Сделай что сможешь. Развивая успех

Глава 22

А вот первыми нам к Кошелевой заявиться не удалось — в этот раз наудивление мы оказались одними из последних. Странно, приехали мы довольно рано. Ха, даже в салон к Вавилиной не заезжали, как Никола ни просил. Он теперь часто сетует, что девушки у Вавилиной страдают без моих песен и поэтому просят навестить их. Но… честно скажу, мне после кисы салон Вавилиной уже и не нужен. Ну… наверно, не нужен, хотя киса и не запрещает его посещение. Более того, советует заходить туда иногда, что вообще выше моего понимания. У некоторых современных женщин явно перекос сознания.

Войдя, мы огляделись. В салоне у баронессы в ожидании нового развлечения уже собралась изрядная толпа народа. Как там в песенке поётся: чего здесь только не было, чего здесь только нет. Заменим «чего» на «кого», и это опишет то, что мы увидели. Присутствуют и великие князья, и княгини с графинями, разбавленные баронессами, а также известными актрисами и певицами. Хм, да и прочими прославившимися в узких кругах (ну в очень узких кругах) людьми. Кое-кто мне прекрасно знаком, с кем-то я встречался, но есть и незнакомцы.

Это, как я понимаю, всё зрители. Киса, похоже, неплохо распиарила сегодняшний вечер — он всё-таки последний перед летом, потом до осени салон открываться не станет. Просто высокородная публика разъедется по заграницам и летним дачам, а гвардейские полки уйдут на учения в Царское село. Не для кого будет салон открывать. Чёрт, только сейчас, рассматривая собравшихся, я начинаю понимать, насколько высоко стал летать и среди каких персон нынче приходится вращаться.

О! Ёлы-палы! Ближе всех ко входу стоит наш приятель — конногвардеец поручик Теренин. Его-то сюда каким ветром занесло? Не его уровня мероприятие: Теренин небогат и древней родословной похвастать не может. Надо у кисы потом спросить, как он в её салон попал. Естественно, мы с Николой сразу подошли к поручику и поздоровались. С хорошими людьми и здороваться приятно. Думаю, его уже с уверенностью можно причислить к нашим друзьям, сколько вместе шампанского и прочих напитков выпито, и не сосчитать. Пару раз мы даже дрались в кабаках против общих противников. И к тому же Теренин с Николой отныне сослуживцы-однополчане.

Но разговор с поручиком мы затягивать не стали: рядом стоял кузен Николы Георгий, герцог Лихтенбергский, и следовало поздороваться с ним. Как там мой друг про него говорил: дурак, интриган и льстец. Что ж… пожалуй, я Николе верю, он, конечно, с тараканами в голове, но в таких вопросах адекватен. Тем более я уже общался с Георгием, и впечатление от этого общения сложилось негативное, хоть он и старался продемонстрировать благожелательное расположение ко мне.

Та-ак, а вот в сторонке собрались представители творческого бомонда: артисты, музыканты, поэты — в общем, те, кто пожелал поучаствовать в конкурсе. М-да, и, судя по количеству участников, рубилово рискует продлиться до ночи. Многих из них я знаю, но некоторых вижу впервые. Как все творцы, господа преисполнены собственного достоинства и важно переговариваются меж собой, делая вид, что не обращают внимания на остальную находящуюся здесь публику.

Интересно только, почему они с ней не смешиваются. Впрочем, это их проблемы, а мы с Николой так сразу к дамам, столпившимся возле хозяйки салона, пошли, чтоб выказать своё почтение, восхищение и просто поболтать. По дороге, правда, пришлось здороваться ещё с кучей народа, в том числе и с двумя великими князьями. Когда-то я опасался общаться с ними, но жизнь объяснила: ничего страшного в них нет и великим не чужды разговоры на равных (особенно молодым), если, конечно, они считают тебя достойным этого. Меня считают, несмотря на возраст. Разумеется, за рамки приличий я не выхожу, но и не комплексую в их присутствии.

Долго болтать с дамами киса нам не дала: не успели мы с Николой высказать все комплименты, как она объявила о начале конкурса. Предварительно разыграли очерёдность, и понеслось. Состоится три этапа: первый — песни от лица дворянки, второй — от лица купчихи, третий — от лица мещанки. Вслед за каждым этапом пройдёт голосование зрителей, но результаты объявят лишь в конце конкурса.

