Роза, что Изменила Графа: История Попаданки

Глава 18. Разбитые маски

Я стояла в заброшенной комнате, куда меня привела госпожа Розе перед своим отъездом. Солнечные лучи пробивались сквозь пыльные стекла, освещая засохшие растения и треснувшие горшки на подоконниках. В центре комнаты, словно забытый артефакт, стоял массивный каменный стол, на котором лежали свечи, кусок черного шелка и маленький серебряный нож. Атмосфера была пропитана тайной и ожиданием.

"Огонь — это не просто инструмент, Алисия. Это живая сила. Если ты научишься чувствовать его, он станет частью тебя", — слова колдуньи звенели у меня в голове, как заклинание, которое не отпускало.

Я закрыла глаза, протянула руку над свечой и сосредоточилась. Внутри меня клубилось что-то горячее, тревожное, будто угли, раздуваемые ветром. Сердце стучало в унисон с ритмом моих мыслей, и я чувствовала, как страх и решимость переплетаются в моем сознании.

— Гори, — прошептала я, и в этот момент мир вокруг меня словно замер.

Пламя вспыхнуло, но тут же погасло, оставив после себя лишь тонкую струйку дыма. Я стиснула зубы, разочарование сжало грудь.

— Снова.

На этот раз огонь взметнулся выше, но тут же начал дрожать, будто испуганный зверь. Я почувствовала, как капли пота скатываются по спине, и волнение заполнило меня, как буря, готовая разразиться.

— Ты боишься его, — раздался голос за моей спиной, и я обернулась, словно поджаренная искра.

В дверном проеме стоял Каспиан, его темные глаза изучали меня с холодным интересом, и в них читалось нечто большее — вызов, который я не могла проигнорировать.

— Я не боюсь, — ответила я, стараясь, чтобы голос не дрожал, но в нем все же звучала нотка уязвимости.

— Тогда почему огонь не слушается тебя?

Он подошел ближе, и я почувствовала, как воздух вокруг нас стал гуще, словно между нами возникло невидимое напряжение. Его пальцы скользнули по моей руке, поправляя положение ладони, и я ощутила, как от его прикосновения по коже пробежала дрожь.

— Ты пытаешься контролировать его. А огонь не любит цепей, — прошептал он так близко, что его дыхание обожгло мою кожу, оставляя следы, как горячий металл.

Я резко отпрянула, в сердце вспыхнула гордость.

— Я справлюсь сама.

Каспиан усмехнулся, но в его взгляде мелькнуло что-то нечитаемое, что-то, что заставило меня почувствовать себя уязвимой.

— Конечно. Ты же так любишь делать все сама, — он отступил на шаг, скрестив руки на груди, и в его голосе звучала ирония. — Но если хочешь научиться по-настоящему, тебе придется перестать бояться сгореть.

Я сжала кулаки, в груди разгорелось пламя гнева.

— Я не боюсь.

— Докажи.

Его вызов висел в воздухе, как лезвие, готовое разрезать тишину. Я глубоко вдохнула, закрыла глаза и снова протянула руку. На этот раз я не пыталась управлять огнем. Я представила, как пламя становится частью меня — горячей, живой, неудержимой.

Внутри меня разгорелось пламя, и я почувствовала, как оно начинает танцевать, как будто откликаясь на мой зов. Я открыла глаза и увидела, как огонь, словно живое существо, взметнулся вверх, освещая комнату ярким светом, который отразился в моих глазах.

Каспиан смотрел на меня с удивлением, и в его глазах я заметила нечто большее, чем просто холодный интерес. Это было восхищение, смешанное с уважением..

И свеча вспыхнула.

Я открыла глаза. Огонь танцевал, высокий и яркий, почти касаясь потолка, его языки света отражались в моих глазах, наполняя меня энергией и волнением.

— Неплохо, — произнес Каспиан, но его голос звучал странно, как будто за ним скрывалось что-то большее, чем просто оценка.

