Сделай что сможешь. Развивая успех

Глава 17

Всё-таки императорские апартаменты я осмотрел. Как только Константин Николаевич и Краббе ушли, Никола, как радушный хозяин, устроил мне экскурсию. Ну, ничего так комнаты оформлены, стильно и со вкусом, но без излишней помпезности, то есть как обычно в богатых домах принято. В их обустройстве, кстати, принимали участие известные архитекторы и дизайнеры.

— Ладно, Никола, пошли, теперь я тебе интересные места на выставке покажу. Ты ведь, насколько помню, с общей делегацией бегло здесь прошёл, ничего, поди, не рассмотрел, а потом тебе и вовсе некогда было сюда заезжать.

— Зато путиловское полированное солнышко я видел, — с усмешкой ответил мне князь.

Ха, это он намекает на экспозицию, что Путилов придумал. Николай Иванович взял наши рельсы и закрепил их на стене в виде лучей восходящего солнца, а для пущего эффекта он эти рельсы ещё и отполировать приказал. Вот и ходит с недавних пор по выставке выражение «полированное солнышко».

— Александр Владимирович! — На входе в центральный зал к нам подскочил пацан из команды «пионеров».

— Что случилось?

— Ничего. Но купец Сидоров просит вас, как освободитесь, зайти к нему.

— Хорошо, — махнул я рукой, отпуская пацана. — А что, Никола, может, нам осмотр достопримечательностей с экспозиции Печёрского края начать?

— Согласен.

Экспозиция Печёрского края расположена на самом краю выставки, в небольшом дворике между внешней стеной и выставочными корпусами. Почему не под крышей? Да купец Сидоров возмутился, что слишком маленькую площадь ему в павильонах администрация выделяет, и заявил: тогда он во дворе выставляться будет, там места для всех его задумок хватает. Кстати, выставил он всё то, что я у него дома видел. Единственно, золото и серебро не решился на выставку привезти, а так и глыбы графита здесь лежат, и нефть в огромных бутылях выставлена, и самоедский чум стоит, и манекены мальчика и женщины в национальных костюмах северных народов.

Опа, ошибочка вышла, как я погляжу. Наметились изменения: группа рабочих под руководством Сидорова навес строит, да ещё какую-то печку складывает. И предметов экспозиции явно больше стало.

— Добрый день, Михаил Константинович, и бог в помощь.

— Добрый, добрый, Александр Владимирович. Моё почтение и вам, ваше высочество.

— Взаимно, Михаил Константинович.

Никола, между прочим, по моему совету посетил дом Сидорова и тоже был поражен тем, что там увидел.

— Что, расширяться собрались?

— Да, доставили новые экспонаты, а заодно я решил всё от дождей уберечь. Пойдёмте, я покажу вам, что привезли.

Прибавилось горшков с разными кашами, что на севере готовят. Также выложены компоненты, из чего их готовят: мох болотный, пихтовая древесная кора, мука из рябиновых листьев, мука из соломы, сосновая древесная кора и «праздничный хлеб» из сосновой коры с примесью рисовой муки. Ха, вот так перечисляешь компоненты, и оторопь берёт, а каши попробуешь, и вроде все они съедобны, хоть и необычны на вкус.

Прибавилось в экспозиции оленьих шкур в различных видах, шерстяных изделий — перчаток и рукавиц, изделий из точильного камня — точил, брусьев, жерновов. А ещё новый манекен выставлен, с надписью на груди «Тунгус».

Минут двадцать мы с Николой всё разглядывали, продукты пробовали, а потом Сидоров предложил мне отойти для конфиденциального разговора.

— Александр Владимирович, я вот для чего попросил вас подойти… — Михаил Константинович немного замялся, подбирая слова. — Дело в том, что я на днях купил Абаканский железоделательный завод у наследников Алексея Кольчугина. Вы же знаете, он в прошлом году умер.

— Знаю, конечно, у нас с Абаканским железоделательным постоянная связь, он на Красноярский завод металл поставляет. Так теперь вы, стало быть, владелец завода. Значит, мы партнёры.

