Сделай сам – 4

Глава 2 Ябеда

— Скажите, что вы почувствовали после взрыва? — я, максимально окружённый заботой и вниманием, а также целой когортой налетевших на «горяченькое» журналистов, уже не первый день находился в Кенигсберге. И только вот сейчас стал доступен представителям прессы.

Поворачивать назад на половине пути смысла уже не имело, да и моста более не существовало. Потому, как только там всё догорело и остыло, мы с активной помощью местных сумели за 3 последующих дня поднять остатки моего автомобиля со дна реки и погрузить их в кузов второго грузовика, чтобы отправиться дальше.

К этому времени остальные участники заезда уже 2 дня как оставили нас с Нагелем, уехав далеко вперёд и, видимо, были где-то на подходе к границе Франции, тогда как мы с Андреем Платоновичем застряли в Восточной Пруссии.

Точнее говоря — это я застрял, как непосредственный потерпевший, с которым активно работала местная гражданская полиция и не только она одна.

После убийства Вильгельма 2 и его старших сыновей местные начали очень болезненно воспринимать любой намёк на реальную угрозу жизни своего нового кайзера. А тут вдруг взрыв стратегически важного моста через реку! И не просто взрыв! А взрыв, от которого так-то не спасёт никакой бронированный лимузин! Ведь если не огонь, то вода точно сделает своё чёрное дело. Потому местные «чекисты» или, скорее, «гестаповцы» из Прусской тайной полиции взяли меня в разработку капитально.

Не жестили и не били! Вовсе нет! Не говоря уже о всяких изощрённых пытках! Я же пострадавший, как-никак! Но раз за разом вежливо допрашивали долгими часами, стараясь, то ли вычленить что-то полезное для себя, то ли поймать меня на какой-то лжи.

Хорошо, что я не знал немецкий! Хоть тут пригодилось моё полнейшее языковое невежество! Ведь беседа через переводчика не давала того эффекта, на который, видимо, рассчитывали местные охранные кадры. Потому, так и не добившись от меня ничего конкретного, в конечном итоге отпустили на растерзание слетевшимся на «вкусненькое» всевозможным акульчатам пера и чернил. Задерживать-то меня было не за что!

— Что почувствовал? — задав риторический вопрос, я закатил глаза к потолку. — Сперва недоумение и даже некую растерянность. Надеюсь, простительную в ваших глазах, господа. Всё же меня не каждый день пытаются взорвать, — как бы извиняясь, скромно и максимально искренне улыбнулся я собравшимся вокруг журнялюгам, пока папа́ доносил до них мои слова, работая банальным переводчиком.

Он с целым отрядом телохранителей прибыл в Кенигсберг первым же поездом, после того как я телеграфировал в Санкт-Петербург о произошедшем. Я ведь в автопробег отправлялся, считай, инкогнито — без «огневой поддержки» за спиной, дабы якобы отдохнуть душой и телом ото всех забот. Хотя, скорее даже не инкогнито, а, просто, не афишируя своего в нём участия. За что, вроде как, едва не поплатился своей жизнью. О чём и требовалось ныне донести до народа через газетные статьи. Как и ещё некоторую информацию подлежащую сливу. Ну, вы помните, что я предпочитаю «экономить патроны при стрельбе по зайцам».

— Конечно, господин Яковлев! Никто не сомневается в вашей храбрости и стойкости! — дружно принялись петь мне дифирамбы местные борзописцы. — Все знают и о вашем военном прошлом, и о героических действиях на «Титанике»!

«Да! Я такой! Хвалите меня все! Хвалите!» — позволил я себе минутку внутреннего тайного нарциссизма и тщеславия, поскольку вслух ничего такого не говорил, а лишь подумал.

Произнёс же кое-что другое.

— Меня ведь, знаете ли, один раз уже пытались взорвать похожим образом. Лишь благодаря надёжной защите моего блиндированного лимузина марки «Русь» мне тогда вышло уцелеть. Так что всем советую не пренебрегать подобной мерой защиты! Да, такие машины дороги! Но жизнь — она всегда дороже. — Ну а чего не дать лишний раз рекламу нашему «Превосходству»? Их, конечно, и так покупают. Но, как говорится, реклама не бывает лишней. Как не бывает и лишних заказов на люксовые автомобили. Нам-то сейчас каждый дополнительный рублик желанным будет. Ибо трат — не море даже, а полноценный океан. Деньжат на все хотелки катастрофически недостаёт! Печалька!