Я повернулась к нему и увидела, как его лицо исказилось — не то от злости, не то от чего-то еще, что я не могла понять. Внутри меня закралась тревога.

— Что с тобой? — спросила я, стараясь скрыть растерянность.

Он резко отвернулся, словно я задела его за живое.

— Ничего, — произнес он, но я знала, что это ложь. В его голосе звучала напряженность, и я почувствовала, как между нами возникла невидимая преграда.

Ночь опустилась на замок, и я, не в силах уснуть, лежала в постели, уставившись в потолок. Мысли метались в голове, как птицы в клетке. Мой отец, похищенный, и я не знала, где он и в какой опасности находится. Каждый раз, когда я закрывала глаза, его образ возникал передо мной — усталый, испуганный, и я чувствовала, как сердце сжимается от боли.

Каспиан. Его холодные глаза и таинственная улыбка преследовали меня. Мне было обидно. Я мечтала о том, как мы с Каспианом будем жить как муж и жена, как он будет заботиться обо мне, а я буду капаться в саду, читать книги и смеяться с Теодором. Я представляла, как мы вместе учимся магии, как он будет гордиться моими успехами. Вместо этого — одна ложь и разочарование. Я чувствовала, как надежда уходит, оставляя лишь горечь.

На следующее утро Теодор ворвался в мою комнату, держа в руках маленький флакон с мутной жидкостью, его глаза светились от восторга.

— Получилось! — прошептал он, сияя, как будто нашел сокровище.

Я взяла флакон и рассмотрела его на свет, волнение переполняло меня.

— Ты уверен, что это сработает? — спросила я, не в силах скрыть сомнения.

— Абсолютно. Но есть одна проблема, — он понизил голос, как будто боялся, что кто-то подслушает. — Каспиан пригласил Синклера на ужин. Сегодня.

Мое сердце замерло, и в груди раздался тревожный стук.

— Как он...?

— Не знаю. Но это наш шанс, — его голос звучал настойчиво, и я почувствовала, как надежда начинает пробуждаться внутри меня.

Флакон в моей руке был холодным, как лезвие ножа. Я сжала его крепче, словно могла выжать из него уверенность, которой мне так не хватало.

— Тогда сегодня мы узнаем правду, — прошептала я, но голос дрогнул.

Теодор стоял передо мной, его обычно яркие глаза теперь были тусклыми, как потухшие звезды. Он смотрел куда-то через мое плечо, будто в пустоту, и в уголках его губ дрожала тень улыбки, которая так и не смогла родиться.

— Да, — ответил он тихо. Правду.

Но в его голосе не было радости. Только тяжесть.

Я шагнула ближе, не в силах видеть его таким.

— Тео...

Моя рука сама потянулась к нему, коснулась щеки. Он вздрогнул, но не отстранился. Его кожа была горячей под пальцами, будто он горел изнутри.

— Ты же знаешь, что после этого ничего уже не будет прежним? — спросил он, наклоняясь так близко, что я почувствовала его дыхание. Оно пахло вином и чем-то горьким — как будто он выпил не только алкоголь, но и свою боль.

— Знаю, — прошептала я.

— Он мой брат, — голос его дрогнул. Но я не могу позволить ему... тебя...

Он не договорил. Не смог.

Я поняла.

Каспиан был для него всем — последним родным человеком. Но теперь между ними стояла я. И Теодор...

Выбрал меня.

Мое сердце бешено колотилось, разрываясь между двумя огнями. Каспиан был ночью — опасной, манящей, обещавшей тайны. Но Теодор...

Он был днем. Теплым, живым, настоящим.

И в этот момент я не могла устоять перед ним.

Я приподнялась на цыпочках и коснулась его губ своими. Легко, почти невесомо.

Он замер.

— Алисия...— мое имя на его устах звучало как молитва.

— Не думай, — прошептала я. Хотя бы сейчас... просто не думай.

Его руки обхватили мою талию, прижимая так сильно, что я почувствовала каждый его вздох, каждое биение его сердца. Он целовал меня, словно боялся, что я исчезну — жадно, отчаянно, с той самой болью, которую так тщательно прятал.

