Системный Кузнец IV

Глава 11

— Ну-ка, подвинься! Дай поглядеть! — грубо расталкивая локтями напарников по смене, вперёд ломился наглый кузнец с перебитым носом.

— Самый умный что ли? — огрызнулся другой — поменьше и пощуплее, но явно не из робкого десятка, и с силой пихнул наглеца плечом в бок. — В очередь встань!

Возле первой наковальни, где лежал образец, сгрудилась галдящая толпа мастеров. Каждый норовил протиснуться поближе, пощупать и прикинуть работу. Молотобойцы, которым полагалось знать своё место, стояли чуть в стороне, сбившись в кучки — тихо переговаривались, проверяли рукояти кувалд, подтягивали ремни фартуков, а кто-то плевал на ладони, готовясь к смене.

«Чёрт возьми, и почему я в этом теле такой мелкий⁈» — выругался про себя, безуспешно пытаясь найти лазейку в стене широких спин.

В цеху царила суета. Некоторые мастера с ночной смены, похожие на сонных мух, лениво прибирали места, сгребая шлак. Подносчики угля уже сновали между рядами, наполняя остывающие горны свежим топливом, готовя их к новому дню.

Я решил зайти с фланга — обошёл толпу справа, пристроился за спиной невысокого черноволосого кузнеца с взъерошенными волосами и, встав на цыпочки, вытянул шею.

Наконец, увидел оружие, которое сегодня предстояло ковать.

На лице наковальни, тускло блестя в свете факелов, лежала массивная металлическая голова боевого топора. Рукояти не было — только металл. Это классический топор с вытянутым вниз лезвием, защищающим руку, но не простой.

[Боевой топор Гвардейца (Добротное качество. Ранг: Обычный)]

[Качество: 52%]

[Анализ: Материал — науглероженная сталь (цементация). Закалка режущей кромки. Особенность конструкции: усиленный обух с шипом-клевецом.]

Топор был реально массивным, с широким полукруглым лезвием, которое было отточено до бритвенной остроты — спуски ровные, без видимых дефектов, но главная сложность заключалась не в лезвии.

На обухе, с обратной стороны, торчал гранёный шип, предназначенный для пробивания доспехов или, скорее всего, панциря падальщика. Но проблема в том, что шип выкован из того же куска металла, что и лезвие — не приварен, а вытянут из массива. Как подсказывала система — это требовало сложной операции осадки металла в центре и симметричной вытяжки в обе стороны. Малейшая ошибка в расчёте объёма металла или перегрев при осадке — и либо лезвие будет тонким, либо шип отвалится при первом же ударе.

Это была проверка на мастерство, о которую многие сегодня сломают зубы.

Мужики вокруг зашептались, обсуждая увиденное. Кто-то одобрительно цокал языком, кто-то хмурился, мысленно прикидывая последовательность операций, а кто-то откровенно ругался.

— Нахрена вытягивать из цельного куска, если приварить можно⁈ — зло шипел под нос мужик с русой бородой, которая от въевшейся копоти стала грязно-серой. Густые брови сошлись на переносице. — Лишняя возня, только металл жечь…

— Дурень, — тихо ответил сосед. — Для Гвардии же. Там прочность нужна, чтоб при ударе не отлетел. Сварной шов лопнет, а цельный выдержит.

Воспользовался моментом, пока те спорили, и юркнул в освободившуюся лазейку с другой стороны наковальни — теперь видел топор идеально. Сосредоточился, активируя «Инженерный взгляд».

Мир вокруг слегка померк, а контуры топора вспыхнули голубым свечением — строчки анализа побежали перед глазами, раскрывая секрет стали.

[Детальный анализ объекта…]

[Геометрия: Лезвие луновидной формы, угол заточки 45°. Шип-клевец четырёхгранный, длина 8 см. Проушина овальная, с двойным конусом для расклинивания.]

[Технология изготовления: Осадка центральной части бруска — Пробивка проушины — Вытяжка лезвия и шипа. Требуется минимум 4 нагрева.]

[Слабые места: Переход от проушины к шипу. Риск образования трещин при остывании.]

[Рекомендация: Использовать нормализацию перед закалкой.]

