Радужные листики

Глава 24. В которой Маша сама подкормилась и подкормила кота.

— Да ты не расстраивайся, — подбодрил Машу Глеб, — мы все видели, что ты была права. Она вообще поскандалить любит. Я с ней раз в неделю точно успеваю поругаться.

— А ты из–за чего, — удивилась Маша, — тоже очередь в автолавку задерживает?

— Да нет, — сказал Глеб, — просто она любит всех поучать, и чтобы всё было, как она считает нужным. Та ещё командирша. Ну нравится тебе командовать — иди в армию, или в школу, на худой конец. Ну бросил я вчера огрызок яблока у дороги, так видите ли убирать за собой нужно. А когда по осени по всей обочине от деревьев уже целые яблоки валяются, и их никто не убирает, так это нормально. А здесь природа, все природное на природе само переработается. И чего всех поучать, ты что, самая умная?

— Я — нет, сказала Маша. — А кем эта тётя работает?

— Она вообще–то ветеринаром в посёлке работает, коров лечит.

— Надо же? — удивилась Маша, — а ведь у них должно быть столько терпения. У ветеринаров, я имею в виду.

Тут подошла их очередь. Глеб накупил целую сумку, и попрощался с Машей:

— Извини, ждать тебя не буду, — дома варенье варят, а сахар неожиданно закончился, так что нужно торопиться. Пока.

— Ну, что брать будем? — обратился к Маше продавец.

— Мне пожалуйста две буханки хлеба, упаковку мармелада, две пачки мыла и банку говяжьей тушёнки, которая с колечком, — попросила Маша.

Хлеб почему–то продавался не в упаковках; ровный ряд румяных ароматных кирпичиков лежал в деревянном лотке и продавец, когда было нужно, вынимал по одному, и уже сам раскладывал в пакетики.

Маша всё сложила в сумку, расплатилась и решилась спросить:

— А почему у вас хлеб без упаковки? (Она ведь была городским жителем и привыкла к тому, что в магазинах хлеб продавался только в красочных упаковках, на которых помимо всякой прочей информации можно было долго изучать состав продукта.) А какой состав у этого хлеба, а кто изготовитель, а какой срок годности, и есть ли в нём консерванты?

Продавец усмехнулся.

— Ну какие консерванты в живом хлебе? Его здесь пекут, в Масловке, на всём натуральном. Ты только понюхай его. Это же хлеб!

(Ну как вам, городским жителям, взращённым на искусственной пище, передать запах настоящего хлеба. Хлеба без искусственных термофильных дрожжей, без химических улучшителей, всевозможных окислителей, искусственных ароматизаторов, загустителей, консервантов, разрыхлителей, регуляторов кислотности, усилителей, без искусственной клейковины. Хлеба без всей этой химии, создающей видимость натурального чистого продукта, но влияющей сугубо негативно на организм человека. Хлеба настоящего, из пшеничной или ржаной муки высшего сорта, натуральной закваски, воды и соли. И больше ничего. Такой хлеб особенный, он пышный, упругий, аппетитный, с ароматной хрустящей корочкой. А пахнет то как! Наверное, он пахнет … счастьем.)

Маша втянула запах ещё тёплой буханки хлеба, закрыла глаза, вдохнула ещё раз и улыбнулась.

— Ну вот, видишь, что значит настоящий хлеб, — довольно сказал продавец, — кушай, пока есть возможность, в городе ты такого не встретишь.

— Спасибо вам большое, — поблагодарила Маша, и пошла домой.

По дороге она не удержалась, достала буханку и откусила кусочек. Потом прошла немного и откусила ещё кусочек. Так бы и продолжала до самого дома (А кто бы смог удержаться? Как представишь это ароматное чудо, так слюнки сами текут), но на её пути, на обочине, под кустом сидел и ждал рыжий кот.

«Опять меня моё второе как бы не Я чуть не подвело, — огорчённо подумала Маша, — совсем забыла про котика. А он, бедненький, голодный совсем, ждёт меня здесь, надеется».

— Сейчас мой маленький, сейчас, мой хороший, — стала утешать кота Маша, — я тебе тушёнку купила, вот открою — и покушаешь.

Она достала из сумки банку и потянула за кольцо, с которым потянулась и верхняя крышечка. Запахло мясным. Маша оглянулась по сторонам, думая на что бы вывалить содержимое банки. Понятно, что мисок и тарелок на дороге не валялось, а вот придорожный лопух пришёлся как раз кстати. Девочка оторвала большой лист, положила перед котом и вывалила на него тушёнку. Продукт оказался действительно тушёными кусочками мяса, причем даже без комков жира.

— Кушай на здоровье, — сказала она коту, — приятного аппетита.

(Вы никогда не замечали, что если вам пожелают приятного аппетита, то аппетит действительно становится приятным. Недаром ведь говорят, что доброе слово и кошке приятно. Тут, правда, совсем наоборот получается, вы ведь не кошка, но всё равно действует.)

Кот принюхался и стал глотать. Он торопился, притаптывал передней лапой и урчал. Очень быстро всё съел, сел, облизывая переднюю лапу вычистил мордочку, и с благодарностью посмотрел на Машу, а потом подошёл к ней и потёрся о ноги.

Маша погладила кота и сказала ему:

— Когда проголодаешься, приходи ко мне, я тебя покормлю. И вот что ещё, ты пока на кротов не охоться, а то они зверьки непредсказуемые, мало ли что может случиться.

Если бы Маша в этот момент понимала, о чём думает кот, то услышала бы следующее: «Да этих кротов только ненормальный есть будет, они же ужасно вонючие». И хорошо, что при этом не присутствовал Василий, а то бы он точно попробовал ещё одну сильно пахнущую наживку для поимки сома.

«А о Василии я чуть и не забыла, — вспомнила Маша, — нужно позвонить, узнать, как дела». Она попрощалась с котом и отправилась домой. Кот, проявляя признаки джентльмена, проводил девочку до самой калитки.