Сам конкурс меня не впечатлил. Редкие неплохие романсы всё время чередовались с какими-то заунывными руладами. Могли бы господа участники и получше подготовиться, времени у них было достаточно. Я даже подумал, а не слишком ли шутовски буду выглядеть на общем фоне с песнями, что выбрал. Я-то народ повеселить собирался, а тут сплошная лирика звучит, с уклоном в лёгкий пессимизм. Но потом решил: менять репертуар уже поздно, так пусть мои песни внесут хоть какое-то разнообразие в происходящее.

Подошла моя очередь, и я попросил Николу встать рядом с фортепьяно. То есть песня как бы ему предназначаться будет.

Ты ворвался в жизнь мою нежданно.

Изменил мою реальность.

Мысли мерцают, на сердце вспышки, и любовь без передышки.

О боже, какой мужчина.

Я хочу от тебя сына.

И я хочу от тебя дочку.

И точка, и точка58…

58Песня «О Боже, какой мужчина», музыка Натали, слова Розы Зименс (прим. автора).

В первый раз прослушав припев, Никола чуть не загнулся от смеха, да и публика, стоявшая до этого с серьёзными лицами, начала улыбаться. В конце же все вообще давили смех: дамы прикрывались веерами, мужчины кашляли в кулаки. Да-а, внёс я разнообразие в конкурс, нечего сказать. Хотя… а чего киснуть-то? Господа пришли развлечься, вот я их и развлёк. Недаром, значит, дома мучился, подбирая музыку, всё же песня в моём прошлом-будущем была эстрадная, под аккомпанемент одного фортепьяно её тяжело исполнять. Понимаю, киса мне потом, наверно, опять «фи» выскажет: мол, даже на фортепьяно ты умудрился больше бренчать, нежели играть, но делать-то мне ничего не оставалось, как петь, что задумал. Хм… а может, пора народ к джазу приучать? Ай, ладно, посмотрим, как далее дело пойдёт.

Второй этап мало запомнился, песни были ещё кислее, чем в первом, но, когда я подошёл к фортепьяно, народ оживился в предвкушении и придвинулся ближе. На этот раз я попросил подойти к фортепьяно поручика Теренина — теперь я посвящаю песню ему. Он своим колоритным видом, с лихо закрученными усами, на мой взгляд, являл собой предел мечтаний купеческой дочки. Именно то, что надо для антуража, — этакий лихой вояка, штурмом берущий женские сердца.

Я помню, мама говорила,

Что всё должно быть красиво.

Белое платье, букеты роз,

А по спине мороз…

…Хочу я замуж, замуж хочу.

Да ты не бойся, я всё оплачу.

Надеть бы белое платье, пойти б танцевать,

А ты, противный, всё зовёшь в кровать59.

59Песня «Хочу я замуж», слова и музыка Заичниковой Н. (прим. автора).

Теперь публика уже откровенно смеялась, почти не сдерживая себя, а вот участники конкурса выглядели не слишком радостными. Да, господа артисты и прочие поэты, прошу извинить меня за вторжение в сферу влияния вашего кумира — музы Эвтерпы60, ну или Эрато61 (не знаю уж, кто вам больше по сердцу), но петь наравне с вами тоскливые рулады я не намерен. Третий этап, по договоренности с кисой, прошёл без моего участия, что многих зрителей огорчило. А результат голосования на лучшую песню не удивил: в первом этапе победил я, а во втором меня всего на чуть-чуть опередили. Но я не расстроен: мой проигрыш лишь добавил огня во взгляд кисы и гарантировал мне незабываемую ночь. О-очень бурную ночь! О-о-о…

60Эвтерпа — муза лирической поэзии и музыки (прим. автора).

61Эрато — муза любовной поэзии (прим. автора).

Утром еле встали. Причём в завершение позднего завтрака прибежала молодая служанка и доложила, что пожаловал господин Пьер Дюбуа и просит о разговоре. Ха, французская разведка зашевелилась! Видать, почуяла, к чему дебаты в их парламенте ведут, уж больно они в последнее время жаркие. Киса глянула на меня, хмыкнула и сказала, что это он, скорее всего, по мою душу прибыл и нам лучше к нему сразу вдвоём выйти.