[Анализ завершён. Объект «Боевой топор Гвардейца (Тип 3)» добавлен в Библиотеку Чертежей.]

В голове щёлкнул затвор — образ топора, разобранный на этапы ковки, запечатался в памяти. Теперь знал не только как он выглядит, а как его создать. И, что важнее — знал, где могут ошибиться другие.

Отошёл в сторону, давая место другим. Некоторые мужики расходились, обсуждая задачу.

— Да понятно всё, чего тут гадать? Ерунда! — бахвалился один, хватая ручник с подставки. — Я таких пять штук за день накую, если припрёт!

Другие, наоборот, нервно тёрли лбы, явно ощущая тревогу. Видимо, с такой конструкцией — цельнокованый шип — ещё не сталкивались. Чего греха таить, и сам немного волновался — в прошлой жизни работал с гидравлическими ножницами, а в этой штамповал гвозди, да гвизармы, а здесь — массивная работа, требующая расчёта.

Вспомнились слова Быка: сотня топоров на смену. Нас, кузнецов, здесь человек тридцать… Получается, примерно по три топора на брата — немного, если делать халтуру, но если делать на совесть… А если кто-то не успеет или запорет? Придётся страховать? «Коллективная ответственность» в худшем виде.

Нашёл взглядом Йорга Быка — бригадир стоял чуть в стороне, скрестив массивные руки на груди, лысая голова блестела в свете масляных ламп, как бильярдный шар. В глазах читался хищный интерес, словно мужик предвкушал, как кто-то обделается. Странное настроение для человека, который головой отвечает за результат перед Брандтом. Или уверен, что найдёт козла отпущения?

— Йорг, — подошёл к нему. — Подскажи, какое моё место?

Мужик медленно перевёл на меня взгляд.

— А вон, где твой дылда-молотобоец ночью пахал — за тот горн и вставай. Самый дальний, справа, у стены.

Указал рукой в тёмный угол цеха.

— Ясно.

Мужик усмехнулся почти издевательски. Явно ждал, что я, с поврежденной рукой и неопытный, провалюсь в первую же смену и получу порцию плетей. Что ж, посмотрим.

Я двинулся вдоль рядов, лавируя между разгорающимися горнами — шёл и на ходу начинал разгонять лёгкие. Глубокий вдох — втянуть жар, выдох — направить во «Внутренний Горн», чтобы тот наливался силой. Она мне сегодня ой как пригодится.

Дошёл до конца центральной дорожки и свернул направо. Вот оно — рабочее место.

Горн сложен из тёмного камня, но с одной особенностью — он подключен к общей системе наддува! Никаких ручных мехов — рядом с очагом торчал рычаг заслонки, регулирующей поток воздуха от главной магистрали — это удобно, но требовало привыкания. Наковальня — видавшая виды, с глубоким седлом в центре лица, но крепкая. На ней и квадратное, и круглое отверстие — роскошь, по сравнению с оплотовским!

На стойке висел базовый набор: пара клещей с плоскими губками, тяжёлая кувалда для Ульфа, зубило и несколько ручников. Мой, что притащил с собой из оплота, был лучше, так что буду пользовать его.

В углу свалены остатки угля (не тот, что я таскал, а обычный) и груда заготовок — толстых, местами ржавых полос металла.

Место было самым тёмным в цеху. Лампа над ним прогорела, а вентиляционная шахта гудела так, что закладывало уши, и создавала сквозняк.

Оглядевшись, отметил отсутствие точильного круга и брусков — значит, заточкой занимается другой цех. Что ж, отлично — задача упрощается, времени на ковку больше.

Первым окинул взглядом кучу угля, сваленного у горна — гнилая осина пополам с пылью. С таким топливом я не топор выкую, а только нервы себе сожгу в попытках поймать нужную температуру.

Бросил взгляд в проход. Там уже вовсю суетились пареньки-подносчики, выбегали из угольной ямы и, с грохотом подгоняя тачки, сваливали уголь тем кузнецам, у которых его не осталось вовсе. Ждать от этих бедолаг, загоняемых бригадирами, качественной селекции не приходилось.

«Хочешь сделать хорошо — сделай сам», — пробормотал про себя.

