Сделай сам – 4

Глава 18 Хотел как лучше, а получилось как всегда

— Что за странный шум там за окном? — прокашлявшись, поинтересовалась Надя, поглубже закутываясь в шерстяную шаль. И это, блин, при том, что батареи жаром пыхали вовсю, а перед ней потрескивал берёзовыми поленьями отдающий приятным обволакивающим теплом камин.

Мы всей семьёй два месяца как переболели этой чёртовой «испанкой», о появлении которой я предупреждал весь мир, укрывшись за личиной Фантомаса. И вот теперь жена с тех пор всё время зябла, тогда как дети и я сам, тьфу-тьфу, перенесли болезнь без всяких видимых возможных осложнений и последствий.

Чего, увы, нельзя было сказать про некоторую родню. Так, к сожалению, наша извечная палочка-выручалочка — Павел Рябушинский, оказался вынужден совершенно отойти от дел, поскольку вызванная новым гриппом тяжелейшая пневмония наложилась на подхваченный им где-то лёгочный туберкулёз. Он в итоге всё же выкарабкался, не иначе чудом отбившись от костлявой. Но отныне проживал безвылазно в Крыму, с трудом передвигаясь по небольшому саду личного поместья. Уж больно подкосила его силы вся эта зараза.

И нам бы тоже косточки погреть сейчас в каком-нибудь Майами. Месяца так два, а то и три. Но, блин, во-первых, в Штатах тоже вовсю зверствовала приставучая «британка», а, во-вторых, дела и служба вообще никак не отпускали из столицы никуда! А оставлять меня здесь одного, супруга совершенно не хотела. Вот и чаёвничали с ней в гостиной для сугреву, когда до нашего внимания докатился с улицы этот непонятный повторяющийся звук.

— Там идёт дождь и рота красноармейцев, — из интереса выглянув в окно, обозначил я увиденное, слегка приврав при этом.

— Рота кого? — понятное дело, не поняли меня и тут же уточнили.

— Рота революционно настроенных солдат, желающих свержения существующей буржуазной власти и монархии, конечно, — будто что-то само собой разумеющееся, пояснил покорный ваш слуга за этих самых выдуманных мною красноармейцев.

Почему именно выдуманных, а не всамделишных? Ведь на дворе уже стоял ноябрь третьего года войны!

Да просто я хоть и старался в политику особо не соваться своим рылом, на пульсе руку всё равно держал. И стоило только американским газетам начать активно обсуждать прибытие в Нью-Йорк изрядно одиозной личности — Льва Троцкого, а некоторой нашей прессе это дело повторить, как тут же полетел приказ в Детройт — найти и ликвидировать, не дожидаясь всяких Мексик да шпионов с ледорубами.

Валить налево и направо всех подряд я не желал особо. Всё же инженер-технолог, а не маньяк какой-то, в самом деле! Давал людя́м возможность, так сказать, не повторить ошибок ведомого мне иного прошлого страны и мира в целом. И потому хоть сам, своей рукой, спровадил на тот свет аж целых 9 ключевых персон, влиять на коих иным способом ну вот вообще никак не мог, иных не трогал даже пальцем.

Так что Троцкий сам подписал себе смертный приговор, явившись в США, откуда он черпал, как финансирование своей революционной деятельности, так и диктуемую ему спонсорами программу действий по развалу существующей России.

Мне же нафиг здесь сейчас не сдался настропалённый, изрядно подогретый энной суммой денег и готовый взрывать требующее изменений в своей жизни общество сторонник мирового революционного движения. Сидел бы он в своей испанской Барселоне, кропал свои пасквили за гроши, глядишь, и жив бы был сейчас этот товарищ. А так случилось, что случилось. Конкретно в его случае случилась пуля в спину. Нью-Йорк вообще опасный город, ё-моё!

Вот Ленин — умничка, как проживал в своей Швейцарии, так носа не казал оттуда до сих пор, поскольку слишком сильно опасался незамедлительного ареста по прибытию на родину. И это в лучшем случае! Амнистию-то по политическим и религиозным делам в империи никто не объявлял. В том не было теперь необходимости, как и во всяких Керенских. А без такой гарантии являться лично в Петроград, он не решался совершенно.