— Понимаете, Александр Владимирович, у Абаканского завода были проблемы с финансированием, и, подозреваю, оборудование там потребуется обновить. Мало того, мне не нравится его управляющий, — боюсь, ворует. Я же, к сожалению, отправиться на завод не могу, поэтому предлагаю вам стать моим компаньоном. Уж кому, как не такому сведущему человеку, как вы, наладить дело должным образом. Владеть заводом станем пополам, но денег с вас мне не надо, просто сделайте так, чтобы завод работал и приносил прибыль. Не за себя, а за благое деяние ратую. Обидно будет, если столь перспективный проект сгинет, не принеся пользы земле сибирской.

Если честно, от такого предложения я малость офигел и не знал, что ответить. Опять судьба подталкивает меня к расширению деятельности. Деньги сами в руки идут, успевай лишь в «карман» их складывать. И всё бы хорошо, но ведь и мои персональные «галеры» увеличиваются с пугающей скоростью. Всеми производствами необходимо управлять, и управлять эффективно, иначе быстро разоришься. С такими темпами я рискую превратиться в трудоголика, которому ничего, кроме его заводов, и не нужно.

М-да-а… а заводик Абаканский неплох, а как придаток к красноярским заводам он вообще замечателен. Эх-х… а мне ещё в конце этой недели на питкярантские медные рудники ехать, дела принимать и решать, как их обустроить. Спрашивается, каким образом я смогу объять необъятное?

— Михаил Константинович, мне нужно подумать. Сам я в Сибирь только следующей зимой отправлюсь, значит, придётся посылать на Абакан временного управляющего. Вот если найду, кого послать, тогда и приму ваше предложение.

— Прекрасно! Жду ответа и надеюсь, он будет положительным.

Чёрт возьми, где взять хорошего управляющего? Все, кто есть под рукой, при деле, никого не оторвать, а молодёжь посылать рано, ни один из них к этому не готов. Хм… может, у Путилова кого попросить или с Красноярского завода послать? Что ж, сперва обсудим это с Николаем Ивановичем, а там посмотрим. Но сегодня уже не успеваю: баронесса Кошелева приглашение прислала, и мы с Николой после выставки решили пойти к ней вместе.

Вечерок у Кошелевой прошёл в штатном режиме, если, конечно, о вечере у неё можно так сказать. Я, правда, был не склонен к веселью: все мысли занимало предложение купца Сидорова. Поэтому и петь сначала не хотел, но дамы выдавили из меня пару своих любимых песен, а почти в конце вечера, глядя на баронессу, я добавил ещё одну, от души:

Ты с высоты красоты своей меня не замечаешь,

Но всё равно будет ночь, и ты меня ещё узнаешь.

Пускай сегодня я никто, и пусть твердят тебе, что я не то, но…

Дай мне этот день, дай мне эту ночь,

Дай мне хоть один шанс, и ты поймешь: я то, что надо.

Дай мне этот день, дай мне эту ночь,

Дай мне хоть один шанс, и не уснёшь, пока я рядом.45

45Песня «Я то, что надо» группы «Браво», исполнитель Валерий Сюткин (прим. автора).

И снова я всех заинтриговал, уж больно непривычное для этого времени исполнение, да, впрочем, и сама песня тоже непривычна. Кроме того, эта песня как бы на грани фола, она намекает на интимную близость. Но… вот именно что на грани, а это для присутствующих здесь даже плюс, поэтому все господа и дамы опять приняли её на ура и дружно мне похлопали. Мои недоброжелатели и те только глазами зыркали, не предъявляя претензий в оскорблении женских чувств.

А Кошелева с графиней Волковой и дамой Витковской после ещё и расспрашивать принялись, как я сочиняю песни, причём часто совершенно неожиданные, а иногда и совершенно разные, и что меня на их написание вдохновляет.

— Дамы, меня чаще всего вдохновляют мои фантазии или что-то мною увиденное, но, бывает, вдохновляют и прочитанные книги.

— А современные книги вдохновляют?

