Радужные листики

Глава 65. В которой у Маши появляется новый союзник в деле спасения луга.

В сарае у Василия она появилась первой. Василий стоял перед верстаком, на котором лежал большой разрисованный лист ватмана.

— Привет, — поздоровалась Маша, — ты что придумал? Что это за ОЗЛ такое? А что это у тебя нарисовано?

— Подожди немного, — загадочно улыбнулся Василий, — сейчас все соберутся и всё узнаешь. Вот садись лучше на ящик. Яблоко хочешь?

— Не, спасибо, тебе дедушка передал мазь?

— Конечно передал, я уже и намазал, совсем чесаться перестало, — довольно сказал Василий, — но мы с дедушкой всё равно решили зимой опытную партию гипсочесалок сделать. Не у всех же есть Марфа Егоровна.

Маша чуть не сказала, что было бы правильнее наладить выпуск не гипсочесалок, а мази, но это уже касалось бабы Марфы, а у той наверняка было своё мнение по поводу всего такого. Поэтому она тактично промолчала и только с уверенным видом кивнула головой.

Потихоньку стали собираться ребята. Появились Катя с Гошей, пришла Оля, за ней Глеб, и сразу Саша.

— Ну раз все собрались, — торжественно произнёс Василий, — заседание Общества Защиты Луга объявляю открытым.

— Ах вот, что такое ОЗЛ, — произнесла Оля, а я то думала…

— А что ты думала? — спросила Катя.

— А я думала, что это Опять Заболел Локоть.

— Тьфу, тьфу, тьфу. — Василий сплюнул три раза. — Не нужно у меня больше ничему болеть, я выздоравливать собираюсь. А пригласил я вас, чтобы попробовать спасти наш уникальный луг. Вы представляете, что будет, если здесь начнётся стройка. Мало того, что луг уничтожат, здесь ещё жить невозможно станет: шум, грохот, пыль, грузовики постоянно. Но самое главное — наш удивительный луг.

— Слушайте, — выступил Саша, — ну потерпим немного, а вы представьте, что когда здесь еще тридцать — сорок современных коттеджей построят, то сюда и газ проведут, и дорогу лучше сделают, а кто–то ещё и дом выиграет.

— Выиграешь ты только фигу большую, — недовольно сказал Глеб. — Ты что, не понимаешь, что когда здесь всё застроят, то мы окажемся совершенно лишними для этих людей, не их круга. Нас всех потихоньку отсюда выживут, а на месте наших домов ещё настроят. Такое место во всей округе не найти.

— Подумаешь выживут, не согласился Саша, — ерунда это. Не выживут, а предложат продать, ещё вам и денег больше дадут, купите себе в другом месте, да ещё и останется.

— А если я не хочу в другом месте? — насупился Глеб. — А если мне здесь нравится, здесь наша семья с давних пор живёт.

— Ну и что, что живёт, — возразил Саша, — не умеете хорошо жить — подвиньтесь, получите свою компенсацию и до свидания.

— Это тебе до свидания! — разозлилась Катя.

— Это я тебе сейчас хорошо подвину, — со злостью сказал Глеб, — прямо по уху.

— Ребята! — воскликнула Маша. — Ну что вы, успокойтесь, каждый вправе сам решать, что ему нужно, спорить надо не кулаками, а словами, для этого нам разум и дан.

— А если у некоторых нет разума, — спросила Оля, — то как им объяснять?

— У всех есть разум, у кого–то больше, у кого–то меньше, — выступил Гоша, — мы здесь не ссориться собрались, а проблему обсуждать. Если кому–то это неприятно, то может покинуть помещение.

— Мне не нравится, — сказал Саша, — но вы — мои друзья, поэтому я остаюсь. Но ни в чём таком участвовать не буду, лучше буду следить, чтобы вы себе хуже не сделали.

— Вот и хорошо, — подвёл итог спору Василий, — полезная критика тоже всегда нужна. Так вот, относительно луга. Я тут кое–какой план накидал, предлагаю его обсудить. Главная задача — остановить на нём строительство. Кстати, у кого–нибудь есть мысли по этому поводу?

— У меня есть, — вскрикнула Катя, — мне дедушка рассказывал, как в войну немцам закидывали сахар в бензобаки, от этого машины портились. Если мы испортим экскаваторы и бульдозеры, то луг они не перекопают.

