Простые решения. Свиток первый

Глава 5

Стоило мне сойти с поляны и почувствовать дыхание окружающего леса, как запал на поиск монстров для тренировки стал отступать под давлением проснувшейся осторожности. А может, виной тому было то, что схлынул адреналин? Может, и так. Но мысль о том, что меня найдут монстры, с каждым шагом казалась всё менее привлекательной. Было в ней что-то безумное с точки зрения обычного офисного работника, которым я проработал половину жизни. Прошлому мне и в голову бы не пришло специально нарываться на сражение с монстрами! Но, трезво взглянув на эту мысль ещё раз, я пришёл к выводу, что в самой идее всё же наличествовало здравое зерно.

Только вот не меня должны найти, а я сам должен выбирать место и противника для будущей тренировки. Не доверяться судьбе, которая может свести меня с монстром не по зубам, а оставить окончательный выбор за собой.

Мысль-то интересная и даже во многом верная, но вот воплотить её в реальности будет не так просто, как казалось совсем недавно.

С другой стороны, я оказался в настолько уникальной ситуации, что грех не воспользоваться теми потенциальными возможностями, которые она в себе таит. Заманчивыми возможностями, обещающими в перспективе жизнь и свободу.

Свободу, которая стала для меня куда важнее жизни.

Мои шаги замедлились, стали тише, аккуратнее. Я словно балансировал между желанием как можно быстрее обрести ту силу, отголосок которой уже почувствовал, и требованием разума бежать из этого откровенно пугающего леса без оглядки. Но я понимал: если сбегу, если позволю страху взять верх, то очень скоро, возможно, через несколько месяцев, снова окажусь заперт в ловушке чужого тела. И всё, что мне останется, — бесконечно смотреть опостылевшее жестокое кино, напоминающее одновременно антиутопию, ужастик и кровавый слэшер.

Но, чего не отнять, недавний бой, больше похожий на тренировку, определённо добавил мне веры в себя. Я больше не чувствовал себя слабым, и это ощущение пьянило.

Воспоминание о том, как я легко разделался с ходячим мертвецом, вызывало новый приступ эйфории. Только в этот раз я был к нему готов и успокоил разыгравшиеся нервы дыхательной гимнастикой.

Этот странный сплав моих земных знаний и умений Бин Жоу…

Если у меня всё получится, если смогу добиться полного слияния с этим телом…

Стоп! Что значит «если»? Я обязательно это сделаю! Тем более, тот незадачливый восставший мертвец подсказал мне тропинку, по которой можно достичь желаемого результата.

Только вот не нужно идти на поводу у эмоций, не действовать, подобно зверю, почуявшему кровь, как я, ощутив силу. К задаче надо подходить иначе, не с наскока, не нахрапом, а подключая голову.

В первую очередь надо проанализировать сон. Точнее — во вторую, потому что на первом месте идёт безопасность пути: слишком глубоко погружаться в мысли в дороге может быть чревато.

Все четыре месяца, что я провёл в тюрьме чужой головы, сны были моей единственной отдушиной. Единственной возможностью хотя бы на время сбежать от опостылевшего просмотра чужой жизни.

Через какое-то время, кажется, в начале третьего месяца после моего вселения в новое тело, я почувствовал, что могу частично управлять своими снами. Вернее, не управлять — до осознанных сновидений, о которых я читал ещё в прошлой жизни, дело не дошло. Но зато у меня получалось задать «направление» сну, «заказать» то, что должно присниться. Не всегда в полном объёме получалось, но иногда… И мне кажется, что только из-за этого я не сошёл с ума.

Как же мне повезло, что даже Бин Жоу требовался сон для восстановления. Не знаю, справился бы я со всем, что на меня свалилось, если бы у меня не было нескольких часов в день, в течении которых я мог «забыться».

И вот сейчас, этой ночью, мои сны снова смогли удивить. Я ничего не «заказывал» — просто уснул, правда, до этого размышляя о том, как бы свести воедино разум и навыки нового тела. И надо же такому случиться, что мне приснилось воспоминание из детства Бин Жоу! Причём не просто приснилось — оно было куда ярче обычного сна, я словно прожил тот кусочек жизни ещё совсем молодого голема.

Совпадение или способность? Только способность уже не тела, а моего разума, моей души? Следующей ночью надо обязательно попробовать «заказать» продолжение воспоминаний детства Бин Жоу.