— Современные редко, разве что иностранные, а наши слишком пессимистичные и описывают не тех, с кого хочется брать пример, а совсем других. Героями наших современных повестей часто становятся люди никчёмные, погрязшие в своих мелких проблемах. И это, как понимаю, тенденция почти всей российской литературы. Господин Минаев в своём произведении описал это явление так: "Либерализмом, геморроем, как все мы, друг мой не страдал, для русской повести героем его никто бы не избрал."46

46Проказы чёрта на железной дороге. Юмористическая поэма в стихах Тёмного человека. — Минаев Д. Д. 1863 (прим. автора).

Дамы поулыбались, а потом баронесса задала мне вопрос, которого я никак не ожидал:

— А вы не читали повести Алмара в журнале «Дело»?

Алмар — это, между прочим, наш с Машкой псевдоним для издательства, поэтому я немного растерялся и брякнул, глядя в глаза веселящейся кисы:

— Я их сочинил. — А чего скромничать, когда-нибудь об этом всё равно узнают.

Теперь уже растерялись дамы.

— Вы написали эти повести⁈ — воскликнула графиня.

— Нет. Повторю: я их сочинил, а написала сестрёнка.

— Что? Как? Неужели? — посыпались на меня со всех сторон вопросы.

— Ну, так уж получилось: сочинил я для сестрёнки рассказы, чтобы её побаловать, а она взяла и записала их, слегка приукрасив.

— То есть Алмар — это ваш общий псевдоним?

— Да. Первые буквы имён — Александр и Мария.

Тут вообще дам прорвало: и какие чудесные произведения я сочинил, и когда напечатают их продолжение, и будут ли новые рассказы. Особенно сверкающие глаза баронессы меня порадовали. Пришлось минут двадцать отвечать на вопросы и объяснять, что ещё намечено к изданию в ближайшее время. При этом к нам постоянно другие дамы и кавалеры подходили и, узнав, о чём идёт разговор, засыпали вопросами вновь. Оказалось, многим нравятся и «Алые паруса», и «Волшебник изумрудного города». Откровенно говоря, не ожидал столь скорой литературной популярности. В итоге мне пришлось долго отбиваться от поклонников и даже успокаивать Николу — он немного обиделся, что я ему о своей литературной деятельности раньше не рассказывал.

А вот после за это испытание славой я был шикарно вознаграждён: баронесса весь оставшийся вечер смотрела на меня задумчиво, а при расставании шепнула, что ждёт завтра в одиннадцать вечера у себя. Ё-малай, неужели плотину прорвало и крепость пала под давлением моего «таланта», ведь не для прочтения рассказов мою персону на ночь глядя зовут?

Хм… хотя с хитрой кисы может статься и такое: прилечу я на крыльях счастья, а там меня дамский девичник ждёт, чтоб слушать до утра занятные рассказы. М-да, это будет номер! Ладно, значит, предвкушение интима из головы выкидываем, но исключать возможность такого исхода встречи не станем. А пока о делах нужно думать, Сашок, о делах. Об Абаканском заводе.

Чёрт, как ни старался весь следующий день забыть о предложении Кошелевой, но никак не получалось. Даже с Путиловым говорил несколько отстранённо, и он, неправильно истолковав мою задумчивость, посоветовал до поездки своего управляющего на Абаканский завод о сибирских предприятиях на время забыть, у нас и в Питере дел хватает. Да-а, узнай Николай Иванович, чем моя голова забита, наверно, удивился бы. А впрочем, вероятно, и нет, скорее он усмехнулся бы и воскликнул: «Эх, молодость!»

Кстати, управляющего он мне от щедрот своих выделил, и управляющего хорошего, я с ним не раз общался, опыта мужику не занимать, и в его честности не приходится сомневаться, к тому же он был не прочь отправиться в Сибирь. Так что к обеду я был уже у Сидорова, и мы, не тратя времени даром, съездили и подали документы на регистрацию нового товарищества. Теперь я ещё с одним миллионером в компаньонах состою. Но за это придётся платить разборками с Абаканским заводом следующим летом: чувствую, переоборудовать там необходимо многое. Опять траты предстоят, и траты немалые.

