быстрее, чтобы поравняться с мужиком. — Оружейная в Скале? Не хочу показаться навязчивым, сержант, но мне здесь работать. Куда именно мы едем? Что там ждёт?

Рэггл резко повернулся — в полумраке, освещённом отблесками огней, лицо исказилось гримасой неприятия. Сержант презрительно скривил губы и снова отвернулся, продолжая путь.

Впереди туннель делал изгиб, и за ним мрак сменился багровым свечением — яркие всполохи огня плясали на влажных стенах и потолке. Шум стал оглушительным и теперь мог различить составляющие: ритмичный грохот десятков молотов и утробный рёв мехов.

Грифон, не оборачиваясь, бросил через плечо:

— Ты идешь в сердце горы — в «Кузню». Это не деревенская лавка, парень, а завод, который пожирает руду, уголь и жизни людей, а выплёвывает мечи и доспехи. Тебя ждёт койка в казарме на нижнем ярусе и работа, пока не упадёшь. Будешь делать то, что скажет мастер Брандт — делать это хорошо и быстро. Молись всем своим духам, чтобы ему понравилась твоя работа.

Мужик сделал паузу, голос стал тише.

— А если не понравится… то в этой горе есть штольни гораздо глубже и темнее, чем те, куда мы идём — оттуда не возвращаются. Это всё, что тебе нужно знать. Теперь заткнись и шагай.

«Чертов урод», — пронеслось в голове. Сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, но промолчал и продолжил упрямо шагать за широкой спиной сержанта. Спорить с ним бессмысленно и опасно.

Как раз выходили из туннеля, и зрелище, которое открылось, заставило остановиться и невольно приоткрыть рот. Жар и грохот ударили с новой силой — стояли на широком каменном уступе, а внизу простиралась огромная пещера — от масштаба перехватило дыхание.

Организованный ад.

В огромном зале в несколько рядов стояли горны — штук тридцать, не меньше — каждый пылал оранжевым светом, а над ними искажённые жаром тени кузнецов. Воздух был густым — дрожал и переливался, как вода над костром. Десятки наковален отвечали друг другу ритмичным перестуком, который сливался в промышленный грохот. Звук не просто бил по ушам, а вибрировал в костях.

Высоко под потолком, терявшемся в копоти и полумраке, разглядел деревянные балки, к которым крепились приводы — взгляд сразу зацепился за детали. Откуда-то слева доносился гул и плеск воды — там, видимо, было водяное колесо, скрытое в боковой штольне. От него через пещеру тянулись валы и ременные передачи, которые приводили в движение мехи у каждого горна, и в дальнем конце зала заставляли подниматься и опускаться голову механического молота, который с глухим ударом обрабатывал огромную заготовку.

Всё освещено тысячами огней: жаром горнов, коптящими факелами на стенах, масляными лампами, свисающими с потолка на цепях — света всё равно не хватало — пещера была заполнена рыжеватым дымом, который тянулся вверх, к тёмным провалам вентиляционных шахт в потолке.

Люди внизу казались муравьями, суетящимися в сердце вулкана — двигались слаженно, подчиняясь адскому ритму.

Открытый огонь повсюду, недостаточная вентиляция — люди дышали угарным газом и металлической пылью. Искры, летящие во все стороны, рядом с деревянными механизмами и кожаными ремнями — не кузница, а гигантская пороховая бочка, которая ждала своего часа.

Стоял оглушённый, пытаясь осознать масштаб картины, когда перед глазами вспыхнули холодные строчки системного сообщения.

[ВНИМАНИЕ! Обнаружена среда с высокой концентрацией необузданной Огненной Ци.]

[Анализ: постоянная работа десятков горнов насыщает воздух и камень чистой энергией огня.]

[Рекомендация: Практика «Дыхания Жизни» в данной среде ускоряет прогресс «Закалки Тела» на 120%.]

[Навык «Инженерия» повышен до Ранга: Подмастерье (11). Причина: анализ сложной приводной системы.]

[В Библиотеку Чертежей добавлены новые схемы: «Механический молот (базовый)», «Приводные мехи (промышленные)», «Система вентиляционных шахт» и др.]

Моргнул, перечитывая, затем ещё раз. Рядом Рэггл невозмутимо смотрел вниз. Ларс в ужасе вцепился в перила, лицо было бледным. Ульф испуганно жался к повозке, словно ища защиты у неодушевлённых предметов.

А я смотрел на системные сообщения, и до меня доходила суть — меня привезли не в тюрьму, а в рай. В идеальный инкубатор для практика огня и инженера-кузнеца — место, которое ускорит развитие больше чем вдвое.

Безумная улыбка сама собой поползла по лицу.

Рэггл обернулся и наткнулся на мой взгляд. Мужик нахмурился, явно не понимая такой реакции. Ужас, страх и отчаяние — да, но голодный восторг…

— Что, щегол, впечатлён? — спросил сдержанно, с подозрением в голосе.

— Не то слово, сержант, — выдохнул я, не в силах оторвать взгляд от огненного безумия внизу. — Не то слово.

Мир перед глазами блестел от бесконечных строчек, накладывающимися друг на друга.

