Простые решения. Свиток первый

Глава 12

Несколько минут наблюдал за мертвой химерой. Несмотря на перерубленную шею и то, что тварь явно была мертва, её тело довольно продолжительное время ещё конвульсивно шевелилось. Особенно в этих спорадических движениях выделялся её хвост, который целых пять минут то и дело то судорожно скручивался в тугую спираль, то, наоборот, резко, словно отпущенная пружина, выпрямлялся, круша всё вокруг.

Меня подобное настолько впечатлило, что я почти полчаса после того, как тело чудовища перестало шевелиться, не решался к нему подойти.

Уверен, если правильно расчленить эту мёртвую химеру на органы, то продать их можно было бы за очень хорошую цену. Но, во-первых, я не умел обрабатывать трупы подобных тварей, а во-вторых меня немного пугала её кровь, которая разъедала всё, на что попадала, словно концентрированная кислота.

К тому же ядовитый наконечник хвоста монстра всё ещё фонит некротической энергией, словно был её накопителем. Отрубить бы его, поместить в какой-нибудь контейнер, чтобы безопасно можно было переносить, и на рынке большого города продать его по весу в золоте!

Но как бы не толкала меня вперёд жадность, подобную вещь, фонящую энергетикой Смерти, носить с собой длительное время без хорошей изоляции — не самый лучший выбор. Это как в карман себе положить выработанный кусок уранового стержня, отработавшего своё в активной зоне реактора атомной электростанции, а потом удивляться: что это я вдруг сильно заболел и вот-вот умру.

Возможно, я не прав в своих рассуждениях, и можно отрубить наконечник и носить с собой, и ничего плохого не будет, но я предпочёл обойти этот наконечник хвоста стороной.

Всё, что рискнул забрать с тела твари, — это четыре самых крупных, размером с мою ладонь, клыка. Чтобы выбить их из пасти мёртвой твари неповреждёнными, мне пришлось изрядно потрудиться, так как руками я этого делать не захотел. Пришлось аккуратно использовать для этой процедуры дадао. Но без подобного трофея, я просто не мог уйти. Данная победа далась мне совсем не просто, и я их заработал!

А также я не забыл и о самом ценном, что было в мёртвом теле химеры. Для того, чтобы это сокровище извлечь, я уже использовал алебарду, чтобы разрубить тело твари и добраться до самого центра её груди.

Духовный кристалл котоскорпиона оказался размером с апельсин — самый крупный из всех, что мне доводилось видеть. Он переливался в моих ладонях тёмно-фиолетовым светом, и даже через кожу я чувствовал исходящую от него энергетику — настолько концентрированную, что казалось: ещё чуть-чуть, и её можно будет потрогать. Кто-то другой радовался бы такой добыче словно ребёнок, но для меня убитый монстр был лишь препятствием на пути к столь нужному мне фрагменту метеорита.

Убрав драгоценный трофей в кошелёк с остальными кристаллами, я тщательно закрепил его на поясе и, окинув поле боя, принял решение. Нормальный человек после такой схватки захотел бы передохнуть, но найденный вход в гробницу манил куда сильнее, чем отдых. Сама мысль о том, что ещё немного — и у меня будет возможность убрать дисбаланс между телом голема и моей душой, подстёгивала лучше любого стимула.

К тому же я опасался, что если задержусь на этом склоне на отдых, то не смогу себя заставить снова зайти в древнюю, полную опасностей, гробницу. Это надо было делать сейчас, пока остаточный адреналин ещё бурлил в моей крови, и не притупилась радость от победы над чудовищем выше меня, почти на две Ступени.

Перехватив поудобнее гуаньдао, я начал повторный спуск. Как показала практика, если в коридорах усыпальницы вполне вольготно обитала подобная тварь, то там достаточно места для того, чтобы нормально использовать и алебарду. Да и я теперь банально без этого оружия не рискнул бы снова начать поход в темноту.

Заклятие ночного зрения превращало кромешную тьму в подобие сумеречного освещения. Это накладывалось на призрачный свет, исходящий от древних рисунков на стенах. Оттого в моём восприятии всё вокруг приобретало серебристо-зелёный оттенок, и при этом даже мельчайшие детали были видны отчётливо, если не учитывать некоторые «проблемы с цветопередачей».

