Шурик 1970

Глава 14. ДэТэПэ и гусь щипящий

Под утро за окном загремело и закапало дождем.

— Везучий ты, Тимофеев... — пробормотала Зина спросонья.

— С чего это?

— Дождь, земля сырая. Копать нельзя. А то бы батя тебя сгнобил на сотках своих. Мама звонила, он еще две сотки у колхоза под картошку взял. И все ведь под лопату, под лопату, а у него спина…

Ага, понятно, дача ее родителей. Уже проще. Родители живы, надо думать — на пенсии. Уехали жить в деревню. Уже легче. Интересно, Шурик с тещей ладит?

Я проснулся рано, Зину будить не стал. За окном накрапывало, на асфальте были лужи. Какая уж тут картошка. К овощному павильону я подошел в районе шести, убедился, что «Букашка» в норме, вкрутил переключатель, отсоединил провода. На шум из павильона вышел Егорыч. Бдит! Поздоровались.

— Спасибо за подарок, — сказал он и похлопал по карману. Видимо, там лежал юбилейный рубль. — За цветы тоже спасибо. Собираешься куда с ранья?

— Жена гонит на дачу, — вздохнул я.

— Далеко?

— Знать бы.

Егорыч глубокомысленно кивнул, мол, жены они такие, с ними не соскучишься.

— И на сколько твоей красавице ходу хватает?

— Думаю, зарядки на сотню должно хватить. А там посмотрим.

Ехать предстояло в Луховицы. Просто перед выездом я спросил у Зины, где ближайшая от дачи заправка.

— Так в Луховицах, наверное, — ответила она беспечно. — А тебе зачем? Букашечка у нас вроде на электричестве.

— А если подзарядиться придется?

— Так на даче и зарядишься. Впервой что ли? Там на коровнике и двести двадцать, и твои любимые триста восемьдесят.

Я хотел было удивиться, что моя жена — актриса знает про 380 вольт. Потом вспомнил, что она училась на физмате. Причем, на пятерки.

Про Луховицы я знал мало. Только то, что там теперь стоит памятник огурцу* и еще забавную кричалку: «У нас в России три столицы: Москва, Рязань и Луховицы». Вот, пожалуй, и все. Но главное, направление движения известно. По Рязанскому шоссе, на Коломну, и по прямой по главной до Луховиц. Дальше — разберемся.

Пробок в Москве мы счастливо избежали, машинка шла по трассе хорошо, бойко, до Луховиц доехали без происшествий. Мимо заправок с длиннющими хвостами очередей я проносился с ветерком, перед Коломной немного пошалил и пару раз сделал иномарку с дипломатическими номерами. На прямой трассе Букашечке с «Ауди» было рано тягаться, зато в горку красный «Запор» летел — не удержишь. Приходилось опасаться за целостность колес. Поменять бы узкую резину на чего пошире и посолидней. А то на узкой резине да по мокрой дороге… Пару раз Зина испуганно ойкнула и попросила скинуть скорость.

В Луховицах я пропустил нужный поворот, Зина сказала, что мне к доктору надо — голову проверить. Пришлось разворачиваться и искать дорогу на «Зарю». Видимо, тот самый колхоз, где папа Зины взял еще две сотки под картошку. Скоро асфальт кончился, съехали на размокшую грунтовку. И тут Букашечка себя показала во всей красе, правда, по грязи нас повозило, но из всех луж автомобиль с доблестью выбрался. В отличие от двух «Москвичей» и «Волги», оставшихся буксовать на дороге. Наконец, въехали в деревню. Здесь дорога была засыпана щебнем, стало полегче.

— Шурик, ты куда, вон же мама стоит, — указала Зина на женщину с зонтом, стоявшую у забора справного деревенского дома, над черепичной крышей которого виднелся ветряк с широкими лопастями. Я ударил по тормозам, сдал назад. Когда подъехал к нужному дому, зарядка показывала чуть больше 50%, и это вызывало здоровый оптимизм.

Родители Лиды мне понравились. Все! Здесь — никаких Зинаид, только Лида или Лидия, как звал ее отец. «Театральную кличку» здесь не приняли. Мама — добрая, спокойная женщина с мягкими чертами лица. Отец — энергичный дядечка, которому постоянно нужно что-то делать. Он посмотрел на меня, потом на небеса, сыпавшие мелким дождем, вздохнул. Видно, очень сожалел, что не может «загнать меня на картошку». Пошел «показывать новый сарай». Ну и «сарай», скажу я вам, целая ремонтная мастерская, в которой стояла блестящая никелем и хромом черная «Победа», а места еще машины на две оставалось.