Ну, вдвоём так вдвоём. Пусть Пьер знает о наших отношениях и порушит наконец в своём мозгу коварные замыслы касательно Кошелевой. Я-то видел, как он иногда смотрит на кису. Блин, как кот на сметану, и облизывается ещё при этом, зараза.

Не-не-не. Руки прочь. Эта сметанка отныне моя.

— Добрый день, Пьер.

Удивления я, похоже, не вызвал. Молодец капитан, держится как истинный кагэбэшник. Хотя почему капитан? Почему при знакомстве я поверил ему на слово? Может, он уже майор или полковник. Ай, не важно.

— Здравствуйте, Александр. Как ни странно, но именно о встрече с вами я хотел просить баронессу и рад, что это не заняло много времени.

Опля! Для понимающих людей эта фраза переводится как «Ребятки, мы за вами следим и знаем о всех ваших мелких (впрочем, может, и не мелких) проделках».

— Как понимаю, вы хотите поговорить о скорой войне Франции с Германией?

— Почему с Германией, а не с Пруссией?

— Потому что эта война приведёт к объединению всей Германии под началом Пруссии.

— Это не очевидно.

— Для вас. А для меня очевидно.

— И всё же…

— Пьер, вы пришли, чтобы спорить о Германии? Или для того, чтоб узнать новое?

— А есть новое?

Блин! Он собирается постоянно вопросом на вопрос отвечать? Не-е… не полковник это, а капитан, если вообще не сержант. Его что, высшее руководство ко мне пинком направило? Нельзя так информацию добывать.

Я посмотрел на кису, но она и сама выглядела как минимум озадаченной.

— Пьер, мне кажется, наш разговор преждевременен. Вот как война начнётся, тогда и приходите, я вам всё по полочкам разложу.

— Вы уверены, что война начнётся?

— Да. Если не в этом месяце, то в следующем точно.

— Что же, тогда давайте всё-таки поговорим о возможном ходе боевых действий.

Ха! Это мы запросто. Наконец-то французов и ход боевых действий заинтересовал. В общем, выложил я Пьеру то, что помнил о Франко-прусской войне. Он спорил, пытался объяснять современную европейскую политику и состояние армий, но в результате отстоять своё видение ситуации не смог и ушёл очень хмурый. Ничего-ничего, пускай доложит кому надо о печальных последствиях войны для его страны. Может, хоть что-то в головах французского начальства от моей информации изменится.

Примечательны слова кисы, после того как Пьер ушёл:

— Знаешь, раньше мне казалось, он умнее.

А через два дня состоялся пуск цеха коксовых батарей. Предстояло наработать достаточное количество кокса для домны, ну и, разумеется, на наш с Вяземским и Ростовцевыми химический завод продукты должны пойти: каменноугольная смола, фенолы, бензол, аммиак и прочее. Это позволит нашему товариществу начать полноценное промышленное производство лаков, красок, ароматических масел, удобрений, нафталина и других веществ.

Отныне химзавод станет для нас вторым по значимости после спичечного завода, изготовление косметики отойдёт на третий план. Надеюсь, через полгода мы уже окупим все свои вложения в товарищества и начнём получать реальную прибыль. Мне бы вот только до отъезда в Красноярск наладить производство нескольких видов краски для тканей, причём краски стойкой, иначе текстильщики её покупать не будут. Когда-то читал, что стойкая окраска тканей была в Российской империи золотым дном и наживались на ней по большей части немецкие производители красок. Полагаю, следует их опередить.

Акперов Владимир Александрович, что заведует коксовым цехом, выглядит сегодня именинником. Не зря он в Англию ездил: привезённый оттуда уголь отменного качества. Дай бог такие поставки продолжатся и в дальнейшем. Как обычно, прозвучало много речей, много добрых пожеланий, и всё это обмылось шампанским. Исторический момент как-никак — зарождение российской коксохимии. И нам теперь остаётся лишь ждать результата работы коксовых батарей.

В конце мая киса переехала на снятую мною дачу у Финского залива — мы с ней планируем всё лето там жить. Как раз недалеко от петергофской дороги, почти посередине между Питером и путиловским заводом. Граф Ростовцев с Софой сняли дачу рядом, всего в пятнадцати минутах неспешной ходьбы от нас. Удобно мне будет летом и их навещать, и в город ездить, и на завод. Ребята с путиловского ещё и ванну с подогревом нам с кисой поставили, такую же, как у неё дома, и мебель поменяли. М-да, создал я себе, так сказать, комфортные условия для проживания, этакое летнее уютное гнёздышко.