Пока Ульф завтракал, направился в сторону знакомого провала Угольной Ямы, проходя мимо чёрных ограждений, отделяющих рабочую зону.

В узком коридоре чуть не налетел на паренька, который вынырнул из темноты с полной тачкой — совсем щуплый и чумазый, одни глаза на лице. Они блестели в полумраке — зрачки крошечные, белки огромные, и в них, как в зеркале, отражался каждый блик от огня.

Увидев меня, парень дёрнулся, вжимаясь в стену. Нахмурился, пытаясь понять, кто перед ним — свой брат-подносчик или кто повыше.

— А ты куда? — спросил тот ломким голосом. — Видел, ты вроде как из кузнецов… хоть и молодой такой.

Я притормозил, хотя каждая секунда была на счету.

— Да, из кузнецов, — бросил быстро. — Только уголь сам себе таскать буду — не люблю ждать. Так что за Седьмой Горн можешь не беспокоиться.

Обошёл его и нырнул в чёрный зев проёма.

В Угольной Яме жизнь кипела — щуплые пареньки, похожие на крыс, суетились у подножия горы, с грохотом и пылью ссыпая породу лопатами в тачки. На качество никто не смотрел, главное — объём и скорость.

Я выбрал тачку покрепче и подогнал к примеченному ночью участку — здесь, под слоем мусора, лежало настоящее золото.

Принялся за дело. Работал быстро, но точно — система подсвечивала нужные куски. Вот тяжёлый дуб — основа жара, кидал его назад, к ручкам тачки. А вот… о да, тот самый «Каменный Дуб» с золотистой рамкой «Эпического ранга» — уголь всё ещё лежал здесь, нетронутый! Осторожно откопал несколько таких кусков и положил в самый перед, на дно, чтобы не бросались в глаза. Получился слоёный пирог: сверху — добротный уголь для основы, снизу — секретное топливо для рывка.

Управился минут за пятнадцать. Дольше, чем просто накидать лопатой, но того стоило.

Краем глаза заметил, что привлёк внимание. Несколько подносчиков остановились, опираясь на лопаты, и с интересом наблюдали за странным молодым кузнецом, что копается в грязи. Один даже пристроился сзади, пытаясь разглядеть, что там выискиваю.

— Слыхал, что ты выделился в ночную! —шепнул прямо в ухо, стоило выпрямиться.

Я бросил последний кусок угля в тачку и обернулся. Тот же самый паренёк — щуплый, светловолосый, с огромными глазами — в темноте угольной ямы перемазанное сажей лицо было похоже на мордочку маленького бесёнка. Ростом даже ниже меня — совсем ребёнок.

— Я — Финн-Огарок, — протянул пацан мне чёрную руку. — Не из здешних.

Быстро, но крепко пожал её.

— Ага, понял. Приятно познакомиться. Я — Кай.

Не теряя времени, подошёл к ручкам тачки, развернул и толкнул вперёд. Огненная Ци пульсировала в мышцах, наполняя каждое движение силой — сегодня не нужно тратить энергию на регенерацию — рука почти здорова. Весь резерв свободен для работы.

Но паренёк не отставал — увязался за мной, семеня рядом.

— Кай! Слушай, а научи! Научи, а? — быстрые слова сыпались горохом. — Как ты определяешь, что уголь — «горящий»? Как ты этот, звонкий, находишь?

Мы уже выходили в огненный цех — шум нарастал с каждой секундой: гул разгорающихся горнов, скрип мехов. Мастера ещё не ковали в полную силу, но вовсю грели первые заготовки.

— Слушай, Огарок, давай не сейчас, — бросил, не сбавляя темпа. — Видишь, занят. Мне три топора нужно сковать за день, а я ещё даже не начал.

Подкатил тачку к своему месту. Ульф уже стоял там, задумчиво разглядывая кувалду, словно это была не восьми килограмовая железяка, а леденец на палочке. Вид у молотобойца неважный: глаза заплыли, движения замедленные — недосып давал о себе знать. Это меня тревожило, ведь если потеряет концентрацию, может промахнуться и запороть заготовку или, того хуже, покалечит меня, а объём работы предстоял немалый.