В этот раз я пригляделся к коридору ещё внимательнее, уже спокойнее, зная, что убитая мной химера была здесь самым опасным хищником. Стены тоннеля, в котором обитала тварь, были выложены из массивных каменных блоков, плотно подогнанных друг к другу. Кладка была настолько искусной, что между камнями не просунуть даже лезвие ножа. Технология, которую я наблюдал, явно превосходила всё, что мне ранее приходилось видеть в этом мире — здесь чувствовалось и применение магии при строительстве, и предварительные сложнейшие расчёты при проектировании и непосредственном исполнении работ.

Потолок представлял собой идеальную арку, и каждый блок был отшлифован до зеркального блеска. Да, время наложило на древнюю работу свой отпечаток — кое-где проступали тёмные пятна влаги, а в нескольких местах вездесущий мох пробивался сквозь мельчайшие трещины, но общее впечатление величия и мастерства это не портило.

Пройдя буквально на пять метров дальше, чем в прошлый раз, и повернув за резкий поворот, заметил следы огненной магии, под которую когда-то попала химера и от которой получила те раны, из-за которых мне и проиграла.

Последствия срабатывания древней ловушки, впечатляли. Камень на протяжении почти десятка метров оказался оплавлен, а его верхний слой застыл неровными корками, образуя тёмные, но при этом блестящие вкрапления. Словно он сотекловался под действием высочайших температур. Даже казалось незыблемыми ранее стены туннеля, выложенные из огромных гранитных блоков и те пострадали. На них виднелись искажения, жар деформировал вырезанные в камне письмена и рунические знаки, так что их наверное не смогли бы сейчас прочесть и те кто их здесь когда-то, в далекой древности, оставил.

Судя по всему, это произошло несколько дней назад; камень давно остыл, но следы огненной магии впечатляли: попади я под её действие, и, в отличие от химеры, ранами мне не отделаться — сожгло бы дотла, и не осталось бы даже пепла. Об этом свидетельствовали оплавленные участки кладки и застывшие потёки на полу.

Судя по увиденному, в этом фрагменте коридора больше не следовало опасаться новых ловушек. Так что вперёд я двинулся уже более уверенно, не забывая, тем не менее, вглядываться во все детали и уделяя особое внимание тому, что выбивалось из общей картины.

Углубившись дальше, через ещё десять шагов, заметил относительно узкие лазы с обеих сторон основного тоннеля — отверстия размером чуть больше человеческого торса, уходящие в темноту под разными углами. Их явно оставили не древние строители, а, скорее всего, убитая мной тварь. Осмотрев один из таких, я отчетливо разглядел следы её когтей; при жизни, похоже, они резали камень словно раскаленный нож масло.

Из этих туннелей тянуло слабым, едва ощутимым движением воздуха, что говорило о том, что где-то далеко эти ходы выходили на поверхность. Вероятно, котоскорпион прокопал их, когда выбрал в качестве своего логова этот фрагмент древней гробницы.

Судя по всему, хитрая тварь создала себе здесь целую сеть подземных лазов и тоннелей. Возможно, она действовала инстинктивно, а может, просто по привычке заранее приготовила место для возможного отступления или, наоборот, неожиданного нападения.

Как же мне повезло, что химера не успела оправиться от серьёзных ран. На мгновение захлестнула волна сожаления, когда подумал о том, что мог бы съесть печень этой твари и уплотнить свои энергоканалы. Но какой смысл жалеть о том, чего я не могу сделать? Организм ещё не усвоил печень предыдущего духовного зверя, да к тому же не факт, что мой организм смог бы усвоить силу этого чудовища. Да и не уверен в том, что смог бы правильно разделать тушу химеры — слишком она отличалась от всех духовных зверей, встреченных мной ранее. Вообще нет уверенности даже в том, что у неё была печень в привычном мне понимании. А даже если и была, то её мясо могло быть ядовитым настолько, что даже закалённый алхимией иммунитет Бин Жоу мог не справиться. Поэтому я предпочёл не рисковать и ограничиться теми минимальными трофеями, что собрал с тела чудовища.