Правда, дела заставляют иногда в городе ночевать, да и в заводском посёлке, бывает, остаюсь на ночь. Домна отнимает много сил и внимания: то одна закавыка появится, и её срочно приходится решать, то другая. И так без конца. Точных сроков пуска домны и мартена мы, конечно, не устанавливали — дело новое, пойди тут пойми, когда всю подготовку закончишь, — но хотелось бы начать плавку поскорее. Завезённой руды хватит уже для работы до следующего года, и её продолжают доставлять, а через неделю и кокса будет предостаточно. Теперь всё в строителей упирается, и, по их уверениям, в августе мы новое предприятие запустить сможем. Ох… дай-то бог.

Тринадцатого июня на путиловских заводах был праздник — завершение прокатки четвертого миллиона пудов рельсов (шестьдесят четыре тысячи тонн). Досрочно выполнен первый казённый заказ. Это, между прочим, событие всероссийского значения, впервые в таком количестве и так быстро русский завод сдал казне рельсы для замены иностранных. И в этом целиком и полностью заслуга Николая Ивановича: если я маховик новых производств только начал раскручивать, то рельсопрокатный маховик Путилов раскрутил уже по полной.

Эх-х, сейчас бы ещё один такой заказик от казны получить, а лучше даже больший по объёму, и в этот заказ стальные рельсы пропихнуть, что мы скоро из мартеновской стали изготавливать начнём. Тогда у «Путиловского общества» появились бы наконец оборотные средства и не пришлось бы нам скрести по сусекам, собирая гроши на дела, сопутствующие основному производству. Этих дел ведь море. Для ускорения доставки руды нужны новые пароходы, новые баржи. Собственную продовольственную базу для питания рабочих надо расширять. А строительство жилья, а затраты на обучение рабочих. Ой, да много куда ещё финансовые вливания требуются.

Отрывок из газеты «Голос» нашей реальности: «На празднике присутствовало двести пятьдесят гостей, принадлежащих ко всем слоям общества, в особенности к инженерному и военному ведомствам. Гости осматривали завод под руководством инженеров и лиц, близко знакомых с производством. Тут же были и дамы, их принимала Екатерина Ивановна Путилова. Завод так хорошо устроен и пол так чист, что и дамы могли гулять, не боясь за свои костюмы и обувь. Народ особенно заинтересовало бессемерование стали, а также кузница, где нынче действует пятьсот огней. Рабочие не выглядят забитыми, как на прочих заводах. Путилов показывал гостям отличные чертежи и рисунки мастеровых, они обязаны заниматься в чертёжной каждый день, от семи до девяти часов вечера, кто не хочет учиться, тот по правилам не может оставаться на заводе. Более сотни рабочих уже прекрасно владеют черчением. Начался обед, во время которого дамы по старорусскому обычаю сидели за особыми столами в павильоне, убранном зеленью. Рабочие по команде также сели за столы, причём с жёнами и детьми. Дамы раздали рабочим во время обеда по маленькой книжке евангелия в красивом переплёте. Тосты за здоровье государя императора и членов императорской фамилии сопровождались оглушительным ура и бросанием шапок вверх».

Николай Иванович пригласил на праздник чуть ли не триста гостей с жёнами. Праздник почтили своим присутствием такие известные люди, как губернатор Петербурга, генерал-адъютант свиты его величества граф Николай Васильевич Левашов и контр-адмирал Андрей Александрович Попов. Также посетили нас купцы-миллионеры Петербурга и Москвы. Кстати, приехал Кокорев Василий Александрович, и мы с ним душевно поговорили, можно сказать почти как приятели. О совместных заводах на Волге речь не велась, а вот нефтяные дела: бурение, переработку добытого, нефтеналивные баржи, железнодорожные цистерны и нефтепроводы — мы обсуждали долго.

