Сделай что сможешь. Развивая успех

Глава 16

— Ты представь, Александр, это бурление! Эту силу! Теперь я осознаю: нет преград и нерешаемых задач для свободной предпринимательской мысли.

Путилов в своей обычной манере нервно бегал передо мной и размахивал руками. Ох, как же его съезд промышленников завёл! Сразу видно, душой человек болеет за происходящее. Да уж. Дело в том, что несколько дней назад, шестнадцатого мая, в Петербурге произошло открытие первого Всероссийского съезда русских фабрикантов, заводчиков и лиц, интересующихся отечественной промышленностью. Событие, надо признать, неординарное, вот Николая Ивановича и переклинило. Он считает, что такие съезды решат чуть ли не все проблемы, стоящие перед государством, и тут первый съезд для него как первая ласточка будущих преобразований.

Ой не знаю, не знаю. Терзают меня смутные сомнения, что из этой съездовской болтовни хотя бы мизер пользы выйдет. Я, конечно, туда не хожу (просто некогда), а на закрытые заседания меня и не пустят — возрастом не вышел, несовершеннолетний как-никак, — но по рассказам Путилова понимаю: вся эта суета может ограничиться обычной говорильней. Дойдёт ли дело до рассмотрения насущных вопросов, одному Богу ведомо.

За те дни, что идёт съезд, господа промышленники только руководство избрали, обозначили вопросы, которые будут подняты, и разбили съезд на отделения. Вот, например, они собираются таможенные тарифы обсуждать, и мне совершенно непонятно, смогут ли господа прийти к единому мнению, а если и придут, то прислушаются ли к их рекомендациям в правительстве? М-да… по этой теме память мне не помощник, столь подробно я историю не изучал.

Кстати, в руководство съездом попал и наш с Николаем Ивановичем приятель — Василий Аполлонович Полетика. Он постепенно отходит от дел Невского литейного и механического завода, его всё больше привлекают дела политические и литературные. Сколько статей для столичных газет им написано, и не сосчитать уже. Человек твёрдо решил бороться с засильем иностранцев, проживающих в России, а также с засильем западных промышленников. Одна из любимых его тем — увеличение заградительных пошлин на товары. А что поделать? Ну не могут пока российские заводчики на равных конкурировать с иностранным капиталом, и Василий Аполлонович познал это на собственном опыте.

— Да, Александр, съезды промышленников — наше будущее. Я в этом уверен.

На этой фразе Путилова прервал зашедший в кабинет Никола. Ха, ученичок припорхал! В последнее время моего друга на заводе нечасто увидишь, учёба навалилась на него тяжким бременем — он экзамены сдаёт. Причём, как я понял, в Академии Генерального штаба экзамены не такие, какими я их помню по своей прошлой жизни. Во-первых, нет чётких дат сдачи, как договоришься с преподавателем, так и будешь сдавать, главное — уложиться в отведённые для этого сроки. Во-вторых, никаких экзаменационных билетов нет, что захочет спросить преподаватель, то и спросит, и по объёму спрашиваемого он не ограничен. В-третьих, кроме экзаменов желательно ещё и докладную написать по какой-нибудь теме, пригодной для армии; это увеличит шансы на получение медали в конце обучения.

Никола выбрал тему прокладки железной дороги в Среднюю Азию, от Оренбурга до Ташкента. Он не так давно был в экспедиции по оренбургским степям, вот и решил изложить свои мысли: и про возможный маршрут дороги, и о способе её постройки, и о потребных для этого материалах, и для чего эта дорога вообще нужна. Следует признать, толково парень всё описал; мне, когда он обратился с просьбой взглянуть на доклад и высказать своё мнение, пришлось лишь самую малость текст править.

Николай Иванович приходу Николы обрадовался и вознамерился «пропеть песню» про съезд промышленников и ему, но был великим князем с извинениями остановлен. Оказалось, мой друг приехал по делу и времени у него не так и много. Ещё раз извинившись перед Путиловым, он потащил меня из конторы и уже на улице объяснил цель своего приезда:

— Алекс, завтра с утра и до обеда отменяй все свои дела: папа́ желает видеть тебя на мануфактурной выставке.