Осматривая пол участка коридора, который тварь, видимо, облюбовала в качестве своей столовой, наткнулся на россыпь костей — останки жертв, которых тварь затаскивала сюда для чт бы видимо «отобедать» в безопасности.

Большинство найденных мной останков принадлежало духовным животным: оленям, кабанам, и даже волкам. Но среди них белели и человеческие кости, от которых до сих пор фонило эманациями Темного Источника; а это означало, что котоскорпион охотился и на цзянши. Притом охотился довольно успешно, судя по количеству разгрызенных черепов в куче костей у входа в один из самых широких лазов прорытых когтями химеры.

Попытался в этих остатках найти духовные камни, но только потратил время зря: видимо, эта тварь их банально сожрала сама.

Тщательно осматриваясь по сторонам, двинулся дальше, оставив следы трапезы монстра за спиной, сжимая гуаньдао в руках ещё крепче. Несмотря на то, что логика подсказывала: здесь не может быть никого живого, так как их всех давно убила бы уничтоженная мной тварь, моя тяжёлая алебарда была готова в любой момент атаковать неожиданного врага.

Паранойя — она такая: раз напав на тебя, уже не отпустит из своей хватки.

Котоскорпион, судя по тому, что я увидел, являлся территориальным хищником и не потерпел бы рядом с собой никого, кто мог составить ему хоть малейшую конкуренцию. Эти прорытые им тоннели были его единоличными владениями, и теперь, когда хозяин мёртв, они должны быть пусты.

Но при всём этом я всё равно не собирался расслабляться. Опасность могла подстерегать там, где её меньше всего ожидаешь. Путешествие по магическому лесу научило меня этому очень хорошо!

Чем дальше углублялся в тоннель, тем больше менялась атмосфера. Воздух становился более густым, словно насыщенным какой-то невидимой энергией. Кожа покалывала, а энергетические каналы в груди начинали резонировать с чем-то мощным и древним, находящимся где-то впереди, чем-то, с чем я чувствовал отдалённую связь.

На стенах стали появляться выдолбленные в камне рисунки — барельефы, изображающие сцены из жизни древней цивилизации.

Вот строители укладывают блоки в кладку новой гробницы под надзором фигур в пышных одеждах. Вот жрецы в масках животных совершают какой-то ритуал вокруг алтаря. Вот воины сражаются с существами, которых я не мог идентифицировать — помесью людей и зверей с множеством конечностей и клыками, размером с зубы саблезубых тигров.

Как бы ни штудировал память Бин Жоу и свои воспоминания в этом мире, я не мог вспомнить никаких упоминаний тех тварей, изображения которых оставили древние строители. Похоже, что цивилизация, создавшая этот мавзолей, исчезла из памяти людей очень давно. Хотя некоторые фрагменты одежды жрецов, в переработанном варианте, дошли и до этого времени. По крайней мере я заметил некоторое, пусть и отдалённое, сходство между одеяниями чиновников Небесной империи и тем, что увидел на этих многовековых рисунках.

Особенно меня заинтересовал барельеф, изображающий падение метеорита. Огненный шар, рассекающий небо, паника людей, разбегающихся от места падения. Причём это было совсем другое место, чем то, в котором я был. Тот метеорит, который изобразили древние резчики, упал на окраины какого-то города, вызвав огромные разрушения и многочисленные пожары.

Перейдя к следующей панели барельефа, я увидел продолжение: широкоплечий, массивный, явно очень сильный мужчина с длинной густой бородой спустился на самое дно ещё дымящегося кратера. В его могучих руках изображён раскалённый осколок небесного камня.

На следующей фреске этот же мужчина выковывает тяжёлый меч, отдалённо напоминающий дадао, из фрагмента, скорее всего, метеоритного железа. Искры летят от наковальни, а вокруг кузнеца собрались завороженные зрители.