— Не могли бы вы уточнить, подозреваете ли вы кого-нибудь конкретно в покушении на свою жизнь? — естественно, не могли мне не задать этот провокационный вопрос. Но я-то его как раз ждал! Я к нему готовился! Можно даже было сказать, что всё произошедшее было запланировано мною в немалой степени ради него. Не на все 100%! Но в немалой!

— На самом деле, круг подозреваемых не столь уж и велик. Ведь мы, Яковлевы, всегда ведём свои дела кристально честно! — даже глазом не моргнув, заявил я о себе, как о честнейшем человеке. Эталоне порядочности! А что такого? Сам себя не похвалишь — никто не похвалит. — И потому недоброжелателей у нас совсем немного. Но они, конечно же, имеются! Ведь честные люди самим фактом своего существования нередко мешают всяким мошенникам творить их грязные дела!

— Кто он? Кто? Имя, сестра, имя! — слова полетевшие со всех сторон, конечно, были иными, но мне почему-то тут же припомнился один конкретный эпизод из ДˋАртаньяна и трёх мушкетёров. Потому и сложились в голове именно такие слова.

— Возьмём, к примеру, вашу страну! — не стал я сразу же рубить с плеча, а продолжил подогревать интерес газетчиков. — Три года назад меня едва не убили подсылы, работавшие на компанию господина Сименса, за которым в свою очередь стоял «Дойче банк»… Как? Вы не знали этого факта? — удивлённо поинтересовался я в ответ на мигом наступившее полнейшее молчание и обращённые на меня круглые глаза. — Видимо, кто-то достаточно влиятельный не пожелал, чтобы информация об этом скорбном инциденте была донесена до вашего сведения, господа. И, тем не менее, покушение на мою жизнь имело место быть и с тех пор наши отношения с семейством Сименсов в частности и вообще с владельцами «Дойче банка» лишь только ухудшились. Особенно на фоне наших достижений последних лет.

— Господин Яковлев! А о каких именно достижениях идёт речь? Всё же ваш талант проявился во многих сферах деятельности! — очень так умело подлизал один из молодых журналистов, пока его более опытные коллеги по ремеслу переваривали информацию и кумекали, каким бы образом и новостей добыть горячих, и не поссориться со своими банкирами. Всё же «Дойче банк» являлся очень серьёзной организацией, и наводить на него напраслину или хотя бы тень сомнений местные писаки никак не могли себе позволить.

— Конкретно в данном случае мы можем говорить о начале стройки ещё двух гидроэлектростанций, вдвое более мощных, нежели воздвигнутые нами ранее, и о подготовке к устройству ещё трех таких же. — Да, получив наказ от Николая 2, папа́ в том же году профинансировал работы на Вуоксе, куда и ухнул все невеликие остававшиеся у нас свободные деньги. Как наши личные, так и привлечённые из «наших» банков. Пришлось мне, изрядно рискуя быть разоблачённым, даже часть своего убережённого золотишка срочнейшим образом легализовать, чтоб мы по миру не пошли с такими-то затратами. Вот зуб даю, нашептал монарху кто-то на ухо эту «занимательную» идею в надежде, что её реализация нас быстро разорит. Как это было с тем же Саввой Ивановичем Мамонтовым и его железной дорогой до Архангельска, в итоге отошедшей казне за долги. — Их ввод в строй года через два-три окончательно разрушит былую монополию господина Сименса на поставку электроэнергии столице Российской империи. — Всё же, учитывая потребности в электричестве Яковлевска со всеми его многочисленными новейшими производствами, включая даже алюминиевый завод, мы полностью того с рынка пока ещё не турнули. Но, как я и сказал уже — то было дело пары лет. — На чём он, несомненно, потеряет десятки миллионов марок и десятилетия своего труда. По сути говоря, его ждёт полное разорение.

— А банк? К чему вы упомянули «Дойче банк»? — продолжил вопрошать всё тот же писака, которому днём ранее кое-кто, не будем показывать пальцем на папа́, тайком по моему навету сунул в руки пухлый конверт с деньгами, дабы тот задавал правильные вопросы. Естественно, также заранее предоставленные ему на листочке.

Или кто-то полагал, что немецкие журналисты какие-то особенные? Что они неподкупны? Три раза ха! Такие же абсолютно продажные, как и все остальные! Времена канцлера Бисмарка, при котором существовала жесточайшая цензура, уже почти как четверть века канули в Лету. И издательства старались заработать как можно больше на чём угодно. Не отставали в этом «благородном» деле от своих больших боссов и корреспонденты, что тоже любили вкусно поесть и сладко поспать в тепле да уюте.