Тесть угостился предложенной сигарой, оценил крепость.

— К коровнику не проедем, дорогу развезло, — сказал он. — Ставь свою Букашку сюда, здесь заправляться будем.

И пошел открывать ворота.

В общем-то хорошо «отдохнули». Матушка забрала Лиду «убираться по дому», так что спортивный костюм супруга надела совершенно правильно. Мы же с тестем залезли на крышу ремонтировать тот самый ветряк. Как я понял, моей, то есть — Шурика конструкции. Однако сломался. Крутится, а энергии почти не дает. И три солнечные батареи, уложенные рядком на крыше, тоже были «как мертвые». Пришлось разбираться. В общем-то, ничего сложного, оказалось, в паре мест окислились контакты, да и угольные щетки на ветряке пришлось заменить, стерлись. Я поменял, почистил, подпаял, стрелка вырабатываемой энергии на выпрямителе дернулась и уверенно рванула вправо. Поперла «зеленая энергия»!

Тесть пожал мне руку:

— Молодец, Саня. Сразу ты мне понравился. И поливалка твоя работает отлично. Председатель приезжал смотреть, все дивился. С вином нынче как?

— Никак, — мотнул я головой.

— Совсем?

— Совсем.

— Тогда я на обед наливочку на стол поставлю. Не против?

Обедали на застекленной веранде. На стене висели фотопейзажи — увлекался тесть и картины — писала теща. А так все по-домашнему, все вкусно. Под самовар и наливочку. Очень кстати я торт «Киевский» из холодильника прихватил. Матушка Лиды всплеснула руками:

— «Киевский»! Мой любимый!

Лидия одарила меня таким многообещающим взглядом, что как-то похорошело. Тесть угостил «свежим медком». Оказывается, у него на хуторе еще и пасека есть. Жаловался, что пару ульев разорили. И не поймешь, то ли медведь, то ли алкаши местные.

После обеда стали собраться. Пришлось упаковывать в «Букашку» соления-варения, мед, картошку. Так вот откуда такое изобилие в гараже! А я-то думал, Шурик все наварил-насолил. Перед самым отъездом тесть приволок от соседа гуся. Вполне живого, в большой корзине. Я от дара решительно отказался.

— И че я с ним буду делать? Он же живой! И шипит еще.

— Ничего, ничего, — сказал тесть, устраивая корзину за спинку моего сидения. — Вы там в своей Москве совсем свежего мясца не видите. Вон, оба серые какие-то на лица. Лидка тебе супчика сварит с гусятиной. Гусиная лапша, это, брат, такое дело…

Кремень-мужик, с таким не поспоришь. Я смирился.

Когда выезжали из гостеприимного дома, уровень зарядки батарей показывал 72%. Должно хватить. Лишь бы в грязи перед асфальтом не завязнуть. Но там уже вывалили свежей щебенки, так что проехали.

В общем, до Москвы добрались почти без происшествий. Я особо не гнал, скоростной режим соблюдал. Пару раз гусь пытался устроить истерику и щипнуть меня за ухо. Лида опять превратилась в Зину и недовольно бурчала, рассматривая испорченный уборкой маникюр. Я следил за указателями и вовремя свернул на МКАД, намереваясь разгрузиться в гараже. А сам мучительно размышлял, что делать с гусем? Хоть он и щипнул меня два раза, убивать птицу я решительно не желал. А его ведь еще и ощипывать! Подарить что ли кому?

Вот за этими мыслями я едва не сбил гайца с жезлом, который неожиданно возник на дороге почти перед самым капотом.

Я резко затормозил, обдав служивого волной брызг, а Зину едва не приложил физией о панель. Остановившись, начал лихорадочно искать ремень, прикидывая, что остановили именно из-за этого. Но тут вспомнил, что ремней у Горбатого не имелось по определению. Тогда за что?

Гаец был в плащ-палатке, и судя по выражению лица, мною был очень недоволен.

— Сержант Смолов, — козырнул он. — Товарищ водитель, вы что, за дорогой совсем не следите? Не видели сигнала, который я подавал вам жезлом?

— Не видел, — признался я. — Дождь.

— Ваши права и документы на машину.

Я дал. Видно, плановая проверка. Напарник гайца проверял документы у водителя серой «Волги», стоявшей впереди метрах в пятидесяти.

— Выпивали сегодня? — спросил гаец, заглядывая в салон. Зину не узнал, хоть она и заулыбалась, и автограф выпрашивать не стал. Зато заметил гуся и заулыбался сам.

— Из деревни едете?

— Да, родителей навещали, — спешно ответил я.

— И где деревня?

— Недалеко от Луховиц. Колхоз «Заря».