Далее шла картина показывала того же мужчину, теперь облачённого в тяжёлые доспехи с фрагментами метеорита, вплавленными в металл нагрудника. Причём в этих вставках явно чувствовалась какая-то система. В том «рисунке» я увидел нечто едва уловимо знакомое, но не смог вспомнить, что именно. Этот мужчина командовал отрядом воинов, каждый из которых был вооружён мечом из небесного металла. Их клинки сверкали неземным светом, разрубая надвое чудовищ, которые корчились в агонии от прикосновения клинков из метеоритной стали. Враги — те же звероподобные существа с прошлых фресок — гибли десятками, не в силах противостоять оружию, выкованному из упавшего с неба металла.

На новой панели жрецы в ритуальных одеяниях, уже без звериных масок, стоя на коленях, склоняли головы перед стоящим на возвышении тем же бородатым героем. В одной его руке покоился уже «знакомый» меч из метеоритного железа, в другой — крупный необработанный осколок небесного камня. Жрецы простирали к нему руки в знак поклонения, а над головой победителя чудовищ парили благословляющие его небесные драконы, похожие на те, которые любят изображать в древнекитайской мифологии.

История, высеченная в камне, подходила к завершению.

Вот картинка: на ней великий кузнец, сидя на вершине горы в позе лотоса, умирает — меч покоится на его коленях. Это видно по тому, как изображена его душа, улетающая к небу. Причём смерть показана не как трагедия, а как переход к другому существованию, куда более чистому, праведному и счастливому. В этом даже была своя печальная красота.

Следующая фреска уже показывала погребальный ритуал — тело того же самого мужчины, уже изрядно постаревшего, с седой, словно лунь, бородой, укладывали в саркофаг вместе с его чудесным мечом и остатком метеорита. При этом каждый из изображённых на барельефе жрецов держал в руках по маленькому кусочку небесного камня и молился ему словно мощам святых.

И наконец, последняя сцена саги: жрецы с осколками метеорита в поднятых руках смотрели в ночное небо, указывая собравшемуся народу на новые падающие звёзды. Их лица выражали благоговение и предвкушение — теперь эти люди не боялись небесного огня, они увидели в нём силу и могущество, которое невозможно получить на бренной земле.

Могущество, которое благодаря бородатому кузнецу люди смогли обуздать!

Судя по всему, на этих барельефах, была высечена сага о том, как люди древней цивилизации начали поклоняться падающим звездам. История о том, как обычный человек стал легендой, обретя власть над звёздным металлом, и как его наследие превратило жрецов-шаманов в жрецов-звездочётов, хранящих тайны небесного огня. Эта резная сага давала мне ключ к пониманию того, почему место для данной усыпальницы, построенная явно для захоронения царя или даже императора, было выбрано именно здесь, там, где с небес упала очередная «небесная звезда».

Пройдя ещё несколько десятков шагов, заметил, как тоннель начинает расширяться. Сначала незначительно, потом всё сильнее и сильнее. Потолок поднимался выше, стены раздвигались, и вскоре я оказался на пороге обширной галереи.

Помещение было огромным — настоящий подземный зал, способный вместить несколько сотен человек. Потолок терялся в тени, несмотря на магию ночного зрения и пусть тусклое, но ещё работающее магическое освещение, исходящее от волшебной краски. Двойные ряды колонн, каждая толщиной в несколько обхватов, поддерживали массивный свод. На их поверхности были высечены какие-то спиральные узоры и письмена на незнакомом языке.

Пол галереи был выложен плитами из чёрного камня, отполированными почти до зеркального блеска. На каждой плите вырезан уникальный сложный узор — геометрические фигуры, переплетающиеся в гипнотические орнаменты. При ближайшем рассмотрении я понял, что эти узоры не просто декорация, оставленная для красоты — в них чувствовалась скрытая сила, словно каждая линия была частью огромной магической диаграммы.

Но всё это блекло по сравнению с тем, что находилось дальнем от меня конце зала. Вход во внутреннюю часть гробницы перекрывала массивная каменная плита, перед которой возвышалась статуя бородатого мужчины с мечом в руках.