— А что ему на выставке от меня надо? Я вроде о планах и достижениях нашего общества ему всё рассказал.

— Как понимаю, он хочет услышать твоё мнение о российской промышленности. Ты ведь, полагаю, осмотрел уже все выставочные закоулки и составил своё мнение о достоинствах и недостатках нашего заводского производства. — Говоря последнюю фразу, Никола посмотрел на меня с некоторым сомнением во взгляде.

— Ну да, составил, — успокоил я его.

Парень сразу повеселел:

— Вот все свои мысли папа́ и выскажешь. Обедать будем в императорских апартаментах вчетвером — я тоже к обеду подъеду.

— О-о, если в императорских апартаментах, тогда конечно, — съехидничал я.

Кстати, апартаменты для отдыха особ императорской фамилии занимают на выставке немало места, и я в них ещё не бывал.

Между тем Никола моего ехидства не заметил и продолжил:

— А, да, забыл. С утра ты будешь сопровождать папа́ при осмотре гидравлического бассейна и аквариума. Он там инспекцию провести задумал.

— Понял.

Гидравлический бассейн как раз завтра должен открыться, а аквариум — чуть позже, но… чтобы их инспектировал второй человек в государстве, это, на мой взгляд, фигня какая-то. Ранее схожими вопросами занимались чиновники не самых высоких рангов. Хм… Что происходит-то, вообще?

Поразмышлять над этим вопросом Никола мне не дал:

— Это прекрасно, что ты понял, но если думаешь, что я приехал в такую даль только ради того, чтобы сообщить тебе о приглашении папа́, то сильно ошибаешься — для этого я мог бы тебя и в Питере найти. Нет, дружище, меня заводские дела интересуют. Поэтому давай показывай, чего вы за полторы недели моего отсутствия натворили, а то мне сюда ещё нескоро выбраться удастся.

И я махнул рукой на непонятки — завтра всё разъяснится, так зачем сейчас над всякими несуразностями голову ломать. А Никола прав: у нас есть что новенькое показать и удовлетворить его любопытство. Нужно поддерживать тягу парня к промышленности.

Утром следующего дня мы с Машулей встречали великого князя на выставке недалеко от входа для высокопоставленных особ. Я решил, что лучше будет как бы случайно с ним столкнуться, чем ждать вызова в путиловском павильоне. Бог его знает, что Константину Николаевичу от меня надо; вполне вероятно, он не хочет афишировать наше рандеву, поэтому желательно облегчить ему задачу.

Сестрёнку пришлось взять с собой. Когда я вчера за уже традиционным семейным вечерним чаепитием объявил о предстоящей встрече, у Машки аж глаза разгорелись и засверкали. Ну как же, как же, представилась возможность осмотреть аквариум, а это в последние дни её вожделенная мечта, да и на гидравлический бассейн взглянуть не помешает. Разумеется, она сразу постаралась напроситься на экскурсию за компанию за мной, и я не особо сопротивлялся её напору, но предупредил егозу: от меня тут мало что зависит. Если сможет она великому князю правильные глазки состроить и не будет нам мешать, то попадёт прямо в мечту, а не сможет, то пусть на себя и обижается.

Она со мной согласилась, и теперь мы около входа для важных персон делаем вид, что осматриваем и обсуждаем архитектурный стиль фасада выставки. Слава богу, долго нам изображать два тополя на Плющихе не пришлось — минут пятнадцать, не больше. Константин Николаевич заявился не один: с ним прибыли ещё трое офицеров и Морской министр Краббе. Пока они выбирались из карет и шли к павильонам, мы, естественно, развернулись их поприветствовать.

Великий князь улыбнулся и воскликнул: «О-о, молодое поколение Ростовцевых, на боевом посту!» — и поприветствовал нас в ответ. Затем мы поздоровались с Краббе, и он также с улыбкой поздоровался с нами. Ха, мы вызываем положительные эмоции, это уже хорошо. Далее мы обменялись дежурными вопросами и ответами, а потом Константин Николаевич как бы между делом поинтересовался:

— Александр, если вы не слишком заняты, не хотели бы вы сопроводить нас в гидравлический бассейн, а после и в аквариум?