Гости сперва прошлись по заводским цехам, посмотрели на работу кузни, на изготовление паровиков и локомобилей, на прокатку рельсов и токарные работы, а также на чугунолитейное производство. Путилов при этом доходчиво объяснял гостям каждою мелочь, поражая их доскональным знанием всех нюансов технологических процессов. И больше всего присутствующих заинтересовало бессемерование стали. Надо признать, этот процесс выглядит довольно завораживающе, особенно когда начинается продувка чугуна воздухом и его кипение становится всё более бурным, а количество выбрасываемых из конвертера искр доходит до своего максимума.

Но всё в итоге заканчивается, закончился и осмотр завода, и гостей пригласили за накрытые столы. Смена рабочих, завершив дела, подтянется к празднику позже. Дамы праздновали отдельно, в крытом павильончике, рядом с которым играл оркестр лейб-гвардии конного полка, а мужчины расположились под открытым небом. Для работников, по нашему с Путиловым общему приказу, приготовили четыре тысячи мест тут же, рядом с приглашёнными гостями. Приехали рабочие с Аркадии и даже представители заводов, находящихся в Финляндии, многие с жёнами и детьми. Ой, провизии и выпивки пришлось закупить просто жуть сколько. Ну… праздник же.

В самом начале Путилов по своему обыкновению речь толкнул. Да, блин, такой уж человек Николай Иванович, не в силах его деятельная натура устоять, если есть возможность произнести пафосную речугу, тем более сегодняшняя была как раз в тему.

— Милостивые государи, я прошу позволения продиктовать во всеуслышание одну страницу будущему историку развития русской промышленности о четырёх фактах, бывших на моей практике, в доказательство изумительной способности русского народа к заводскому делу. Факты эти до такой степени поразительны необычностью своей, что о них можно говорить лишь при тысячах свидетелей из самих же рабочих. Иначе невольно может явиться сомнение в достоверности фактов.

Николай Иванович сделал глоток воды и продолжил:

— Первый факт: в крымскую войну понадобилось экстренно соорудить сотню паровых судов для защиты Петербурга от англо-французского флота, но для исполнения этого в городе не было достаточного количества мастеровых. Ничего не оставалось делать, как послать в Ржев за прядильщиками — они остались в то время без работы, поскольку была блокада и вывоз пряжи за границу остановился. Привезли прядильщиков, распределили по заводам, назначили, кому быть литейщиком, кому — слесарем, кому — котельщиком, кому — токарем. Дали по одному старому мастеровому на артель, и через неделю пошла работа. Через сто дней тридцать две вооружённые канонерки уже стояли в Кронштадте, а потом постепенно и остальные туда пришли.

— Второй факт: в одна тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году зимой неожиданно экстренно потребовались рельсы для ремонта Николаевской железной дороги. Я выкупил у казны Огарёвский завод (ныне Путиловский) и бросил клич по России ехать свободному народу к нему. Довольно скоро приехало полторы тысячи человек. Опять расписали, кому идти вальцовщиком, кому — сварщиком, кому — к молоту, кому — к прессу. В наскоро сооружённых цехах не было видно ни человека, ни машины, из-под полу валил пар от мерзлой земли. И в этом-то хаосе, естественном при открытии всяких срочных работ, новички, помолясь, дружно принялись за работу. И что же вы думаете? Через восемнадцать дней завод катал уже по пять тысяч пудов рельсов в сутки…

— И вот я вновь спрашиваю вас, господа: доказывает ли и этот факт способность русского народа к заводскому делу⁈ И если всё ещё кому-то кажется, что не доказывает, то вот вам и третий факт: год назад потребовалось переделать десять тысяч старых ружей на зарядку их с казённой части. На шесть столичных заводов дан был всего один образец, и при этом ни одного лекала, ни одного чертежа к нему не было. Но через два месяца приёмка переделанных ружей началась…

— Четвёртый факт: когда достроили кузню на тысячу кузнецов, встал вопрос: где их взять? Набрали с улицы. Правоту слов моих засвидетельствуют тысячи народа, сидящего вокруг нас62. И на этом, милостивые государи, мы не успокоимся: все вы видели и локомобили нашей выделки, и паровые трактора, а пройдёт время — и паровозы станем делать63. Позвольте мне предложить тост за здоровье русского люда вообще и в особенности за молодцов — закоптелых тружеников этого завода.

62Реальная речь Путилова, зафиксированная газетными репортёрами (прим. автора).

63В нашей реальности попытка Путилова начать на своём заводе производство паровозов окончилась для него неудачей и большими потерями (прим. автора).