Дома поужинал и даже вечернего чая попил. Софу с графом заранее предупредил, что на ночь уйду. Они посмотрели внимательно, но спрашивать, куда иду, не стали. Золотые люди! А вот Машке я ничего не сказал, иначе малая запытала бы, выбивая из братика информацию. А оно мне надо?

Баронесса была одна, но я не расслаблялся. Вдруг из-за ширмы в самый неподходящий момент выскочит её приятель-француз и спросит, растопорщив усы: «А что это вы тут делаете?» Ага, и как объяснять, что я делаю, стоя без штанов? Конфуз случится из-за излишней поспешности. И вообще, я, кажется, робеть начинаю, что в данный момент совсем неуместно. Так, Саша, соберись и настройся. Ты мачо! И перед тобой очередной плод твоих завоеваний.

— Александр, вы как-то напряжены. Поздоровались сухо и поцеловать не пытались. — Киса смотрела на меня с улыбкой, и опять эти манящие искорки плясали в её бездонных глазах. — А мне про вас другое рассказывали.

— Что, например?

— Хотя бы то, что вы при встречах с дамами обычно не медлите.

Ах вот как! Ответил, только подойдя вплотную:

— Сегодня я растягиваю удовольствие.

Попытался приобнять за талию, но киса выскользнула.

— А теперь заявления некоторых дам становятся понятны, — со смехом прокомментировала она мои действия.

Блин, мы что, здесь в салочки или пятнашки играть собрались? Ха, поймай мой хвостик, котик. Ну… если бы голышом, тогда ладно, а так… У меня уже робость пропала — её просто вытеснила потенция. Не-е, по кошачьим правилам мы действовать не будем, надо менять сценарий.

Я подошёл к столику с вином, налил себе бокал, сел в кресло и стал этот бокал рассматривать, а после ещё и пропел: «Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала». Баронесса решила, что стоять посреди комнаты, когда я сижу, смысла нет, да и выглядит она в данной ситуации малость нелепо. Поэтому тоже налила себе вина, сделала небольшой глоток, подошла, усмехнулась и села боком ко мне на коленки. И всё это не отрывая взгляда от моих глаз. Затем откинулась на бархатный подлокотник кресла, забросила ножки на другой и поёрзала на мне своей попкой, устраиваясь поудобнее и… возбуждая сильнее.

Она думает, сломала мою игру? О нет! Я как раз и хотел, чтобы она вошла со мной в тесный контакт, а то бегай тут за ней по всем комнатам, время теряя.

Чёрт! Как же она всё-таки сексуально привлекательна. Неудивительно, что многие хотят нырнуть в её постель.

Меж тем киса облизнула губки и заявила:

— Хочу услышать песню про колдовство.

Да, да, делать мне сейчас больше нечего, как только песни петь.

— Полагаю, к утру я такую песню сочиню. Если, конечно, ночь будет колдовской.

А что ты, красавица, думала? Очаровала мальчишку и станешь теперь вить из него верёвки и помыкать им, как тебе заблагорассудится? Не-е, с этим мальчиком такое не прокатит. Кажется, и она это поняла: залпом допила вино, смотрит на меня с прищуром. Значит, настала пора действовать. Я тоже допил вино залпом, поставил бокал на стол и решительно поцеловал баронессу. Она не отстранялась, но и ответила на поцелуй не сразу; пришлось мне постараться, «растапливая лёд».

Минут пять мы целовались, потом я понял, что нужно переходить к следующему этапу. Подхватил кису на руки и понёс в спальню, а там мы принялись раздеваться, разглядывая при этом друг друга. Мы не спешили, я даже платье помогал ей снимать. В постели тоже действовал не торопясь и едва не мурлыкал от удовольствия — такое роскошество, и наконец моё. Возможно, это наша единственная интимная встреча, но сегодняшняя ночь моя.

Мы угомонились лишь под утро, испробовав многое. Баронесса оказалась той ещё штучкой: когда завелась, то чуть ли не порыкивала в моментах, а в конце постанывала так, что я заводился всё сильнее и сильнее. Мама мия! Мне показалось или эта лошадка действительно застоялась? Пару раз мы ходили мыться, но и там не успокаивались (ох, какие формы я обмывал, кто бы знал!).