И я отвечала ему.

Потому что в его объятиях не было лжи. Не было игр. Не было той ледяной маски, за которой Каспиан скрывал свои истинные мысли.

Теодор был правдой.

И это пугало больше всего.

Вечером зал для приемов был освещен сотнями свечей. Каспиан сидел во главе стола, холодный и невозмутимый, а напротив него — Синклер, чей взгляд скользил по мне с неприкрытым любопытством.

Я незаметно обменялась взглядом с Теодором, который стоял у дверей. Он кивнул.

— Вы выглядите прекрасно, леди Алисия, — сказал Синклер, поднимая бокал.

— Спасибо, — ответила я, улыбаясь.

— Я слышал, вы интересуетесь магией?

— Да, но пока у меня не очень получается, — солгала я, опуская глаза.

— О, это исправимо, — он ухмыльнулся. — Если ваш жених не против, конечно.

Каспиан медленно повернул голову в его сторону.

— Моя невеста может делать все, что пожелает, — его голос звучал как ледяной ветер.

Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

В этот момент слуги внесли десерт — шоколадный торт, покрытый ягодным соусом.

— Ваше любимое, леди Алисия, — сказала одна из служанок, ставя передо мной тарелку.

Я улыбнулась и незаметно капнула содержимое флакона в бокал Синклера, когда он отвлекся.

Теперь оставалось только ждать.

— Скажите, Синклер, — начала я, отламывая кусочек торта. — Вы ведь знали моего отца?

Его взгляд на мгновение потемнел, и я заметила, как он напрягся.

— Конечно. Мы были... деловыми партнерами, — произнес Синклер, его голос звучал сдержанно, но в нем проскальзывала нотка тревоги.

— И что случилось с ним? — спросила я, не отводя взгляда.

Синклер замер. Его глаза стали стеклянными, и я почувствовала, как в воздухе повисло напряжение.

— Он... он узнал слишком много, — голос его звучал неестественно ровно, как будто он пытался скрыть что-то важное.

Каспиан резко поднял голову, его лицо исказилось от гнева.

— Что ты сделала? — прошипел он в мою сторону, и в его голосе звучала угроза.

Я не отвечала, чувствуя, как внутри меня нарастает буря.

— Кто приказал убрать его? — спросила я, глядя Синклеру прямо в глаза, не желая отступать.

— Каспиан, — ответил он, словно против своей воли, и в его голосе звучала горечь. — Он хочет, чтобы ты дала ему доступ в сокровищницу, а твой отец никогда бы этого не сделал.

В комнате повисла мертвая тишина, и я почувствовала, как холод пробирается до костей.

Каспиан встал, его лицо было белее мрамора, и в его глазах я увидела ярость, смешанную с чем-то еще — страхом?

— Ты дала ему зелье правды, — произнес он, это было не вопрос, а приговор, который повис в воздухе, как меч, готовый упасть.

Я тоже поднялась, не желая показывать слабость.

— Да. И теперь я знаю, что ты лгал мне с самого начала, — произнесла я, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри меня бушевала буря.

Его глаза вспыхнули, и я почувствовала, как между нами разгорелась невидимая битва.

— Ты не понимаешь, во что ввязалась, — произнес он, его голос стал низким и угрожающим.

— Зато теперь я знаю, что мой отец был убит из-за тебя! — выкрикнула я, и в этот момент все, что я чувствовала, вырвалось наружу.

Каспиан шагнул ко мне ближе, его лицо было искажено гневом, но в его глазах я заметила искру чего-то более глубокого — сожаления?

Теодор шагнул вперед, но Каспиан резко поднял руку.

— Выходит, ты против меня? — спросил он у брата, его голос звучал как грозовой раскат.

Теодор сжал кулаки, его решимость была очевидна.

— Я за правду, — произнес он, и в его голосе звучала твердость, которая придавала мне сил.