— Ну хотя бы пару слов! — не унимался бесёнок, вертясь под ногами. — Как? По цвету, что ль? Или на ощупь? Или на зуб пробуешь?

Да ё-моё, вот пристал-то!

Я резко опустил тачку на пол с глухим стуком и развернулся всем корпусом, нависая сверху.

— Послушай меня, Финн, — сказал жёстко, глядя в блестящие глаза. — Первое правило: если я говорю «отстань» — значит, отстань. Усёк? Будешь слушать и не мешать — тогда, может, и про уголь расскажу, и про жизнь. А если ты простых слов не понимаешь, то и сложные тебе ни к чему.

Навис над ним. Финн-Огарок, казавшийся и так небольшим, съёжился под взглядом — в огромных глазах блеснули смущение и лёгкий испуг, хотя я вовсе не старался его запугать — лишь обозначить границы.

Парень часто закивал.

— Тогда… тогда я в конце смены к тебе подойду, ладно? — спросил совсем тихо, без прежней наглости.

— Подойди, — кивнул. В голове уже созрел план. — Может, и вправду польза будет. Научу тебя определять хороший уголь — будешь мне таскать персонально, чтобы я время на беготню не тратил.

— Ладно! — облегчённая улыбка коснулась губ пацана. Глаза-блюдца поймали отсвет факела и вспыхнули озорным огнём. Паренёк задорно развернулся и побежал в угольную яму, исчезая во мраке.

Я повернулся к тачке. Ульф уже стоял рядом и смотрел на меня с ожиданием.

— Сегодня Кай будет говорить, что делать? — спросил детина, лицо расплылось в счастливой улыбке. — Снова с Каем будем ковать… формочки для пирожков!

— Почти, — усмехнулся, вспоминая первые уроки в Оплоте. — Сегодня будем лепить каждый пирожок в ручную.

Я подвёз тачку к углу и аккуратно сбросил чёрную породу рядом с кучей дрянного угля, оставшегося от прошлой смены — смешивать нельзя. Мой уголь — мой козырь.

— Да, Ульф, мы снова будем ковать вместе, — развернулся к детине и посмотрел на него внимательно, подойдя поближе. — Вот только я за тебя переживаю — ты всю ночь пахал без отдыха, точно справишься?

Глаза у молотобойца были мутные, расфокусированные, готовые провалиться в сон в любую секунду. Веки покраснели, но дух парня был несгибаем.

— Ульф устал… —жалобно признался парень, потирая лицо ладонью. — Но Ульф будет бить. Долго и сильно. Если Кай попросит.

Я вздохнул — здоровяк верен себе до конца.

— Ладно, Ульф. Но если станет совсем худо — ты мне сразу скажи. Понял⁈

Сказал это громко и предельно серьёзно, вкладывая в голос тревогу.

— Пойдёшь спать тут же, а я сегодня сам поработаю. Как-нибудь управлюсь…

Сказал это, а сам вспомнил, как в Оплоте пытался в одиночку сделать тяги для мехов, и как дрожали руки, и всё падало… «Такое себе…» — кольнула мысль. Скорее всего, один не справлюсь — запорю заготовки, не успею в срок, подставлюсь под плеть Быка… От одной этой мысли стало не по себе — чтобы меня кто-то плетью, черт возьми, наказывал. Да, в армейке всякое бывало, но не настолько же! В голосе проскользнула тревога и досада, которую не смог скрыть — на самом деле, жизненно важно, чтобы парнишка выдержал смену.

Ульф смотрел на меня долго и проницательно, а затем положил тёплую руку мне на плечо.

— Если Ульф уйдёт — Кай останется один, — произнёс тот медленно и весомо, словно озвучивал закон природы. — УЛЬФ НЕ УЙДЁТ.

Сердце моё дрогнуло — признаться честно, почувствовал, как к горлу подкатил комок, а глаза предательски защипало. Чёрт возьми — у меня лучший напарник на свете, каким бы странным тот ни был.

— Ульф, приятель… — накрыл его ладонь своей. — Ты настоящий боевой товарищ.

Улыбнулся, отходя чуть в сторону, к горну.

— Ну что… тогда приступим?

