Радужные листики

Глава 3. В которой бабушка Крота всё–таки кое–что придумала.

Маше так не терпелось снова увидеть Крота, что она даже легла пораньше, но сон никак не приходил. (И это вполне понятно, ведь если поздно ляжешь, то поздно и встанешь, режим дня сбивается, и потом уже не заснуть, если лечь рано. Так что вы помните об этом и соблюдайте режим дня). И заснула Маша только ближе к полуночи. И всю ночь она ворочалась и просыпалась. Постоянно какая–то мысль то подступала к ней, то тут же отдалялась, оставляя ощущение упущенного чего–то очень и очень важного. (Конечно, это только казалось Маше, что она всю ночь не спала. Ну как двенадцатилетний человек, приехавший из пыльного города на природу, потрудившийся несколько часов на свежем воздухе на славу, напившийся на ночь чаю с мёдом, прикусывая вкусными пирожками, мог всю ночь не спать. Конечно она спала, и спала богатырским сном, никаких там ворочалась, постоянно просыпалась…). Но проснувшись опять после одиннадцати, Маша поняла, что не давало ей покоя: а как это Крот мог разговаривать, и почему она его прекрасно понимала? Животные ведь не умеют говорить, ну кроме говорящих попугаев, конечно, но они не в счёт. И дала себе обещание спросить об этом Крота напрямую.

Маша позавтракала, почистила зубы (не забывайте и вы это делать каждый раз после еды), помыла посуду, и отправилась на задний двор на встречу с Кротом. У кротовины никого не было, Маша заглянула под лопухи — там тоже никого не было, позвала несколько раз, но никто не откликнулся. Мимо важно, вразвалку, прошлёпал соседский гусь. Он обычно гулял, где хотел, и не признавал никаких границ, вернее ограждений. Маша гусей побаивалась, ведь они постоянно щиплются (по крайней мере так все считают), но решила спросить его (ведь если здесь разговаривают кроты, то может быть и гусь тоже говорящий?):

— Простите, а вы здесь Крота не видели?

Гусь, как ни в чём не бывало, топал дальше.

«Какой невежливый гусь, — подумала Маша, — к нему обращаются, а он даже ухом не повёл. Хотя и поводить–то ему нечем, ушей то нет совсем. Ах, бедненький, он же ничего не слышит!» (Но вы не переживайте за гуся, уши у него всё же присутствуют в виде маленьких ушных отверстий позади глаз, защищённых перьями, и слух у него весьма хороший. К тому же у гусей ещё и развит интеллект, может быть поэтому он не стал реагировать на какую–то там девчонку с глупыми вопросами.)

Солнышко припекало, день был в самом разгаре, а Маша не знала, как ей быть с травой. Косить, не косить, стричь, а как? Можно, конечно, садовыми ножницами, но это очень долго, трудно, да и не ровно получится. Тут под ногами у Маши образовался холмик, и из него показалась голова Крота.

— Ну наконец–то, — обрадовалась Маша, — я вас тут совсем заждалась.

— Здравствуйте, Маша, — важно произнёс Крот, — я спросил у своей бабушки, и она подтвердила, что в природе существуют двенадцатилетние человечные девочки. (Как вы понимаете, Крот хотел сказать человечьи девочки, но он ещё плохо владел русским языком, и слова в его голове не всегда находились правильные). А ещё она сказала, что с травой вам помогут жуки–травокосы. У них передние рога как ножницы, и когда они выстраиваются в ряд и идут по лугу, то газон за ними остаётся даже лучше, чем после косилок. При этом никакого шума, лишь лёгкое потрескивание да пощёлкивание. Так что приглашайте.

— Спасибо, конечно, но как же мне их пригласить? И где их искать? И как с ними разговаривать? И что им за это нужно? — затараторила Маша.

— Не знаю, — ответил Крот, — этого мне бабушка не сказала. — Я и сам о таких жуках никогда не слышал. Наверное, придётся расспросить бабушку поподробнее. До свидания, — попрощался Крот и скрылся в норе.

— Ну вот, — вздохнула Маша, — опять толком не поговорили, опять я его не спросила почему мы друг друга понимаем и что теперь объяснять бабушке про не покошенный участок?

«В конце концов — это наш участок, у бабушки на него все права, и что мы хотим, то на нём и делаем», — решилась Маша и принялась снова косить траву.

Участок за домом был довольно большой, зарос весьма прилично, но как только Маша прошла стену простой травы, за ней вдруг открылось такое разнообразие трав и цветов, которого она раньше никогда не встречала. Тут вместе росли клевер, колокольчики, ромашки, лютики, одуванчики, васильки, мятлик, тимофеевка, пажитник, тысячелистник, овсяница, полевица, сурепка, гусиный лук, иван–чай, иван–да–марья, анютины глазки, зверобой. И это только те, что Маша знала, а сколько было других — целая палитра, разноцветье. Над ними довольно жужжали пчелы и шмели и даже пахло чем–то очень–очень приятным.

— Какая же красота! — воскликнула девочка. — Ну как такое можно косить. Нужно серьёзно поговорить с бабушкой.

Бабушку она нашла за плитой, на которой пыхтела большая кастрюля с супом. В ней что–то булькало и издавало удивительные ароматы.

— Бабушка, — начала Маша, — а ты видела, какая красота у тебя растёт за домом, какие прелестные цветочки. Давай их оставим, у меня руки не поднимаются их косить.

— Машенька, — ответила бабушка, — у тебя в городе кругом только деревья, да кое–где зелёные газоны, а так, в основном, асфальт и каменные дома. И каждый цветочек ценится. А здесь кругом одни цветы и травы, сотни и тысячи растений. Сорвёшь одно, тут же новое появится. В общем красота красотой, а удобство удобствами, я через эту траву и до огорода не дойду, запутаюсь, завалюсь, и не найти меня тут будет. Так что коси её, милая, ещё нарастёт.

— И да, — продолжила бабушка, — иди мой руки, суп готов, обедать будем.

Аромат стоял на всю комнату. Маша уплела тарелку за пять минут и попросила добавки.

— Ах какой у тебя вкусный суп, бабушка, — похвалила Маша, — ты тоже в него всякие травки добавляешь, не корешки ли лопухов случайно?

— Да бог с тобой, Машенька, какие корешки, сельдерей да укроп, да чесноку немножко — вот тебе и вкус. А от корешков лопуха ты в туалет бегать будешь, хотя они тоже полезны: и желчь погоняют, и кровь почистят. А моя мама даже из них варенье готовила.

— А ты, бабушка, слышала про жуков–травокосов, они траву косить умеют? — продолжила Маша.

— Ну одного жука, внученька, я точно знаю — тот ещё травокос. Пока наливка у меня оставалась — всю траву здесь перекосил, а лишь кончилась — тут же спину вдруг потянул. Вот тебе и приходится вместо него мучиться.

— Ничего, бабушка, — обнадёжила её Маша, — трудности только закаливают.

«Или всё–таки закаляют?» — подумала она.