Да, тот сон был очень реальным. Как и боль от хлыста, как и страх, что сковывал мышцы и заставлял тренироваться с утроенной энергией. Но я пережил это один раз и переживу снова. Я справлюсь.

У меня банально нет иного выхода. Придётся.

Чем дальше я шёл на юг, тем сильнее менялся лес. Всё чаще попадались больные деревья, покрытые пожирающим их тёмным мхом. Кустарники не предлагали ягод, а только острые колючки, блестевшие на солнце ядовитыми каплями.

Пару раз встретил разорванных на части зверей, у которых была сожрана печень и высосаны мозги.

Но куда интереснее было увидеть мертвецов-цзянши с пробитыми головами, из которых торчали чёрные стрелы. Каждый мертвяк был с пробитой грудной клеткой, из которой кто-то безжалостно вырвал духовное зерно. Человек? Или кто-то похуже?

Пока я размышлял над этим, очередной порыв ветра так пахнул в ноздри смертью, что стало понятно: я чрезмерно увлёкся и следует немного отступить.

Правда, стоило мне только вернуться по своим следам на две сотни шагов, как буквально нос к носу столкнулся с цзянши-лучником, который явно шёл по моему следу.

Тварь была намного сильнее, чем упокоенный утром мертвец, но также одинока. Я заметил её первым и, немного сомневаясь в том, как следует поступить, сделал шаг назад, укрывшись за стволом дерева.

Одиночка — это плюс. Но тварь явно уже на Второй Ступени. Это минус. Правда, в самом начале Второй Ступени — первый или максимум второй её ранг. Аура плотная, давление Смерти чувствуется даже на отдалении. Лук в его руках тоже не простой, тускло светится красно-чёрным. Оружие, которое успело уже напитаться энергией чужой погибели.

Этот цзянши, кажется, немного слабее того неживого лучника, что убил главного караванщика.

Сбежать? Ну уж нет! Когда ещё выдастся возможность отработать уклонения⁈

Адреналин вновь наполнил кровь желанием действовать. Нечто новое, проросшее в моей душе после импровизированной тренировки с мертвецом, встреченным этим утром, словно требовало активных действий. Отработать уклонения от настоящих смертельно опасных стрел. Почувствовать то единение разума и тела, которое так захватило меня ранее.

Подняв ветку, я вышел из-за ствола и метнул этот импровизированный снаряд прямо в черепушку неживой твари. И, что самое удивительное, попал, хотя и не особенно старался.

Страшно ли мне? Ещё как. Страх перед монстрами этого мира, перед ходячими мертвецами, столь обычный для жителя цивилизованного мира, обычного офисного клерка, никуда не исчез. Он сжался в холодный твёрдый комок где-то под сердцем. Но его затмил азарт. Азарт не безумный, не самоубийственный, а вполне логичный, под которым скрывалось нечто куда большее: мечта о силе, о новой полноценной жизни. Особенно теперь, когда я увидел возможность не просто сделать силу Бин Жоу своей, а начать всё заново. Начать новую жизнь в этом пусть пугающем, чудном, но при этом таком сказочном мире. И я собирался вцепиться в эту возможность, словно тигр в мягкое горло антилопы.

Лучник на мгновение замер. А в следующий миг его голова, словно на скрипучих шарнирах, повернулась ко мне. Повернулась неестественно быстро, как у механической куклы. Зелёные огоньки в пустых глазницах вспыхнули ярче, и я буквально кожей ощутил его слепой хищный интерес к моей жизненной силе. Рука ходячего мертвеца, обтянутая высохшей кожей, потянулась к колчану за спиной. Потянулась плавно, естественно, так, как наверняка он делал сотни раз при жизни. Единым, слитным и очень быстрым движением.

Стараясь сбить его с толку, я тут же метнул ещё одну корягу. Совершенно не думая о траектории, даже не целясь. Просто швырнул в мерзкую черепушку неживой твари с силой достаточной, чтобы пробить дюймовую доску. И моё новое, идеально подготовленное тело сделало всё как надо.

Неживой лучник, казалось, мгновенно оценил степень угрозы от летящего в его сторону снаряда и даже не попытался уклониться. С глухим звуком деревяшка ударила в висок мертвеца и отскочила. Голова монстра даже не дёрнулась — для него это было словно дробинка для слона. Но всё же эффект был: цзянши наклонил голову, как бык, ужаленный оводом, а его пустые глазницы налились ещё большей чернотой и жаждой смерти.