— Буду рад, ваше императорское высочество, — ответил я, а затем многозначительно и вопросительно посмотрел на сестрёнку, как мы с ней и договаривались.

Великий князь, секунду помедлив, поспешил добавить:

— Вы, Мария, можете пройти с нами.

Теперь уже Машка вопросительно посмотрела на меня, и я ей кивнул. Она же перевела взгляд на великого князя и, наклонив голову, кротким голоском сказала:

— Почту за честь, ваше императорское высочество.

Я же в свою очередь решил добавить:

— Ваше императорское высочество, Мария уже давно мечтала туда попасть, но строгие правила выставки не позволяли ей этого. Думаю, когда мы войдём в аквариум, она просто испарится на входе, и до конца осмотра мы её не увидим.

Мои ответ вызвал весёлый смех у Константина Николаевича и Краббе, а также улыбки у сопровождающих их офицеров.

У императорских апартаментов нас встретили руководители выставки и разные полицейские чины, но долго рассыпаться в приветствиях великий князь им не дал: махнул рукой, и мы всей толпой пошли в сторону зала с гидравлическим бассейном. Его, кстати, соорудил и организовал показ водолазных работ в нём полковник фон-дер-Вейде, служащий в первом Павловском училище. Сам бассейн представляет собой железную цистерну диаметром около трёх с половиной метров и высотой метров пять. В стенки вставлены иллюминаторы для наблюдения за работой водолаза, но можно наблюдать за ним и сверху, забравшись по лестнице.

Главная фишка представления — подводный фонарь, изобретённый полковником, или, как он его называет, Нептунов фонарь. На мой взгляд, ничего особенного в этом фонаре нет, но для современности он неплох: дёшев, практичен и, говорят, во многих странах заменил уже почти все другие источники освещения для подводных работ. По гуттаперчевым шлангам в него подаётся водород и воздух, но зажигать фонарь приходится перед погружением в воду.

Муторно это всё, но ничего не поделаешь. Сейчас, правда, существуют и электрические подводные фонари, но они сложны и дороговаты. О… ещё один пунктик мне на заметку: необходимо удешевлять подводную электрику и готовиться к её производству, пока этим другие не занялись. Глядишь, застолбим за собой очередной кусочек рынка.

Представление мы посмотрели от и до. Водолаз ждал нас уже в костюме, но шлем начал одевать, когда мы пришли. Между прочим, водолазный костюм схож с теми, что я видел в будущем; может, он и требует улучшений, но это я потом выясню, в данный момент здесь слишком много начальства.

Водолаз медленно спустился на дно бассейна, туда же опустили Нептунов фонарь, и нам показали, как при его свете работают под водой. М-да… незамысловатый показ, надо бы подсказать фон-дер-Вейде, как разнообразить представление. Вон хотя бы ту же рыбу, что в бассейне плавает и к фонарю часто подплывает, водолазу сачком ловить. Дамам понравится.

В аквариум мы двинулись после всех торжественных речей в честь очередного шага в покорении подводного царства.

Аквариум устроители умудрились сделать в подвале центрального зала с садом и фонтаном, точнее сказать, под залом, поскольку высота потолков в этом «подвале» в некоторых местах достигает минимум шести метров. Вход в аквариум небольшой и расположен рядом с фонтаном, поэтому, когда мы спускались, фонтан нас слегка обрызгал. Прошли короткую галерею с турникетом в конце, за ней справа и слева тянулись галереи именно аквариума, или их скорее можно гротами назвать — декораторы постарались придать им вид пещер, даже сталактиты кое-где висят.

Блин, потёмки сплошные, всего несколько четырёхугольных отверстий в потолке. Пока глаза к полумраку не привыкли, мало что разглядеть удавалось. Тут ещё какой-то хор трубачей музыку торжественную грянул. Ёлы-палы, для подземелья могли бы и потише музыку выбрать, вон и великий князь поморщился. Не знаю уж, как так получилось, но мы с ним почти наедине остались, лишь Краббе метрах в пяти что-то устроителям аквариума объясняет.