Кстати, впервые в этой реальности я увидел ванну с подогревом: у неё под медным днищем приделана печка типа буржуйки. Всего и надо — забросить дровишки, разжечь их, и минут через десять уже можно мыться. Хм… правда, всю заготовленную воду мы истратили, и меня назначили ответственным за её возобновление. Разумеется, если собираюсь и следующую ночь провести с кисой.

Проспали мы до полудня, и разбудила нас какая-то старушка вопросом: «Госпожа, фриштыкать47 чем изволите?» Как я потом узнал, это бывшая няня кисы, она после отмены крепостного права уходить от своей воспитанницы не захотела и продолжила ей служить. Что интересно, меня бабуля рассматривала с удивлением. Это что, она у кисы в постели редко кавалеров видит? Да не может такого быть!

47Фриштыкать — завтракать (прим. автора).

— Как обычно, Маня, но фриштык приготовь на двоих.

— На двои-их… — всего двумя словами высказала Маня свои сомнения по этому поводу, ещё раз окинула меня строгим взором и вышла из спальни.

Блин, от одного её взгляда я себя проходимцем почувствовал.

— Где ты прятала это чудо? Я её раньше никогда не видел.

— Маня уже старенькая, перед ужином уходит к себе наверх и возвращается утром. — Киса провела мне по груди пальчиком. — А кто-то недавно пел «Ты не уснёшь, пока я рядом».

Вот женщины! Как будто это не она умоляла меня остановиться.

— В песне поётся: дай мне эту ночь, и ты не уснёшь, и, заметь, до утра всё так и было.

— А ещё в песне поётся: дай мне этот день.

— Точно. Значит, продолжаем? — развернувшись к ней и обняв, спросил я.

— Нет, нет, нет, — упёршись мне в грудь ладонями, пошла на попятную баронесса. — Раз уж утром вы не продолжили, то сейчас это не имеет смысла.

— Я бы с этим поспорил.

Киса рассмеялась:

— И всё же нет. Маня у меня женщина строгих правил, и, если мы сейчас займёмся тем, что делали ночью, она будет очень недовольна.

Эх, блин, надо было раньше просыпаться. Кто же знал, что у баронессы имеется личный цербер.

— А поцеловаться? — выдвинул я последний аргумент.

— Целуй в щёчку и вставай, нас ждёт фриштык.

Пришлось покорно встать, одеться и помочь одеться кисе. Далее заход в санузел, и мы за столом. А вот тут меня настигло разочарование. Этот бабушкин фриштык (чтоб его!) и голубю мал, чего уж обо мне говорить. Две ложки омлета, и это после такой бурной ночи? Издевательство, в натуре. Посмотрел на кису, а она, глядя на меня, хихикает, как девчонка. Весело ей, блин! Мой желудок к позвоночнику прилип, а ей весело.

Потом она наклонилась ко мне и шёпотом сказала:

— Не вздумай просить добавки, всё равно не получишь. — И опять хихикает.

Да что в этом доме происходит-то, вообще? Бывшая нянька — местный диктатор? Тут как раз бабуля явилась с чайным набором, парочкой небольших бутербродиков и печеньками. Ну, хоть ещё что-то. Няня так и осталась стоять рядом с баронессой, и они всё чаепитие меж собой переговаривались. Ха, а где же дворянское «Когда я ем, я глух и нем»? Меня Софа этому в первую очередь выдрю… э-э… выучила, а тут такой пассаж.

Понаблюдал я за общением хозяйки и прислуги и, кажется, кое-что осознал: няня для кисы своего рода отдушина, она и воспоминание о детстве, и человек, с которым можно расслабиться, забыв про маску светской львицы. И за это баронесса готова терпеть строгости своей няни. Хотя что там терпеть, она же с детства к ним привыкла. М-да, удивительно узнать Кошелеву с такой стороны, тем более она сознательно этого хотела. Чтобы я увидел, чтобы я понял. И это говорит о многом. Меня допустили не только в постель, но и в свой закрытый мир.

Итого я повидал уже три ипостаси баронессы: светская львица, горячая любовница и девчонка. Надо всё это хорошенько обдумать, больно уж резкий переход произошёл в наших взаимоотношениях, как-то не так я себе представлял любовную связь со столичной дамой, пользующейся популярностью в свете.