В ту же секунду лесную тишину разорвало его мерзкое рычание. Оно было одновременно скрежещущее и какое-то булькающее. В нём слышалось нечто похожее на человеческие эмоции. Не ярость, не злоба, скорее, лёгкое недоумение от такого наглого оскорбления. Хотя, наверное, мне это показалось — не может же мертвец сохранить столь человеческие эмоциональные оттенки.

Но несмотря на «удивление», лучник действовал стремительно. Рука выхватила стрелу из колчана. Длинную, чёрную, с наконечником, от которого веяло ледяным, трупным сквозняком даже на разделяющим нас расстоянии. Она мгновенно легла на тетиву и тут же вспыхнула уже знакомым красно-чёрным светом. Упругая тетива оказалась оттянутой до иссохшего уха — всё это заняло у нежелающего упокоиться мертвеца меньше половины секунды.

Мой мир сузился до лука, тетивы и острия стрелы. Всё остальное: шум ветра, шелест листьев, запах тлена — исчезло, отошло на задний план. Осталась только смертельная угроза. Угроза, на которую необходимо реагировать. Та самая тренировка, которую я так жаждал!

Миг. Тихий звон тетивы, и зловещий гул летящего вперед снаряда наполнил воздух.

Уклонение от первой стрелы — самая сложная задача. Пока я мог только догадываться о силе натяжения лука мертвеца, о скорости стрелы и сопутствующих техниках, которые применит неупокоенная тварь.

Тетива зазвенела резко, как удар кнута наставника, и именно это ощущение подстегнуло меня, заставив действовать предельно точно и собрано. Мир послушно замедлился. Краем сознания я отметил звук острия, разрезающего воздух, но этот шум казался лишь почти ничего не значащим фоном.

Стрела только сошла с лука, а я уже находился в движении. Тренированное тело голема — нет, моё тело! — сделало шаг вперёд и чуть вниз, уходя в кувырок. Избыточное уклонение, я это знаю, но захотелось начать именно с этого элемента. Снова рискнул, поддался первому желанию и едва не подставился, потому что, преодолев две трети расстояния, стрела неожиданно клюнула вниз, меняя траекторию. Она просвистела в сантиметре над моим плечом и вонзилась с глухим стуком в дерево позади. Холодное дыхание смерти ощутилось кожей.

Слишком близко. Комок страха, который, казалось, был заперт где-то в глубине сознания, сжался туже. Но тело под моим управлением справилось. Мышцы знали, как двигаться, чтобы уйти от неминуемой смерти. Чёрт! Это движение по грани, риск… И я поймал себя на том, что мне это чувство понравилось. Видимо, влияние тела на разум оказалось выше, чем мне думалось ранее.

Лучник не ждал, попадёт ли его первая стрела в цель. Тетива зазвенела снова. Моё массивное тело с невероятной для таких размеров пластичностью качнулось в сторону. Красно-чёрная смерть вонзилась в дёрн там, где я стоял всего мгновение назад. Эта тварь стреляла с нечеловеческой скоростью!

Третья стрела была пущена мертвецом на упреждение. Если бы я продолжил движение, она ударила бы прямо в живот. Но я остановил инерцию тела и резко качнулся назад. Корпус скрутился, словно мои кости были сделаны из резины, и стрела прошла там, где только что была моя печень. Опоздай я хотя бы на долю секунды — и уже истекал бы чёрной кровью.

Новый выстрел целил в голову. Плавно склоняю шею, словно в церемониальном поклоне, и делаю шаг назад. Холодное лезвие широкого наконечника коснулось волос, едва не срезав прядь. Ошибка: надо было двигаться в сторону или вперёд, а не чётко назад. Лучник снова применил технику изменения полёта стрелы. Следует быть внимательнее и не забывать, что передо мной не просто ходячий мертвец с луком, а неживой практик Второй Ступени.

Мой разум работал так, словно я находился не в бою, а за офисным столом и решал привычную задачу по сортировке контейнеров. Или словно участвовал в онлайн турнире по шахматам. Я, будто гроссмейстер, предугадывающий ходы противника, читал микродвижения костяных пальцев, напряжение сухожилий на высохшей руке, малейший поворот запястья при натяжении тетивы. Каждый выстрел был сложнейшей головоломкой, решаемой мной за доли секунды. Тело реагировало раньше, чем мысль успевала полностью оформиться. Действовало, лишь уловив начальный посыл разума. И это был не тот животный инстинкт, который оттачивал Наставник во сне и который подкрепляла бездумная память тела. Нет, это уже было нечто иное. Мой рассудок в этом странном танце занимал первое место. Именно он задавал ритм, просчитывал движения лучника, предвосхищал полёт стрел. Управлял ситуацией. Контролировал всё происходящее. Упоительное чувство, ранее мне почти незнакомое.