— Ага! — радостно прогудел молотобоец, с лёгкостью поднимая вверх кувалду.

— Итак, давай сперва разожжём угли, — сказал с заметным облегчением. — Хоть в одном нам повезло — здесь не придётся надрываться и качать мехи вручную.

— Знаю! Всё само! — радостно подхватил Ульф, кивнув на рычаг заслонки.

— Да, всё само. Но главное — я притащил хороший уголь. Настоящий дуб — он будет нам помогать. Наша задача — вовремя вынимать металл и хорошенько его укладывать, чтобы горело равномерно, без провалов.

Подошёл к заветной куче, взял лопату, с хрустом вонзил в чёрную массу, набрал полную и с размаху бросил в горн.

Очаг здесь был глубоким, сложенным из кирпича — уже потемневшего и потрескавшегося от тысяч плавок. Внутри ещё теплились остатки ночного жара — серый пепел, под которым мерцали красные угольки. Не придётся возиться с розжигом.

— Кай… вот эта куча? — Ульф ткнул пальцем в принесённый мною уголь, желая убедиться.

— Ага, — бросил, уже разворачиваясь за новой порцией.

Но здоровяк настойчиво перехватил черенок лопаты огромной лапищей.

— Ульф сам, — басовито пророкотал детина, глядя на меня с чувством собственного достоинства. — Это моя работа. Кай — мастер. Ульф — помощник.

Замер на секунду, поражённый. Надо же, паренёк-то прямо вырос за эти дни! Уже знает своё дело, понимает иерархию, даже объяснять и просить ни о чём не надо. Молотобоец взял на себя часть дела, чтобы я мог сосредоточиться на главном.

— Хорошо, — отпустил черенок и улыбнулся. — Действуй.

Детина принялся размеренными движениями накидывать уголь в очаг, формируя правильный конус. А я, освобождённый от чёрной работы, отправился к куче металлолома и заготовок в углу.

Присел на корточки перед грудой железа. Здесь было всё: старые подковы, обломки осей, какие-то кривые прутки — нужно найти материал, достойный гвардейского топора. Обычное железо тут не годилось — лезвие сомнётся о первый же шлем, а шип отлетит. Чёрт возьми, почему не принесли хорошие болванки из шахт! Должны ведь быть! Какого чёрта в главной кузне черного замка нужно копаться в металлоломе⁉ Может, проблемы с поставками из-за тварей⁉ Но неужто не осталось запасов…

Сосредоточился, вызывая в голове чертёж топора.

«Итак, Система… Что нам понадобится? Высокоуглеродистая сталь. Прочная, закаливаемая. Есть ли здесь такое?»

[Поиск материалов…]

[Объект 1: Ржавая полоса (Кричное железо). Углерод: 0.1%. Качество: Низкое.]

[Объект 2: Обломок старого меча (Сталь). Углерод: 0.6%. Качество: Среднее. Дефекты: микротрещины.]

И тут, в самом низу кучи, увидел тусклое свечение.

[Объект 3: Рессора тяжёлой повозки (Рессорно-пружинная сталь 65Г — аналог).]

[Углерод: 0.65%. Марганец: 1%.]

[Качество: Отличное.]

[Свойства: Высокая упругость, отличная прокаливаемость. Идеально для ударного инструмента.]

Отлично, значит, настоящая сталь здесь всё-таки есть — это избавляет от необходимости тратить часы на цементацию — процесс долгий и капризный, особенно когда над душой стоит бригадир с секундомером.

Взял рессору, повертел в руках, ощущая приятную тяжесть — не просто кусок железа, а часть сложного механизма. Массивная, слегка изогнутая полоса металла, с загнутым ушком на конце для крепления. Ржавчина тронула её лишь поверхностно, под ней угадывался тёмно-серый металл. Надо же, даже в Чёрном Замке не видел повозок, в которых использовалась бы сталь в конструкции. Видимо, деталь от какой-то заморской кареты или осадной машины, привезённой издалека. Откуда она здесь?

Я поднялся, подошёл к наковальне и со звоном положил заготовку на лицо. Внимательно осмотрел, прикидывая в голове последовательность ударов. «Инженерный взгляд» уже чертил на металле линии реза и деформации.