[Обнаружено: Сталь, закалённая (Хорошее качество, 65%). Находится на стойке у стены.]

[Обнаружено: Наковальня (Отличное качество, 78%). Лицо из тигельной стали.]

[Обнаружено: Механический молот (Редкий ранг). Конструкция: сложная, рычажная.]

— Тогда за мной, — Рэггл, всё ещё с недоумением разглядывая моё лицо, отвернулся и зашагал к узкой колее, вырубленной вдоль каменной стены и ведущей в другой тёмный проход.

Телега, скрипя и переваливаясь, осторожно начала поворот — лошадь нервно ржала, упираясь на краю обрыва. В какой-то момент, на резком изгибе, встала как вкопанная, отказываясь идти дальше.

А я всё ещё стоял, взгляд пожирал открывшуюся картину.

«Отлично… да просто отлично! — билась мысль в голове. — Здесь же целая кладовая! Если смогу проявить себя, получу доступ ко всему этому!»

Чёрт возьми, я ведь кузнец, а не безликий робот на конвейере — мысль пронзила так ясно, словно удар молота по наковальне. Да, это массовое производство, но в таком месте с такими ресурсами обязательно должны быть мастера, которые делают штучное, высококлассное вооружение!

Именно там мой путь, ведь там можно не просто выжить, а выбиться в люди — нужно просто взглянуть на всё под другим углом. Отбросить мысли о рабстве: ты — раб, пока сам считаешь себя рабом! Вот, верная мысль!

Сердце заколотилось, как молот в груди — адская картина и обещания Системы наполнили не страхом, а пьянящим вдохновением. Творить и созидать. Наконец-то, смогу заниматься только ковкой и созданием. Проявлю себя по полной! Пусть придётся столкнуться с бездушной машиной, сломать её правила или подчинить их себе — наплевать! Я готов.

Лошадь обезумела — ржала во всю глотку, дико вращая глазами, и била копытами о каменный пол. Тело извивалось как у гигантского червя на крючке, упираясь и отказываясь сделать хоть шаг вперёд, к огненной пропасти.

— Шевелись, старик, у нас нет всей ночи! — рыкнул Рэггл.

— Пытаюсь, господин сержант, пытаюсь! — оправдывался возница — лицо блестело от пота. — Не привыкла она к такому грохоту, вишь как перепугалась до смерти!

Было видно, что сам возница напуган не меньше кобылы — дёргал поводья, но руки дрожали, а лошадь чувствовала, упрямясь ещё больше.

Я обернулся и увидел, как Ларс, бледный и ссутулившийся, робко подошёл к сержанту. Парень теребил край жилета, собравшись с остатками духа.

— Господин сержант… а мне куда? — голос был тихим. — Не здесь же со шкурами работать…

Рэггл не удостоил его взглядом — продолжал смотреть на лошадь, ответ прозвучал холодно и буднично:

— Видишь тот боковой туннель, слева? Это твоя нора, кожевник. Там кожевенные мастерские — найдёшь мастера Грольфа, скажешь, что ты — новое пополнение из Оплота. Он тебе объяснит, где твоя койка и где будешь сдирать шкуры до конца своих дней. А теперь — с глаз долой, не мешайся.

Ларс застыл, с ужасом глядя в тёмный проход. Для него, привыкшего работать на свежем воздухе, спуститься в подземную нору было сродни погребению заживо.

— А… а мой скарб? — голос Ларса был едва слышен за шумом.

— Скарб твой довезут, — отмахиваясь, бросил сержант. — Сначала кузнеца определим. Сказал, иди.

Парень отступил на несколько шагов, плечи поникли. Кожевник бросил на меня умоляющий взгляд, будто я мог что-то изменить.

— Ларс, не дрейфь, — сказал как можно увереннее, стараясь перекричать грохот. — Иди, куда велено. Разберёмся. Увидимся ещё.

Ободряюще кивнул ему, вкладывая в жест всю твёрдость, что мог изобразить. Кожевник ещё мгновение помялся, словно цепляясь за последнюю ниточку знакомого мира, а затем, вздохнув, развернулся и неуверенной походкой скрылся в проходе.

В этот момент возница, наконец, сумел совладать с лошадью — животное, ещё дрожа, дёрнулось и побрело по каменному уступу. Повозка проследовала мимо адского зала кузни к более тёмному проходу, за которым виднелось другое помещение. Там не было яростного огня, лишь несколько масляных ламп отбрасывали слабые отсветы на голые каменные стены.

Ульф шёл, вжавшись в борт телеги. Огромное тело казалось неестественно сжатым. Глаза великана испуганно бегали из стороны в сторону, парень ушёл в себя. Я подошёл и пошёл с ним плечом к плечу.

— Старина, не бойся, — сказал тихо, но твёрдо, чтобы тот услышал. — Я рядом. Слышишь? Вместе не пропадём.

Положил руку на напряжённое плечо. Детина вздрогнул и посмотрел по-детски перепуганными глазами. Затем начал быстро и часто кивать, словно заведённый.