Адреналин, чистый и незамутнённый, едва не захлестнул меня с головой. Я с трудом удержался, чтобы не кинуться вперёд и не забить неживого лучника кулаками. Уверен, у меня бы это получилось. Но ещё не время. Я ещё не выжал из этого манекена всё, что можно. В его запасном колчане оставалось немало стрел.

Новая стрела оказалась с сюрпризом. Я заметил, как тёмная энергия сгустилась на наконечнике ещё до выстрела. «Гниение Крови»? Или что-то подобное? Стрела летела не по прямой, а по дуге, предугадывая моё уклонение влево, словно следовала за «запахом» жизни. И ведь почти попала!

Почти. В последний миг я крутанулся и сместился влево, ощутив, как проклятая энергия опалила рукав халата. Запахло палёной тканью и чем-то мерзким, больше похожим на смрад гниющего мяса. Но, слава всем богам, мяса не моего. Стрелы с самонаведением оказались довольно противной штукой, но память тела подсказала: уклониться от них всё же можно, просто делать это надо в самый последний момент.

Адреналин зашкаливал. Ощущение смерти, прошедшей мимо, подстёгивало мои рефлексы. Стены разума буквально трещали под натиском накатывающих эмоций. Хотелось ломать, крушить, давить. И сдерживать эти порывы, становилось всё сложнее.

Стрелы летели одна за другой. Этот мертвец стрелял без паузы, словно машина смерти. Как бы смешно это ни звучало. А мне, надо сказать, внезапно стало совсем не до смеха. Совсем. Эта тварь оказалась куда опаснее, чем я подумал вначале. Знал бы, на что способен этот мертвец, — ни за что не повёл бы себя столь самонадеянно.

Скорость выстрелов неживого лучника возросла ещё больше. Из-за этого мои уклонения становились всё резче и куда менее изящны, чем вначале. Это были уже не плавные движения из тренировочного комплекса, который я усвоил во сне, а что-то похожее на инстинктивные рывки, кувырки, падения. Разум едва успевал отдавать команды. Холодная и влажная земля раз за разом встречала меня, оставляя следы на одежде и коже, но я всё ещё справлялся, пусть и на пределе. От безупречного расчёта следующих ходов противника не осталось и следа, все силы уходили на то, чтобы просто успеть среагировать на летящую в меня смерть.

Новый выстрел — и я тут же откатываюсь, чтобы прыжком вскочить и уйти от следующей стрелы. Ещё одна — и мне приходится волчком бросаться в сторону. Дыхание стало прерывистым не от усталости тела — оно было поистине неистощимым — а от начинающейся паники, исходящей от разума обычного земного клерка. С каждым мгновением мне всё сильнее казалось, что зря я во всё это ввязался. Лёгкая тренировка с неживым манекеном незаметно переросла во вполне серьёзное сражение за жизнь.

«Не успеваю!» — мысль пронзила, словно кинжал, усиливая начинающуюся панику. — «Слишком быстро! Эта тварь, кажется, не растеряла разум и начала предугадывать мои уклонения!»

Я видел, как его рука тянется за очередной стрелой. Видел, как натягивается тетива. Но связь между зрением, анализом и командами телу начала рваться. Промежуток между «вижу» и «делаю» едва не стал роковым. Я ещё думал, куда уклониться — уйти перекатом или бросить тело вправо — а стрела уже была в полёте, опережая моё решение.

Рывок вперёд — на удачу. Думать дальше уже было нельзя. И мне повезло. В этот раз именно повезло: стрела попыталась клюнуть в плечо, но разминулась с кожей буквально в паре миллиметров.

Очередной выстрел. Подлый. Тварь целила вниз живота, а может, в пах. Рывок вверх и назад, как будто уклоняюсь от брошенного мяча в игре вышибалы. Не движение из тренировочного комплекса, а, скорее, паническая реакция моего разума. И тело закономерно отреагировало на это странное, ошибочное движение на долю секунды позже, чем требовалось. Мимолётной рассинхронизации хватило.