— Счастливого пути, — сказал гаец, возвращая документы. — Будьте внимательнее. Другой бы вас за такое оштрафовал, да земляки почти. Я — с Рязани…

Поехали дальше. Гусь громко гакнул, словно намекая, что спас меня от штрафа. Или это он пернатую родню увидел? Впереди ехал грузовик с кузовом, набитом клетками с курами. Куры мокли под дождем и из клеток своих смотрели как-то обреченно. И плелись мы еле-еле, оказывается, и тогда на МКАДе случались пробки. Ну вот, наконец, рассосалось, я обогнал куровоз, прибавил газу, но тут увидел, как светофор впереди замигал. Я аккуратно притормозил и в это самый момент сзади раздался отчаянный визг тормозов и… Бах! Глухо так бахнуло. Но тряхнуло ощутимо. Зина громко закричала «Мама»!

Я выдохнул, посмотрел назад, включил аварийку и вылез из салона под дождь. Все ясно, та самая серая двадцать первая «Волга», что шла за нами после остановки гаишниками, теперь уткнулась красивым никелированным бампером в багажник бедной «Букашечки». Ну правильно, тут трасса сырая, а он разогнался…

— Николай, — протянул мне руку водитель-нарушитель. Коренаст, в модном нейлоновом плаще. Глаза серые, усталые. — Извини, земляк, виноват.

— Саша, — отозвался я, разглядывая принесенные повреждения. Да уж, виноват. Ну, «Волге» бампер придется чуть подправить. А вот крышку багажника у «Букашки» серьезно перекосило. Не помяло ли батареи? И фонари задние вдребезги.

— Слушай, тут делов-то… давай без гайцов обойдемся, — сходу предложил Николай. — Только время зря потеряем. Я тебе быстро все организую. Тут недалеко. Автосервис. Сам доедешь, или на буксир взять?

Я с ответом не торопился. Так, вспомнить, как это раньше было? Никаких тебе европротоколов и обязательных страховок. Но за покидание места ДТП — сразу лишение прав. Прав лишаться совсем не хотелось. Но Николай уже сел за руль, объехал меня, стоял теперь, моргая задними фонарями.

Гусь в салоне снова гакнул, словно намекая, что сидеть до темна в корзине не намерен. А, была не была. Я сел за руль, двинул переключатель вперед и осторожно нажал на педаль. Вроде, все нормально, потери мощности нет. Зарядка в районе 20%. Должно хватить.

Я посмотрел на Зину, она рылась в сумочке, достала ручку и какой-то листок. Записала номер нарушителя. «07-02 МОР». «Волга» с указанным номером дала сигнал и потихоньку поехала. Я двинулся следом.

Действительно, до сервиса было недалеко, не больше пары километров. Над новым ангаром с боксами светилась надпись: «Центр технического обслуживания „Лада“. Надпись светилась, но сервис не работал. Все боксы были закрыты. Николай вышел из машины и сделал успокаивающий жест рукой. Исчез за дверью с табличкой „Служебный вход“. Минуты через две ворота одного из боксов вздрогнули и начали открываться внутрь. Я заметил по бокам большие круглые щетки.

— Заодно и помоем, — подмигнул мне Николай, указывая на въезд в ангар. — Не видел еще такую мойку?

Я хотел сказать, что видел еще не такое, но промолчал и взялся за руль.

Помытая Букашечка просто блестела, Зина раздавала автографы молодым парням в одинаковых синих комбинезонах с буквами «LADA» на спине, Николай улыбался, гусь гагакал, я — хмурился. Ну ладно, соления-варения могут подождать в машине до конца ремонта. А с гусем что делать? Как его до дому допереть? И как вообще отсюда до дому добираться? Это ж через пол-Москвы.

— Не беспокойтесь, Александр Сергеевич, — сказал Николай, словно услышав мои мысли. — Моя вина, все неудобства беру на себя. Домчу домой вас в лучшем виде с вашей очаровательной супругой и замечательным гусем. Машинка ваша будет завтра же в лучшем виде. Давайте я вам в качестве компенсации диски новые подгоню на широкой резине.

— Да вы знаете, у меня с деньгами не очень, — замямлил я.

— Да какие деньги?! — развел руками Николай.

— Да, да! Нам нужна широкая резина! — крикнула радостно Зина.

Я подошел к машине, открыл капот и показал мастеру, куда подсоединить провода к зарядному устройству. Тот на аккумуляторы посмотрел удивленно, но обещал сделать все в лучшем виде.