— Ладно, — прошептал молотобоец, губы едва шевелились. — Кай здесь. Ульф с Каем. Кай — друг.

В уголках его глаз блеснули слёзы, которые парень тут же смахнул ладонью — стало до боли его жаль. «Вот же ты, Дима, — мысленно укорил себя. — Притащил за собой в этот ад почти ребёнка». Но жалость тут же сменилась решимостью. «Дело сделано. Теперь ты за него в ответе до самого конца.»

Проехали мимо ковочного цеха и въехали в огромное помещение — очевидно, казарма. Потолок терялся в темноте, вдоль стен в несколько рядов стояли двухъярусные деревянные койки, которые сейчас пустовали. Воздух был холодным, пах сыростью, затхлой соломой и немытыми телами. Посередине зала несколько длинных столов и лавок. От зала в разные стороны уходили сводчатые проходы — к складам, столовой и другим ярусам.

— Здесь! Стоять! — голос Рэггла ударил как хлыст, и возница тут же натянул поводья.

Лошадь, дрожа всем телом, остановилась на пороге зала. Возница без сил откинулся на месте и начал вытирать липкий пот со лба. Мы с Ульфом стояли рядом — ощущал себя как в бреду. Разум отказывался принимать, что это стойло, пропахшее безнадёгой, теперь будет моим домом.

— Сгружайтесь, — скомандовал сержант, не обернувшись к нам. — Свои вещи — к тому проходу, там склады. Вам укажут, куда свалить. А пока — ждите здесь. Скоро придёт мастер Брандт и введёт вас в курс дела.

Мужик подошёл к вознице, который был бледен как смерть и, казалось, постарел на десять лет за время пути по туннелям.

— Жду тебя у входа в дубильни, — кивнул Рэггл назад, в сторону грохота. — Отвезём скарб кожевника, и ты свободен. Барон заплатит за услугу.

Сержант пристально посмотрел в глаза вознице, вбивая в него приказ. Тот судорожно кивнул. Убедившись в повиновении, Рэггл развернулся и солдатской походкой зашагал назад.

Мы остались одни в относительной тишине. Оглушительный рёв ковочного цеха доносился и сюда, но был уже приглушён расстоянием и стенами, превратившись в низкий гул — здесь хотя бы можно дышать и слышать собственные мысли. Возница, кряхтя, осторожно слез с повозки, разминая затёкшие кости. Мы трое — я, Ульф и он — просто стояли, приходя в себя, не глядя друг на друга — каждый по-своему переваривал увиденное.

Первым опомнился возница — вздрогнул, будто его ударили, и бросил на меня затравленный взгляд.

— Ну? Давайте, давайте! Ускоряйтесь! — голос дрожал и срывался на фальцет. — Чем быстрее разгрузим, тем скорее уберусь из этого проклятого места!

Я медленно повернул к нему голову и посмотрел холодно и спокойно.

— Послушай, — мой голос прозвучал тихо, но отчётливо. — Ты хоть не командуй — командиров здесь и без тебя хватает.

Возможно, просто сорвал на нём напряжение последних часов, а может, просто уже надоело выслушивать в свой адрес грубости.

Возница дёрнулся как от пощёчины — открыл было рот, чтобы возразить, но встретился с моим взглядом и, опустив глаза, молча уставился на сапоги.

Я посмотрел на молотобойца и кивнул на гору наших пожитков.

— Давай, старина. Разгружаемся.

Ульф судорожно кивнул, лицо выражало явное облегчение. Понятное действие было для него спасением от неизвестности и грохота места. Мы принялись за работу — быстро и слаженно перетаскали ящики с инструментами, мешки и личные вещи на влажный пол, свалив в кучу в одном из тёмных углов казармы.

Возница тут же вскочил на козлы — с поспешностью развернул опустевшую повозку и, нещадно хлестая лошадь, скрылся в туннеле, из которого прибыли. Удаляющийся стук копыт и скрип колёс быстро затихли, поглощённые гулом «Кузни».

Мы остались вдвоём посреди зала — уселись прямо на мешки и стали ждать. Время тянулось, как густая смола.

И вдруг до меня донёсся голос — хриплый, прокуренный, с ворчливыми нотками, но такой знакомый, что замерло сердце. Голос, который одновременно и ждал, и не ожидал услышать сейчас, в этом каменном мешке.

— КАЙ⁈

В окрике было столько изумления, что я резко обернулся. Из одного из тёмных проходов показался огромный силуэт — борода, мокрая от пота, лицо, перепачканное сажей, но сам мужик, казалось, немного похудел и осунулся с тех пор, как видел его в последний раз.

Я вскочил на ноги, не веря глазам.

— Мастер Гуннар!

Улыбка сама собой расползлась по лицу, а сердце застучало так, будто встретил родного отца после десятилетней разлуки, хотя прошло всего ничего.

Старый кузнец вышел из тени в тусклый свет ламп — лицо было уставшим и понурым, глаза запали, но в них плясал тёплый огонёк радостной встречи.

— Какого лешего ты тут забыл, щегол⁈ — старик раскинул огромные руки, словно пытаясь обнять абсурд ситуации.