Острая, леденящая боль вспыхнула на внешней стороне бедра. Стрела не вонзилась глубоко: мощные мышцы и кожа, укреплённая магией и алхимией, выдержали. Но она зацепила, и это было неожиданно и чертовски больно! Болел не сам порез от широкого наконечника, а то пятно, которое оставила чёрная энергия стрелы. Словно живая гниль попыталась впиться в плоть. Хорошо, что энергетика моего нового тела практически мгновенно, без подсказки разума, выжгла большую часть некротической заразы.

Каким бы мощным и крепким ни было это тело, жгучий холод всё же проник внутрь. С моих губ сорвалось несвойственное мне рычание — глухое, злое, животное. Не столько от боли, сколько от злости на самого себя.

Лучник оказался слишком хорош. Лучше, чем я ожидал.

Новая стрела уже летела прямо в центр моей груди. Я видел её. Словно вновь став сторонним зрителем, наблюдал разрезающую воздух смерть. Ум лихорадочно соображал: «влево? нет, он этого ждёт! вниз? поздно! поймать⁈»

Лавина вариантов, каждый из которых мог спасти или убить. До этого момента я старался контролировать каждое движение, каждый вздох, но сейчас, за мгновение до того, как стрела, пылающая красно-чёрным, пробила бы мою грудь, я отпустил поводья управления. Словно убрал ладони с виртуальной клавиатуры.

Моё медленное сознание земного клерка оказалось перегружено ощущениями близкой смерти. Попало в ловушку страха. А голем попросту не знал, что такое бояться. Его тело было идеально подготовленной машиной, и сейчас, выполняя вбитую на уровне рефлексов установку на самозащиту, показало всё, на что способно.

Время не замедлилось. Оно словно исчезло.

Моё тело действовало самостоятельно. без вмешательства разума. И в его движениях не было места сомнениям, многоходовому анализу и, главное, страху.

Чистые, отточенные тысячами тренировок боевые рефлексы голема Бин Жоу. В который раз за четыре месяца я смотрю на это со стороны, но сейчас меня наполняет не злость, а странное спокойствие.

Я даже не разобрал начало движения — только ощутил результат. Резкий, молниеносный сдвиг корпуса вправо-вперёд, почти невозможный для человеческой анатомии. Мне бы даже не пришло в голову двигаться так! Я бы просто не посчитал это движение возможным для человека.

Стрела просвистела в сантиметре от моих рёбер, разорвав ткань халата. И в тот же миг, используя инерцию уклонения, тело рванулось вперёд. Это был не «Летящий Журавль» из сна, а нечто кажущееся более простым и одновременно являющееся чем-то намного более сложным. Смертельно точным. Рёв воздуха едва не заложил уши. Пятнадцать шагов до мертвеца исчезли за один безумный рывок.

Лучник только начал тянуться за последней стрелой. Его глазницы расширились, и в них мелькнуло нечто, похожее на мертвенный аналог удивления. Казалось, он успел понять, что проиграл дистанцию.

Костяная рука отпустила стрелу и рванулась к бедру, где висел короткий изогнутый клинок. Он выхватил его одним движением, отточенным ещё при жизни тысячами боёв. Ржавая сталь покинула ножны с пробирающим до костей скрежетом.

Мгновенно оценив ситуацию, ходячий мертвец понял: лук ему больше не поможет. И он пошёл в контратаку — отчаянную, яростную. Нежить понимала: ближний бой — её последний шанс убить странного живого и пожрать его жизненную силу ради возвышения. О сохранении собственного существования тварь вряд ли задумывалась.

Вновь я был лишь бессловесным наблюдателем, как и четыре бесконечных месяца до вчерашнего дня.

Видел, как клинок мертвеца описывает короткую смертоносную дугу к моей шее. Видел жёлтые костяные пальцы, сжимающие рукоять. Видел оскал высохших губ. Но сейчас не я управлял телом. Им правили программа самозащиты и отточенные тысячами тренировок рефлексы.

Клинок лучника целил в сонную артерию, в надежде завершить всё одним быстрым ударом. Даже практик предельного ранга Первой Ступени не успел бы среагировать на столь хитрый приём.

Моё тело скользнуло вниз и вперёд. Это было не совсем уклонение, не выпад, а восходящий встречный удар с хитрым торможением в последней трети. Удар и финт, два в одном. Клинок врага ещё чертил смертоносную линию, а моя рука уже поднырнула под него, чуть поворачиваясь для жёсткого блока.