Так мы с Константином Николаевичем первое время вместе и ходили, обсуждая увиденное. Хотя обсуждать-то особо и нечего. По всей территории аквариума разбросаны маленькие бассейны с плещущейся водой, вокруг гипсовые статуи греческих богов и богинь стоят. В бассейнах разнообразная рыба плавает и даже молодой тюлень. В самом большом из них утки и лебеди лениво воду рассекают, а рядом многоструйный фонтан бьёт. Не везде камень, есть места, покрытые мхом и папоротниками.

Ну что сказать? Как-то бедновато это всё смотрится, не по-столичному. Судя по рассказам знающих людей, на парижской и берлинской выставках обстановка куда ярче и пышнее была, да и у нас богатые купцы и некоторые графья свои домашние павильоны иногда шикарнее обустраивают.

Меж тем великий князь, оглянувшись по сторонам, резко сменил тему разговора.

— Александр, одна моя знакомая пожаловалась, что никак не может пригласить вас на свои вечера. Регулярно шлёт приглашения, но ответа не получает.

— О-о… я давно не просматриваю приглашения сам: их приносят очень много, и с каждым надо разбираться, а свободного времени обычно мало. Так что вместо меня этим занимаются моя приёмная бабушка и её сестра. Они производят, так сказать, первичный отбор корреспонденции и представляют мне уже то, на что, по их мнению, я должен обратить внимание.

Великий князь внимательно посмотрел на меня и выгнул бровь:

— Навязывают вам с их точки зрения более выгодные приёмы и заставляют их посещать?

— В основном предлагают посетить, а я уже решаю, можно ли вместить это мероприятие в мой график, но иногда да, заявляют безапелляционно: едешь — и всё тут, и я покорно следую их пожеланию. Как-никак они лучше знают столичное общество.

— Да-а, в таких вопросах с бабушками трудно спорить, — понимающе кивнул головой Константин Николаевич и усмехнулся.

— Что есть, то есть, — согласился я.

Мы немного помолчали, и великий князь продолжил:

— И всё-таки, Александр, я надеюсь, вы посетите мою знакомую, вот она вам и приглашение передаёт. — С этими словами он достал из кармана маленький конвертик.

— Конечно, если вы просите, то я обязательно наведаюсь к вашей знакомой. — Говоря это, я взял конверт у князя и спрятал его во внутренний карман сюртука не рассматривая.

— И большая просьба, Александр: не сообщайте никому, кто вам дал это приглашение.

— Разумеется.

Кажется, его высочество малость смущён, что ему приходится выполнять столь щекотливую просьбу. Блин, не удивлюсь, если вся наша сегодняшняя встреча была нужна только для передачи приглашения. Интересно, и кто же это мог сподвигнуть великого князя на выполнение функций почтальона? Ха! Кто-кто, разумеется, любовница, больше некому.

Хм… тогда встаёт вопрос: а не затаит ли на меня обиду великая княгиня Александра Иосифовна за посещение и развлечение её соперницы? Вот ситуёвина так ситуёвина. Но и не пойти нельзя: помощь Константина Николаевича для меня важнее, впрочем, как и для путиловского общества, и для клана Ростовцевых. Но семейство всё же стоит предупредить о возможном конфликте. Посмотрим, что они скажут.

После аквариума, с трудом отвязавшись от сопровождающих нас лиц, мы наконец-то пошли обедать; даже офицеры, прибывшие с великим князем, покинули нас и направились в ресторан. В результате обедали мы вчетвером: Константин Николаевич, Николай Карлович Краббе, прибывший перед нашим приходом Никола, ну и я. Осмотреть царские «палаты» сразу не получилось: стол был уже накрыт и всем хотелось есть со страшной силой. Слишком долго мы по выставке таскались и выслушивали хвалебные речи её устроителей.

Ох уж эти современные церемонии встреч высокопоставленных особ. Век бы в них не участвовал! Сердобольные подчинённые часто так их затягивают, что руководству можно лишь посочувствовать. Этикет, ё-малай, овеянный веками! Просто так подчинённых на хутор бабочек ловить не пошлёшь и не прогонишь. Никола как-то рассказывал, что на подобных мероприятиях пару раз у него желудок от голода скрючивало, и сегодня в возможности этого я убедился на собственном опыте.