Фигура высотой почти в три человеческих роста, высеченная из того же чёрного гранита, что и преграждающий путь дальше блок. Время наложило на каменного воина свой отпечаток: патина покрывала доспехи зеленоватыми разводами, а в складках одежды скопилась пыль веков. Но даже сквозь налёт времени величие статуи поражало воображение. Неизвестный мастер, создавший этот шедевр, не уступал в таланте скульпторам Древней Греции. Своей коренастой фигурой с широченными плечами и длинной густой бородой изображённый в камне мужчина походил на сказочного гнома.

Лицо статуи выражало непоколебимую решимость и уверенность, создавая впечатление грозного могущество. Левая рука высеченного в камне воина была сжата в кулак у пояса, а правая опиралась на рукоять массивного меча. Клинок, заточенный с обеих сторон и украшенный сложными узорами, остриём упирался в каменную плиту у ног статуи. Всё в этой композиции кричало: «Проход закрыт». Я буквально ощущал исходящий от статуи немой приказ: «Остановись. Здесь твой путь заканчивается». Каменные глаза воителя, несмотря на свою неподвижность, казалось, следили за каждым моим движением.

Дальнейший путь во внутреннюю часть гробницы был от меня закрыт блоком из чёрного гранита, находящимся за спиной статуи.

Первым моим импульсом было попробовать попросту сломать каменную преграду с помощью двадцатипятикилограммовой алебарды. Но едва эти мысли промелькнули в голове, как внутренний голос вновь активизировавшейся паранойи заставил меня остановиться. Древние не зря создавали такие сложные защитные системы — любая грубая попытка пройти во внутреннюю часть усыпальницы, как, например, применение грубой силы, могла активировать смертельные ловушки.

Да и следы от когтей убитой мной твари были во множестве заметны на колоннах и стенах зала, но при этом их не было видно ни на великолепной статуе, ни на запирающем дальнейший путь блоке. Это лучше любых умозрительных догадок подтвердило мысль о том, что силой пробивать себе путь дальше чревато самыми неприятными последствиями.

Медленно начал обходить статую, внимательно изучая каждую деталь. Сон, дарованный магическим цветком, показал мне многое, но конкретного способа открыть путь во внутреннюю часть гробницы в нём не было. Видения касались истории места, его создания, но не практических механизмов входа. Значит, нужно было полагаться на собственную наблюдательность и логику.

Осмотрев статую со всех сторон, не обнаружил никаких очевидных механизмов — ни скрытых рычагов, ни подвижных частей, ни кнопок. Каменный воин казался монолитным, высеченным из цельного блока гранита. Но что-то подсказывало мне, что разгадка здесь, совсем рядом. Она должна была быть, потому как это место явно создавалось не просто как захоронение, но и место возможного дальнейшего поклонения, последующих поколений. Поколений, которые по какой-то причине, забыли о созданном когда-то давно архитектурном шедевре.

Хотя возможно, причиной подобной забывчивости послужило падение древнего царства. Когда рушатся империи, их жителям уже не до соблюдения древних обычаев.

А то, что цивилизация соорудившая данный мавзолей, канула в Лету, у меня не вызывает никаких сомнений. Потому обстояли бы дела иначе, даже Бин Жоу, что-то бы услышал о подобном могущественном соседе Небесной Империи. Соседе, который смог поставить себе на службу, силу Падающих Звезд.

Не найдя никаких явных подсказок, пошел на второй круг осмотра.

Теперь моё внимание приковало основание статуи. Там, где каменные ноги воина покоились на постаменте, в тени складок его одежды, я разглядел едва различимые символы. Они были высечены так мелко и искусно замаскированы рельефом, что их можно было заметить только с близкого расстояния и под определённым углом.

Заинтригованный, я опустился на колени перед статуей и наклонил голову, чтобы лучше рассмотреть эти загадочные знаки. В зеленоватом свете заклятия ночного зрения символы казались древними иероглифами, но их точное значение ускользало от понимания.

Стоило мне принять это положение — на коленях, с наклонённой головой, — как по всему залу прокатился глухой скрежет камня о камень.

Я замер, не решаясь пошевелиться. И в этот момент в памяти всплыла одна из фресок барельефа — та, где множество жрецов в ритуальных одеяниях склоняли колени перед героем с мечом выкованным из метеоритного железа. Они стояли на коленях точно в такой же позе, которую принял сейчас и я, в попытке разглядеть странные письмена, с такими же склонёнными в почтении головами.