Как не решались на сей шаг ещё 186 активнейших «швейцарских» рэволюционэров с исконно русскими фамилиями: Кон, Кац, Цхакая, Радомыльский, Абрамович, Гоберман, Бронштейн, Аптекман, Баугидзе, Жвиф, Мунтян, Маневич, Пикер, Рабинович, Цедербаум, Шейкман, Рашковский аж Хаим Пинкусович и многие другие.

Кто-кто, а эти деятели уж точно знали, как жить лучше русскому народу! Кто бы сомневался в их познаниях, блин! Ведь среди них, почти двух сотен революционных рыл, имелось целых полтора десятка русских или как бы русских, включая женщин и детей! А, стало быть, им черпать максимально достоверную информацию уж точно было от кого!

Что называется, спасибо, но теперь мы как-то сами тут всё правильно устроим, обустроим и построим. Путь ко всеобщему благополучию нам указывать уже не требуется вовсе. Всем вновь спасибо, все свободны и прощайте.

Так что в стране хоть до недовольного роптания населения и войск дело порой всё же доходило, красноармейцев, как и красных флагов революции, на улицах столицы было не видать. Чему в немалой степени способствовали сводки с фронта.

Да, людям было очень тяжело, никто не спорит. Цены на дрожжах уже росли, а денег только меньше становилось. Но при всём при этом те же люди видели и слышали день ото дня, что всё не зря, и наша сила ломит супостата. А там, глядишь, и кончится война. Ещё бы только годик потерпеть иль полтора. Ведь столько для победы уже сделано в итоге! Осталось, блин, пройти по краю самого последнего «обрыва» и не оступиться под конец пути. И потому мои «рабочие шпионы» уже который год отслеживали поползновения всех более-менее опасных потенциальных толкателей в спину, чтобы вовремя пресечь их действия, ежели чего.

— Откуда? — прервала мои размышления о не случившейся революции жена.

— Что откуда? — даже не сразу сообразил я, что именно она в виду имела.

— Рота этих самых красноармейцев откуда взялась? — показательно тяжело вздохнув и возведя очи к небу — точнее к потолку квартиры, уточнила Надя, прекрасно знавшая меня, как порой сильно бесящего собеседника. Отсюда и реакция такая, мне уже давно привычная.

— Понятное дело — из народа вышла, — не смог вот отказать себе в возможности слегка взбодрить супругу лёгкой и почти что безобидной шпилькой. А то она чего-то слишком загрустила. Надо бы её расшевелить.

— Саша, я тебя сейчас ударю! Больно! — Во! Хоть какие-то гормоны в кровь её попали, наконец, а то всё кисла у камина серой мышкой, словно совсем древняя старуха.

— Ну, хорошо, хорошо! Не только из народа, а ещё вдобавок из казарм! — взлетел мой указательный палец вверх в обозначении немалой значимости данного факта.

— Иди быстрей ко мне, мой милый! — по направлению к моей персоне простёрлись руки любящей жены, но не поддался я на данную ловушку. Ну, право слово, столько лет мы уже вместе. Я же в неё влезал уже раз двести за все прошедшие года! И потому, не сдвинувшись ни на миллиметр, дождался основных слов фразы. — Буду бить! — Вот! В этом я ни секунды и не сомневался! Будет!

— Нет, ну а чего сразу бить-то? А? Где я сказал неправду? — непритворно удивился ваш рассказчик, отыгрывая роль фигляра до конца. — Люди ведь всегда выходят из народа, а роты — из казарм!

— Ладно, сама встану, чтоб побить, — вновь тяжело вздохнув, Надежда отложила шаль и, молча двинулась давать своим рукам излишне много воли. — Ты главное на месте стой! Стоять! Куда! Поймаю, хуже будет!

И вот так всегда! О, женщины! Как их понять мужчине? Ну, в самом деле! Я ведь истинную правду говорил! Пусть даже и не совпадающую полностью с творящейся на улице картиной. Там рота мокнущих под «плачем неба» юнкеров чеканила куда-то дружно шаг, в известном лишь одним им направлении. И никаких тебе красноармейцев! Как никаких тебе парадов 7 ноября!