Каспиан рассмеялся. Это был страшный, ледяной звук, который заставил меня содрогнуться.

— Хорошо. Тогда получайте свою правду, — произнес он, и в его голосе звучала угроза.

Он щелкнул пальцами — и все свечи в зале погасли, погрузив нас в кромешную тьму. Я почувствовала, как страх охватывает меня, и в этот момент в темноте я услышала, как Синклер хрипло закричал.

А потом раздался звук падающего тела, и сердце моё забилось быстрее.

Когда свет вернулся, я увидела, что Синклер лежит на полу с широко раскрытыми глазами. Его лицо исказилось в немом ужасе, и он был живой, но что-то происходящее с ним пугало больше смерти. Я не могла отвести взгляд от его выражения, от страха, который заполнил комнату.

— Что ты наделал?! — вскрикнула я, не в силах сдержать ужас, который охватил меня.

Каспиан медленно вытер руки о скатерть, его движения были спокойными, как будто он только что закончил обычное дело.

— Он был свидетелем. А свидетели — лишние, — произнес он, и в его голосе не было ни капли сожаления.

Теодор схватил меня за руку.

— Бежим, — прошептал он.

Но Каспиан был уже перед нами.

— Куда?

Его глаза горели, как угли.

И тогда я поняла — он никогда не отпустит меня.

Ни живой.

— Держись! — крикнул Теодор, его голос звучал как последний маяк надежды в этом хаосе.

Его пальцы сжались вокруг моего запястья, и я почувствовала, как в воздухе зазвенела магия. В следующее мгновение перед нами материализовался массивный дубовый щит, приняв на себя первый удар тени Каспиана.

Но мой жених (если его ещё можно было так называть) даже не дрогнул. Его лицо оставалось холодным и безразличным, как будто он не ощущал ни страха, ни боли.

— Мило, — прозвучал его голос, и тьма зашевелилась, принимая новые формы, словно сама реальность подчинялась его воле.

Стены зала поплыли, превращаясь в кошмарные декорации — я увидела отца, его лицо, искажённое ужасом, и себя, лежащую в луже крови...

Иллюзии.

Каспиан играл с нами, как кошка с мышью, и я почувствовала, как страх сжимает мою грудь.

Теодор сжал мою руку сильнее.

— Не смотри! — его голос был полон решимости.

Он взмахнул свободной рукой, и в воздухе разорвался серебристый дым. Из него выпали два кинжала — один он схватил сам, второй толкнул мне.

Я поймала клинок и взмахнула — не по Каспиану, а по воздуху, выпустив язык пламени. Огонь вспыхнул ярко-алым, прожигая иллюзии, как бумагу.

На мгновение я увидела настоящего Каспиана — он стоял в трёх шагах, его лицо исказилось от ярости.

— Ты научилась...

Но я не дала ему договорить.

Второй взмах.

Стена огня взметнулась между нами.

— Сейчас! — закричала я Теодору.

Он не колебался. Его руки схватили меня за талию, и мир сжался, провалился, перекосился...

Призыв.

Мы упали сквозь пространство — в холод, в темноту, в неизвестность.

Последнее, что я услышала перед тем, как сознание поплыло — голос Каспиана, эхом раскатившийся в пустоте:

— Я найду тебя...

(Теодор и Алисия в запретном поцелуи)

_______________________________________________________________________________

Дорогие читатели,

Вы можете спросить, почему я забросила эту историю. Причина проста: желание дописывать её пропало, и я не хотела делать это наспех, лишь бы завершить. Я не люблю такой подход. Поэтому, немного отдохнув от написания, я решила закончить эту книгу. Это не совсем мой стиль и не мой жанр, но, получив от вас комментарии с просьбой продолжить, даже после того, как объявила о заморозке, я не смогла устоять.

Я не люблю незавершенные дела, и ваша поддержка вдохновила меня вернуться к этой истории. Спасибо всем, кто остался со мной и ждал продолжения. Надеюсь, вам понравится то, что я приготовила в финале.

С любовью,Ваш писака.