Поза поклонения. Поза признания величия древнего героя и, как я понял из увиденного ранее барельефа — создателя новой религии.

С глухим скрежетом каменный блок, в который упирался меч, начал опускаться в пол. Внутри открывшейся ниши я увидел подставку, на которой покоилась небольшая бронзовая табличка. На ней был изображена какая-то схема и всего один иероглиф. Я осторожно взял ее в руки и стоило мне на нее взглянуть, как незнакомый рисунок нанесенный на ней поплыл в моем восприятии словно живой, а сама табличка стала пульсировать приятным теплом. Через мгновение в моей голове раздался величественный голос, произнесший одно, емкое слово:

«Помни!»

Меня словно озарило. Языки могут меняться и потомки не факт, что смогут прочитать надписи предков, а вот послание транслируемое магией астрала прямо в сознание сработает. Причем услышать этот волшебный внутренний шепот, может только тот, кто близок к магии Звездного Неба и никто более. Видимо династия правителей древнего царства имела врожденную предрасположенность к магии Астрала. К той самой магии, к которой у моей души оказался неожиданный для меня самого талант.

Вглядевшись, увидел, что ниже иероглифа, видимо означавшего слово «помни», была схематично изображена конфигурация из девяти звёзд, образующих сложную фигуру, напоминающую дракона в полёте. Голова дракона состояла из трёх ярких точек, расположенных треугольником; тело представляло собой изогнутую линию из четырёх звёзд средней яркости, а хвост завершался двумя более тусклыми светилами. Рядом с каждой звёздой стояли загадочные пометки и числа.

Это было созвездие Небесного Дракона — самое важное для определения направлений. Именно его караванщики пустыни используют, чтобы найти правильный путь к своим оазисам. Что-то вроде Большой Медведицы этого мира; кроме того, оно символизирует переход души в загробный мир. Но как точно воспроизвести его конфигурацию, не зная астрономических тонкостей? Похоже, эти жрецы не оставляли на волю случая подобные вещи. Только знакомый с их религиозными обрядами, смое открыть проход во внутреннюю часть усыпальницы. А тот, кто попробует проложить себе путь силой, скорее всего будет безжалостно уничтожен древней магией.

Первое, что бросилось в глаза, когда поднялся на ноги, — это то, что на поверхности плиты, закрывающей дальнейший путь, проступили новые детали. То, что раньше казалось гладким камнем, теперь было покрыто сложным рельефом с девятью круглыми углублениями, повторяющими схему созвездия с бронзовой таблички. Все углубления были одинакового размера — примерно с детскую ладонь.

Но куда интереснее, что у этой каменной двери открылась ещё и ниша, в которой лежали девять отполированных каменных дисков. Все диски были одинакового размера, точно соответствующего углублениям в блоке, закрывавшем дальнейший путь. На поверхности каждого диска вырезан разный символ, соответствующий пометкам в найденной мною табличке.

Логика древних мастеров становилась понятной, но сложнее, чем я предполагал. Размер дисков и углублений, а также их форма были одинаковы, и, сопоставив форму диска с формой углубления, нельзя было расположить их верно. А следовательно, нужно полагаться исключительно на символы и их взаимосвязь с упомянутым в табличке созвездием.

Взяв первый подвернувшийся под руку диск, внимательно изучил его. На нём был вырезан символ дракона — стилизованная голова с рогами и развевающейся гривой. Судя по схеме на свитке, этот диск должен был представлять главную звезду головы дракона — самую яркую во всём созвездии.

Подойдя к плите, я нашел соответствующее углубление. На схеме свитка голова дракона располагалась в верхней части созвездия. Осторожно поместил диск в то углубление, которое находилось в соответствующей позиции рельефа.

Камень под диском слегка потеплел, и по плите прошла едва заметная волна свечения. Надеюсь, это означает, что я двигаюсь в правильном направлении, а не подготавливаю сам какую-нибудь ловушку, которая похоронит меня тут.