— Ну, во–первых, если они и испортятся, то далеко не сразу, за это время и луг перекопают, — сказал Саша, — а во–вторых, если вас кого–нибудь за этим поймают, то придётся оплачивать стоимость ремонта машины. У родителей на это есть лишние деньги? Или свои дома продавать будете?

— А если картошку в выхлопную трубу забить? — предложил Василий.

— Тоже ничего путного, — сказала Саша, — либо вылетит сразу, либо машина заглохнет, и её обнаружат.

— А если просто колёса проколоть? — предложила Маша.

— Хулиганство.

— А если спустить?

— Накачают.

— Не, ребята, так не пойдёт, — заключил Василий, — ничего портить мы не должны. Мы должны не дать им возможность портить луг. А что для этого можно сделать? А для этого можно луг оградить. Вот смотрите, что я нарисовал.

Все склонились над листом ватмана.

— Вот это бульдозеры, — продолжил Василий, указывая на нарисованные кружочки, это тракторы, а это луг. И если мы вот здесь проведём черту, то на луг они попасть е смогут.

— А если они с другой стороны попадут, объедут? — уточнила Маша.

— А мы и здесь проведём черту, — нашёлся Василий.

— То есть окружим технику чертой, — догадалась катя. — А что такое черта?

— Черта — это ров, — довольно заявил Василий. — Нам нужно окопать всю технику, и она никуда не денется, и при этом мы её не испортим.

— Так там же бульдозеры и тракторы, — не согласился Саша, — они всё выровняют, и толку никакого.

— И чем мы это будем всё окапывать, — спросил Гоша, — песочными лопатками два года?

— Ну да, — поскрёб свой затылок Василий, — что–то здесь я явно упустил.

— Нет, ребята, — единственная возможность — это убедить господина Бравого копать в другом месте, например, по другую сторону реки, — заключил Саша.

— Что–то мне подсказывает, что этого господина переубедить явно не получится, — засомневалась Катя, — да к тому же на новое место нужно опять получать множество разрешений. Нет, он точно на такое не пойдёт.

«А если…, а может…., а вдруг…., а как…..?», — продолжалось почти два часа. Но к нахождению решения молодое Общество Защитников Луга прийти не смогло. Самым быстрым и эффектным средством было и самое противоправное. Но так поступать им и самим не хотелось. В итоге решили посмотреть, что начнётся завтра, ещё раз хорошенько всё обдумать и со свежими идеями снова собраться на том же месте в тот же час.

Маша отправилась домой, но по дороге, как и обещала, заехала к дяде Сене.

— Ну как, что придумали? — поинтересовался он.

— Да у нас только какие–то реакционные предложения получались, грустно сказала Маша, — ничего в правовом поле найти не смогли.

— А и не найдёте, — подтвердил дядя Сеня, — я им не правовое, я им бранное поле устрою.

— А что браниться? Ругань всё равно никакого результата не даст, — вздохнула Маша, — вы же видели, на них слова не действуют.

— Нет, Маша, — брань — это не только ругань, брань — это ещё и сражение, — пояснил дядя Сеня. — И поле брани — это поле битвы.

— Ну что вы? — испугалась за него Маша. — Вам нельзя, один в поле не воин, вас ещё в полицию отправят. Не нужно, мы завтра ещё раз все вместе соберёмся, и точно найдём какое–нибудь решение.

— Ну как хотите, — решил дядя Сеня, — вы действуйте по–своему, а я буду по–своему. Бывай, пойду собираться.

Маша немного ошарашенная вернулась домой.

— Бабушка, дядя Сеня затеял какую–то войнушку с этим господином Бравым, — сообщила она дома, — как бы с ним чего не случилось. Может ты поговоришь с ним?

— Бесполезно, Машенька, — сказала бабушка, — он уж очень упёртый. Пока по–своему не сделает, не успокоится.

— Боюсь, что успокаивать его будут уже в полиции, — сказала Маша, — у этого господина Бравого вон сколько подчинённых, а дядя Сеня один, точно не справится. И кто тогда огород косить будет?

— Ну чему быть, того не миновать, — заключила бабушка. — Я завтра кое–кому в город позвоню, этот Бравый не всегда правый, на него своя управа найдётся. А ты поди, пока не стемнело, на огород, вытащи мне штук шесть свеколин, я тебе завтра ботвинью сделаю. Бери, где листьев больше, и ещё сорви немного зеленого лука, укропа и щавеля. Вот, возьми корзинку.