Никаких разговоров за столом поначалу не было, только серебряные вилки и ножи звенели, но минут через двадцать мы и до разговоров дошли. Сначала ни о чём болтали, а после пошла конкретика, и ко мне обратились в первую очередь.

— Александр, ты на выставке больше нашего бываешь, поведай нам о её недостатках и достоинствах, — начал Константин Николаевич.

— Недостатки перечислить нетрудно, их всё-таки меньше, чем достоинств. — Да уж, все недостатки перечислять я не желаю в принципе. Так ведь можно заработать репутацию хулителя всего и всех, а оно мне надо? Но об основных проблемах молчать тоже не стоит. — Как понимаю, при укладке пола строители иногда клали доски прямо на неубранный лёд; теперь он тает, и доски гнутся, мешая нормально ходить, да и сырость от них идёт. Крышу ведёт, соответственно, стёкла, которыми она покрыта, от перекоса рам лопаются и во время дождя протекают. Мелкие экспоненты ругаются, что устроители, в целях более плотной компоновки, часто заставляют перемещать экспонаты и товары в другое место, некоторые с обидой даже покидают выставку. Например, Сапожников съехал, а он был единственным экспонентом парчовых тканей. Ну и самое страшное, — усмехнулся я, — что ресторан на выставке всего один и готовят там очень медленно. Посетители, чтобы отобедать, порой более часа ждут.

Все слушали мою неторопливую речь внимательно, и стоило мне пригубить морса, вопрос задал уже Краббе:

— А что ещё?

— Да, по сути, всё. Правда, меня немного удивляет, что выставка вроде как российская, но на всех видных местах француженки продают какое-то печенье, да ещё иностранный шоколад с французскими надписями.

— Это, Александр, уже торговля, и к выставке она отношения не имеет.

Ага, конечно, так я и поверил. Скорее уж кто-то из иностранцев получил протекцию в высших эшелонах власти. М-да… Но озвучивать свои мысли мы поостережёмся.

Дальше разговор пошёл о достоинствах выставки, представленных на ней экспонатов и их владельцев, тут уж я заливался соловьём не скромничая. А что? По-моему, не грех замолвить словечко за людей достойных, ведь здесь таких хватает. Начал, естественно, с близкой для меня темы: железяки и всё, что с ними связано. Похвалил, кого стоило. Между прочим, даже в изготовлении паровиков есть производства, которые нам на пятки наступают. Тот же завод господина Леснера выставил паровик высокого давления в тридцать лошадиных сил за две с половиной тысячи рублей (наш в тридцать лошадей легче и стоит две тысячи). Для сравнения костромской завод Шипова выставил паровик в двадцать пять сил за пять тысяч рублей.

Ну а как тут не упомянуть паровоз производства завода Полетики? Тем более когда в этом паровозе (хе-хе) куча деталей с путиловского завода. Из тех шести паровозов, что представлены на выставке, он объективно лучший, и цена у него приятная во всех отношениях. А меж тем у некоторых его конкурентов и крыш нет, и даже тормозов. Да, блин, представьте себе, есть нынче такие паровозы, и тормозят они за счёт паровой машины и прицепленных вагонов. Но… слава богу, эта техника уже уходит в небытие.

Мельком я коснулся товаров и оружия. Охаял откидывающийся вверх затвор винтовки Бердана, сказав, что это вчерашний день и затвор надо срочно менять на продольно скользящий. Похвалил талантливого русского оружейника Николая Ивановича Гольтякова за хорошие револьверы. Он, кстати, подходил к нашему стенду и осматривал револьверы с путиловского завода, при этом сильно удивился моему возрасту и никак не мог поверить, что их создал я, но потом мы с ним долго беседовали о современных технологиях в производстве оружия, и сомнения его ушли. Он по моему приглашению и на путиловский приезжал, был впечатлён качеством оборудования и заказал станки для своей фабрики.

Следом я похвалил господина Лухманова за отличные искусственные драгоценные камни — уж я-то в них прекрасно разбираюсь, сам в той жизни делал. У него и бирюзу, и изумруды неспециалист от натуральных ни в жизнь не отличит. Там и блеск, и цвет, и твёрдость почти идеально выдержаны.