— Маня, а какая температура на улице?

— Холода десять градусов, а сколько тепла, я не знаю.

Киса с улыбкой сверкнула глазами в мою сторону — не иначе призывает повеселиться вместе с ней над ответом няни, видно, та постоянно так отвечает. Не стал разочаровывать — тоже улыбнулся. Ну а после завтрака пришлось отрабатывать вчерашнее обещание — ночь-то действительно была колдовской, с этим не поспоришь.

Правда, романс, спетый мною, огорчил баронессу. Она этого старалась не показывать, но веселье ушло. Смешливая девчонка пропала, её место заняла дама света. И дёрнул меня чёрт вчера именно этот романс вспомнить! Да, отдельно взятые слова про колдовство в бокале звучали шикарно, и киса на них клюнула, но весь текст — это же полное разочарование для довольно юной дамы (двадцать восемь лет как-никак). Получается, бурная ночь с ней дала такой ход моим мыслям, которые привели к фразам «Напрасные слова, напрасная любовь» или «Уже погас очаг, ты новый не зажгла».

— Какая красивая и грустная песня, — произнесла она, минуту помолчав. — И ты сочинил её за утро? Ведь ночью было не до того. — Тут лицо кисы озарила новая мысль. — Нет, я поняла: ты эту песню раньше сочинил. А ну, признавайся!

— Каюсь. Признаюсь, — поспешил я уверить возмущённую баронессу. — Немного сжульничал, прости.

Она какое-то время посверлила мою улыбающуюся физиономию прокурорским взглядом и вынесла вердикт:

— Теперь буду знать, что ты ещё и жулик.

Я рассмеялся, а через секунду мой смех подхватила и киса. Да, Сашок, ты чуть не накосячил, но, слава богу, дама тебе попалась умная.

— И всё-таки от написания новой песни тебя никто не освобождает — жду её сегодня вечером.

Театрально прислонив руку к груди, я пафосно воскликнул:

— Слушаю и повинуюсь, моя королева!

Киса сначала грустно вздохнула, а затем усмехнулась и, с улыбкой глядя на меня, смогла сказать лишь одно:

— Мальчишка.

На этом наша встреча и закончилась, но на выходе меня ждал жаркий поцелуй. О-ох, дотерпеть бы до вечера.

Как бы ни хотелось мне остаться у баронессы, но дела требовали моего личного присутствия. Сегодня у нас сделка: я покупаю кирпичный завод. Фёдор Панкратович, управляющий моим кирпичным заводом в Красноярске, после приезда с караваном из Сибири всю зиму и весну по петербургской губернии метался (иначе и не сказать) с целью изучения местных цементных и кирпичных заводов, а также исследовал местную глину и прочие строительные материалы.

Когда у него скопилось достаточно информации, он, сделав определённые выводы, пришёл ко мне, и уже вдвоём мы решали, какой именно завод и где нам следует приобрести. Остановили свой выбор на одном из продающихся заводов, расположенных вдоль Невы — это существенно облегчит доставку кирпича на путиловский завод и завод «Аркадия».

Да, да, весь производимый кирпич мы планируем использовать на собственные нужды, на продажу выставлять пока нечего: у нас стройка в ближайшие три года будет «съедать» всё, что ни изготовим. И даже если новую, высокопроизводительную кольцевую печь поставим, это не слишком изменит ситуацию; боюсь, нам кирпич ещё и на стороне закупать придётся.

После я съездил на «Аркадию», проконтролировал ходовые испытания парохода, что мы совместно с Невским заводом построили (вся внутренняя механика наша, а корпус склёпан на Невском). Нареканий не было, и это меня порадовало; вот на новом пароходике я в Питкяранту за медной рудой и отправлюсь. Да, он небольшой, но машина у него аж в сто пятьдесят лошадиных сил, две деревянные баржи, гружённые рудой, точно утащит. И разумеется, я надеюсь, всё лето пароход проработает без поломок: нужно как можно больше руды переправить в Питер до ледостава на Ладоге.