Вообще ситуация в стране и мире складывалась нынче отнюдь не схожим образом, как на третий год войны в известной мне иной истории планеты. Взять, к примеру, ту же эпидемию «испанки», что с моей руки именовали теперь многие «британкой». Её волна пошла гулять по миру куда как медленней из-за мгновенно организованного в Штатах карантина, стоило ей только там начать валить народ в могилы десятками и сотнями тысяч.

Как результат тех действий, сильнейший вирусный удар пришёлся по Европе не в 1918 году, а на минувшую весну и уже завершающуюся осень, да нас в России тоже малость зацепило самым краем. Под пару миллион солдат слегло в госпиталя, что у французов, что у немцев, что у итальянцев. Из них почти 150 тысяч в сумме были преданы впоследствии земле. На всех пенициллина просто не хватило. Гражданские же тоже миллионами слегли с этой болезнью. Причём, в куда больших количествах, нежели военные. Что возымело некоторые последствия.

Учитывая складывающееся положение на фронтах и нарастающие снежным комом внутренние экономические проблемы, Италия на фоне эпидемии всё же решилась соскочить с крючка, чтоб вслед за флотом не лишиться островов Сардинии с Сицилией, куда британцы, греки и французы уже подтягивали корабли с морским десантом.

Всё равно на сухопутном фронте с Францией ничего не вышло отхватить, окромя затрещин. Да и в войну вступали итальянцы изначально только против сербов с греками, даже в кошмарном сне не видя себя реальным противником Антанты. Потому недели две назад они оповестили визави о прекращении огня на время, и пригласили всех за стол переговоров для обсуждения всех пунктов будущего мирного сосуществования.

Нам, в смысле России, с того не перепало ровным счётом ничего. Союзнички там и без нас всё порешали меж собой и поделили. Но уже радовало хотя бы то, что немцы и австрийцы остались в гордом одиночестве отныне.

Да, всё ещё опасные и сильные. Тут принижать их было — значить врать себе. Однако, априори проигравшие. Ведь война уже пошла на истощение оставшихся ресурсов.

Теперь всем предстояло воевать лишь за финальные условия будущего договора по переделу сфер влияния и рынков сбыта. И, чую я, без новых миллионных жертв мы к миру точно не придём ни в коем разе, как бы того во многих странах сами люди ни хотели очень сильно.

Немцы хоть и обсуждали рьяно у себя в Рейхстаге идею прекращения войны, не собирались жертвовать при этом, ни собственными завоеваниями в Бельгии и Люксембурге, ни утерянными землями Восточной Пруссии, ни также своими занятыми британцами с японцами колониями. Желали получить, короче, всё, как победители. А это в свою очередь перекрывало путь к началу хоть каких-либо переговоров и с Петроградом, и с Парижем, и с Лондоном. То есть являлось просто громкой говорильней для внутреннего пользования в стране.

Австрийцы бы и рады были тоже отойти в сторонку, как это ловко провернули итальянцы. Но там уже вся Вена, полнящаяся германскими войсками, по факту находилась в статусе заложника Берлина. И дёрнуться куда-то сохранившаяся власть банально не могла отныне. Тут было чётко ясно и понятно, что Австрию потребуется брать нам силой.

А ведь меж тем Российская империя, всё не устану это повторять, отнюдь не СССР с его настроем — «Всё для фронта, всё для победы!». Мы третий год уже воюем, между прочим, а должного взрывного роста производства вооружения никак не наблюдается в стране. Ну что такое, в самом деле, давать в год 12 тысяч пулемётов и 1 миллион винтовок? С какой-то стороны, возможно, и немало. Но вот на фоне ежегодного призыва порядка 3 миллионов человек — не капля в море, но совершенно точно недостаточно.