Но больше всего в своем повествовании я коснулся Таманского нефтяного завода полковника Новосильцева. Это в данный момент единственный нефтяной завод на Кубани, и на мануфактурной выставке он тоже представлен.

Так вот, Новосильцев как-то подошёл к нам с целью выяснить, какую механику он может у нас заказать и сколько она будет стоить. Я как раз в это время пообедал (а обедают у нас все в специальном закутке на экспозиции, в ресторан лучше не заглядывать), тут на меня он и нарвался.

Языками мы зацепились знатно. Сначала он, правда, не мог поверить, что какой-то пацан здесь главный и больше всех знает, но по ходу разговора его настороженность прошла, и у нас открылись взаимные интересные перспективы. Для меня это кубанская нефть, для него — прекрасное оборудование по гуманным ценам. Я предложил ему без каких-либо денежных расчётов поставить маленький нефтеперегонный заводик (причём оборудование вперёд, и наши спецы его будут собирать на месте) в обмен на нефть по очень низкой цене.

Полковник долго не мог поверить своему счастью, несколько дней считал и пересчитывал, но, когда я даже доставку взял на себя — у меня уже есть знакомые купцы, занимающиеся транспортировкой товаров с юга, и консультации с ними мною были проведены, — он махнул рукой и согласился. И вот теперь мне представилась возможность помочь партнёру в его нелёгком деле. К сожалению, денег для дальнейшего быстрого развития у него слишком мало, а проблем много — с той же землёй например.

— Знаете, Константин Николаевич, — мне было позволено величать его высочество по имени-отчеству, ведь за столом, можно сказать, все свои, — я хотел бы ещё обратить ваше внимание на Таманский нефтяной завод полковника Новосильцева.

— И в чём его отличие от апшеронских заводов?

— Он находится не у Каспийского, а у Чёрного моря.

О-о… похоже, я заинтриговал всех, ишь как и князь, и Краббе посерьёзнели. Ну, не будем тянуть кота за его достоинство, паузу я уже выдержал.

— Дело в том, что не так давно я изобрёл форсунку для сжигания нефти и мазута в паровых котлах, и один из паровиков на путиловском уже три месяца с такой форсункой работает.

— И что? — Краббе, как всегда, нетерпелив.

— Николай Карлович, мне хотелось бы высказать своё мнение о работе с ним.

— Мы вас слушаем.

— Спасибо! Буду краток. Обслуживает у нас паровик на нефтяных остатках всего один человек, а дыма паровик даёт в два раза меньше, чем угольный.

Я замолчал, а господа большие начальники переглянулись, ещё не понимая, к чему всё это мною сказано. Я внимательно смотрел на них и пытался понять, кто первым сложит предложенный «пазл». Ха, нет! Может, они о чём-то и догадались, но не стали мучится с окончательным выводом, когда я рядом. Проще спросить.

— Александр, продолжайте. Вы же для чего-то начали эту тему, — задумчиво глядя на меня, произнёс Константин Николаевич.

— Господа, давайте представим корабль с такими паровыми котлами. Что получается? Кочегары не требуются, а соответственно, и всё для их обеспечения тоже. Это сколько же места на корабле освободится? Далее, прогрев котла нефтью проходит значительно быстрее, то есть время на подъём паров такой корабль затратит раза в два меньше. В порту много народа для погрузки топлива не потребуется, его можно просто перекачать насосом. Это, кстати, ускорит погрузку. А если использовать корабли-нефтевозы, то и порт не нужен — топливо и в море прекрасно перекачивается. Ну и последнее: если крейсер дымит как небольшой пароходик, это введёт противника в заблуждение и в зависимости от обстоятельств может сыграть решающую роль в бою.

Ха, кажется, я запустил мыслительные процессы в головах господ офицеров на всю катушку. Что ж, это дело полезное, а для представителей власти ещё и архинужное.

Первым из раздумий выплыл Константин Николаевич — опять вперёд Краббе сориентировался. Да-а… ума второму лицу в империи занимать не надо.

— Вы не перестаёте удивлять нас, Александр, всё время подкидываете новые идеи.

Ой, то ли ещё будет.

— Я стараюсь, Константин Николаевич.