Длина рук голема позволила встретить костяное предплечье лучника раньше, чем его сабля достигла моей шеи, гася инерцию чужого удара резким коротким, но при этом стремительным ударом.

Сухая мёртвая кость затрещала. Сабля, ещё мгновение готовая вонзиться в моё тело, отлетела в сторону, словно тростинка.

Лучник, потеряв оружие, зарычал, попытался отпрыгнуть, разорвать дистанцию. Но действующее самостоятельно моё новое тело было слишком близко, внутри его защиты, чтобы позволить подобное.

«Моё» колено взметнулось вверх, словно таран. Не в пах, не в живот — точный, сокрушительный удар в основание грудины. Хруст, похожий на ломку сухих досок, резанул по ушам.

Цзянши откинуло назад, чёрный огонь в глазницах, казалось, потускнел, хотя и не померк полностью.

Ещё движение, быстрое, как удар змеи. Рука схватила высохшее запястье, тянущееся к лежащему на земле ржавому клинку. Резкий, безжалостный рывок со скручиванием — и снова сухой громкий хруст! Костяная рука сломалась, словно старая ветка. А ржавая сабля так и осталась на траве.

Смотря на всё происходящее со стороны, я ждал добивания. Ожидал, что тело вырвет духовное зерно или снесёт мертвецу голову. Но нет. Оно сделало шаг назад и замерло в расслабленной стойке, равнодушно смотря на согбенного, сломанного мертвеца, который пытался подняться, издавая жалкое булькающее шипение.

«Почему?» — мелькнуло в парализованном наблюдением сознании. И тут пришло понимание, ошеломляющее и унизительное.

Тренировка.

Тело не добило врага сразу, потому что я не приказал. Последний мой сознательный приказ был: уклоняться, тренироваться. И тело, этот идеальный инструмент, лишённый инициативы, но фанатично преданный последней команде, сперва устранило явную угрозу, как было заложено в его изначальной программе, а теперь ожидало продолжения тренировки. Только теперь в ближнем бою, на сломанном, беспомощном противнике. Оно ждало атак, чтобы отрабатывать парирования, блоки, удержания. Как я делал утром с тем первым цзянши-мечником.

Я смотрел, как лучник, истекая чёрной вонючей жижей из разбитой груди и сломанной руки, пытается подняться, чтобы ударить оставшейся целой рукой. Как моё тело легко парирует его жалкие попытки, ломает пальцы, отбрасывает мертвеца в сторону ударом открытой ладони. Это было не сражение. Это было издевательство. Жестокое, бесстрастное, механическое.

Мой страх ушёл. Вместо него осталась только горечь. Противное чувство от осознания, что даже сейчас, в момент победы, я не был хозяином положения и настоящим победителем. А являлся лишь зрителем в клетке собственной плоти. Былой азарт сменился отвращением к самому себе, к проявленной слабости. Усилием воли я перехватил управление телом и добил мертвеца одним ударом.

Цзянши-лучник, окончательно упокоенный, рухнул на землю. Его пальцы были раздроблены, лук сломан, стрелы израсходованы, рёбра раздавлены. Я проиграл не этому неживому лучнику… Я проиграл самому себе.

Мой разум и психика оказались не готовы к настоящему сражению, к настоящему испытанию. Первая же реальная опасность заставила разум суетиться в испуге, совершать ошибки, паниковать. Так нельзя! Если я хочу выжить в этом жестоком мире, мне придётся измениться. Закалить себя, свою волю, приручить страх. Но первым делом нужно принять новые правила игры, принять то, что я в другом мире, который на порядок более жесток, чем привычная мне земная жизнь. Жесток и опасен.

Преодолевая внезапно накатившее отвращение, я резко ударил в центр грудины упокоенного монстра, наклонился и, нащупав, вырвал духовное зерно.

Тут же захотелось развернутся и бежать к тракту, подальше от идущего с юга дуновения смерти. Но это было бы потаканием страху. Сглотнув комок в горле, пересиливая панические вопли своей паранойи, я сделал шаг на юг. Затем ещё, ещё один и ещё.

Нельзя начать меняться завтра или когда-нибудь потом. За решением должно следовать действие. Спасибо Бин Жоу, твоя, пусть и неполноценная, жизнь отлично научила меня этому принципу.