Спасали положение пока трофейное стрелковое вооружение — в основном австрийские Манлихеры и Шварцелозе, да наши пистолеты-пулемёты, которых мы уже наштамповали порядка 3 миллионов экземпляров. Патроны для последних, правда, приходилось караванами везти из США, поскольку сами мы производить потребные объёмы ну никак не поспевали. Со временем в войсках их всё-таки распробовали в качестве оружия переднего края, а не тыла, и начали вооружать ПП-шками все штурмовые части с кавалерией. Отсюда и пошёл такой большой расход боеприпасов.

Про артиллерию и, увы, танки даже нечего было говорить. Мы вынужденно до сих пор клепали довоенные «картонные» танкетки, которые германцы научились жечь десятками и сотнями огнём своих новейших 13,2-мм противотанковых ружей, траншейных 37-мм пушек и связками гранат. С чем были связаны ряд наших неудач при летнем наступлении на Вену, в котором русские, румынские, сербские и греческие войска застряли где-то на полпути, да так и окопались там на зиму. Банально не хватило живой силы, снарядов к артиллерии и более тяжёлых танков на протяжённый 500-километровый фронт. Что было очень уж обидно. Но, что сказать? Мы виноваты в этом сами.

Сколько там СССР построил за Великую Отечественную войну тех же одних Т-34? Свыше 50 тысяч штук? Мы за 2 года массового производства умудрились изготовить всего 2453 наших Т-15. Лишь ⅕ часть которых получила себе пушечное вооружение по причине полного отсутствия новых 57-мм танковых орудий. И лишь благодаря французам, у себя создавшим короткоствольную 75-мм танковую гаубицу, мы ныне снова изготавливали орудийные тяжёлые машины, получая соответствующее вооружение из Франции.

Более того! Та же самая Франция уже нас обогнала в этом плане! Маркиз Жюль Альберт де Дион, прислушавшись к моему доброму совету — не тратить время на танкетки, ещё в прошлом году организовал работу целых 3 заводов, где выпускает массово аналог Т-15.

Как он телеграфировал недавно мне по поводу лицензионных отчислений, 3000 машин уже ушли в войска и столько же висят в заказе от военных. Плюс Виккерс с год назад купил у нас лицензию на производство 2500 штук. А мы всё что-то медлим. Не Яковлевы в плане «мы», а мы — Россия.

Будь на то моя воля, я бы ещё года 2 назад пустил на производство танков в тех же США все наши солидные семейные доходы, которых лишь за 2 последних года набежало под 180 миллионов долларов. И которых бы хватило… только на 3500 подобных танков.

Да! Вооружение страны за свой счёт — это очень дорого! И потому наша семья банально не способна себе этого позволить, кто бы там чего себе ни думал. Особенно учитывая факт того, что все живые деньги мы вынужденно вкладываем в очередные государственные облигации военного займа и сильно просим делать то же самое своих американских деловых партнёров.

У нас, блин, этих облигаций, учитывая те, что были выкуплены «Русско-Американским торгово-промышленным банком», уже на полтора миллиарда рублей скопилось.

Но что было ничуть не лучше, а даже куда хуже, столько же бабла Россия занимала у Британии всего-то за полгода. А потому помимо дополнительного 4,5 миллиардного внутреннего долга, у Петрограда вырос также внешний долг на те же самые 4,5 миллиарда. И это только Лондону! Ещё под 250 миллионов рублей новых долгов приходилось на Париж, который, естественно, как очень-очень верный союзник потребовал от правительства России покрывать за государственный счёт все проценты по ранее выданным частным кредитам, взятым российскими предприятиями, частными банками и частными лицами.

В силу прерывания международных частных банковских операций те не могли теперь обслуживать свои долги. Вот умненькие головы в Париже и нашли «решение» своих проблем.

И после этого французы ещё имели наглость постоянно требовать активных действий наших армий, чтобы мы отвлекали на себя как можно больше сил Германии!

Ну что тут ещё скажешь? Прелесть ведь, а не союзник! С таким, блин, другом и врагов не надо!

Однако что же это я всё о Париже да Париже нехорошо так говорю? Британцы поступили точно так же, скинув на плечи российского государственного бюджета оплату всех процентов по всем схожим частным долгам, начав по умолчанию давать кредит России на эти погашения.

Так и живём. Парам-пам-пам.