— Так именно данный банк и финансирует предприятия семейства Сименсов! Все их потери, это и его потери тоже! К тому же «Дойче банк» имел неосторожность кредитовать целый ряд немецких автомобильных компаний, которые ныне находятся в очень бедственном финансовом положении. И в этом, должен повиниться, тоже имеется моя определённая вина, поскольку два самых продаваемых в вашей стране автомобиля — Адлер 10/22 PS и Адлер 24/50 PS являются моими разработками. И с этим мало кто готов мириться! Я имею в виду тех, кто из-за их популярности становится аутсайдером рынка.

Тут я ни разу не преувеличивал, поскольку в прошлом году из чуть более чем 18 тысяч реализованных в Германии автомобилей, франко-русско-германские Адлеры составили 65% от общего числа. Ещё примерно 5% приходились на французские, австрийские и бельгийские автомобили. Тогда как всем остальным оставалась менее чем треть всей доли рынка. А этих самых остальных имелось так-то с шесть десятков разных фабрик! То есть 60 фабрик делили меж собой 6000 реализованных машин! Это в среднем давало бы по 100 машин на брата. Мелочь. Но хоть что-то. Если бы не одно «но»! Продажи одного только Опеля составляли 3335 экземпляров.

Понятное дело, что в связи с этим для всех прочих компаний ситуация становилась совсем уж аховой. Ведь, изготавливая по 45–50 автомобилей в год, подняться им всем было просто невозможно. Если, конечно, речь не шла о каком-то небывалом эксклюзиве. Но весь небывалый эксклюзив в Германию поставляли опять же эксклюзивно мы — свои «Монархи» с «Превосходствами».

— Господа Яковлевы, вы ведь производите в общей сложности свыше полумиллиона автомобилей в год! Вашей семье полностью принадлежат рынки США, России и Великобритании. Частично также — Франции и Бельгии. Скажите, зачем вам завоёвывать ещё и немецкий рынок? Он ведь не столь велик по вашим меркам. Не будет ли честным поступком с вашей стороны оставить его местным производителям? — вновь поступил провокационный вопрос от явно заряженного кем-то другим, не нами, журналюги.

— Зачем нам рынок Германии, если он столь мал? — хмыкнул я, не дав папа́ ответить что-то от себя. А то ведь он мог выдать, блин, такое, что я бы после не разгрёб. Вот ведь тоже «благородное дитя» своего времени мне на голову! Но я-то пожил в 90-х! И видел мультик про чертей! Тот самый, где в академии для молодых чёртиков призывали любить себя и чихать на всех, чтоб в жизни ждал тебя успех. — Ну, представьте себе, что вы идёте по улице и видите лежащие на брусчатке блестящие под солнечными лучами серебряные 5 марок. Вы пройдёте мимо монеты или всё же потрудитесь согнуться, чтобы поднять ту и положить себе в карман? Только отвечайте честно! У меня тут очень много свидетелей! — хитро улыбнувшись, совершенно некультурно ткнул я пальцем в вопрошавшего о справедливости к немецким автопроизводителям.

— Пожалуй, мимо не пройду, — мигом попав под перекрестье десятков пар «смеющихся» глаз своих коллег, не смог откровенно соврать журналист, дабы не быть поднятым на смех прямо тут же.

— Вот вы и ответили сами на свой же собственный вопрос, — развёл я руками в стороны. — Мы, Яковлевы, тоже не прошли мимо рынка Германии, подняв тут свои 5 марок. Как говорят у нас в России — «Копейка рубль бережёт, а рубль голову стережёт!». Мне же моя голова, к примеру, очень дорога! Я же ей не только думаю, я в неё также ем! В том числе всякое вкусненькое! Потому стеречь её необходимо. Что порой весьма накладно, — закончил я под дружный смех собравшихся. Шутка-то была простецкая и применимая к любому человеку. Ведь кто бы отказался поесть что-то вкусное?

Не рассказывать же мне им было в самом деле, что я залез на немецкий рынок, дабы в нужный момент «перекрыть краник» и тем самым на длительное время оставить немецкую армию без новых автомобилей. Точнее, без достаточно весомого количества новых единообразных автомобилей, что для армии было критично в плане ремонта и обслуживания подобной техники.