Домой мы ехали на «Волге» Николая. Когда вышли из ангара, она сияла уже помытая, с новым бампером. Зина сидела на переднем сидении и щебетала про телевизионные дела, рассказывала, какой джентльмен пан Ведущий, какой хохмач пан Директор и какой дурак пан Гималайский. Я с гусем молча сидел на заднем сидении и гладил в кармане вывернутый переключатель. Интересно, а что подумают работники сервиса, когда увидят, что вместо движка у «Запора» какие-то батареи?

Иногда я посматривал на мощный затылок Николая. А что, если попросить его замочить гуся? Почему-то мне казалось, что ему это — раз плюнуть. Наверняка — какой-то важный силовик. И на сервисе у него все схвачено…

У подъезда мы обменялись телефонами. Николай поклялся, что завтра все будет готово, и он мне сразу позвонит.

— Сразу не надо, — сказал я, вспомнив, что мне завтра — на завод. — Я на работе буду. Вечером звоните, после семи.

Николай уехал, мы с гусем проводили его взглядом. А Зина стояла около лавки, бабки облепили ее со всех сторон, восторгаясь ею в последнем «кабачке».

Я подхватил корзину и поплелся к лифту. Что-то меня сегодняшний день вымотал совершенно. Ну да, дорога и гусь этот.

У лифта меня встретил Бунша. Да что, он нарочно меня поджидает что ли? В засаде сидит?

Бунша уставился на гуся. Тот ответил ему презрительным взглядом и даже попытался щипнуть.

— Товарищ Тимофеев, — начал управдом, отскочив на безопасное расстояние. — Это вообще выходит за рамки! В правилах нашего жилтоварищества четко определены домашние животные, разрешенные для проживания, как-то: кошки, собаки определенных пород, черепашки, попугаи, прочие певчие птицы.

— Он певчий, — сказал я, указав на гуся.

Гусь словно услышал и громко гакнул.

— Товарищ Тимофеев, это уже издевательство. Вы меня вынуждаете…

Бунша не договорил, к чему именно я его вынуждаю. В подъезд вошла Зина. Лицо управдома сразу же расплылось в широкой улыбке.

— Зинаида Аркадьевна! Как я рад вас видеть! Как прекрасно вы играли вчера панну Катарину…

Аркадьевна? Но тесть разве Аркадий? Ну да, творческий псевдоним. Зинаида Аркадьевна Багрянская. Звучит!

Воспользовавшись тем, что управдом от меня отстал и расцеловывает пальчики Зины, я нажал кнопку лифта. Очень хотелось домой и в ванную. Зина послала Бунше воздушный поцелуй и заскочила в кабинку.

— Вот зануда, — сказала она, когда кабинка двинулась вверх.

Пока я искал ключи в кармане, Зина подошла к Шпаковой двери и позвонила. Шпак открыл, разулыбался, быстро вынес магнитофон. Заверил, что все получилось отлично, батарейки новые. Заметил меня, сообщил:

Джафаров приезжал, смотрел, чуть не лопнул от зависти. Посулил любые блага за такую же модель. Я пообещал похлопотать.

Как я понял — это он про пылесос. Пришлось пообещать:

— Попытаюсь помочь.

Дома Зина сразу направилась в ванную, мы с гусем и магнитофоном прошли на кухню. Я устроил магнитофон на столе, корзинку поставил под окно, посмотрел на гуся. Что с ним делать я откровенно не знал. Надо было Бунше его отдать для убиения. Тот бы ему мозг вынес! Мучительная смерть. Пристроить гуся на балкон? Так улетит. А может, пусть летит?

— Шурик, — раздалось со стороны ванны. — А у нас есть что покушать? Очень кушать хочется.

Я вспомнил про котлеты «Домашние» открыл холодильник, полез в морозилку. И тут заметил, что стаканчик с икрой стоит не так. Да и смят к тому же. А был совершенно целым. Ну да, я с утра предложил Зине икру с собой взять, она сказала, что родаки икру не любят. Что она сама съест. И я аккуратно поставил стаканчик на полку.

Я заглянул внутрь. Ну точно, кто-то трогал. И не просто трогал, такое впечатление, что кто-то сунул в икру пальцем. Зачем?

Я вышел в комнату, хлопнул в ладоши, включив свет, огляделся. В комнате кто-то был. Нас обыскивали. Опять?

Зине я ничего не сказал. Накормил котлетами, разогретыми на сковородке. Гуся утроил на балконе прямо в корзинке. Ничего, потерпит.

Зина вышла из ванной в бигудях. Что, она в них спать собирается? Надо бы для нее фен изобрести.

Засыпали мы под «кабачок». В аудиоверсии. Зина смеялась.

Среди ночи гусь вдруг разорался, разбудил. Сволочь!