Прозвучало много тостов: и за развитие заводов пили, и за Николая Ивановича, и за государя императора, и за процветание Российской империи. Даже меня в какой-то момент вытащили на всеобщее обозрение и представили гостям как «лучшего инженера всех времён и народов» (разумеется, по версии Путилова) и, соответственно, за мою персону тоже выпили. Далее уже нам подарки стали вручать — и от городского хозяйства, и от купцов. В основном мелочь: статуэтки, портсигары, коробки сигар и даже саблю, а вот представители общества Царскосельской железной дороги отличились: преподнесли Путилову золотой жетон для свободного проезда по их ж/д со словами «Первая русская железная дорога — первому русскому рельсовому заводчику».

После обеда гости отправились кататься на пароходе и заодно делать промер глубины вод у планируемой напротив завода станции железной дороги «Путиловского общества», и, хоть пароход сел при этом на мель, гости на нём веселились до позднего вечера.

А в самом конце июня мы опять были приглашены на обед к великокняжескому семейству Константина Николаевича и Александры Иосифовны, правда на этот раз не в Мраморный дворец, а в загородный Павловский. Их семейство, можно сказать, тоже перебралось на «дачу», только Никола остался в столице и изредка навещает родителей. Впрочем, и Константин Николаевич всё же чаще в Петербурге бывает, чем в Павловске, — государственные дела много времени отнимают.

Никто из нашего семейства в Павловске никогда не был, ну… кроме меня, и то в двадцать первом веке. Гришка Суриков, что за извозчика у нас сегодня трудится, тем более, в результате мы немного поплутали. Хорошо хоть заранее выехали, поэтому не опоздали. У ворот при въезде в дворцовый парк нас остановил караул из трёх гвардейцев и жандарма — сейчас в охране первых лиц империи обязательно жандармы состоят. И кстати, в охране многих генералов и губернаторов они тоже присутствуют. Правда, не у всех, а лишь у тех, кто любит понты колотить. Да-да, жандарм под боком повышает статус в глазах обывателей.

Офицер из гвардейцев спросил, кто мы такие и по какому поводу прибыли. Ростовцев ответил, и гвардеец сразу приказал открывать ворота. При этом жандарм, как шутит иногда Никола, и усом не моргнул. Во, блин, охрана. Я понимаю, великий князь предупредил о нашем приезде, но они что, нас всех в лицо знают? Хотя во дворце ведь ещё охрана имеется и слуги, которые, скорее всего, нас уже видели. Стало быть, всё логично: на воротах отсеивают случайных путников, а основную проверку проводят по месту прибытия.

Опять нас на входе встретил Никола — почёт ему и уважуха за это. Но и охрану я заметил, и тут её явно больше, чем в Мраморном дворце. Пока шли по дворцовым залам, я заинтересованно их осматривал. Уже плохо помню, как выглядел Павловский дворец в двадцать первом веке, так что сегодня я практически разглядываю его по новой и с удовольствием. А фигли, есть на что взглянуть, красота кругом неописуемая. Вон Машка тоже с любопытством головой вертит.

Всё в золоте, на стенах висят огромные портреты Екатерины II, Павла I, Петра I и ещё кучи народа, о ком я понятия не имею. Везде мебель в стиле Людовика XVI (я в этом уже немного разбираюсь). Золочёные диваны, разнообразные предметы искусства, огромный стол из красного порфира, десятка два настенных часов различных эпох, одновременный бой которых производит странную музыку.

Перед обедом нам предоставили возможность привести себя в порядок с дороги. Пыль — это нынче бедствие, и от него летом нет спасения. Вроде едешь в коляске, и пыль вся сзади клубится, тебя не касаясь, а приедешь — и понимаешь, что весь пропылился.

Сам обед, честно говоря, ничем не отличался от предыдущих. Ни кухней, ни разговорами. Только великокняжеские мальчишки с улыбками на Машку посматривали в предвкушении новых рассказов и песен, а шестнадцатилетняя княжна Вера64 улыбалась мне. Говорят, она в детстве была нервным ребёнком и даже страдала припадками, но года четыре назад её состояние стало улучшаться, а в этом году ещё и Софа свои ручки к процессу выздоровления княжны приложила, поэтому теперь за психику девочки можно не волноваться.

