Сердце отваги измеряется численностью. Книга 3

Глава 7 Дом Эландов

— Не в этом? А в чём же тогда? — сложив руки в замóк, спросил Сатор.

— В том, что я не собираюсь взваливать всю деревню на свой хребет. Я здесь не староста и вообще Прóклятый, — ухмыльнулся я под конец. — Или уже забыли? Вы, ветераны миизарской войны, может, и воспринимаете меня адекватно. Девочки, — покосился я на Вету с Заной, — теперь тоже. А вот остальные… — Я припомнил, как лихо народ убегал с площади, бранясь и завывая от страха. — Не будут довольны тем, что я «оскверняю это место своим присутствием». Всем будет проще, если мы на этом разойдёмся.

— Какого хера вы тут переливаете из пустого в порожнее⁈ — подскочила Зана. — Всё ведь, сука, очевидно! Останетесь здесь — сдохнете от голода и жажды. Пойдёте на восток — получите шанс выжить. Пусть не гарантированный, но хотя бы шанс!

— Уважение, девчонка, — проскрежетал староста. — Молодость — пора лёгких и резких решений. Старость же взвешивает каждый свой шаг.

— И упускает за этими шагами всю суть, — тихо сказала Вета. — С каждым днём вырваться будет лишь труднее. Вы доведёте Ностой до того, что уже некому будет уходить.

— Уход юнцов, — натянуто улыбнулся Леви, обратившись к Дуффу и Отье, — может дать нам больше, чем кажется. Стать примером. Показать, что можно спастись.

— Глубоко копаешь, наставник, — хохотнул я. — Скорее все обрадуются, что «страх и ужас» покинул это место!

— Надеюсь, ты не обо мне? — Зана кокетливо наклонила голову.

Сатор горько усмехнулся. Улыбка Мос-Лира стала чуточку более искренней. Даже Дуфф негромко фыркнул. Я насмешливо ей подмигнул. Лишь Вета снова прикрыла ладонью глаза.

— Мы останемся на похороны, — сказал я, уверенный, что Милегер управится с «облачением» Ребиса за ночь. Он всегда был скрупулёзен в таких вещах. — За это время соберём вещи и попрощаемся с теми, кто… заслуживает этого. Утром проводим Ребиса в последний путь и покинем Ностой. В Худросе, скорее всего, задержимся на какое-то время. Если вы успеете нагнать нас — может, чем-то сумеем помочь. Ежели нет… — я пожал плечами. — Наршгал даст — ещё когда-нибудь свидимся.

— Пап… — Вета заморгала и посмотрела на отца. — Не задерживайся, я буду дома, поговорю с мамой.

Тот молча кивнул, но потом встретился со мной глазами. Теперь, кроме злобы, там было что-то ещё… Надежда? Смирение?

— Не затягивайте, — сказал Дуфф. — Покиньте это треклятое место и живите лучшей жизнью. Чёрт меня дери, вы заслужили это! — последние слова он едва ли не прорычал. — А мы — прорвёмся. Не подохнем. А подохнем, так и хер с нами.

— Что посеешь, то и пожнёшь, — проворчал Леви.

Я поднялся на ноги. Скрипнул стул. Всё уже было сказано. За окном темнело: небо ржавело, будто старый железный таз. Напоследок я посмотрел в глаза этим трём уставшим мужчинам, которые, словно цепями, были прикованы ко всему нажитому здесь. И цепи эти оказались на диво прочными… Если справятся, то, может, ещё встретимся. Надеюсь на это.

Сатор опустил взгляд, как будто в нём что-то сгорело. Дуфф только кивнул. Без слов. Понимал. А может, просто сломался. Леви хмурился, будто догадывался, что я ещё загляну к их семейству.

Молча повернувшись, я вышел на улицу, по пути услышав сдавленное рыдание в соседней комнате. То Нара Отье оплакивала своего сына. А мне… мне предстоит ещё один разговор. С Себбом, чьего мёртвого брата мы сегодня принесли в Ностой. А может, и с Энни.

Дверью не хлопал, просто закрыл. Аура Наблюдения показала Вету и Зану, вставших за моей спиной, пока я, стоя на крыльце, смотрел на деревню. Нагретое за день дерево казалось горячим, как только что вынутая из тела кость. Ночь уже легла на улицы. Воздух лип к коже, как кровь на пальцах. Где-то вдалеке слышались пересуды. Люди не спали, поражённые свалившимися новостями.