Зимой медь будут выплавлять в Питкяранте, но мне хотелось бы руду и летом на «Аркадии» плавить, для детального её исследования. Отработаем оптимальную технологию и к зиме нормальный завод возле рудника отстроим, со всеми сопутствующими предприятиями. Насколько помню из той жизни, при Питкярантском медеплавильном заводе работал стекольный завод, как одно из побочных производств. Ну и не стоит забывать про серу, что выделяется при плавке медной руды, её следует собирать по максимуму: серная кислота нам потребуется и на химическом заводе, и на косметической фабрике.

Кроме меня на испытаниях присутствовали Путилов с Полетикой — господа оценивали перспективы нашего совместного производства. Николай Иванович хочет ещё один пароход построить, для доставки английского угля из Кронштадта в Петербург, и я его в этом полностью поддерживаю. А Василий Аполлонович всё раздумывает, не отдать ли изготовление пароходной механики полностью нам — это высвободит у Невского завода дополнительные мощности, которые можно бросить на паровозостроение (у них намечается крупный заказ на паровозы от правительства).

Между прочим, трёхлопастной гребной винт нового парохода выплавлялся и обтачивался у нас на «Аркадии» по моему шаблону. Я, конечно, не специалист в вопросе геометрии винтов, но на фоне местных судостроителей смотрюсь более выигрышно. Всё-таки я имею некоторое представление о том, какими должны быть гребные винты у судов, а современные судостроители — почти нет. Этот вопрос никто из них пока тщательно не исследовал, и в целом то, что нынче ставят на пароходы в качестве винтов, далеко от совершенства.

Так как нам с Потапом Владимировичем следующим летом в Красноярске два парохода построить нужно — для купцов Кузнецова и Сибирякова, то я с самого приезда старательно изучаю литературу о постройке судов, которая имеется в данное время. К отъезду из Петербурга мне надо будет рассчитать и начертить проекты этих пароходов. Причём им следует быть прочнее тех, что сейчас делают.

Мне необходимо спроектировать суда ледового класса, способные самостоятельно преодолевать тонкие сплошные льды и льды толстые, но разрозненные. Ведь эти суда в первую навигацию отправятся Северным морским путём: один на реку Лену, второй в Питер, и что им предстоит испытать в этом плавании, одному Богу ведомо.

Всё время, проведённое в поездках по заводам, меня не покидали мысли о баронессе Кошелевой. Как-то так получается, что часть их ликует и пребывает в некоторой эйфории — я готов плясать и улыбаться без причины. А вот другая часть мыслей находится в раздрае: к сожалению, за всю зиму я так и не решил для себя, как мне строить отношения с баронессой, когда добьюсь интима.

Позвать замуж? Хм… если честно, то я к этому не готов, да и вряд ли киса за меня пойдёт. Во всяком случае, не сейчас. Лет через пять кто знает, а в ближайшее время определённо нет. Выходит, мы останемся любовниками, и, скорее всего, нашу любовную связь придётся скрывать — не захочет баронесса терять других поклонников. И тут возникает непростой вопрос, на который я не нахожу ответа: как мне себя вести, если узнаю, что у неё в постели кроме меня бывает ещё кто-то? От одной этой мысли собственнические инстинкты на дыбы встают.

Так ничего и не придумав, я решил положиться на авось, будем решать проблемы по мере поступления. В конце концов, в Питере я смогу задержаться разве что до следующей весны, а там как бог даст. Да и вообще, что-то рано я взялся тяжёлые мысли по извилинам перекатывать. Сейчас у нас с кисой первое любовное влечение только-только начало переходить в страсть и вожделение, а я уже и о свадьбе, и об изменах успел поразмышлять.

Да-а, Сашок, во ты даёшь! Пока добивался баронессы, тяжело было, а как добился, ещё тяжелее стало? О работе тебе, парень, нужно больше думать, о работе. Не забивай голову всякими глупостями. Вон лучше водовоза останови, день почти прошёл, а воду на дом к кисе ты до сих пор не заказал. Хочешь и её, и себя этой ночью без воды оставить? Не советую. Это плохо отразится на карме.