От моего ответа Краббе разразился безудержным хохотом, да так, что на него оба великих князя посмотрели с недоумением. Ну да, ну да, Николай Карлович всегда был человеком непосредственным. Это я заметил, ещё когда первый скабрезный анекдот ему рассказал, он тогда вот так же ржал. Но… и умом Морской министр не обижен, это подтвердили его слова, что он сказал, отсмеявшись:

— Стало быть, флот на нефти вы, Александр, предлагаете завести пока только в Чёрном море, и флот малый, крейсера нам там построить не дадут. Полагаю, мысль интересная, а если ещё применить предложенную вами же идею кораблей-носителей, перевозящих скоростные катера с самодвижущимися минами, то можно быстро и туркам, и прочим европам в Чёрном море жаркие деньки устроить.

Хм, а Краббе, оказывается, осведомлён о тех моих предложениях, что я Константину Николаевичу ещё в начале года высказывал. Это свидетельствует о том, что он пользуется полным доверием великого князя. Что ж, этого следовало ожидать, не стал бы князь держать на должности Морского министра человека, который не доказал свою преданность.

— А каковы перспективы развития нефтедобычи у Таманского завода?

— Большие, если будут решены проблемы с землёй.

— Поясните.

— Полковнику Новосильцеву, владельцу завода, стало известно, что земли, на которых расположены его нефтеносные скважины, в этом году могут быть отданы в частное владение. Соответственно, он опасается, что с этих земель его попросят уйти.

Краббе мельком взглянул на Константина Николаевича и продолжил расспросы:

— А какой в этом ваш интерес, Александр?

— Во-первых, путиловское общество в этом году поставит Таманскому заводу оборудование в обмен на нефть, во-вторых, когда путиловское общество начнёт кораблестроение на Чёрном море, нефти ему потребуется в разы больше, чем сейчас может выдать Таманский завод.

Хо-хо, я опять всех удивил, и даже Николу, да так, что он воскликнул:

— А почему я о планах кораблестроения не знаю?

Отвечая ему, я решил добить собеседников окончательно:

— Потому что это слишком дальние перспективы. Сначала года через четыре надо наладить железоделательное производство на юге, а потом уж и кораблестроение на его основе. Лет этак через пять-шесть.

Краббе не удержался и то ли с возмущением, то ли с восхищением высказался, обращаясь к Константину Николаевичу:

— Вот молодёжь пошла! Пять-шесть лет для них уже дальние перспективы.

Великий князь усмехнулся и кивнул.

— Александр спешит жить, но дальше шести лет планы не строит.

— Почему же, планы у меня намечены вплоть до конца века, но я понимаю, что те, которые далее пяти лет, вполне могут измениться.

— Пяти, значит. А с железоделательным производством на юге уже всё решено?

— Да, это вопрос решённый. — Тут Никола промолчал, потому что знал о наших с Путиловым планах покорения юга.

— Поэтому на путиловском заводе ставите домну на коксе?

— Да, домна на путиловском будет своего рода испытательным и обучающим полигоном для рабочих юга.

— Что ж, посмотрим, как вы справитесь с её работой, — сказал Константин Николаевич, вставая и завершая таким образом наши посиделки. — Вас, Александр, я попрошу передать полковнику Новосильцеву просьбу представить мне план земель, на которых расположены его скважины, и чем скорее он это сделает, тем лучше.

На этой ноте мы и расстались. Мысленно подводя итоги встречи, я оценил её результаты как положительные, с большой долей вероятности у кубанской нефтедобычи появилась надёжная опора в лице Константина Николаевича. И это не может не радовать. Хм… только, ёклмн, перед его любовницей мне теперь придётся выложиться по полной. М-да-а… тут уже ни о каком «пойду на встречу, не пойду» не может быть и речи. Танцуй и пой, мальчик, как в последний раз.

Примечательно, что ни великий князь, ни Краббе не стал расспрашивать меня о металлургии юга, да и о прочих планах, намеченных до конца века, тоже. А стало быть, они хотят посмотреть, как я справлюсь с ближайшими проектами. Вот заработает домна на путиловском в штатном режиме, будет смысл о дальнейшем разговаривать, а пока всё вода.