— Хер с ними всеми, — пробормотала Зана, встав ближе и прижавшись к моему плечу. — Подохнут из-за упрямства, эка невидаль.

— Кто-то последует за нами, — отозвался я. — Вряд ли завтра же, но точно последует.

— Из этих «кого-то» четверть, возможно, даже доберётся до Худроса, чтобы сдохнуть за его стенами, — фыркнула она.

Я пожал плечами. Снова хотелось курить. Хах, а ведь я помню, как недавно — всего несколько дней назад! — уговаривал Кероба бросить.

— Сдохнут так сдохнут. Не маленькие, — отрывисто сказал я, потянувшись к своему рою. Насекомые скрытно облепили деревню, набившись в каждый дом, двор, сарай — брошенный или обитаемый.

Наблюдали, готовились…

— Ополчение знает Худрос, отец его знает, Отье знает. Всё будет хорошо, — возразила Вета. — Но кто-то точно помрёт, этого не избежать.

— Я направлю с вами мошек, — пару ударов сердца спустя произнёс я. — Если возникнут неприятности, сразу узнаю.

— Они будут наблюдать за нами, да? — невинным голоском поинтересовалась Зана, что сразу заставило меня напрячься, предчувствуя подставу. Словесную ловушку.

Миг подумав, предпочёл не отвечать, а просто пожал плечами. Зана усмехнулась.

— И во время переодевания тоже? — наклонила она голову.

Вета дёрнулась и с подозрением на меня посмотрела. Я не отреагировал.

— Не то время и не то место, чтобы думать о чём-то подобном, — отрывисто сказал я. — Меры безопасности требуют, чтобы мы держались вместе.

— Думаешь, отец передумает и решит задержать меня? — Вета скрестила руки на груди. — Или всех нас?

— После всего сказанного? — приподнял я бровь. — Вряд ли. Но могут найтись недоброжелатели. Среди излишне религиозных ополченцев, например. Побоятся связываться со мной и решат отыграться на вас.

Зана удивлённо моргнула, потом опасно прищурилась.

— Пусть только попробуют, — прошипела она.

— Месть будет интересной и захватывающей, однако предпочту вовсе до неё не доводить, — протянув руку, я положил её Зане на плечо и слегка сжал.

Негромко хмыкнув, она кивнула. Вета тихо вздохнула и тоже склонила голову.

— Надеюсь на твою совесть, Загрейн, — только и произнесла она, после чего направилась в сторону своего дома. — Увидимся утром, на кладбище.

— Пока-пока! — подпрыгнула Зана, широко улыбнувшись и помахав ей в спину.

Я направил за Ветой пять мух. Какое-то количество уже находилось возле дома старосты.

— Ладно, — посмотрел я на свою вторую боевую подругу, — попробуй хоть немного отдохнуть сегодня. Неизвестно, когда нам ещё представится такая возможность.

Мы обменялись ещё десятком слов, и я направился к себе. Предстояло очередное неприятное дело — общение с Энни и Себбом.

И снова возникло малодушное желание всё бросить и просто уйти. Исчезнуть в темноте. Но тянуть больше было нельзя. Нужно было идти домой. Домой. В дом Эландов. В дом Энни и Себба. В дом Ребиса, которого больше не было.

Я шёл медленно. Как будто оттягивал приговор. Сумерки сгустились. Безлунная ночь казалась маслянистой, скользкой и жирной. Под ногами хрустела земля, пересохшая и злая. Тьма глядела из-под крыш, из открытых сеней. Кто-то за мной наблюдал — я чувствовал прикосновение чужой Ауры. На какой-то миг меня это даже позабавило. После произошедшего в шахте, когда я выложился на все сто, Аура не просто стала сильнее, она… будто перешла на новый уровень. Теперь я мог ощущать чужой интерес к себе. Занимательно… уж не первый ли это шаг к сокрытию?

Сосредоточившись, я постарался отследить наблюдателя, но… некоторое время попыжившись, сообразил, что такой фокус мне всё ещё недоступен. Может, я недостаточно умел? Не хватает… м-м… тонкости? Или некой, не знаю, «плотности Ауры»? Всё-таки раньше я не мог ощутить того, что меня кто-то осознанно изучает, «просвечивает», а сейчас, надо же, чувствую!