64В нашей реальности из-за частых нервных расстройств Веру отправили на воспитание к тётке — королеве Вюртемберга, которая в браке с королём Карлом I детей не имела. Официально было объявлено, что великая княжна будет получать медицинскую помощь в Германии под присмотром тёти-королевы (прим. автора).

А ещё на обеде присутствовал морской министр Краббе, и это навело меня на мысль, что после развлечений у нас может состояться серьёзный разговор на внешнеполитические темы. Ну а что ещё мужикам делать, когда Европа постепенно скатывается к очередной войне, а людям, обличённым властью, хотелось бы знать заранее, как она будет проходить. И раз ты, Сашок, с уверенностью заявил о своём видении ситуации, то с тебя и спрос. То есть сегодня состоится очередная проверка, не изменилось ли чего в предсказаниях.

После обеда мы всей компанией перешли в соседнюю залу. Настало время развлечений, и, в отличие от прошлых наших с сестрёнкой концертов, в нём принял участие и Никола. Они с Машкой играли на фортепьяно, а я подыгрывал им на гитаре. И ничего так получилось, мне, да и зрителям, всё понравилось. Ну а дальше пошла обычная светская беседа, причём в разговор частенько вовлекали и нас с Машулей.

— Александр, а вы в детстве были послушным мальчиком? — спросила Александра Иосифовна и взглянула при этом на Николу.

О-о, не-не, не надо меня ему в пример ставить.

— Нет, я был довольно шебутным ребёнком. Шалопай, одним словом.

— А песни вы в то время писали?

— Да, писал, но они по большей части тоже были шалопайскими. Одну я даже отважился спеть папа́. Он долго потом смеялся.

— А спойте её нам.

— Э-э…

К этой просьбе я был как-то не готов. Чёрт, а ведь, прежде чем языком болтать, мог бы и подумать, что отдуваться придётся. Можно, конечно, исполнить песенку из кинофильма «Приключения электроника» (я её как раз недавно Машке и питерским «пионерам» пел, ох и похохотали они), но как к ней отнесутся дети великого князя? Да и сам князь. Как бы мне после её исполнения не прилетела кучка нелестных высказываний. Я глянул на сидевших с нами мальчишек, и Константин Николаевич, похоже, верно истолковал мою заминку:

— За них не беспокойтесь, они всё правильно поймут.

Ну, раз так, то:

Над нами солнце светит —

Не жизнь, а благодать!

Тем, кто за нас в ответе,

Давно пора понять,

Тем, кто за нас в ответе,

Давно пора понять:

Мы маленькие дети,

Нам хочется гулять.

А нам говорят, что катет

Короче гипотенузы.

А я говорю вам: "Хватит!

Устал я от этой обузы!"65…

65Песня «Мы маленькие дети», слова Ю. Энтина, музыка Е. Крылатова (прим. автора).

Робкие улыбки на лицах детей появились вслед за первым куплетом, а к концу песни улыбались уже все присутствующие, да и хлопали они потом от души. Видно, вспомнили что-то из своего детства, оно ведь для всех остаётся некоторым мерилом взаимоотношений. После такого завершения «концерта» общая компания распалась: Машка с мальчишками ушла в соседнюю залу, и, полагаю, мы их долго не увидим, княгиня с дочерью и Софьей Марковной увлеклись беседой на дамские темы, а мужчин Константин Николаевич пригласил к себе в кабинет на бокальчик бурбона, а то и на второй, и на третий.

Ну и, разумеется, под выпивку пошёл разбор дел политических, и начался он с серьёзного разговора об Азии. А задал тему беседы хозяин кабинета, сообщив последние новости:

— В ходе дипломатической переписки этого года выяснилось, что китайское правительство не сможет взять под контроль Восточный Туркестан ещё как минимум лет пять и просит нас подождать с реакцией на их бандитствующие самопровозглашённые ханства, и, соответственно, оно просит не вводить войска в пределы Восточного Туркестана. Но… мы, видя, как с каждым годом усиливается Якуб-бек, ждать уже не можем. Нападения его бандитов на российские территории только учащаются, и скоро нам придётся увеличивать военный контингент в областях, граничащих с Восточным Туркестаном. — Великий князь прервался, отпил бурбона и продолжил: — В связи с этим мне хотелось бы спросить у вас, Александр: а не пора ли нам подвергнуть огню китайский Синдзян?