«Здесь отрубить лишнее. Эту часть осадить для проушины, отсюда вытянуть лезвие, а отсюда — тот самый шип».

В воображении изогнутая рессора начала плавиться и менять форму, приобретая очертания гвардейского топора из чертежа.

Ульф тем временем уже открыл заслонку поддува — угли в горне загудели, и мне в спину ударила волна плотного жара.

«Так, не забывать дышать!» — напомнил себе.

Сделал глубокий вдох, втягивая в обжигающую Огненную Ци — её концентрация в цеху росла с каждой минутой, по мере того, как другие мастера разжигали горны. Тут и там начинали звучать редкие, но уверенные удары кувалд — сердце «Кузни» просыпалось.

— Кай. Готово, — прогудел сзади молотобоец.

Я обернулся — здоровяк стоял у горна, лицо было красным от света углей. Парень смотрел на меня с собачьей преданностью, ожидая команды.

— Хорошо, Ульф.

Подошёл к огню, взял клещи с плоскими губками, поудобнее перехватил рессору и без суеты погрузил в сердце вулкана, который сложил Ульф.

Серый металл исчез в оранжевом сиянии — угли обняли его, и я почувствовал, как жар начинает проникать внутрь стали, возбуждая атомы, заставляя кристаллическую решётку вибрировать и размягчаться. Поверхность металла начала темнеть, затем налилась вишнёвым цветом… Теперь нужно ждать того самого момента.

Рессора, которую выбрал, отлична по составу — упругая и звонкая сталь, но упрямая, как старый бык — сопротивлялась огню, неохотно меняя цвет с тёмно-вишнёвого на необходимый для ковки оранжевый.

Я стоял у горна, вглядываясь в пульсирующее сердце огня. Мой «Внутренний Горн» гудел в унисон с внешним — Огненная Ци была настолько плотной, что воздух казался густым. Каждый вдох приносил не только кислород, но и чистую энергию, которая обжигала лёгкие и разгоняла кровь. Чувствовал, как она переполняет меня, ищет выход.

— Ульф, готовься, — бросил, не оборачиваясь.

— Готов, Кай, — прогудел молотобоец, перехватывая кувалду.

Я выхватил заготовку клещами — сталь светилась солнечным оранжевым цветом.

— На лицо!

Положил металл на наковальню. Первый этап — осадка, самый грубый и силовой — нужно превратить полосу в массивный брусок, из которого потом вырастут лезвие и шип.

— Бей!

Ульф обрушил кувалду — удар чудовищной силы. Наковальня вздрогнула, металл под бойком расплющился, пополз в стороны. Я быстро перевернул заготовку на ребро.

— Ещё!

Здоровяк бил ритмично и мощно — я только успевал поворачивать сталь, подставляя под удары, и корректировать форму ручником. Мы сбивали грани, уплотняли структуру, заставляя рессору забыть прежнюю жизнь и стать чем-то новым.

Но сталь сопротивлялась — остывала слишком быстро. Едва успевали сделать десяток ударов, как цвет тускнел, металл становился тугим, и молот начинал отскакивать с сухим звоном. Приходилось возвращать заготовку в горн.

На третьем нагреве возникла проблема. Ульф, увлёкшись, ударил чуть сильнее и не совсем точно — видимо, сказалась усталость. Заготовку повело — изогнулась дугой.

— Стоп! — крикнул.

Мы упустили геометрию — если продолжить бить сейчас, получится то, что потом не исправить. Всмотрелся в металл — система подсветила зону деформации красным контуром.

[Анализ: Критическая деформация оси.]

[Причина: Неравномерный удар. Внутреннее напряжение металла.]

[Решение: Локальный нагрев зоны изгиба и правка на роге.]

— Ничего, старина, — сказал, видя испуганные глаза Ульфа. — Поправим. Только не лупи со всей дури, чувствуй металл. А лучше ополосни лицо холодной водой.

Я сунул изогнутую часть в жар, оставив остальное в прохладной зоне — это требовало контроля над поддувом, но благодаря рычагу заслонки справился. Когда пятно нагрева стало жёлтым, вытащил заготовку, положил на рог наковальни и несколькими точными ударами выправил изгиб.