Следующими взял диски, символизирующие хвост дракона. По крайней мере их удалось идентифицировать довольно точно. Преодолевая внутренние сомнения и новый всплеск паранойи, поместил их в углубления, соответствующие месту, и снова почувствовал тёплый отклик камня.

С камнями «тела» созвездия тоже не возникло проблем. Да, пришлось повозиться, разглядывая рисунки, но они были вполне понятны, и я справился с этой задачей.

Осталось самое сложное — два диска: глаза Дракона.

Почему это сложно? Да потому что глаза в созвездии Небесного Дракона — это цефеиды. То есть звёзды, которые меняют свою светимость и иногда даже цвет по определённому циклу, так называемые переменные звезды. А каждый из дисков с их изображением можно было вставить в «глазницы» по-разному. И в зависимости от того как их повернуть будет понятно, в какой фазе находится тот или иной «глаз».

Из-за этой особенности местные различали несколько фаз данного созвездия: Спящий Дракон, Пробуждающийся Дракон, Засыпающий Дракон и финальная, полная версия — Дракон Пробудившийся. Причём Пробуждающийся от Засыпающего отличался только тем, какая из звёзд — правая или левая — светила ярче. Спящая фаза — когда обе цефеиды пребывают в минимальной светимости; Пробудившийся, наоборот, когда обе звезды сияют максимально ярко.

Выбор фазы был не праздной формальностью: неправильная комбинация могла превратить весь механизм в смертоносную ловушку. А значит, действовать нужно было осторожно и расчётливо. Банальный перебор наобум, оставит мне шанс на выживание один к четырем, что меня разумеется не устраивало ни в какой мере. То есть просто угадать нужную фазу созвездия, было бы плохим решением.

И как быть? Рисковать и играть в русскую рулетку, где три патрона боевые и только один открывает путь дальше — это не то, что могло бы меня устроить. Но и пройти дальше, во внутреннюю часть древней усыпальницы, не разгадав загадку, судя по всему, невозможно.

Попробовал поцарапать чёрный гранит дадао, но на нём не осталось даже царапины. Видимо, данный камень укреплён магией, и его, возможно, не пробить даже выстрелом из танковой пушки. Древние жрецы надёжно запечатали покой покоящегося в глубинах мавзолея тела.

Что же мне остаётся? Просто развернуться и уйти?

Не хочется. Тем более когда я уже так близко к искомому.

Ладно, была бы тут обычная головоломка — в своей прошлой жизни я любил их разгадывать и, думаю, справился бы; но тут банально надо знать фазу созвездия, а не вычислить её по каким-то подсказкам. То есть логика и анализ тут не помогут.

Хотя…

Почему не помогут?

Что там сказал голос с таблички?

«Помни!»

Явно не просто так прозвучало это слово.

Но о чём нужно помнить?

Прикинув различные варианты, пришёл к выводу, что речь идёт о памяти предков. А точнее — о памяти конкретного предка царской династии, который и захоронен в этой гробнице.

Чем дольше думал, тем правильнее мне казалась эта версия.

Значит, мне надо угадать, в какой фазе пребывал созвездие Небесного Дракона в определённый момент времени. Но в момент времени чего — смерти или захоронения? Ведь гробницу строили несколько лет, и с момента смерти правителя фаза созвездия могла измениться неоднократно.

Захоронение или смерть? «Дату» чего я должен указать?

Если захоронения, то это просто, потому что во сне волшебный цветок показал широкую панораму церемонии похорон, и я могу вспомнить, что тогда была фаза Спящего Дракона.

Но, как мне кажется, дата смерти имеет куда более важное сакральное значение, чем дата похорон. Хотя тут не уверен — в разных традициях важность этих дат могла быть одинаковой. В том же Древнем Китае для похоронных обрядов проводились сложнейшие астрологические расчёты, чтобы выбрать «оптимальное» время.

Откуда я это знаю? Да просто довелось посмотреть документалку по этой теме. Сам не помню, что меня тогда сподвигло начать её просмотр, но снята она была интересно, и я досмотрел её до конца, не перематывая.

Может, и в культуре древнего царства было так же?