Что-то им, конечно же, начнут поставлять все прочие заводы, тем самым создавая самый натуральный «зверинец». Но главный производитель машин не сможет сделать ничего, поскольку основные агрегаты получает уже готовыми из той же Франции — с предприятий маркиза де Диона. Какой-никакой, а плюсик в копилку нашей будущей победы.

— А имеются ли у вас подозреваемые, не имеющие отношения к Германской империи? — последовал очередной вопрос от вежливо отсмеявшихся репортёров. Задали его, конечно, разными словами и сразу несколько человек, но папа́ перевёл мне всё в общих чертах.

— Конечно! Как я уже поведал представителям ваших правоохранительных органов, в не меньшей степени бомбистами могли быть подсылы ряда американских банкиров. — Что-то как-то в мире всё совсем затихло в плане обсасывания давнего интервью одного Фантомаса. Вот я и решил о нём напомнить, чтобы, значит, никто нигде не расслаблялся. Для того и вывел тему беседы на финансовых мешков из США.

— Это как-то связано с монопольным положением ваших автомобилей на американском рынке? — перехватил палку первенства очередной репортёр. — Ведь, можно утверждать, что он почти полностью принадлежит вашей семье и вашим партнёрам.

— Я бы не стал говорить столь категорично по поводу нашей доли, — пришлось мне тактично уходить от завуалированного обвинения в монополизации рынка США. Всё же там сейчас боролись официально с монополиями. — Поверьте, в Америке хватает совершенно не зависящих от нас производителей автомобилей. Их там сотни! Просто мало кто из них способен сравниться с нами по качеству своей продукции и по её стоимости. Потому жители США с каждым годом всё больше голосуют своим долларом за машины нашей разработки.

— Тогда с чем связно ваше предположение о возможном участии в покушении на вашу жизнь отмеченных вами персон? И о каких конкретных американских банкирах вы сейчас говорили? — вовремя перебил начавшего пытаться притопить меня искателя правды «свой» репортёр.

— Поскольку никаких прямых доказательств у меня на руках не имеется, и я уж точно не желаю получить судебный иск за клевету от кого бы то ни было, то никаких конкретных имён и наименований банков от меня не ждите, — тут же очертил я определённые рамки, переступать через которые не планировал. — Однако, когда в прошлом году сразу после крушения «Титаника» я находился в США и принимался там весьма радушно многими богатыми и влиятельными семьями, меня свели с группой людей, представлявших интересы ряда очень крупных банков. ОЧЕНЬ КРУПНЫХ! — выделил я интонацией. — Эти два слова можете напечатать сплошными заглавными буквами! И на той самой встрече мне, как наследнику владельца крупнейшего пакета акций «Русско-Американского торгово-промышленного банка», ворочающего ныне сотнями миллионов долларов, было предложено принять участие в совместном создании структуры под названием «Центральный федеральный банк США», — выдал я информацию о совершенно выдуманной встрече и выдуманное же название банка. — О! Я вижу, кто-то уже что-то понял! — вновь некультурно ткнул я пальцем в ближайшего из журналистов, глаза которого заметно блеснули пониманием и осознанием.

— Вы имеете в виду давнее интервью некоего Фантомаса? — не разочаровал меня выделенный мною газетчик.

— Да. Скажу честно, именно то самое интервью мне тогда и пришло сразу в голову, как только я осознал, что именно мне предлагают. И потому я тут же дал категорический отказ, не имея никакого желания иметь с ними хоть что-то общее. За что меня, как вы сами можете понять, в тех кругах сразу невзлюбили.

— Как вы уже только что сказали, вы не собираетесь называть конкретные имена и наименования финансовых учреждений. Но хоть какой-то намёк вы нам можете дать? — подались вперёд акулята, почувствовав кровь. Очень много крови! Очень, очень много!

— Могу вам ответить точно так же, как до того ответил представителям тайной полиции вашей страны, — решил я завершить своё интервью лёгкой интригой. — Ищите имена и названия среди тех банкиров, которые участвовали в финансировании Японии во времена её войны с Россией. И тогда не ошибётесь.

Месть! Месть — это блюдо, которое подают холодным. Так принято говорить. Вот мне и пришло в голову, что пришло время отомстить тем, кто спонсировал войну против моей родины. Не всем, конечно. На всех у меня, покуда, силёнок никаких не хватит. Но вот всяких «шакалов» можно было уже слить. И пусть теперь немцы активно копают в их направлении. Глядишь, кто бы там реально ни желал создать ФРС, они вновь вынуждены будут затихариться на год-другой и тем самым дать мне время на дополнительную подготовку к будущей войне.