Хмыкнув, заставил мошек, находящихся возле домов ополченцев, взлететь и подлететь к этим людям. Почему к ополченцам? Всё просто. Дуффа я исключил — Аура Наблюдения показала, что он как раз подходит к своему дому, где Вета общалась с матерью. Вряд ли он в такой момент решил сконцентрироваться не на дочери и предстоящем расставании, а на мне. Сатора Отье я исключил тем более — он пытался привести в себя свою супругу, Нару. Уверен, ему не до меня.

Леви? В этом просто нет смысла. Не вижу ни одной причины, зачем ему «просвечивать» меня.

Вета или Зана? Обе с родителями. Да и толку им меня изучать? Всю дорогу этим занимались.

Остаются ополченцы. Кто знает, вдруг кто-то из них готовит против меня какую-нибудь дрянь? Прикидывает, как будет атаковать или… Пф-ф, будто бы у него есть шансы!

Есть, конечно, но… Сука, а не плевать ли? Пусть смотрит.

С другой стороны, мне это не нравится.

Попытавшись закрыться, спрятаться от этого «взгляда», я, кажется, пошёл в совершенно иную степь, потому что подсознание в какой-то момент ощерилось своеобразными шипами, отчего чужой «взгляд» тут же отдёрнулся, а один из ополченцев, Далкон Бёрт, который в этот момент чистил оружие, негромко вскрикнул, бросив меч и схватившись за голову.

Мошки подлетели ближе, но мужик был жив — стонал, кряхтел, через несколько секунд поднялся на ноги, выматерился, пнул стул.

Моргнув, я остановился, радуясь мимолётной задержке, и постарался проанализировать случайно созданный трюк.

Интересно… Это я так любого могу поразить? А в бою? Если враг будет сосредоточен на мне, а я его этими… Шипами⁈

Далкон тем временем полностью восстановился и встал перед стеной собственного дома. Жены у него нет, умерла ещё год назад. Мужик стоял один и, видимо, думал. Как и я. Но Ауру ко мне более не тянул. Хорошо.

Очень хотелось тщательно изучить случайно созданный трюк. Попытаться его, не знаю, раскрыть. Попробовать на ком-то ещё. Надо будет попросить Зану «прощупать» меня, когда я снова создам эти защитные шипы.

— Сейчас не до этого, — посмотрел я на дом Эландов, стоящий в полусотне метров впереди.

Дверь у Энни скрипнула, как всегда. Удивительно, как я помнил этот звук. Странно: не дом, а клетка памяти. Я вошёл внутрь и ощутил привычный запах: воск, мука́, старая древесина. Будто ничего и не изменилось.

Они были внутри. Ждали.

Энни сидела на лавке, руки сцеплены в замóк, лицо каменное, глаза сухие, острые, как костяные иглы. Себб стоял у стены, прислонившись плечом. При моём появлении поднял глаза — и тут же отвёл. Я видел, как он напрягся.

Облизнув губы, я посмотрел на тётю, потом на брата, открыл было рот и… закрыл обратно. Я не знал, с чего начать. Мысли и речи, которые готовил по пути сюда, были отброшены новой придумкой, которую я уже про себя назвал «Шипы» и которая, как по мне, казалась куда более интересной и стóящей, чем обсуждение мёртвого парня.

Ребису уже не помочь, смысл теперь трепать языками?

Сука… никогда такое не любил.

— Вы уже знаете, — я постарался звучать не слишком раздражённо или обвиняюще. Не знаю, получилось ли. — Ребис погиб в горах.

Я не стал входить в комнату, замер в проходе.

Энни ничего не ответила, Себб шмыгнул носом, сжал губы, глядя в пол.

— Знаем, — тихо произнёс брат. — И Кероб тоже. Но его… его вы не принесли. А Реба — да. Это… ну… правильно, — он обернулся на мать, которая кивнула — медленно и спокойно.

— Милегер им занимается, — сказала она. — Завтра… на рассвете… — утерев рукой глаза, женщина не договорила, но этого и не требовалось.

Пауза. Тяжёлая, напряжённая. Я стоял, ощущая себя чужаком. Словно и не было этих лет, что я провёл в этом доме.

— Как это произошло? — спросила наконец Энни. Голос был ровный, слишком ровный.

Новых слёз тем не менее не было.

Поморщившись, я подумал, что можно было бы приукрасить случившееся, но… хех, этого даже делать не пришлось! Ребис и правда поступил как герой.

— Он спас нас всех, — произнёс я. — Когда к грайдийцам прибыло подкрепление, он убил сразу двоих каннибалов. И это будучи раненым! Разрубил их тем мечом, который даже после смерти упорно не желает отпускать, — улыбнулся я. — Если бы не этот подвиг… Не знаю, выжил бы ли вообще хоть кто-то.