Мы продолжили — пот заливал глаза, разъедая кожу. Правая рука, несмотря на исцеление, начала ныть тупой ломотой в глубине кости. Но я не мог остановиться — чувствовал, как Ци в теле бурлит, требуя действия — её слишком много.

Тогда решил рискнуть.

Во время очередной осадки, когда Ульф занёс молот для удара, я не просто держал клещи, а сосредоточился на потоке энергии в животе — представил, как тот поднимается вверх, течёт по рукам, через клещи, прямо в раскалённую сталь.

[Внимание! Попытка «Вливания Духа» на этапе ковки.]

[Концентрация Ци превышает норму. Вероятность успеха: 85%.]

[Открыта новая возможность: «Динамическое Вливание». Вы можете насыщать металл энергией при каждом ударе.]

В момент удара Ульфа я выдохнул, и поток силы хлынул в заготовку.

Сталь вспыхнула — не просто стала ярче, а будто на секунду стала прозрачной, светящейся изнутри золотым светом. Молотобоец отшатнулся, чуть не выронив кувалду.

— Бей! — заорал. — Не останавливайся!

Парень опомнился и ударил — произошло чудо. Сталь, которая только что была упрямой и тугой, вдруг стала мягкой, как глина — под ударом Ульфа поддалась гораздо сильнее, чем раньше — сделали за один нагрев то, на что раньше уходило три.

— Кай… она… светится! — прошептал Ульф, глядя на заготовку с ужасом.

— Работаем! — рыкнул, чувствуя пьянящий восторг.

Мы вошли в ритм, почти как в трансе. Я вливал Ци при каждом нагреве и при каждом ударе. Чувствовал, как энергия проникает между атомами железа и углерода, связывая, уплотняя и выжигая примеси серы и шлака — сталь становилась чище.

Большинство кузнецов вокруг, как заметил краем глаза, шли по лёгкому пути — выковывали лезвие отдельно, шип отдельно, а потом сваривали кузнечной сваркой — как можно незаметнее и надежнее. Это было быстрее, но слабее — Йорг Бык ходил между рядами, орал, пинал зазевавшихся, но не вмешивался в технологию.

Я же решил тянуть из цельного куска, как было в образце.

— Бородок! — скомандовал Ульфу.

Начали пробивать отверстие для рукояти — раскалённый металл сопротивлялся, но под воздействием Ци расступался охотнее. Пробили дыру и расширили оправкой — теперь была голова с дыркой.

Теперь нужно вытянуть из задней части длинный шип — ювелирная работа для кувалды. Молотобоец должен бить точно в край, сплющивая металл, но не загибая.

Один раз паренек промахнулся — кувалда скользнула, и будущий шип сплющился в лепёшку.

— Чёрт! — вырвалось громко.

Ульф замер, сжав голову в плечи.

— Спокойно, — заставил себя выдохнуть. Нужно успокоить напарника, а то расклеится. — Злюсь не на тебя старина, просто эмоционально реагирую на процесс. Ошибки — это нормально — не ошибается тот, кто не пробует. Греем.

Мы нагрели испорченный участок до белого свечения — я перехватил управление. Отложив клещи, взял ручник и начал править. Удар за ударом, собирал расплющенный металл обратно в кучу, возвращая форму четырёхгранника. Огненная Ци текла через молот, помогая мне лепить сталь.

Когда шип был готов, перешли к лезвию.

Самая приятная часть. Веерообразная форма требовала размашистых ударов. Вытягивали спуски, делая лезвие тонким, но прочным — следил за геометрией, используя «Инженерный взгляд» — система накладывала на реальный топор контур чертежа, и я видел, где нужно добавить удар, а где остановиться.

К концу примерно третьего часа топор был почти готов.

Держал его клещами, и руки едва заметно дрожали от усталости — пот заливал глаза так, что их щипало. Рубаха прилипла к спине. Ульф тяжело дышал, опираясь на кувалду.

Ещё не заточенный и не насаженный на рукоять топор лежал на наковальне и излучал угрозу.

Но впереди самое главное — термообработка — то, что превратит кусок железа в оружие.