Но могу ли я поставить всё на эту догадку?

Угрожает ли моей жизни непосредственная опасность — здесь и сейчас? Да. Но в нынешней ситуации я не готов так рискнуть.

Пять часов потратил на то, чтобы исследовать весь огромный зал. Искал хоть какие-то подсказки и упоминания даты смерти древнего царя, но не нашёл. Может, плохо искал, а возможно не смог понять письмена древнего языка. Результат один — поиски не увенчались успехом.

Ещё два часа у меня ушло на то, чтобы принять очень непростое решение…

Не готовый рискнуть с шансом один к четырём, я направился к выходу.

Обидно ли мне было сдаться, почти у самой цели?

Не то слово!

Но судьба подарила мне новую жизнь, и я не собирался с ней расставаться, сыграв в русскую рулетку.

Слишком велика ставка.

Настолько велика, что я не готов её принять. И тяжело вздохнув, я развернулся к выходу из галереи.

Обратный путь дался мне в разы тяжелее. Каждый шаг, словно на своих же похоронах. Настроение было не просто плохим, а откровенно паршивым. Я корил себя за проявленную нерешительность и нежелание рискнуть.

Я был готов сражаться, биться даже с таким монстром, как котоскорпион, но вовсе не желал ставить свою жизнь на волю случая.

Каким бы ни было отвратительным моё состояние, тем не менее, я отчётливо понимал, что принял верное решение.

Вновь оказавшись на свежем воздухе, поднял глаза к ночному небу и тяжело вздохнул.

Созвездие Небесного Дракона сияло на чистом ночном небе, словно издеваясь над моей нерешительностью. Подмигивало левым «глазом», будто смотрело именно на меня и веселилось от души.

Понимаю, что созвездия — это просто случайный фрагмент рисунка звёздного неба, который люди придумали как-то назвать и ничего более. Они не могут обладать сознанием и тем более не будут подсматривать за людьми. Всё понимаю, но ощущение сложилось именно такое.

Это явная насмешка небес пробудила во мне злость, а злость, в свою очередь, — догадку.

Развернувшись на пятках, я побежал обратно в коридор, к тому циклу барельефов, что повествовал о покорителе Небесного Камня.

Судорожно рассматривая рисунки, я понял, что не ошибся в своей догадке.

На барельефах, запечатлевших момент смерти правителя и его похорон, древние мастера не забыли изобразить и созвездие Небесного Дракона. И на том, и на другом барельефе фаза созвездия была одинаковой: и во время смерти, и во время похорон, несмотря на значительное время между ними. Это было ясно по фону: в момент смерти правителя стояла зима, а похороны проходили летом. Но, тем не менее, фаза «глаз» Дракона была одинаковой!

Совпадение?

Не думаю!

Древние культуры слишком серьёзно относятся к похоронам, чтобы подобное могло быть простой случайностью.

Снова выйдя наружу, я поднял взгляд к небу, нашёл созвездие и, ведомый каким-то странным наитием, поклонился в знак благодарности и уважения.

После чего твёрдым шагом вернулся в галерею, подошёл к чёрному блоку и без малейших сомнений вставил оба диска «глаз» в соответствующие углубления, повернув их так, чтобы изображение созвездия приняло фазу Сна.

Сердце в висках стучало тревожно, но разум оставался холодным — я знал, что все сделал верно.

Когда последний диск занял своё место в углублении, по всей плите прошла волна призрачного золотого света. В воздухе зазвучала сложная мелодия — девять различных тонов, сливающихся в гармоничный аккорд. С помощью древней магии созвездие Небесного Дракона оказалось воспроизведено в музыкальной форме.

И это подсказало мне, что я собрал пазл верно!

Потому как, допусти ошибку, и вместо музыки меня бы сожгло магическим огнём.

Несколько секунд плита светилась, словно живая, а затем свечение постепенно угасло. В наступившей тишине я услышал новый звук — глухой, протяжный гул, идущий из глубин камня.

Массивный блок, до этого преграждавший мне путь во внутреннюю часть усыпальницы, начал медленно опускаться прямо в пол, и воздух наполнился едва уловимым запахом смол и благовоний.