Маша отправилась на огород, и подошла к грядке со свёклой. Только она взялась за листья, чтобы вытащить первую, как прямо у неё перед носом из земли вылез червяк, но тут же какая–то сила утянула его обратно. И тут же опять вылез — но теперь уже не червяк, а Крот.

— Здравствуйте, Крот! — обрадовалась Маша. — А я вас везде ищу, ищу, а вас всё нет и нет.

— Вавствуйте, Мафа, — жуя произнёс Крот, — мне нувно сочно пафкепиться, а то флохо бу́фет.

— Кому плохо? — не поняла девочка.

— Мне конечно, — пояснил Крот, дожевав, — кому же ещё?

Маша решила не торопить Крота, и занялась своими делами. Когда она всё собрала в корзинку, Крот, похоже, насытился, и, как и многие представители не только кротовых пород, пришёл в благодушное настроение.

— Уф! — выдохнул он. — Чуть не помер с голоду из–за этого потопа. Половину запасов смыло, нас с бабушкой унесло кого куда. Я вот только успел обратно поспеть, а её ещё нет нигде. Есть нечего, только здесь на грядках и можно что–нибудь отыскать. Уф, — и снова выдохнул.

— И что, и листики все смыло? — волнуясь спросила Маша.

— Нет, листики у нас в бутылке закрытые хранились, она застряла в проходе, — довольно сказал Крот, потом немного поразмышлял и спросил: «А как вы думаете, как бы мы сейчас с вами общались?»

— А как же вас смыло, вы же под землёй находились, — Маше стало любопытно.

— Да вот под землёй и смыло, — начал рассказывать Крот. — У нас на такие случаи прорыт один длинный–предлинный ход, чтобы вода, попадая в норы, по нему уходила прочь. А в такой потоп ход оказался маловат, и залило везде, и с такой силой, что нас с бабушкой, когда мы обедали, просто подхватило бурлящим потоком и понесло. Хорошо ещё, что мы плавать умеем, а то боюсь и представить, что бы было. Только вот куда бабушку унесло я даже и придумать не могу, ход то длиннющий, да и ответвлений у него достаточно.

— Бедная бабушка, — пожалела Маша.

— А у вас как дела, никого не смыло? — спросил Крот.

— И не смыло, и не затопило, — ответила Маша, — у нас другая напасть — луг приехали застраивать, всё перерыть собираются, и дома новые ставить. Мы и не знаем, как с этим бороться, у них всё по закону, на всё разрешения есть.

— Как так луг застраивать?! — заволновался Крот. — Там же мои любимые жуки обитают, их что уничтожат всех?

— А вы жуков любите? — спросила Маша.

— Конечно люблю, и гусениц тоже люблю, — ответил Крот, — не одних же червяков есть, пища должна быть разнообразной. У вас же она разнообразная?

— Ну да, — подтвердила Маша, и тут ей пришло в голову, что кроме ОЗЛ и дяди Сени есть по крайней мере ещё одно существо, которому луг тоже небезразличен, хотя и по другой причине, и что оно может оказаться весьма полезным союзником. — Так вот, — продолжила она, округлив глаза для придания сущего эффекта, — НИКАКИХ жуков, НИКАКИХ гусеничек — всё выметут подчистую, всё перероют и перепашут, все ваши ходы и норы уничтожат, навсегда, насовсем, и ШУМ будет стоять такой, что не то что ваша бабушка, когда вернётся обратно спать не сможет, но и вы сами, и все ваши знакомые. Вот как!

От такой информации и осознания сказанного глазки у Крота округлились тоже. Он какое–то время помолчал, потом запыхтел, закипел.

— И где эти разрушители? — грозно спросил он.

— Да вон, — Маша показала рукой, — перед лугом техники нагнали, завтра начинать собираются, когда рабочие приедут.

— Ну мы им покажем, — зловеще произнёс Крот, — до завтра, — и скрылся в норе.

Маша озадачилась таким поведением Крота, но потом решила, что утро действительно мудренее, и отправилась домой, тем более, что уже и стемнело. Одно ей понравилось точно, и она даже порадовалась за себя как обладательницу тонкого дипломатического навыка: «Иногда можно не тратить силы, уговаривая кого–нибудь сделать что–нибудь для вас, порой достаточно чуть повернуть ход его мыслей, и он это уже сделает как для себя, но за вас. Конечно, с моральной точки зрения здесь есть элемент манипуляции чужим сознанием, но все мы люди, все мы несовершенны». Списав это на собственное несовершенство, и уговорив этим свою совесть, Маша легла спать.