О-хо-хо, вот так сразу, не допив даже первого бокала вина, меня ещё не разводили на информацию. Неужто настолько припёрло высшее руководство империи отсутствие какого бы то ни было понимания ситуации на окраинах? Или это Константин Николаевич проверяет свои мысли? Ой, да разницы, пожалуй, никакой нет. Принялся я в огонь китайского бунта масло подливать, в целях улучшения судьбы Российской империи, пусть так и останется. От истории, что помним, отклоняться не будем, я ведь до сих пор не понимаю, к себе в прошлое попал или в иную реальность, но и излишнюю конкретику выдавать не вижу смысла.

— Думаю, Якуб-бек постарается усидеть на двух стульях: начнёт заигрывать с Китаем, представляя себя их вассалом, готовым слать дань, и одновременно попросит помощи, если уже не попросил, у Англии, а также у Турции, в которой их единоверцы проживают (в Восточном Туркестане большинство граждан мусульмане). И я уверен, они ему помогут, хотя бы теми же инструкторами для подготовки войск к современной войне. А ещё он станет закупать новейшее оружие, и в том числе пушки. Следовательно, года через два российским войскам сладить с ним будет значительно труднее, чем сейчас. А если Якуб-бек захватит ещё и оазис Хами, находящийся непосредственно у китайских полупустынь, что отделяют Китай от Восточного Туркестана, то и борьба с мятежниками в этой дальней провинции растянется на десятилетия. Большая армия полупустыни пройти не сможет, максимум человек четыреста, а они Якуб-беку не страшны. Но останься оазис Хами в руках китайцев, то там смогли бы накапливаться их войска, и тогда участь восставших была бы предрешена.

Да, вот такие вот дела. И решайте теперь, господа, нужен ли вам под боком многолетний геморрой или нет.

— Александр, слушая вас, создаётся впечатление, что вы всё знаете, — вклинился в разговор Краббе.

Хм, как-то больно уж скептично он высказался.

— Николай Карлович, всё знают только глупые.

— Вот как! — усмехнулся он. — А умные?

— А умные постоянно учатся, это ещё древние греки говорили. Насчёт же Восточного Туркестана: я считаю, пока мы его не займём, волнения там не успокоятся. А для нас в дальнейшем эта территория может стать денежным призом, полученным с империи Цин, или же плацдармом для последующей экспансии.

Далее разговор об Азии постепенно затих. Забавно, но о Франко-прусской войне мы говорили самую малость: господа выяснили, что мои прогнозы не изменились, так чего тут попусту языком молоть. Войны ещё нет, а возможно, и не будет. Но мне всё же странно, что предпосылок для её начала, кроме меня, никто не замечает. Да, собачатся сейчас пруссаки с французами, но в том, что это выльется в полноценный международный конфликт, господа сильно сомневаются.

Когда вернулись в зал к дамам, Никола попросил у папа́ позволения нам с Машулей дворец показать, на что получил благосклонное разрешение. Ох и полазили мы по всяким закуткам, даже спальню Павла I с потайной лестницей за кроватью увидели. Но на осмотр дворцового парка времени уже не хватило. Ну, как-нибудь в другой раз, ещё всё лето впереди. Расставались мы вполне довольные проведённым временем.

Ну а в июле рвануло. Французские депутаты проголосовали за войну с Пруссией, которая и была объявлена двадцатого июля. Я как раз с путиловского на мануфактурную выставку отправился, а в столице сплошной шурум-бурум. Газетчики радостные носятся, выкрикивая «Война, война! Франция объявила войну Пруссии!». Та-ак, обещал сегодня к Николе на ужин заехать, но, видать, придётся пораньше его навестить — обсудим новости. И кстати, может, Константин Николаевич в городе, хотелось бы и с ним пообщаться.

Всю дорогу, пока ехал в Мраморный дворец, меня сопровождали крики мальчишек-газетчиков: «Война, война, война». М-да, мои «пророчества» начали сбываться, отныне к ним станут внимательнее прислушиваться. Вот только это совсем не радует. Боюсь, великие мира сего меня теперь по любому поводу теребить начнут: давай рассказывай, Саша, что ты ещё знаешь. То есть наступает новый этап в моей жизни.

Конец третьей книги.