Энни моргнула, недоумённо на меня поглядела.

— Тогда как он погиб, если победил?

— Истёк кровью, — поморщился я. — Говорю же: Ребис был ранен. Все эти… танцы с мечом заставили его потерять много крови. Хоть мы и нашли целебную алхимию в сумках людоедов, её оказалось недостаточно.

Себб медленно поднял голову. Его голос был сдержан, но в нём сквозило горе:

— Ты был рядом?

Простой вопрос и сложный ответ. Да, я был, но…

— Да, — ответил я без всяких «но».

— Он… он…

— Не мучился, — пожал я плечами, постаравшись придать голосу толику твёрдости.

Себб кивнул. Долго молчал. Потом добавил:

— Я должен был пойти с вами.

— Нет, — отрезал я. — Ты бы погиб вместе с ним. Это был бой. Не игра.

— А теперь Реба нет, — спокойно и словно бы смирившись, произнёс он. Вот только у меня возникло ощущение выстроенной где-то в его сознании стены, которая словно отгораживала Себба от принятия этого факта. Не давала осознать в должной мере.

Или я надумываю? Может, он и сам по себе сумел пережить эти новости? Пережил ведь он смерть отца?

— Он доверял тебе, — сказала Энни, о которой я едва не забыл. — Думал, что знает, куда и за кем идёт.

— Ребис был мне братом, пусть и не по крови, — честно ответил я. — Будь возможность сделать всё иначе, я бы непременно так и поступил.

— Загрейн, — Себб снова отвёл взгляд, но потом вернул его с неожиданной решительностью, — почему ты не рассказал раньше?

— Раньше? — поднял я брови, не сумев понять смысл сказанного.

— Про то, что… ну-у… что ты Прóклятый.

— Ах вот ты о чём, — кривая ухмылка сама собой появилась на лице. — Значит, повёлся на это? На тот трюк, который я показал?

— Это был не трюк, Загрейн, — Себб улыбнулся почти так же, как делал это раньше. — Не волнуйся, я не верю в бредни Милегера, что те, кто съест Запретный Плод, сразу становятся уродами и ублюдками. Херня. Я другое не пойму: какого чёрта ты не рассказал об этом раньше?

Вздохнув, я скрестил руки на груди. Не ожидал, что речь зайдёт об этом. Не был готов. Ни к откровению, ни к последствиям.

— Всё случилось недавно, — сказал я. — Практически случайно. Запретный Плод, он… — почесал я затылок, думая, как будет лучше соврать, — оказался не таким ярким, как можно было предположить. Я думал, повезло найти обычное яблоко. Когда осознал свои новые способности, то не захотел вас пугать.

Брат ссутулился, сжал кулаки.

— Я бы не испугался, — на грани шёпота ответил он. — Мы же выросли вместе. Дерьмо, ты сам учил меня драться! А теперь я обо всём узнаю последним — на площади, перед твоим уходом из Ностоя!

Он замолчал, потом добавил:

— Я бы не стал к тебе хуже относиться. И Реб бы не стал. Даже когда ты… ну-у… не совсем человек.

Я сдержал скептичный хмык. О да, «не стал бы»! А то я не помню, как отреагировала моя группа, когда я продемонстрировал силы! Конечно, тогда ещё наложилась смерть Кероба и эти их нелепые обвинения, но…

Нахмурившись, я задумался, а стало бы отношение ко мне иным, если бы я открылся не в момент отчаяния, критический, можно сказать, а… просто на привале?

Обстановку разбавила Энни.

— Ты ведь не просто так показал свои способности, Загрейн? — Она нашла в себе силы усмехнуться. — Это фактически прощание, потому что остальные теперь тебя не примут. Даже я, знающая тебя, мальца, с самого детства, испытываю смешанные чувства. И отнюдь не по причине смерти моего мальчика.

На это оставалось только кивнуть.

— Мы решили так ещё по пути, — сказал я. — Я, Вета и Зана. Что мы уйдём.

Энни покачала головой, её губы подрагивали.

— Я знала, что ты слишком амбициозен для этого места.

— Уходишь⁈ — глаза Себба заблестели — то ли от слёз, то ли от решимости. — Возьми меня!

Тётя вздрогнула, обняла себя, но потом чему-то скупо улыбнулась. Едва заметно, горько.