Провёл нормализацию — нагрел топор и дал остыть, чтобы снять внутренние напряжения после ковки. На этом этапе влил в сталь Ци, чтобы улучшить её структуру.

[Нормализация завершена. Структура зерна выровнена. Риск трещин снижен на 40%.]

Затем — закалка. Снова нагрел, но не весь — только лезвие и остриё шипа — обух и проушина должны остаться мягкими, чтобы не лопнуть при ударе о броню. Держал топор так, чтобы в жару находились только рабочие части.

Цвет вишни — насыщенный красный. Чувствовал, как сталь дрожит, готовая к перерождению.

В этот момент собрал Огненную Ци, и мощным импульсом, через клещи, вогнал её в металл. Топор вспыхнул так ярко, что в полумраке цеха вокруг нашего станка стало светло.

Затем резко опустил в бочку с водой, что стояла между двумя рабочими местами, одна на двух кузнецов.

Вода взорвалась паром — шипение было таким громким, что перекрыло гул горна. Бочка заходила ходуном. Я держал клещи изо всех сил, чувствуя, как металл бьётся в воде, словно пойманная рыба.

Секунда. Две. Три.

Вынул — топор был чёрным, мокрым и дымящимся.

Взял напильник и провёл по лезвию для проверки — скрежет. Напильник скользнул как по стеклу — значит, закалился!

Затем провёл по обуху. Напильник вгрызся в металл — мягкий!

Зонная закалка удалась.

Я сел прямо на пол, прислонившись к наковальне.

— Кай? — тихо спросил Ульф. — Хороший?

Я посмотрел на топор через интерфейс Системы.

[Боевой топор «Ярость Гвардейца» (Редкий ранг)]

[Качество: 75% (Отличное)]

[Материал: Высокоуглеродистая сталь.]

[Свойства:]

[1. «Цельная ковка»: Повышенная прочность конструкции.]

[2. «Закалённая кромка»: Зонная закалка обеспечивает сочетание твёрдости лезвия и вязкости обуха.]

[3. «Искра» (от Вливания Духа): При ударе о броню высекает сноп искр, способных ослепить врага.]

— Хороший, Ульф, — выдохнул, чувствуя, как губы расплываются в улыбке. — Мы сделали это, старина.

Внезапно, перекрывая грохот мехов и удары молотов, разнёсся мощный окрик.

— Ну что, бесы каменные⁈ Уже возрадовались, что меня нет сегодня? Расслабили булки? ХА-ХА-ХА!

Узнал голос мгновенно — тот засел у меня в печёнках. Брандт.

Резко повернул голову, щурясь от едкого дыма, пытаясь в огненном аду разглядеть рыжую морду.

Тот стоял на каменном уступе — там, где лестница переходила в пол цеха. Как демон, спустившийся с небес проверить грешников, мужик возвышался над толпой, закинув на плечо свою огромную кувалду, и хищно окидывал взглядом ряды работающих кузнецов.

Тварь… Сердце забилось в груди, вспоминая встречу.

В цехе что-то изменилось мгновенно — воздух стал плотнее. Выражения лиц кузнецов поменялись — кто-то откровенно осунулся и помрачнел, стараясь стать незаметнее, кто-то втянул голову в плечи, пряча взгляд, а кто-то, наоборот, вытянулся в струнку, выпятил грудь, стараясь поймать взгляд хозяина и показать рвение. Страх и подобострастие смешались в липкий коктейль.

Я встал и подошёл к стойке с инструментами, где висела грязная ветошь. Схватил тряпку, вытер мокрые от пота и сажи руки.

«Ну что, мужик, — подумал, чувствуя, как губы сами растягиваются в ухмылке. — Давай, спускайся. Погляди, что у меня получилось. Даже интересно, какова будет твоя реакция. Спорим, ты не ждал такого от „однорукого калеки“?»

— Готовьтесь к строгой, но справедливой оценке вашей бездарщины! — рыкнул Брандт на весь цех, голос эхом отразился от стен.

Мужик грузно зашагал по рядам и при каждом шаге с глухим стуком бил рукоятью кувалды по раскрытой ладони. Чёрт возьми — этот бес что, спит с ней? Вообще из рук выпускает⁈