Пыльная одиссея

Глава 28

15.

Шум накатывался морским прибоем, перемешивая в голове боль с обрывками каких-то странно неуловимых образов и спасу от этого не было никакого. Отодвинуться дальше от берега Даст не мог. Тело не слушалось. Притворялось чужим. Даст попытался хотя бы открыть глаза. Глаза с трудом, но открылись. Их сразу, будто только ждала этого, серым облаком забила пелена. Даст моргнул. Потом ещё. И ещё раз. Пелена нехотя вылилась из глаз, уступив место толпе с обращёнными к нему бледными пятнами лиц.

— Казнить! Казнить!! Казнить!!! — скандировала толпа.

— Очнулся? — послышалось сбоку.

Даст осторожно, боясь расплескать боль, повернул голову. Голос принадлежал Бродяге. Он тоже был привязан к столбу. Плечом к плечу с ним. Одной верёвкой.

— Крепко же тебя приложило! — с сочувствием заметил Бродяга, оглядев фельдъегеря.

— Где мы? — спросил Даст.

— В столице.

— Победили?

— Нее… Мы тогда за воротами остались. Нас уже потом сюда принесли.

— Зачем?

— Казнить будут, — слишком обыденно для сложившегося момента сообщил Бродяга. — Слышишь, как толпа надрывается?

Даст прислушался.

— Казнить! Казнить!! Казнить!!! — надрывалась толпа, окружившая эшафот.

Фельдъегерь наконец-то сообразил, что они привязаны к столбу на эшафоте. Рядом стоял остро пахнущий древесиной свежеспиленный пень с воткнутым в него топором на длинной рукоятке. Эшафот соорудили на площади. Орущая толпа заполнила всё её пространство. Зеваки выглядывали из окон окружавших площадь домов и даже сидели на ветках деревьев. Многие пытались подобраться поближе к эшафоту, но их сдерживала цепь солдат. Для знати напротив помоста соорудили балкон с балдахином. Свободных мест на балконе тоже не было. Приглядевшись, Даст увидел там Короля и Верховного Мерлина.

— Сколько можно ждать? — громко возмутился кто-то в толпе. — Мы требуем палача! Где палач?

— Палач! Палач!! Палач!!! — сразу подхватила толпа.

— Скоро уже обед, а его с самого утра найти не могут, — хихикнул Бродяга. — Наверное ушёл в очередной психологический надрыв по случаю предстоящей смены власти. А власть-то и не сменилась! Уволят его теперь, вот увидишь. Не любят в верхах политических шатаний, — зачем-то объяснил он. — Его величество уже объявил о вакансии, но дураков не нашлось. Зрелища-то все любят, хлебом не корми, а сами палец о палец не ударят, хоть что-нибудь сделать. А приказать Король сейчас не может. Нее… Опасно. Вдруг никто не подчинится. Толпа, она же неуправляемая. Если войдёт в раж, то плевать ей на приказы. Даже королевские. Тогда позор и рейтинг в плинтус. Вот и сидим в цугцванге. Впору самим друг другу головы рубить.

— Ты это серьёзно?

— Да шучу я, шучу, — успокоил фельдъегеря Бродяга.

— А остальных тоже казнить будут? — спросил Даст.

— Нее… — мотнул головой Бродяга. — Остальных-то за что? Они просто попали под наше дурное влияние. Под общий порыв к спасению Империи. Не случилось. И ладно. Побузили немного и тихо разошлись по домам. Бывает. Его величество официально всех простил. Ты в отключке был, когда королевский указ оглашали.

— Всех? И нас тоже? — с надеждой спросил Даст.

— Нее… Мы зачинщики. Для нас вон уже и плаху приготовили, — Бродяга выпятил подбородок в сторону пня с топором.

— А без этого обойтись нельзя? Мне ведь ещё Империю спасать надо! — вспомнил Даст. — Сделай же что-нибудь! Маг ты или не маг? Перенеси нас куда-нибудь подальше отсюда или ещё что… Верёвки хотя бы ослабь, а то руки совсем затекли!

— Не могу. Вернее, могу, но не могу. Не буду.

— Почему? — Даст удивлённо скосил глаза на Бродягу.

— Этика не позволяет.

— Какая ещё этика?

— Профессиональная. Не могу я чудеса для себя творить! — признался Бродяга. — Не приветствуется это в нашей среде.

— А для меня можешь?

— Сейчас и для тебя тоже не могу. Мы с тобой по одному делу проходим.

— Похвально! — перед ними прямо из воздуха материализовался Верховный Мерлин. — Следовать уставу нашей профессиональной этики в такую минуту! Сложный выбор! Но достойный. Очень достойный!

Площадь притихла. Придворные столпились у края балкона. Корона на голове Короля полыхала самоцветными каменьями в лучах полуденного солнца. Никто не понимал, что задумал Верховный Мерлин, но все ждали чего-то из ряда вон выходящего. Что запомнится и будет потом передаваться из уст в уста на протяжении многих поколений. Пока же Мерлин прошёлся взад-вперёд по эшафоту, поглядывая то на небо, то на привязанных к столбу приговорённых. Потом остановился перед ними.

— Жарко, — он шевельнул укрытыми чёрной мантией плечами. — Мероприятие слишком затянулось, вы не находите? — Мерлин сделал рукой какой-то неуловимый жест, и все ахнули.

Корона покинула голову его величества и плавным пируэтом перенеслась по воздуху на голову Верховного мага. Придворные на балконе враз отшатнулись от Короля. Тот судорожно ощупывал свою голову, ещё не веря, что короны на ней уже нет, зато у него самого появилась приставка “экс”.

— Как-то так… — поправил у себя на голове корону Верховный Мерлин. — У меня в детстве тоже была мечта. И сегодня она исполнилась, — хитро подмигнул он Бродяге.

— А как же профессиональная этика? — с иронией заметил тот, растирая запястья.

Даст обнаружил, что он тоже свободен. Верёвки испарились.

— Профессиональная этика никакого отношения ко всему этому не имеет, — ответил бывший маг, а теперь Король. — Ведь я не для себя стараюсь. Надо же кому-то учить уму-разуму молодого Верховного Мерлина, пока он разных глупостей не натворил, — при этих словах чёрная мантия сорвалась с его плеч и обернулась вокруг Бродяги. Посох тоже скакнул тому руку, — И его бывшее величество слишком долго на своём месте засиделся, — бросил он мимолётный взгляд на балкон. — Даже палач у него совсем от рук отбился.

— Эээ… — попытался что-то сказать фельдъегерь.

— Согласен! — взглянул на него Король. — Грозящую Империи опасность необходимо срочно устранить. Этим мы займёмся в первую очередь.